Перелом

О том, насколько верна народная пословица «Если б молодость знала, если б старость могла», я убеждаюсь на протяжении всей своей жизни.  Эта небольшая миниатюра как раз в подтверждение этой мысли.

О том, что у меня врожденная магниевая недостаточность, я узнал уже в весьма солидном возрасте, под 50 лет. И только благодаря неординарному мышлению хабаровского профессора Натальи Владимировны Ворониной. Но до этого я успел перенести операцию на почке по удалению оксалатного камня,  перенес несколько мочекаменных колик, потерял почти все зубы, имел большие проблемы с суставами и даже перелом одной из костей левой кисти после незначительного удара по ней.  Позже я узнал, что магниевая недостаточность ведет к плохому усвоению кальция клетками организма, и хрупкость костей и проблемы с зубами связаны уже со вторичной кальциевой недостаточностью.

Оказывается, пока я учился в школе и питался домашней пищей, хорошо сбалансированной и полноценной, недостаток магния не сказывался. Но став студентом, и перейдя на питание в студенческой столовой (а вы знаете, и из каких продуктов и как готовят  в столовых),  все врожденные состояния стали проявляться. Но, увы, тогдашнее состояние медицинской науки еще не давало объяснение таким явлениям, и на полноценное питание с достаточным количеством микроэлементов не обращали внимание.  И лишь к концу прошлого века появились работы, в которых  объясняли многие состояния в человеческом организме.  Одна из них, уже не помню какого автора,  как будто списана с моей истории болезни.

Но я забежал далеко вперед.  Поступив в Хабаровский медицинский институт, я стал перед выбором – каким видом спорта продолжать заниматься. У меня хорошо получалось играть в волейбол, быстро бегать, далеко и высоко прыгать.  Правильную технику игры в волейбол мне поставил мой дядя, в свое время лучший волейболист Хабаровского края, входил даже в сборную РСФСР, Виктор Степанович Пастернак.  А вот хорошего тренера по легкой атлетике у меня никогда не было, но это не помешало мне стать чемпионом района среди школьников сразу по 4-м видам легкой атлетике и по волейболу. 

В тот год, когда я поступил в институт, хорошего тренера по легкой атлетике в нем не было, а вот хороший тренер по волейболу был. Это Братчиков, он одно время тренировал мужскую сборную края.  И я стал заниматься волейболом.  Как обычно, в те годы во всех институтах проводились спартакиады.  Она включала волейбол, баскетбол, легкую и тяжелую атлетику, настольный теннис, лыжные гонки. В нашем институте выступали сборные курсов,  на  каждом курсе было три факультета, лечебный (250 студентов), педиатрический (150 студентов) и фармацевтический (100 студентов).  Но среди педиатров и провизоров были в основном девчонки, лишь на лечебном факультете хватало парней, которые имели какую-то спортивную подготовку. Но чтобы выигрывать спартакиаду, надо иметь  увлекающихся спортом, а их было не так много. Это же не педагогический институт с его факультетом физического воспитания.  Отдельной командой на спартакиаде выступали преподаватели.

Так что в сборной нашего факультета по волейболу парней набралось в обрез, но зато все играли очень неплохо, и мы с первого и до последнего, шестого курса неизменно выигрывали вузовскую спартакиаду.  А первая из них мне запомнилась особо.  Она проводилась сразу после зимних каникул, был февраль месяц.  Я жил в студенческом общежитии, которой соединялось теплыми переходами с основным корпусом, где находился и спортивный зал.  Поэтому я ходил на игры в одном спортивном костюме, без верхней одежды.  Соревнования начались для нас вполне успешно.   Главными соперниками были  игроки четвертого курса, за который играл Володя Рыбаков, выступавший за сборную Хабаровского края, здоровенный парень, обладающий мощнейшим нападающим ударом, но один, как говорится, в поле не воин. Чтобы Рыбаков мог ударить, ему надо было хорошо паснуть, а до этого еще принять подачу противника. А таких в их команде не хватало. И мы выиграли эту важную игру.  Следующим соперником была команда третьего курса, где выделялись два нападающих – Витя Симон и Слава Елисейкин.  Но остальные игроки были намного слабее. А  сборная нашего курса не имела дыр в составе, все умели играть – подавать, принимать подачу, играть в защите, пасовать и нападать.  Самыми сильными нападающими в составе были Борис Шевцов, и я.  Хорошо нападали еще два Саши – Стаханов и Дьяков, а пасовал Боря Павлов.  Был еще пасующий, с педиатрического факультета, но после 3-го курса он перевелся на военный факультет в Горьковский мединститут, и его фамилию я забыл. Так что мы подошли без поражений к предпоследнему дню соревнований по волейболу.  Оставались две игр с не самыми сильными командами, надо победить и мы чемпионы института.  Для нас, первокурсников, это было престижно.

