Горячий Джем. Книга 1. Глава 3

          



           Так уж получилось, но с некоторых пор я отлично знал, что супруга нашего господина Корна совсем не была уродиной. И к тому же она не была старухой, как утверждали все дворовые сплетники. Однажды мне довелось разгадать эту ее тайну. Правда, для этого мне против своей воли пришлось спуститься в темный подвал под домом. И сделал я это, как говорится на свой риск и страх, без разрешения самого Корнелия.

          Произошло это в мой день рождения, когда мне исполнилось двенадцать лет. Я с ребятами после вкусных пирожных гонял во дворе мяч. И мне довелось ударить по нему изо всей силы так ловко, что мяч со свистом угодил сначала в ствол ветвистого дерева, а от него — прямо в железный фонарный столб. Потом, перепрыгивая через лужицы, упругий мяч прямиком покатился к каменным ступенькам подвала.

          Крона дерева тут же закачалась, стая встревоженных птиц взлетела с веток. Лопнуло звонко фонарное стекло.

         Прыг-прыг-скок.

         Мой мокрый мяч тем временем уже не спеша пересчитывал все ступеньки, ведущие в глубокий темный подвал!

           Странно это как-то все произошло! Ведь по обыкновению дверь туда всегда была плотно закрыта.

        Ребята в нерешительности стали переглядываться.

         — Спускаться вниз? Ну нет, таких дураков здесь нет! Кому из нас тогда идти за мячом? — Стали все задавать вполне резонный вопрос. – Есть ли среди нас отчаянные головы?

           — Нет! Таких смельчаков нет! – Сказали опять все в один голос, но при этом, словно сговорившись, почему-то внимательно посмотрели в мою сторону. – Ну, разве только если решится на это Джем?

        Мне пришлось выйти вперед.

       Ну что же, если надо идти – значит надо!

      Господина Корна нигде рядом не было, поэтому спрашивать разрешение было не у кого. А из ребят никто не соглашался добровольно отправляться в мрачные глубины подвала на поиски мяча.

       Пришлось мне, как хозяину мяча и автору происшествия, спускаться в подземные владения дворника.

         Делал я это не с лучшими предчувствиями.

         Спустившись вниз по каменным ступеням, я тут же наткнулся на притаившийся в углу мяч. Я обрадовался такому славному повороту событий, схватил свой мяч и быстро побежал по ступенькам наверх к выходу.

         Но моя попытка вернуться назад не увенчалась успехом.

       Деревянную дверь кто-то снаружи уже плотно закрыл на засов. С противоположенной стороны раздавался ехидный смех.

           Я узнал голос Кимкеддала, своего давнего обидчика.

         Отчаяние охватило меня. Я ведь без приглашения решился войти во владения сурового господина Корна. И теперь вот оказался запертым в глубинах его мрачного подвала.

         Здесь царили прохлада и сумрак. Дверь наружу была прочно закрыта, не поддавалась моим напрасным потугам. Несколько минут я простоял подле нее, надеясь все же, что Кимкеддал с дружками отодвинет металлический засов. Но те лишь во все горло продолжали потешаться над своей ловкой проделкой.

           Мне не хотелось забавлять их своими умоляющими криками и просьбами. Поэтому, сказав себе свое любимое «будь что будет», я решил довериться судьбе. Мне ничего не оставалось, как вновь повторить свой спуск по ступеням в мрачные глубины подвала.

        Впереди был очень длинный неосвещенный коридор. Я двинулся по нему наугад, выставив для безопасности впереди себя руки.

         Пол и стены в коридоре были очень ровные и гладкие. Я придерживался одной из стен, постоянно задевая её своим правым плечом.

        Мои чуткие ноздри сразу же стали улавливать слабый, но очень приятный аромат жженой смеси каких-то неведомых трав. Иногда сквозь него все-таки пробивались запахи сырости и плесени.

         К букету этих  ароматов ненавязчиво стало примешиваться весьма странное  и неприятное на слух шуршание, вдруг возникшее за моей спиной. Словно кто-то специально своей грубой шершавой ладонью неотрывно водил по каменным плитам.

     Мне даже стало немного не по себе от мысли, что какое-то невидимое существо неотступно ползет вслед за мной, шурша по камням своей прочной чешуей.

         Я благоразумно ускорил шаг.

