Горячий Джем. Книга 1. Глава 2

        Не отставая друг от друга, мы бежали по извилистой пыльной дороге, плавной линией огибающей городскую стену. Бежали туда, где за серой дымкой в гордом одиночестве возвышался запретный, с давних пор проклятый людской молвой высокий холм Ветродуй. За ним открывалась засеянная трудолюбивыми пахарями обширная равнина, посреди которой гигантской черной дырой зияла бездонная пропасть, — весьма странное и очень страшное творение природы, — с древних пор прозванная в народе Кузькиной Бездной.

        Я здесь бывал часто.

         Скажите, кто из городских ребят в свое свободное время откажется сбегать к Кузькиной Бездне? Вряд ли найдете у нас такого. Ясное дело, не был исключением и я. Хотя мне еще надо было делать уроки, но почему-то захотелось повидать старика Птолемея и немного пощекотать себе нервы, еще раз постояв на краю ужасной пропасти.

         Валли вприпрыжку бежал чуть впереди, победоносно размахивая над собой сачком как флагом.

          В нашей округе все знают, что мой друг Валли по прозвищу Тараканчик весьма интересный мальчишка. Он настоящий проныра, поэтому умудряется каждый день приносить мне какую-нибудь интересную новость. В его информированности нет ничего удивительного. Просто он целыми днями бегает с большим сачком в руках по нашему двору, ползает по поросшим травой газонам, и постоянно снует среди детворы и взрослых. Няньки и гувернантки любят, когда он вертится рядом, — всеми давно замечено, что при нем вся детвора перестает плакать. Непонятно даже, когда он ходит в школу. За ним, словно привязанный хвост, носится вся местная малышня и помогает ловить ему всяких бабочек и мотыльков. А тех из них, кто чуть старше, он учит ставить ловушки на мелких грызунов и птиц.

         Очень часто Валли убегает далеко за окрестности нашего двора, забегает на чужие улицы. Поэтому знает все сплетни и пересуды взрослых в округе.

           Тараканчиком его называют заслуженно. С самого детства ему очень нравится ловить и коллекционировать всяких там жучков-паучков. И он все может вам про них рассказать. Это я точно вам говорю. Если хорошенько его попросите, то Валли с удовольствием прочтет вам целую научную лекцию не хуже любого школьного учителя, а если надо, то и продемонстрирует, как молниеносно бросается на свою жертву богомол или как устроены страшные челюсти у водяного жука.

         Валли хороший выдумщик. И очень большой озорник. Наверное, это от того, что ему очень нравится, когда все вокруг только про него и говорят. Хвалят или ругают – это не важно, лишь бы он был в центре внимания.

         Однажды во дворе он здорово напугал игроков в кости, спустив на ниточке с дерева к ним на стол дохлую крысу. Шуму от этой истории было много. Игроки, конечно, на него жутко разозлились, но остальные жильцы от смеха хватались за животы.

         Но если говорить честно, то эта слава за эту затею должна была достаться мне. Это я нашел в кустах за домом дохлую крысу, уже немного подсохшую и испускавшую неприятный запах. Аккуратно привязал к одной из ее скрюченных лапок длинную прочную нить и незаметно подвесил высоко на дереве, прямо аккуратно над столом для игры в кости.

         Другой конец натянутой нити я узлом прикрепил на почтенном расстоянии от столика к прочной ветке старого вишневого дерева, которое росло у крайнего подъезда.

         — Ребята, теперь сходите к сестричкам Торбес, позовите их во двор к столу, — сказал я Валли и Энжелу. — Мы сейчас устроим им большую потеху. Они ее надолго запомнят!

          — А ты что? – Спросил Валли. – Пойдем с нами.

           — Мне нельзя. У меня с ними опять война. Намедни они вдвоем против меня накинулись. Кое — как ноги от них унес. Спасся просто чудом! А то бы за волосы оттаскали.

          — Ты хочешь их напугать?

          — Ага! Представляете, какой жуткий визг они поднимут!

        — Еще бы! — Друзья с радостью восприняли мой план. – Только как бы они заиками от испуга не стали.

         — Ничего страшного, поделом им будет.

