Номер 4

На Москву опускалась ночь. Но почему на Москву? Это мог быть любой город, вернее, светосимволика городского пространства в яркой точке пустоподсвеченного Бытия.

Я вздохнул, выхватив из кармана старый телефон. Ломкие, выцветшие кнопки противного старого цвета упорно не хотели нажиматься, представляясь демонами разбитой судьбы. Зеленый цвет маленького экрана действовал успокаивающе, ободряюще потряхивался в упругом животе мягкий кофе. С пенкой. Я любил именно с пенкой.

Заваристый, словно бульон на одном из ресторанных вывесок города с прохудившимися ржавыми крышами и атлантическим океаном грязной воды в лужах, покрывающих каждую щель маявшегося под моросящей влагой с небес пространства.

Телефон снова зазвонил. Из “двора”, того места, где ютились несколько полуночных жителей странного мира, прозвенел упрямый женский возглас. Я сразу представил себе богиню правосудия Фемиду, вознесшую весы над копчиком бородатого жулика из одноцветного фильма. На одной чаше весов у богини лежала копченая колбаска.

“Да, слушаю”.

Голос протиснулся сквозь многомерное пространство через уховъезд, и тяжелый шум далекого мира выхватил из меня душу.

“Почему так долго не выходил на связь?”

Таинственный связист, присоединяемый к телефонам обычно рукой какого-нибудь многоглазого клерка Третьей Ступени Воровства, хрипло кашлянул в трубку, наверняка затягиваясь сигаретой. Все происходящее напоминало детективный фильм, снятый с кронштейна одной из многочисленных, как песчинки в мылоглазом бреду, киностудий реальных съемок.

Мимо проехал автомобиль защитников порядка. Неуклюжая телега со слоновье-комариными буквами, словно трезубец вонзилась мне в правый глаз. Левый заслезился от ветра. Автомобиль неспеша остановился и сдал назад. Из него по очереди вышли хмурые жители мира.

Они спросили у меня что-то, чего я, разумеется, не понял.

“Jkan’d, uj!”

Наугад ответил я, надеясь, что они примут меня за “иностранца”, но, как оказалось, “иностранцев” в том мире было принято считать сумасшедшими. Фигуры приблизились ко мне. Один из дурнопахнущих “co’jklz” начал тыкать мне в лицо чем-то, сложенным вдвое. Сложенное вдвое открывалось и закрывалось. Очень скоро у меня заболела голова, и я показал пришельцам из машины на теплую шапку.

Один из пришельцев взял меня за руку, а другой попытался шапку с меня стащить. Я легко ударил одного из них, другого толкнул в грязь кивком головы. Упавший сниматель шапки страшно закричал что-то на своем языке, отчего треугольноухий отросток, отвечающий за приобретения бытия в моем теле, трижды перевернулся. И я перевернулся вместе с ним.

Очнулся я в холодной комнате, на одной из сторон которой сидели металлические палочки. Арендованное Тело болело. Я, порывшись в карманах пальто, не обнаружил в них ни телефона ни коробочки, из которой можно было достать что угодно и когда угодно. Что-то не ладилось. Одна из ног, которую я попытался поднять, чтобы подойти к металлическим палочкам, подкосилась, и я упал на пол.

“АТ сломалось”

Подумав об этом, я, как это было принято в “Жестах Мира”, закричал. Кричал я довольно долго, разумеется, понарошку. “ke’jm” в арендованном теле быть не могло. Не могло быть и so’jg, kazj и, конечно же “ljot”. Коробочка, хранящая мой разум открывалась и закрывалась по командам Высшего Разума.

Вскоре к металлическим ящичкам, вернее, линиям, подошел один из жителей мира, в котором я узнал упавшего в грязь co’jklz. Он что-то закричал, показывая мне на свое лицо, закрытое повязкой, пропитанной питательной жижей арендованного тела. Свою жижу я приводил в порядок долгое время, прежде чем она приобрела хорошо понятный местным жителям густо-оранжевый цвет.

***
Утром меня отвезли в белую комнату на стуле с колесами. Ко мне подошел kujz и долго трогал мою “выработанную” ногу. Затем он покрыл ее тканью и холодным раствором, похожим на zjot, любимым лакомством, приобретавшемся моими lujj исключительно на семейные праздники в Ином Естестве.

Kujz долго писал что-то на стеклянном столе, а потом вдруг заговорил с “военными”. Я понял, что это были “военные”, потому что читал о таком в “Жестах Мира” перед отправкой. В моем мире “военных” не водилось, были лишь a’jk. Но a’jk обычно сидели каждый у себя на земле и носу без особой нужности на улицу не высовывали.

После доктора меня пересадили в другой автомобиль и повезли в один из домов с ржавой крышей. Там меня долго что-то спрашивал человек в маске с похожим на то, что я уже видел “сложенным вдвое, что открывалось и закрывалось”.

Потом вдруг я каким-то непостижимым образом начал понимать, о чем говорят таинственные арендованные тела. Они спрашивали меня.