        Через десяток шагов спешного продвижения в темноте я вдруг наткнулся на большую груду пыльных мелких камней, споткнулся и прямо лицом угодил в самую ее середину.
 
          Поднялось так много черной пыли, что я кое-как прочихался от нее, а потом еще долго тер ладонями засоренные глаза.

        Веки щипало. Мои глаза стали сильно слезиться.

        Но меня успокоило то, что таинственный шорох наконец прекратился.

          Таким образом, почти ничего не различая на своем пути, я поплелся наугад вперед, придерживаясь одной из стен.

         И вскоре я наткнулся на невысокую дверь.

        Переступив порог, я попал в теплое помещение, наполненное клубами горячего пара.

       Может быть, это была прачечная или кухня?

           В этом густом тумане кто-то бестолково сновал туда и обратно.

         Это оказался немой верзила. Мне показалось, что он как всегда пьян.

        Я чуть не столкнулся с ним, едва не попал под его ноги. Но он успел вовремя остановиться в нескольких шагах от меня. Его глаза с неподдельным ужасом смотрели на меня.

         Он попятился назад. Вдруг сзади него загрохотало опрокинутое ведро, повалилась треснувшая колонна.

         Верзила вскликнул и тут же повалился навзничь, ударившись больно головой о колонну и повредив себе ногу.

         — О, бедная моя головушка, — дико заорал он, хватаясь руками за больную ногу. – Быть беде!

        На эти крики прибежала его сварливая жена.

          — Что это? Это же надо было тебе окаянному так напиться, что ты вдруг заговорил!

         — О, бедная моя головушка! — Продолжал причитать верзила совсем не человеческим голосом. – Стоп, неужели я и в правду заговорил!

        — Да, это так! О, мой муженек, сегодня случилось великое чудо! Наконец-то ты заговорил! Ты всю жизнь был немым молчуном, а теперь вдруг раз — и заговорил! Это чудо какое-то!

        Она хотела его обнять, но он опять запричитал, показывая в мою сторону.

         — Черноголовый! Черноголовый! — Тревожно кричал он все тем же диким нечеловеческим голосом.

          -Кто это? Где он?

          — Черноголовый! Пришел черноголовый! Смотри, вон он стоит маленький!

         Она увидела меня и тоже почему-то сразу осеклась.

          — Ужас! И, правда, черноголовый! А может это трубочист?

         — Не знаю, кто он, но на всякий случай неси сюда самые большие и самые острые ножи!

          Я хотел успокоить этих необразованных недоучек, сказать, что я никакой не черноголовый, и тем более не трубочист, а всего лишь самый обычный мальчишка с их двора. Что я – всем известный в нашей округе Джем Судейка.

           Но куда там! Мой вид вселил в них настоящий ужас. А когда разговор вдруг зашел об острых ножах, пришло время сильно мне испугаться.

          На стене напротив меня было какое-то подобие небольшой двери. Вместо ручки на этой предполагаемой двери свисало большое блестящее металлическое кольцо. Чуть выше кольца была крепко прикручена шурупами крашенная предупредительная табличка с изображением улыбающегося черепа и двух скрещенных костей.

      Череп как бы на первый взгляд приветливо скалил свои белые, старательно начищенные зубы.

        Табличка была весьма выразительна. Белоснежная улыбка черепа сразу же внушала страх и не предвещала мне ничего хорошего. Но с другой стороны встреча с двумя сумасшедшими, вооруженными большими ножами, совсем не оставляла мне времени для раздумий.

         Я бросился вперед и вцепился за металлическое кольцо. Кольцо легко выдержало мой вес, но из-за новой тяжести часть каменной стены с грохотом отпрянула в сторону.

         Пред мною возник узкий проход еще в какую-то небольшую слабо освещенную комнату.

        Я торопливо тут же шагнул через порог и предусмотрительно плотно прикрыл за собой дверь.

          Мне почему-то показалось, что я оказался в комнате, состоящей всего из трех стен. Но на самом деле я ошибался, может быть это от того, что на одной стене висело большое зеркало.

          В этом зеркале я сразу же увидел какого-то маленького черномазого чертенка. Застыв на месте, он с нескрываемым любопытством разглядывал мою персону. И при этом он еще успевал корчить мне вызывающие рожицы.