         Валли и Энжел вприпрыжку побежали в подъезд звать сестренок. Но пока они бегали, обстоятельства изменились. За столом уже собрались любители поиграть в кости. Это были мужчины с нашего и соседнего двора.

         — Большая удача, мальчишки! Все меняется! — Сказал я вернувшимся моим друзьям. — Сегодня для нашек сестричек представления не будет. Приплыла более крупная рыба. Смотрите, вон все игроки в кости собрались. Как, вы не против того, чтобы пугануть мужиков?

         Валли восхищенно потер ладони, а вот Энжел сморщил лицо и прищурил свои раскосые глазки.

         — Ты как, Энжел?

        Он задумчиво стал чесать свою тонкую шею.

         — Конечно, я тоже не против! Только они ведь взрослые… Как ты думаешь, это будешь считаться хорошим делом, если мы пуганем именно их?

          Мы с Валли тут же переглянулись, с недоумением уставились на Энжела.

         — Опять ты за свое, Энжел! — Вздохнул Валли. — Хорошее дело или плохое! Полезное или не полезное! Конечно же, это хорошее дело! И не надо понапрасну терзаться разными сомнениями. Такой шикарный случай! Если бы близняшки Торбес здесь были, они без лишних слов за дело принялись. Точно, Джем?

       — Так и есть! — Согласился я. — Их тогда не удержишь! На такие дела они большие молодцы! И самое главное, что вперед сестрички сделают, учинят какой-нибудь большой вред, и только уже потом думать начинают, на кого это можно свалить.

        — Да я совсем не против, — Энжел вытянул свою тонкую шею и постарался принять решительный вид. — Просто вы же знаете, ребята, что меня директор Кариш каждую неделю отчитываться заставляет. А вдруг мы не правильно поступаем?

         Я начал нервничать.

        — Правильно поступаем, Энжел, очень правильно! От этих игроков весь наш двор стонет. Они каждый день до темноты костяшками по столу стучат, всегда ругаются громко. А потом разве тебе от них еще никогда не доставалось? Меня однажды за ухо оттаскали так сильно, что оно неделю распухшим было. А сколько оплеух надавали — этого просто не счесть!

         — А мне мой любимый сачок сломали, — вспомнил печальный факт Валли.

        — Я уже не говорю про то, что они все время маму мою достают. Как увидят, что она идет мимо, сразу скалить свои зубы начинают, всякие ей намеки делают. Какая, мол, красотка идет! Если бы мой отец был жив, он бы вмиг их всех приструнил! Тоже мне женихи нашлись! Так что ничего тебе за это не будет от него, — как можно убедительнее сказал я. – А потом мы же не дураки какие-то, сделаем все так лихо, что никто про нас не догадается. Я заранее уже все продумал. Вы заранее спрячетесь вон за тем углом дома. А я, когда дерну за ниточку, тут же перебегу к вам.

           Валли весь сиял от радости.

        — Кучно они расселись. Народу много! Сегодня удачный денек!

        — Похоже на то, — сказал я. – Только удачный сегодня день или нет – будем мы знать чуть-чуть позже. Когда незаметно сбежим отсюда. А сейчас самое главное, чтобы нам повезло.

         Валли тут же стал меня упрашивать доверить эту миссию ему.

        Сначала я был категорически против этого. Уж больно самому мне хотелось дернуть за ниточку.

        — Ты что, Тараканчик, наверное, совсем не соображаешь, что это надо сделать втихую. Осторожно и без лишнего шума. Не только в начале, но и в конце. Надо долго держать это в тайне. А ты ведь не выдержишь, сразу всем потом раззвонишь, что это твоих рук работа. Тогда тебе точно несдобровать. Ох, как мужики на тебе отыграются!

         — Что ты! Я буду молчок, Джем. – Уговаривал он меня. — Буду тише воды, ниже травы. Тем более тебе это делать никак нельзя. Ты что, забыл, как сам сажу с крыши разбрасывал? Всех тогда во дворе вымазал.

          Какой наивный! Нашел что сравнивать. Одно дело — черная сажа, другое – какая-то вонючая крыса.

         Я ему так и сказал. Но он вдруг нашел другие более весомые аргументы.