“Где живешь. Откуда приехал. Почему нет паспорта”.

Я отвечал им пространственно-временными фразами из Общего Лексикона, и они, к моему удивлению, сначала охнув, а потом забегав с выпученными глазами, стали говорить:

“Е* твою мать, это американский шпион!”

“Почему американский?”

Вопросил один из сидевших в комнате. На нем был свитер с трехцветным флагом и животным на макушке. Мне было очень интересно услышать то, о чем говорят неизвестные мне арендованные тела, но нужно было идти дальше, продолжать миссию.

“Можно я пойду, господа?”

Аккуратно спросил я говоривших. К тому моменту комната уже была полна арендованными телами, от которых исходил “серый дым”. Серым дымом я называл состояние арендованного тела, в котором для того, чтобы выйти из Естества, нужно лишь легкое нажатие. Серые дымы рассмеялись.

“Куда ты пойдешь, разве что на зону теперь!”

Хлопнул по столу один из высоких Арендованных Тел. На глазах у него были черные стеклянные круги. Высокий АТ поднялся с сидельника и замахал руками в перчатках на остальных. Остальные быстро выветрились из помещения.

“Так, значит зовут тебя ....”

Он тупо уставился на слова, лежащие на бумаге. Свое имя в вычертил собственноручно, как это полагалось, когда в “Жестах Мира” рассказывалось о Встречах.

“Андрей!”

Догадался вдруг я. Таинственное имя пришло мне в oj’ ни с того ни с сего, только вот оно почему-то очень рассердило таинстенного вопросителя.

“Ах, Андрей значит, - тут Вопроситель снова проревел сложное на мой импульсно-потребительный кошелок слово “е* твою мать.” - Значит, ребятам ты заливал, что ты пришелец из космоса, а на самом деле, небось, и есть иностранный шпион!”

Тут арендованное тело вопросителя подскочило ко мне, и я предупредительно поднял руку вверх, чтобы “отвести агрессию”. Вопроситель хлопнул меня по лицу ладошкой.

“Будешь теперь подписывать признательные показания, гаденыш!”

“Почему вы хлопнули меня ладошкой по лицу?”

Вопроситель хлопнул меня еще раз. На этот раз кулаком. Я внимательно смотрел, как соединения моего арендованного тела смыкаются и размыкаются, пропитавшись изнутри откуда ни возьмись появившейся оранжевой жижей.

“Я тебя, если не подпишешь, так отделаю, что на носилках отсюда понесут! Подписывай давай!”

Передо мной появился лист бумаги, на котором лежали странные символы. Каждый из них был похож на слоновье-комариные буквы, сидящие на автомобиле, который я видел вчера. Я подумал сказать Вопросителю о том, что не знаю его языка, но почему-то решил не торопиться. Арендованное тело могло выдержать sjak, ktj и ojl, но никак не “чересчур много насилия”. Менять арендованное тело мне не хотелось, хотя оно начало слегка серодымить. Это было поправимо, будь у меня коробочка, из которой можно было достать что угодно и когда угодно. Короче, я принял решение идти на контакт с таинственным внеземным разумом и играть по его правилам.

“Хорошо, я подпишу, но сперва мне нужно...”

Лицевая форма Вопросителя приобрела угрожающий оттенок. Сдвоенные кожескладки над взглядоделами “сузились и приняли агрессивное сдвижение”. В “Жестах Мира” о Естествах, в которых чувства и эмоции выражаются при помощи kjtzo, в таких случаях говорилось, что лучше “поторопиться принять решение бежать или сражаться”.

“Сперва мне нужна ...пописака”.

Вопроситель рявкнул:

“Не поссышь, пока не подпишешь, сука!”

Я, немного подумав, указал ему на торчащую из емкости на столе длинную иголку, которой пользовались все арендованные тела этого мира.

Вопроситель достал из своей одежды похожую иглу, но та была с золотым наконечником. Я занес пописаку над листом бумаги и ....дальше было много хлопков по лицу и злобного поведения. Оказалось, что я делал “подписывай” совершенно неправильно. Получив заслуженные тумаки, я, наконец, совершил первый в истории моих Иномирных Исследований, контакт!

***
Кратко расскажу вам, что было дальше. Разумеется мне не вернули моего телефона и коробочки. Таинственная машина с металлическими стенами отвезла меня в похожую на первую комнату с железными палочками. В той комнате жили другие арендованные тела. Поняв, что ситуация “острая”, я прибегнул к Впространственной Экстракции, которую разрешалось делать только, когда с арендованным телом происходили непоправимые изменения. Увидев, как я разбиваю верхнюю часть арендованного тела о крепкую стену, другие, до этого сидящие тихо арендованные тела, почему-то закричали и бросились в стороны. Я улыбнулся им сквозь залитые питательной жижей глаза своего арендованного тела, разрушавшегося на глазах. В здешнем Естестве было принято приветствовать друг друга и “прощаться”, поэтому я прошептал:

“Прощайте!”

И был таков.