        Я погрозил ему кулаком. Он мне ответил тем же.

         Я не на шутку перепугался, но приглядевшись, вскоре сообразил, что вижу в зеркале напротив свое отражение.

         Мое лицо было совершенно черное, сплошь вымазано угольной пылью.

         Ага, теперь-то я понял, почему эта странная сумасшедшая парочка называла меня черноголовым.

        Комната, куда я попал на этот раз, оказалась достаточно просторной. Но из-за большого количества различных сундуков, расставленных вдоль стен и груды увесистых мешков, заполонивших все проемы, она казалась гораздо меньше своих настоящих размеров.

       Многие мешки из-за своей ветхости имели многочисленные прорехи, и из них на пол просыпалось большое количество переливающихся на свету камней и каких-то странного вида монет.
 
        У стен стояли в притирку друг к другу вазы и кувшины самых причудливых форм. Они до краев были наполнены  монетами.

        Я сначала даже не поверил своим глазам, что наяву вижу такое сказочное богатство. Поднял горсть блестящих камней и стал пересыпать их из ладони в ладонь.

       Это занятие позабавило меня и даже немного рассмешило.

         Потом я таким же образом зачерпнул горсть тяжелых монет. Они весело зазвенели в моих ладонях.

        — Это надо же! — Воскликнул удивленно я. – Ну и чудеса! Таких денег я еще никогда не видел!

         Зря я так громко воскликнул. Сзади меня тут же раздался какой-то шум.

         — Ч-что это? — Прервал мою забаву чей-то тихий голосок. – Кто это здесь?

         Я повернул голову и вот тогда в первый раз увидел ту самую таинственную персону, о которой потом так много в нашем дворе стали все судачить.

         У одной стены на невзрачной маленькой кушетке, совсем по-детски свернувшись, дремала очень красивая особа неопределенного возраста.

       Видно было, что мой неожиданный визит потревожил ее покой.

      Она быстро подняла перед собой ладонь, старательно делая вид, что как бы очень занята разглядыванием своих драгоценных колец. Но я понял, что сквозь свои кольца она с любопытством изучает меня. Казалось, что от неожиданности она потеряла на время дар речи.

            В другой руке она держала газету.

           Кругом царил полумрак. Но у меня были зоркие глаза. И я сразу разглядел ее очень красивую фигуру. Тонкую и очень гибкую. И увидел тонкие черты смуглого лица.

       Странная была эта особа. Привлекательная, и чем-то очень необычная. У меня от неожиданности даже перехватило дыхание. И я как зачарованный любовался ею.

        — Как-то сегодня у нас здесь шумно! — Произнесла, наконец, она, скучающим голосом. – Вы потревожили меня. Я слышала, что вы — трубочист? Но мы сегодня не вызывали трубочиста! Опять в вашей веселой конторе все напутали! Это ведь непорядок! Вызывала опытного лифтера, а прислали трубочиста!

        Я по-взрослому прокашлялся в кулак.

       — Я один за всех, госпожа, работаю. Вот верчусь-кручусь. Мастер на все руки!

       — Ладно, не горюй, черноликий. С печкой у нас сейчас все в полном порядке, — неспешно продолжала говорить она. — Сажа не летит и не стреляет. А вот с лифтом беда! Не работает этот лифт! Наверное, уже целую вечность! С тех пор как старый лифтер пропал! А к нам все одних трубочистов шлют! А ведь без лифта в любом доме беда!

         С этим ее высказыванием я был полностью согласен.

         — Знамо дело, без лифта в доме всем мальчишкам и девчонкам беда! Одна скукатища, а не жизнь! — Деловито согласился я с ней, добавляя для солидности хрипотцы в голосе.

        — Мальчишкам и девчонкам? О чем это ты, черноликий?

        — Как о чем? О лифте.

        — Да? Интересно ты рассуждаешь! Так вот наш старый лифтер давно пропал. Корнелий его, видишь ли, приревновал. Вот и выгнал. А я одна боюсь в этом лифте ездить. Не умею всякие там кнопочки нажимать! Вот и живу теперь, словно пленница, в этом подземелье все свои дни напролет, несчастная! Скучаю только и сплю целыми днями. А так хотелось бы на весь белый свет поглядеть! Сейчас вот читала объявления в газете о лифтерах. Столько много интересных про них объявлений написано!