        — Вовсе это не вонючая крыса, — как бы обиженно возразил он. – Это весьма почтенная миссис Марпл, жившая в норке у мусорного бака. Я ее очень хорошо знал. Это была мудрая крыса. А какой у нее был тонкий нюх! Она знала все тайны нашего двора! Ей от этих злых игроков всю жизнь доставалось. Так же как и нам! Камнями в нее кидались, ботинками. Она была очень сердита на них. Это будет ее месть за свою трудную жизнь!

          Скажу честно, меня его ложь вывела из себя.

          — Валли, ты давай ври, да не завирайся. Ты еще год назад своим неуклюжим чириканьем постарался всех нас убедить во дворе, что можешь разговаривать на птичьем языке. А теперь оказывается, что ты беседовал еще и с противной крысой.

         — А то, как же! Было дело, беседовал! Разве ты не знаешь, что крысы — это умнейшие существа. И отличные собеседники. А тем более это сама миссис Марпл. Ее даже сам наш дворник Корнелий знал. Да, кстати, как бы ни забыть, надо будет ему тоже рассказать про эту печальную утрату. А я ей постараюсь устроить отличные проводы!

          И он даже немного прослезился.

         Я сдался, — как- никак он мой старый друг, — и доверил ему конец прочной нити.

         — Ну ладно, действуй. Ступай за своей славой! Как отпустишь нить, сразу тихо отбегай за угол дома. Я там с Энжелом заранее от всех притаимся. Чтобы суеты не было. А одного тебя здесь они не заметят.

        Игра за столом была в самом разгаре. Клубился густой табачный дым. Игроков было человек семь. Одни играли, другие ждали своей очереди.

        Валли развязал узелок и отпустил ниточку.

           Что говорить, но появление дохлой крысы над столом для игроков в кости стало большой неожиданностью. Даже внезапный гром сре-ди ясного неба не произвел бы такого сильного переполоха.

         Крыса неожиданно сорвалась с дерева и повисла над столом как раз у потного лица толстяка Ахтина. Медленно кружа на тонкой ниточке, она окинула пристальным взором всех присутствующих, а затем как бы случайно нежно чмокнула опешившего толстяка в кончик носа.

           Анхин испуганно отмахнулся от ее приставаний и она тогда шмякнулась своей крысиной шкуркой по лицу бездельника Ситника, а от того полетела еще к кому-то зазевавшемуся игроку.

        Как удачно, что я не пожалел на это дело очень прочную нитку. Крыса долго летала над столом из стороны в сторону, разметав всех игроков.

        Галдеж поднялся за столом жуткий.

        Пока совершалось это действо, Валли успел совсем незаметно перебежать к нашему надежному укрытию. И все мы вдоволь смогли понаблюдать, как в поисках зачинщиков этой проделки пострадавшие игроки безуспешно пытались вскарабкаться на толстый ствол дерева, как тщетно рыскали по всем подъездам.

         А через несколько часов Валли сдержал свое слово. Он устроил старой крысе пышные проводы на большом заброшенном пустыре за нашим домом.

        Появляться во дворе сам Валли не решился, крысу ему отыскали малыши.
Он выкопал ямку, прочитал трогательную прощальную речь. Детишки положили на холмик цветы. И они все дружно и от души прослезились.

        Мне потом Валли подробно рассказал всю эту историю, весьма сильно приукрасив ее своими небылицами. Он рассказал мне о том, чего явно никогда не могло быть. С его правдивых слов получалось, что прощальную церемонию возглавляли четыре черных кролика. Они несли маленький гробик. За ними следовала длинная процессия, состоящая из заранее приглашенных многочисленных крысиных отпрысков. Следом ковыляла хромая лишайная псина с соседского пустыря, да пара неразговорчивых бобров с дальней речной заводи.

        Про сусликов и хомячков говорить не приходится. Они любили такие мероприятия, поэтому как всегда бесцеремонно без особого приглашения набежали большой галдящей толпой.

         Со слов Валли получалось, что в конце церемонии он не пожалел всем на угощение отдать два подтаявших вафельных мороженых. Но здесь он уже явно приврал, и я этим словам о купленном мороженом совсем не поверил.

         — Не ври, Валли! — Сказал я ему. — У тебя, сладкоежки, обычно и кусочка мороженого не выпросишь! А тут целых два мороженых!