В тот вечер пятницы мы играли последними.  В один из моментов, принимая нападающий удар соперника, я столкнулся руками с другим игроком, Сашей Стахановым. Острая боль пронзила левую кисть.  Доиграв эпизод, я  попросил замену.  Кто-то заменил меня, я не помню, в это время мне заморозили кисть и наложили тугую повязку.  Я снова вышел на площадку, замена не была равноценной. Принимать снизу подачи я мог,  нападать правой рукой тоже, ставить блок одной рукой тоже получилось, как и вводить мяч в игру, т.е. подавать.  Но вот пасовать двумя руками я не мог,  боль была очень сильной, хотя заморозка подействовала.  С трудом я доиграл этот матч и пошел в общежитие.  Я был уверен, что у меня просто сильный ушиб, ничего страшного, и последнюю игру я сыграю.  Она была у нас первой на следующий день.  Спал я плохо, хотя мне дали анальгин, но он мало помог, рука болела.

На следующий день перед игрой мне снова сделали заморозку, снова наложили тугую повязку, и я с горем пополам отыграл весь матч, испытывая сильную боль, когда мяч попадал в левую кисть.  Мы стали чемпионами института, но мне было не до празднования, рука сильно болела. И я решил, не откладывая в долгий ящик, пойти в травмпункт, который был в то время в городской больнице № 2, на той же площади Ленина, что и наш институт.

Врач-травматолог выслушал мои жалобы, посмотрел руку и дал направление на рентгеновский снимок.  Рентген-лаборант сделал снимок и велел посидеть в коридоре. Через какое-то время вышел из кабинета, неся мой еще мокрый снимок на какой-то рамке,  и велел идти за собой.  Врач посмотрел снимок, сказал, что у меня перелом IV пястной кости с удовлетворительным стоянием отломков, и дал указание  медсестре наложить мне  гипсовую лангету на левую кисть.  Потом я подождал, пока гипс высохнет,  мне выдали справку и я пошел в общежитие, размышляя, как это я сумел сыграть два матча с переломом кости.

Три недели я носил гипсовую лангету, потом еще некоторое время фиксирующую повязку.  С гипсом на руке ездил кататься с горы в районе Ильинки, держа одну лыжную палку в правой руке.  Я привык к большим физическим нагрузкам, поэтому, пока рука была в гипсе, бегал и прыгал, приседал со штангой в зале тяжелой атлетике института.  Когда залечил руку, даже выступил на первенство института по тяжелой атлетике и стал чемпионом в полусреднем весе. А в мае выиграл первенство института в прыжках в длину и попал в сборную команду ХГМИ, и поехал на первенство медвузов России в город Ленинград, где  наша команда за счет блестящего бега Бориса Тимоненко стала чемпионом в эстафете 4 по сто метров.

Несколько слов о парнях, тех, что я упоминал в своем рассказе. Борис Шевцов стал кандидатом медицинских наук, главным кардиологом Дальневосточного Федерального округа, заведующим инфарктным отделение краевой больницы №2. Борис Павлов стал профессором, занимался физиологией, увы, уже ушел в мир иной.  Намного раньше его умер от онкологии Витя Симон, работавший врачом-травматологом. Слава Елисейкин уехал на родину в Магадан, стал врачом-гинекологом, избрался в депутаты и одно время был даже спикером местного областного законодательного собрания.  Следы всех остальных парней потерялись на просторах России.

Вот этим запомнилось первенство института по волейболу в первый год учебы в нем. Потом были еще поединки, уже когда я учился на других курсах.  Костяк нашей команды сохранился, мы имели уже большой опыт, и регулярно становились чемпионами института.  Хотя на более младших курсах появлялись сильные игроки, например, Гена Учайкин, через много лет ставший профессором и заведующим кафедрой детских инфекций.  Хорошим игроком был Виталий Казеннов, одно время бывший проректором института. Помню двух игроков в команде преподавателей. Заведующего кафедрой физики Чмутина, и тогда еще ассистента Островского, ставшего впоследствии профессором, заведующим кафедрой терапии института, уважаемым Анатолием Борисовичем. 

Через  5 лет после окончания института мы с Борисом Шевцовым, а также Геной Учайкиным, Виталей Казенновым, уже будучи врачами в больницах, ассистентами в институте,  стали костяком сборной команды медицинских работников края, участвующих в соревнованиях на первенства краевого совета ДСО «Спартак», и однажды даже стали чемпионами, несмотря на соперничество сильных команд авиаторов, торговых работников, просвещения и других,  ведь в турнирах участвовало до 10-12 команд.

Через несколько лет, когда я работал уже главным рентгенологом края, я ходил на тренировки в институтский спортзал.  Там собирались преподаватели, чтобы сыграть в волейбол. Самым упорным из них, не пропускавшим ни одной тренировки, был заведующий кафедрой рентгенологии доцент Чайка.  К этому времени я переквалифицировался из нападающего в разыгрывающего игрока, т.е. пасующего мяч нападающему.  Вот тогда мы стали играть в паре с Островским, который обладал высоким ростом  и хорошо нападал после моих удобных для него пасов.

В 1993 году, когда он был по совместительству  советником краевого   управления здравоохранения по терапии, мы вместе с ним ездили в составе первой делегации медиков в  японскую префектуру Аомори.  К этому времени я уже был первым заместителем краевого управления, и о спорте мог только вспоминать.  Уже после моего отъезда из Хабаровска Островский был одно время спикером Законодательного собрания Хабаровского края.

А у меня на память от перелома остался костный  нарост (костная мозоль), определяемый при пальпации левой кисти, и стал короче IV палец.