          — Вы читали? А вот и не правда! Вы, наверное, шутите?- Сказал я усмехаясь. – Вы не могли читать объявления.

           — Почему?

        — Вы держите газету вверх ногами.

         — Не может такого быть! Как это я держу газету вверх ногами? — Не на шутку всполошилась обитательница странной комнаты. — Где вы видите у этой газеты ноги и руки? Мне от ваших слов страшно стало! Признайтесь, что вы просто пугаете меня?

          Я задорно засмеялся.

          — Просто так обычно говорят. Конечно, у газеты нет ног. Вам бы следовало просто ее перевернуть. А в таком положении читать страницы невозможно.

       Хозяйка комнаты с любопытством посмотрела на меня и затем искренне залилась веселым смехом.

        — Да, черноголовый, ты прав. Признаюсь тебе по секрету, я не умею читать как все. Но зато умею читать между строчек.

        — А разве можно так?

        — Можно. Если хочешь, я научу тебя этому секрету, но если ты меня научишь читать по-своему. Согласен, черноликий?

         — Конечно! Мне хочется овладеть вашим секретом. Между строк у нас во дворе еще никто читать не умеет! Тогда надо начинать с алфавита. Только, госпожа, времени у нас мало. Вы же очень хотели разобраться с лифтом.

        Она уже готовила бумагу и чернила.

       — Разобраться с лифтом?.. Эта железная клетка ждала своего часа тысячу лет.  Так пусть подождет еще один час. Я же не могу свой первый выход на белый свет совершить совершенно неграмотной, необразованной особой. Это будет недостойно моей персоны!

       — Тогда будьте внимательны, госпожа! Это обучение не из легких.

       — А я схватываю все на лету, — похвалилась опрометчиво она.

        Я с сомнением покачал головой.

      — Мы сейчас это проверим!

       Но странно, обучалась она действительно очень быстро. И не обманывала, схватывала все сразу и на лету. Уже всего через час с небольшим хвостиком она научилась читать по слогам.

          А вот писать ровно и красиво я ее не сумел научить. Ну ни как не получались у нее ровные строчки. А все время выходили какие-то извилистые предложения, с неровными буквами. Одна ее строчка всегда зачем-то наползала на другую.

        Хотя писала она старательно, высунув язык.

       — Вот какая красота! Пусть немного и кривовато, но зато любому посвященному сразу видно, что я совсем не написала между строк ничего плохого. А писала от всей души!

        После успешного занятия, мы направились искать лифт.

       — Посмотрим теперь, черноголовый, как ты разбираешься в этих железных клетках! Справишься?

        — Не тревожьтесь, госпожа! Со мной вам крупно повезло! Я в этих лифтах покататься всегда был большим любителем. Помню, мы с Валли однажды застряли… Да, впрочем, ладно, показывайте, где этот ваш лифт?

          « Какая она фантазерка! – Подумал я. – Откуда в нашем доме может быть лифт. Сколько лет в нем живу, а ни разу не слышал про него. А Корнелий и впрямь не прост. Вон сколько драгоценностей в своем подвале припрятал».

        — Лифт вот здесь где-то за углом. Простые жильцы про него не ведают совсем!- Словно на ходу угадывая мои мысли, произнесла она. – Давай пойдем, посмотрим. А Корнелий здесь не причем! Это ведь все мое богатство. Я столько лет его здесь копила! А Корнелий меня все от всех прячет, никуда не выпускает. Уж больно он меня оберегает от всего вокруг!

          « Опять врет! Как она хитро врет — завирается! Разве такое огромное богатство за одну жизнь накопишь! А лифт ей теперь наверняка нужен только для того, чтобы все эти драгоценности надежно перепрятать!».

         Она уверенно повела меня к лифту, прихватив попутно с собой большой серебряный поднос полный драгоценных камней.

         « Вот, все мои худшие сомнения подтверждаются, — сказал я сам себе. – Я еще лифт не открыл, а она уже, совершенно не скрываясь, все свое богатство выносить собирается. А здесь, как я погляжу, собраны сокровища, наверное, не одного большого государства!»

         За углом была действительно шахта лифта. Лифт был старой конструкции, напоминал большую металлическую клетку.

        Я открыл дверь, посмотрел на кнопки.