          Да, я чуть не забыл упоминуть про сестричек Хачи и Флору Торбес. Дело в том, что с нами во дворе обычно крутятся две неугомонные близняшки. Это и есть сестрички Торбес. Если вам про них не рассказать — значит, ничего не рассказать. Они слишком шустрые, и скажу сразу, что ураган по сравнению с этими девчонками – это ничто.

        Очень часто бывает так, что сестрички Торбес попадают в самые невообразимые переделки. Это потому что всегда они заигрываются и забывают, — как обычно говорят в таких случаях, — вовремя нажать на тормоза. Заодно с ними достается и мне с Тараканчиком.

          Хотя, честно говоря, я прилагаю все силы, чтобы не попадать в неприятные истории. Не потому что я слюнтяй какой-то или ябеда. Просто моя фамилия Судейка весьма почетная и известная в нашем городе. И к тому же мой дед, — а он опытный судейский работник, — постоянно требует меня помнить о последствиях глупых выходок.

        Поэтому я стараюсь всегда быть начеку и соблюдать все меры предосторожности. Но, несмотря на это, иногда я все-таки тоже попадаю в разные переделки. И порой это происходит так нелепо, что даже рассказывать не хочется.

        Например, возьмем тот памятный случай с сажей, про который уже вспоминал Тараканчик.

        Тогда я ни за что ни про что оказался в центре очень большого скандала. Ничего вроде бы плохого не сделал, а получилось так, что будто только я и виноват. Хотя сам же в результате всего этого и пострадал.

        Но этот случай для меня не прошел даром. Умнее после него я, может быть, и не стал, но урок этот запомнил надолго. Запомнил, наверное, на всю свою жизнь! И теперь я не буду больше лезть в чужие дела, тем более, если это дела касаются жизни взрослых.

         С другой стороны, благодаря именно этому происшествию я убедился в правоте мудрецов, утверждавших, что некоторые люди каким-то особенным чутьем могут предчувствовать наступающие события. А у меня все именно так и было, как говорили мудрецы. Можете не верить мне, можете смеяться до колик, но на самом деле перед этим происшествием я всеми своими внутренностями стал чувствовать, что вскоре что-то незаурядное обязательно должно со мной произойти.

         Не знаю, может я и в правду какой-то особенный человек. Ведь с недавних пор у меня в животе стало сильно крутить, и с головы до ног из холода в жар кидать. А что еще хуже, стал я в нашем дворе на всех ребят без разбору кидаться, обзывать их самыми бранными словами, и еще дерзить взрослым. Хотя по своей природе я человек абсолютно тихий и спокойный.

        Еще я заметил появившуюся одну новую странность в себе при чтении книг. Раньше я мог хорошую книжку взахлеб от корочки до корочки за несколько часов прочитать. А тут вдруг стал ловить себя на том, что могу подолгу бессмысленно смотреть в страницы, словно в пустоту, ни о чем при этом совсем не думая.

         Но я никак не предполагал, что тот круговорот событий, который изменит мою жизнь, начнется с совсем заурядного происшествия. С бегства таинственной супруги господина Корна.

         Итак, началась вся эта история с того, что где-то около года назад Валли Тараканчик вот также нежданно прибежал ко мне и прямо с ходу закричал:

        — Джем, ты знаешь, что от господина Корна ушла жена?

         А я только уселся за стол, чтобы съесть свою обеденную пичу. Передо мною стояла полная тарелка с горячей вкусной едой, в руках вилка с ножом.

          Сижу и жую. Все как положено!

         А тут он вбегает со своей новостью! Так я от неожиданности чуть пичей не подавился! Кое-как откашлялся.

         И сурово посмотрел на него.

        — Нет, этого я не знаю. Почему я это должен знать? — Спросил его я удивленно.

          Скажите на милость, что мне он более нелепого вопроса задать не мог?

      Валли многозначительно шмыгнул носом и повторил все ту же свою новость.

         — Ты меня удивляешь, Джем! Неужели, ты действительно совсем еще не знаешь, что от нашего дворника господина Корна только что ушла жена?

        — Не знаю! Ну и что из этого? — Я умело сделал вид, что меня это сообщение совершенно не заинтересовало. — Мы с тобой, Валли, еще слишком молоды, чтобы окунаться во все проблемы взрослых. Она ушла, так ушла! А потом, я даже не знал, что у него есть жена.

