Глава 9. Не скучно

Глава 9

Не скучно.

САПОЖОК. НАШИ ДНИ

       В эту ночь на Стаханова не спали. Надя не уставала благодарить Господа за вернувшегося сына. Шмелев старший размышлял, средний злился, придумывал наказания для брата и ломал голову над произошедшим, а у младшего она просто очень болела. Не спал и Голубев, хотя вроде бы все благополучно разрешилось. Где столько времени провел Шмелев и откуда вернулся домой, он совсем не помнил. Никак не мог согреться, на еду не набрасывался, значит, не голодал. С вечера стали поступать звонки, что парня видели бредущим по Воздвиженской в сторону центра. Выглядел, как после хорошей попойки, знакомых не узнавал,  пытавшихся с ним разговаривать удостаивал нечленораздельным мычанием, сильно дрожал.

        В поселке все знали об исчезновении Мишки, но предположений относительно пьяного загула не строили. Конечно, в жизни может случиться всякое, но и ребята, с которыми он дружил, озадачились не меньше родных. Парень пропал средь бела дня, словно сквозь землю провалился.

       Некий след обнаружил его чокнутый друг Седов, парень, снимающий вместе с Мишкой квартиру в Рязани. Родом из Тюмени, но учившийся в РРТА в Рязани на четвертом курсе. Он часто гостил у Шмелевых, так как на родину особо не наездишься, да и из родных имел только семью сестры. Парень несомненно был столько же гениален, сколько чудаковат. Жил в своем компьютерном мире, а в реале был беспомощен и растерян. Шмелевы относились к нему по-разному. Надюша жалела и пыталась откормить, Владимир уважал за ум и непосредственность, Вовка считал чокнутым и наркоманом (надо сказать, беспочвенно), а Мишка просто дружил и опекал. Так вот, остатки каникул Седов проводил в Тюмени, когда Вовка связался с ним и озадачил. Седов-то и помог обнаружить телефон брата, зафиксировав его последнее местонахождение в  глубоком пруду на окраине поселка.

       Что пережили Шмелевы, пока водолазы обследовали дно, словами не передать. Что тело не нашли, оставляло некоторую надежду. Но пруд этот, хоть и существовал не так давно, слыл очень коварным, ходили слухи об огромных сомах-людоедах, не оставляющих следов от утопленников.  И уж вовсе непонятно было, что там делал Михаил в установившуюся в последнее время холодную и пасмурную погоду. Купальный сезон этим летом закрылся, едва начавшись, да и отдыхать все больше любили на Паре, пруд популярностью не пользовался.

        Сам герой смог нормально соображать только через пару дней и, конечно, понимал, что без какого-то постороннего воздействия здесь не обошлось. Семья очень опасалась наркотиков, симптоматика указывала на них, но следов инъекций не обнаружили. Кровь на анализ забрали только утром после появления Мишки и теперь ждали  результат. А восемь дней оказались пока вычеркнутыми из жизни. Последнее воспоминание – установка новой программы на домашний компьютер бывшего классного руководителя. Марк Вениаминович и его пожилая мама потом напоили его чаем, и учитель проводил до калитки, так как по участку свободно разгуливала огромная страшная псина. А потом, будто щелкнули выключателем, и все. Правда, Маргарита Алексеевна, убирающая со стола в гостиной, видела в окно, как парень направился через дорогу и по Свердлова, значит, в сторону дома. Он и с компьютером  тогда спешил управиться, так как имел какие-то планы на вечер, даже от чая отказывался. Но дома так и не появился.

                13.04.20

      

       Оскар возился в саду, если так можно было назвать густые заросли некогда плодовых, а теперь одичавших деревьев вперемежку со всевозможной порослью неизвестных кустов. Выполнять работу по очистке садов ему никогда не приходилось, поэтому получалось плохо. Особенно поначалу. Хваленое нордическое спокойствие безоговорочно капитулировало перед  суровой действительностью а виде многолетней буйной растительности. С каждым отвоеванным у джунглей метром безвозвратно уходило терпение. Работа тяжелая и требующая много времени. Сначала спиливались и срубались стволы и заросли, потом приходилось все это как-то измельчать и таскать к воротам, складывать в кучу для вывоза. Потом наступала очередь корчевания пней. Только через неделю почти половина сада была таким образом очищена и представляла собой сцену из советского черно- белого фильма про бомбежку с воздуха. Сам Оскар за это время вспомнил все бранные слова, выучил новые, приобрел волчий аппетит, крепкий сон и боль во всем натренированном теле. Зато познакомился с соседями, родителями Лели – Анатолием и Таней, их сыном Ваней, его женой Настей и их наследником толстым неповоротливым  годовалым карапузом Ромкой. И приобрел друга, который не отходил от него ни на шаг. Лео пробовал подлизаться и к Ренате, но после нескольких  с рождения знакомых ему слов типа «фу» и «сгинь» больше попыток не предпринимал. При появлении хозяйки в поле зрения старался стать как можно незаметнее, что становилось все проблематичнее – недавний заморыш с каждым днем  стремительно увеличивался в размерах.