        — Так-так, дверь совсем не скрипит. А кнопки большие и все на месте. Замечательно! Как я посмотрю, лифт в отличном состоянии. Можете смело пользоваться, гражданка. Только сразу же хочу вас предупредить: не вздумайте ножичком пытаться ковыряться в этих кнопках или поджигать их спичками. И не надо сильно хлопать дверями.

         — Зачем ножичком ковыряться? И еще спичками…

       — Знаете, бывает такое! А еще не вздумайте в лифте во время движения прыгать или качаться из стороны в сторону.

           — Прыгать и качаться в лифте? Какой ужас! Зачем это?

          — Случается такое с некоторыми несознательными личностями. Помню, однажды я и Валли целый день просидели в таком же … Впрочем, это было давно. Лучше давайте перейдем к делу. Нажимайте вот эту большую кнопку.

           Она нерешительно замерла у двери.

         — Я боюсь. Ни разу не была наверху. Корнелий говорил, что там страшно!

         — Ничего подобного. Мир прекрасен!
         — Тогда можно мне прокатиться с вами, — сказала она. — Одна я очень боюсь.
          Я закрыл дверь и нажал самую верхнюю кнопку.

        Быстро лифт домчал нас до самого верха, причем замер он ни где-нибудь, а на самой крыше.

          Оказывается, к этому времени на улице все уже стемнело.

         — Какая красота кругом! Какой чистый, свежий воздух! — Сказала незнакомка восхищенно. – У меня голова кругом идет!

        — Странно, у меня тоже головокружение. Только почему-то небо сегодня такое темное, без звезд. Небо чистое, а луны вот нет. Совсем не видно луны! И ни одной звезды на небосводе!

           Незнакомка засмеялась.

        — Это не повод для грусти! Это все поправимо!

           — Как это?

           — Очень просто! Просто, черноголовый, сегодня особенная ночь! Все звезды сегодня отдыхают. Но мы с тобой это легко исправим! Смотри!

         Она взяла с подноса горсть алмазов, размахнулась и бросила ее высоко в небо. Маленькие камушки, словно сияющие капельки разлетелись по всему небосводу и неподвижно повисли на нем. И все вокруг сразу же заполыхало от разноцветья.

        Я сразу же был очарован вспыхнувшим разноцветным сиянием, осветившим весь необъятный небосвод.

        — Бросай и ты, черноголовый! Не жалей! Бросай выше!

         Она протянула мне круглый поднос, и я стал большими горстями зачерпывать переливающиеся камни и разбрасывать их во все стороны небосвода. Камни застывали высоко в небе, искрились, разгорались яркими огнями.

         — Красиво как! – Сказал я. — Я за всю жизнь еще никогда такой красоты не видел! Какие яркие и сочные цвета. Вот он значит какой, обворожительно красивый мир красок!

         Она удивленно посмотрела на меня.

         — Разве ты их никогда еще не видел? Ни зелени травы, ни небесной синевы?

          — Нет. После Апокалипсиса мудрецы нашей Конфедерации погрузили наш мир в серые тона. Говорят, что это как в наказание…

         — Тогда запомни все то, что видишь сейчас. Этот щедрый подарок тебе от меня на будущее! Это знание когда-нибудь тебе пригодится.

         — Пригодится?

        — Да, пригодится. Когда ты вдруг увидишь реальный мир во всех цветах, то уже не так сильно испугаешься его. Ты ведь понял меня, черноголовый?

            -Да, понял.

           — А мы с тобою большие молодцы! Получилось очень хорошо! Просто на славу! — Сказала незнакомка. – Сегодня над городом всю ночь будут сиять сапфиры и изумруды.

           Она вдруг изящно закружила на месте и ловко метнула круглый поднос вверх, и тот тускло заблестел наверху небосвода, заняв место припозднившейся луны.
        — Пусть все запомнят это полнолуние. И ты запомни это дивное бриллиантовое небо, черноголовый!

         Я посмотрел на свой мяч. Потом с силой ударил по нему ногой. И он закружил по небосводу яркой точкой.

        — А это зачем? – Удивленно спросила она.

            — Пусть тоже летает! Назовем это спутником! Теперь у нашей планеты будет еще один маленький спутник. Представляете, а я ведь с ним недавно бегал по двору! — Провожая взглядом маленькую точку, мечтательно сказал я.