         — Вот! Да! — Возликовал Валли. — Вот в этом-то все и дело! Многие в нашем дворе об этом даже не догадывались! Правда я от кого-то слышал краем уха, что вроде живет у него какая-то дикая бестия, страшная и очень лютая своим нравом. И держит он ее, поэтому все время взаперти. Слышал я это еще давно, да не придал значения. А оно вот как получается! Она, оказывается, была его жена! И зовут ее Меджин! Как тебе имечко?

            -Меджин? Да, весьма странное!

          — А я что тебе говорю!

          Я безразлично отмахнулся рукой.

          — Все это ерунда, Валли. Советую тебе все-таки не лазить во всякие проблемы взрослых. Лично мне, например, до этого происшествия совсем нет дела!

          Валли тут же неистово вскипел от моего безразличия. И чуть не уронил на пол свой большой сачок для бабочек.

          — Ты зря так, Джем, говоришь. В нашем дворе теперь с утра до вечера все взрослые сейчас только об этом и судачат. А Корнелий вне себя! Ищет всюду свою неверную Меджин, покоя не знает! Все говорят, что быть теперь большой беде!

        И он плюхнулся в большое кресло.

        На самом деле меня это известие сильно озадачило. И заставило призадуматься. Потому что был для этого один повод.

        Но я не подал на этот раз никакого виду и постарался сохранить перед Валли свою былую безмятежность.

         — Представляешь, его супруга в один прекрасный момент взяла и перебралась к новому ухажеру. К тому, кто тихонько проживал на первом этаже. К самому господину Ловелансье, к самому известному в городе театральному конферансье. – Сказал Валли, словно переживая за дворника. — Как тебе, интересное дельце! Смотри, как получается. В нашем дворе есть и пекари, кухарки, и даже гувернеры. Это могло и с их семьями произойти. А произошло с нашим дворником, с уважаемым господином Корнелием. Тебе не кажется, что это странно?

         — Ничего странного, — ответил я. — С таким характером, какой у нашего дворника, это вполне ожидаемо. Еще интересно, как она так долго его терпела.

          — Да, это правда, терпела долго! — Тотчас согласился Валли. — Это тоже большая загадка! Но, боюсь, все это не к добру!

           Его слова заставили меня нахмурить брови и задуматься.

         Действительно, наш дворник, господин Корни был часто нелюдим и неприветлив. И, наверное — очень ревнив. Может быть, поэтому и прятал от всех свою жену, все время держал ее взаперти. Наверное, предчувствовал, боялся, что рано или поздно, но она сбежит от него.

          Честно говоря, вначале я успокаивал себя, как мог, старался эту житейскую историю не принимать близко к сердцу. Молод я еще, что бы лезть во всякие взрослые дела. Ушла, так ушла. Значит, так было им суждено.

         Тут учеба в школе с ее обязательными домашними заданиями совсем уже достала. Уроков просто не впроворот было. Это надо успеть сделать, то надо успеть повторить! Не жизнь была, а вечная какая-то суета сует!

         А с другой стороны, уже солнечная весна ворвалась в наш город. Она во всю хозяйничала на всех улицах города звоном капели, веселым журчанием ручьев по тротуарам улиц. Наконец, после долгой зимы настали теплые деньки. Почернели и низко съежились снежные сугробы на пустырях, стали набухать почки деревьев.

         Как известно, в самые первые теплые весенние дни всем школьникам хочется погулять подольше. Какие тут уроки!

        А в это время, как назло, вдруг у нашего дворника Корнелия такая беда случилась!

        По правде говоря, вскоре из-за этого события у меня на душе стало совсем нескладно. Казалось мне, что в свалившейся на господина Корнелия беде есть и моя доля вины.

        К тому же громкие пересуды между жильцами на эту злобную тему, начавшиеся в нашем уютном дворике, постоянно докатывались и до моих ушей. Все сплетничали между собой, громко ругались во дворе. Порой ругались чуть не до драки.

          Одна молоденькая гувернантка рассказывала, что неверная жена господина Корнелия уже несколько раз пыталась уходить к своему новому избраннику.

         — Уходила правда ненадолго, и уходила налегке, много вещей с собой не брала, — шепотом рассказывала она своим слушателям, — но потом обычно назад возвращалась. Я сама видела. Возвращалась под утро. И всегда с новыми шляпками. Видно воровала где-то! И обходилось все это без шума. Может Корнелий не догадывался. А может быть и терпел! Знал, но терпел. Но эти попытки с ее стороны все-таки были. Делала она такие хитрые зигзаги. То вверх бежала, то вниз. Одно слово, шельма! Сновала туда-сюда, словно белка в колесе. А вот в последний раз все оказалось гораздо серьезнее. Она уползла, забрав все свои вещи.

         Находились те, кто искренне жалел и утешал Корнелия как мог. Но таких защитников было немного. Это были закадычные дружки дворника, которые в последнее время зачастили к нему в гости. И он вроде бы стал остывать от горькой ревности, но иногда все равно в сердцах высказывался про свою беглянку парой-тройкой очень нелестных фраз.

         — Ведь сколько лет с ней рядом прожил. Ничего для нее не жалел. Щляпки дарил, она их носила! Платья, костюмы ей покупал. Она кольца любит, так я ей столько их подарил. Кольца, браслеты, все что заработал, все ей нес. Ничего не жалел! Думал, что человек она, а оказалась гадиной. Говорят, бросила меня из-за соседа артиста. Но это все ерунда. Если бы так! А теперь боюсь, что быть большой беде! Очень большой!

         Корнелий умолял ее остаться, грозился ей в след своей метлой. Жильцы срочно организовали внеочередное собрание всего двора. Пришли все. Горничные, кухарки, гувернантки. Пришли на шум даже трубочист и мороженщик.

          Пришел и я. Хотя лучше бы не ходил, так как там и без того была огромная толпа народу. Все толкались животами, напирали сзади. Вот меня и выдавили в передние ряды, вытолкали так, что я любимую сандалию потерял, да еще поставили прямо перед самим дворником.

          Господин Корн был как всегда немногословен. Он заявил, что произошло ужаснейшее событие, огромная беда не только для него, но и для всех остальных. И что теперь он так сильно опечален, что теперь, наверное, перестанет мести двор. Этими своими словами он определенно всех сильно напугал.

        Подметать наш уютный двор так чисто, как он подметает, у нас никто не был обучен.

       Все думали, что он просто шутит, но наш дворник слов на ветер никогда не бросал. Он тут же решительно снял с себя свой передник и окинув всех опечаленным взором, не нашел ничего лучшего, как надеть его на меня. Также снял с себя мохнатую шапку с болтающимися, словно крылья, ушами и нахлобучил ее мне на затылок.
        А вот сучковатую метлу, прежде чем всучить мне в руки, он долго держал перед собой, как очень дорогое оружие.

       — На, Джем, владей, — сказал он мне.

      И очень тяжело вздохнул.

       Собрание сочли законченным. Все очень быстро разошлись.

       Даже не дали мне сказать ответное слово.

         Я стал подметать наш двор, стараясь подражать ловким движениям прежнего дворника.

         Оказывается, что это дело весьма не простое — содержать двор в чистоте. И очень даже ответственное. Это только с виду кажется, что очень легко размахивать метлой из стороны в сторону. А ведь кроме этого у дворника еще есть уйма разных обязанностей.

          Столько навалилось на меня забот во дворе, что я даже перестал ходить обедать домой. На ходу перекусывал.

         И про игры со своими лучшими друзьями забыл. Ребята думали, что я совсем зазнался.

         Валли все время над душой стоял, всюду следом за мной ходил.

       — Круто повезло тебе, Джем! Можно сказать — да, жизнь твоя совсем удалась! Еще школу не закончил, а уже раз – и при настоящем деле! Теперь ты очень уважаемый во дворе человек. Но ты зря это делаешь! Зря зазнаешься, с нами играть не хочешь! Даже к Кузькиной Бездне бегать перестал!

          Я лишь отмалчивался. Только пот со своего лба шапкой вытирал. Некогда мне было с ним разговоры заводить.

         Разве обычным мальчишкам понять наше дворницкое дело! Как им докажешь, что дел по двору все время невпроворот. Рук у меня в те дни не хватало, чтобы за светло всю работу успеть осилить.