       Я посмотрел на свою очаровательную спутницу.

         Странно, но ее рядом уже не было.

       На крыше я стоял совсем один.

        Снимали меня с крыши пожарники. Они приехали на огромных машинах с длинными лестницами.

       И все долго не могли понять, как это я сумел попасть на крышу.
       От мамы мне опять очень сильно досталось. На этот раз за то, что я сверху бросался во двор камушками.
       С того алмазного вечера прошло много дней.
        Теперь дворник Корнелий всегда предусмотрительно запирал на крепкий замок массивную дверь своего подвала.
        Я же продолжал очень часто думать про странную затворницу подземелья. Иногда я ловил себя на том, что большую часть свободного времени тайком слежу за подвалом, надеясь узнать что-нибудь новое об его таинственной хозяйке.
Что-то мне все-таки удалось за это время разузнать. Кто-то из жильцов двора рассказал про дворника, про то, что все-таки иногда поздними вечерами он выходил погулять во двор с одной странной особой. Но не очень далеко. Только до второго фонаря и обратно. И что сам Корнелий при этом все время ходил следом за ней, следя, как бы она не сорвала не заметно в темноте с какой-нибудь дамочки красивую шляпку.
        Видимо, предполагали несведущие свидетели, что характер у его спутницы был весьма вредный.
        Но самое главное, я с той поры вдруг стал понимать и уважать нашего странного дворника Корнелия. Да, представьте себе, я стал уважать господина Корна. Я понял, что это были не пустые слова, когда он утверждал, что всю свою трудовую жизнь прожил не для себя самого, а лишь ради этой обворожительной затворницы!
      Да, теперь-то я понял многие странности его поведения.
       Господин Корн славился тем, что не любил приглашать к себе гостей. Если кто-то заходил к нему незванно, то дворник делал вид, что очень рад этому визиту и ничего против этой наглости не имеет.
         Но как-то при этом он весьма вежливо, с настойчивой деликатностью пятился назад к выходу, выдавливая мощной спиною своего незванного посетителя обратно на улицу. Получалось так, что делал это он как-то тактично и совсем не больно.
       Говорят, что последнее время зачастили к нему очень шумные друзья с нашего двора, но даже им по всем комнатам он разгуливать не давал.
        А на половину жены вообще никого не пускал.
       Но после ее неожиданного побега он всем недоверчивым соседям, — особенно тем из них, кто больше всех разносил злые сплетни о нем,- не поленился показать опустевшие комнаты.
         И те все потом в один голос подтверждали, что дворник и впрямь постарался с хоромами для любимой жены.
         А теперь неверная беглянка, уже несколько дней как тихонько затаилась у своего новоиспеченного ухажера, господина Ловелансье, жильца с первого этажа. Спряталась надежно в новом убежище и даже шороха оттуда не подавала.
       Господин же Ловелансье, сам виновник происшествия, тоже первое время от всех прятался, лишний раз нос на улицу не высовывал. Сразу видно — не дурак был, соображал, чем это происшествие ему может обернуться.
        Господин Корн ведь теперь все свое свободное время у дверей парадной сидел со злобным видом и бдительно караулил, смотрел, кто это входит и выходит из дома.
А черный вход предусмотрительно надежными замками закрыл. Попробуй теперь через него выбраться.
        Но господин Ловелансье потом как-то приспособился, быстро через узкую лазейку утречком убегал на работу, и таким манером норовил пробраться вечером домой. Скорее всего, он так через окно лазил?
        А ведь раньше он другом дворнику был, как говорят — не разлей вода.
      Но прошло совсем немного времени, и новоиспеченная парочка уже совсем осмелела, стала на людях показываться. До того, чтобы вместе вечером под ручку прогуливаться вдоль всего дома, дело еще не доходило. Духу видать не хватало. Но из окна покрасоваться – сколько угодно, пожалуйста. Это вам за милую душу.
       Особенно в этом усердствовала беглянка. В солнечную погоду распахивала окно. Вылезала на подоконник, словно стыда у нее не было. Делала вид, занята, мол, она тем, что старательно большие клубки расплетает. И что все кругом очень хорошо, все идет как надо. Людей при этом совсем не замечала, так как была очень увлечена своим вязанием.