         Честно говоря, я даже всерьез подумывать стал, а не бросить ли мне учебу в школе.

          Да вот только судьба необразованного Корнелия меня пугала, останавливала от этого опрометчивого шага.

        В те дни я много о бывшем дворнике дум передумал. Мне тогда часто казалось, что в его беде есть и моя доля вины. Был для таких мыслей один повод.

        Не могу сказать, что жильцы его уж очень уважали. Да, был такой факт, находились у него недруги. Потому что он характером был тверд и крут. Спуску за мусор никому не давал. Упаси того, кто бросит бумажку на землю. Найдет и приструнит так, что тому впредь неповадно будет.

         Все звали его просто Корнелием. Он бессменно уже много лет подметал наш уютный двор. Наводил порядок и чистоту.

         Четыре пятиэтажки, огромное дерево посередине уютного двора. До угловой стены соседнего дома можно спокойно с балкона рукой достать. И всюду во дворе скамейки, кустики, цветочки.

         Красота!

         Всего про характер нашего дворника я, конечно, не знал. Но про многие странности в его поведении был наслышан.

        Корн был чрезвычайно замкнутый, очень нелюдимый человек. Я вначале боялся жутко его, подозревая первое время, что он — очень опасный затаившийся преступник. Поэтому старался лишний раз не попадаться ему на глаза.

        С ребятами из нашего двора Корнелий особо не цацкался. Шуток простых он не понимал, старался сразу же пресекать все наши безобразия во дворе. Пару раз и я чуть не попал под его метлу. Помню, как я однажды без его разрешения шланг из подвала стащил. Всех потом водой перебрызгал. Шланг длинный был, в рулон свернут, как змея. От меня тогда никто спрятаться не смог. Так он очень рассердился, хотел мне даже подзатыльник дать. Да не успел, не догнал. Но потом остыл, сказал, что ладно, лишь бы мальчишка, то есть я, не простыл.

         Но всегда найдутся доброхоты. Они обнаружили в нем какие-то хорошие качества, утверждая, что он всегда был трудягой, человеком от земли. И еще ставили в плюс тот факт, что всегда принимал он все свои дворницкие решения весьма спокойно, основательно, без спешки. А вот высоко подняться по карьерной лестнице не смог, так как ему не хватало других жизненных знаний. Вот из-за этого он всю свою жизнь так дворником и проработал.

         Я с этим мнением был абсолютно не согласен. Как мне казалось, у нашего Корнелия совершенно не было даже малейшего желания менять свою любимую профессию. Он всегда уверенно считал, что находится на своем заслуженном месте.
А вот недруги сходились на том, что он по жизни своим умом совсем не пользовался. Можно сказать, жил, словно без головы, раз всю жизнь просидел на такой работе у самой земли.

       Вот по поводу этих резких выпадов я ничего определенного сказать не мог. Голова у него вроде на месте была. Мохнатую шапку с болтающимися ушами он точно носил. А потом я не дурак какой-то, чтобы верить во всякие нелепые выдумки. Хотя если рассуждать серьезно, то да, было дело, за ним я замечал не раз мелкие странности в поведении.

        Я, например, по опыту своей жизни приметил, как люди меня окружающие часто во время своих напряженных размышлений начинают лихорадочно теребить свои шевелюры на голове, впиваются пальцами за нижнюю челюсть или же, на худой конец, бьются лбом о стену.

         А Корнелий, вместо этих весьма действенных и опробованных методов, весьма способствующих мышлению, всегда почему-то начинал судорожно почесывать ногтями свои солидные ягодицы. Словно в этот момент думал он совсем не своей головой.

       Но вот одно могу сказать совершенно точно: наш господин Корн очень любил мрачный подвал под нашим домом. Это была самая большая странность в нем. Если у него не было работы во дворе, то обыкновенно сразу же он запирался у себя, внизу дома на все засовы и что-то там начинал мастерить.

       Для всех ребят со двора его подвал был большой тайной. Мы с друзьями часто пытались за ним подглядеть , что там он такое делает. Но, как правило, все было бесполезно. Корнелий очень оберегал свой темный подвал от посторонних глаз. Все время запирал его на замок.

         Тяга к подвалу была одна из его удивительных странностей. Когда-то давным-давно ему предложили на выбор квартиру в доме, но он почему-то выпросил разрешение на обустройство жилья прямо в подвале, благо места там было предостаточно. Это было весьма странно. Но свою прихоть Корнелий объяснял тем фактом, что он и его немногочисленная родня очень боятся высоты. С самого детства. А вот на земле им спокойно и сподручно.

       Этот аргумент посчитали действительно весомым и разрешили дворнику смело обживать свободную часть подвала.

       И он быстро обжил, славно обустроил темный подвал под свой нрав. Что он сделал внутри – для многих оставалось неразгаданной тайной, но снаружи на входе он постарался на славу. Обложил фасад большим диким камнем, сделал свод как у пещеры, навесил тяжелую дубовую дверь, от вида которой всем ребятам становилось как-то жутковато и немного не по себе.

        С давних пор за Корнелием увивался, словно длинная тень, его какой-то дальний родственник. Как-то незаметно прижился этот тип у дворника в подвале вместе со своей буйной женой. Та еще была еще парочка, весьма странная. Он — дикий, совершенно необразованный верзила, а она — ужасная скандалистка.

        Этот дальний родственник был от рождения немым и совсем не отличался сообразительностью. Он следовал безмолвно повсюду за Корнелием, выполняя какие-то простые его указания. Особенно верзила любил поливать во дворе траву и кусты из длинного шланга.

         А вот жена его слыла большой сплетницей и врединой. Очень уж она любила изгаляться перед своим молчаливым супругом, все время своей пустой болтовней трепала нервы ему. А если чуть что не так, так сразу бросалась в крик на своего мужа. Пользовалась она тем, что он слова в ответ совсем сказать не мог. Но его терпение было не беспредельным и за эти скандалы ей от него доставалось. Даже ходили слухи, что часто бил он ее нещадно.

       Да, а теперь надо сказать о супруге господина Корна. Ведь о ее существовании многие совсем даже не догадывались. Я, например, про нее вообще никогда слыхом не слыхивал. А вот когда узнал, то очень удивился.

        И оказывается, что таких неосведомленных людей, как и я, в нашем дворе было весьма много. Все жильцы были удивлены этой новостью про наличие у него жены и строили разные нелепые догадки, почему она так скрытно вела свою жизнь. Одни говорили, что это характер у нее такой терпеливый был, и что это любовь к злому Корнелию ее до такого состояния довела.

      Еще вот что хочу сказать. Нашелся во дворе какой-то взрослый разумник, мыслящий очень глубоко и трезво. Ну, примерно, так же как и я.

        Наш дворник казался ему весьма подозрительным.

         Так вот этот умник на свою беду оказался весьма недальновидным человеком. Он стал прилюдно и очень громогласно утверждать, что Корнелий на самом деле есть очень опасный маньяк, затаившийся преступник. Так вот ему эти разговоры вышли боком. За вот такие вольные мысли этого умника дружно побили всем двором, а потом еще заставили долго извиняться и говорить большое всем спасибо за свои синяки.

        Я на его примере сразу же понял, как это очень полезно уметь держать свои мысли в голове, а язык — за зубами. И за свое мудрое молчание, за свою дальновидность сам себе выписал мысленную благодарность.

        В наставшее смутное время вокруг стали ходить различные суждения относительно характера загадочной супруги господина Корна. В их итоге получалось, что супруга нашего дворника от рождения являлась весьма капризным, взбалмошным существом, привезенным им когда-то давно из весьма далеких теплых земель. В дополнение говорили, что внешностью своей была она очень уродлива и стара. Иначе бы господин Корн ее так не прятал от всех вокруг, не держал бы взаперти.

       Потом все узнали, как ее зовут. Имечко, правда, оказалось у нее весьма странное и не совсем нашему слуху привычное.

       Звали ее Меджин.

          Складывалось в итоге совершенно неприглядное мнение об этой забавной семейке. Получалось как бы так, что глава семьи — злыдень с метлой, который очень боится высоты и думает обычно не своей головой, а каким-то другим местом. И что жена его была уродливой смуглолицей нелюдимой, которую вообще нельзя было выпускать на белый свет.