       Через штакетник за Оскаром наблюдала Ромкина «молочная мать» Бэлла. Иногда он угощал ее веточкой. Ему так хотелось поскорей привести сад в порядок, засеять травой, превратив его таким образом в подобие их усадьбы в Венгрии. Оставил несколько ровных красивых лип, две рябины, из-за красоты которых не смог их уничтожить, хоть они и не особенно вписывались в ландшафт. А еще в самой гуще зарослей обнаружилась Бог весть как занесенная сюда  молодая пушистая серебристо-голубая ель. Конечно, Оскару ничего не стоило кого-нибудь нанять для этой работы, но тогда он совсем не знал бы, чем себя занять, потому что столь длительный отдых получил впервые в жизни. Определенной цели не было, и Оскар уже подумывал к холодам выйти на работу. Но куда? Бывший военный, да еще и из другой страны (с документами, конечно, все было в порядке) в глухой российской глубинке. Кем мог он здесь работать, даже не представлял. В принципе, средства позволяли жить им очень неплохо даже на Западе, здесь же они с мамой выглядели вообще миллионерами. Но Оскар чувствовал, что непременно сойдет с ума от безделья.

       «Ладно, приведем в порядок сад, потом подумаем», - так размышлял он   вечером под бубнеж телевизора в своей спальне, когда резкий порыв ветра швырнул в окно охапку начавшей осыпаться листвы. Закрыл окно, похоже, сейчас пойдет дождь. И точно, ледяные струи побежали по стеклу, почти скрыв из вида темные окна Лелиной комнаты. Оскар ловил себя на том, что все чаще смотрит на соседский участок в надежде увидеть эту немного нескладную, смешливую девчонку. Где она может гулять в такое время и в такую погоду? Здесь и пойти-то, кроме магазинов, некуда. А может, у нее есть молодой человек, и она проводит вечера с ним? Или с подругой? Хотелось бы, чтобы все же с подругой.  Дождь лил и лил, ветер не унимался. И Оскар решил пойти в котельную включить отопление. Мама, как любой астеник, постоянно мерзла. Едва выйдя из котельной и поднимаясь по ступенькам, он вдруг оказался в кромешной тьме – погас свет. Телефон остался в спальне, и мужчина на ощупь начал пробираться к своей комнате.

       - Оскар, что случилось? Почему пропало электричество?

       - Не волнуйся, мама, это, наверно, из-за погоды. Я сейчас возьму телефон и включу фонарик.

       - У тебя же есть часы. Включи их, не то ноги переломаешь. О, майн Готт! Как же страшно в темноте.

       - Часы тоже в спальне. Мама, не выходи, пожалуйста, включи  свой телефон. Я сейчас приду. О, чед! Лео! Ты чего путаешься под ногами? Иди сюда, разбойник!

       Но пока сын добрался до комнаты, кое-как нашел телефон и вышел в коридор, в другом его конце показалась мать с массивным подсвечником в руке. Все пять свечей весело высунули яркие горячие язычки и жадно лизали темноту позднего августовского вечера.

       - Вот и пригодился мой старый хлам. А телефон почти разряжен. Идем в гостиную, там посветлее немного. А может, это у нас проводку замкнуло?

       - Нет, не должно, все поменяли. Давай мне подсвечник, он же тяжелый, - и, подав матери руку, сын повел ее в гостиную. Огни отбрасывали причудливые изломанные тени на темные панели длинного коридора. И впрямь, было жутковато. Казалось, из всех стен на них глядят чьи-то внимательные глаза, а сам дом вздыхает и охает, как старый ревматик при смене погоды.

       Пропуская мать вперед, в дверях гостиной Оскар посторонился и прикрыл рукой свечи. Огоньки дружно и сильно вытянулись в сторону и едва не погасли. Мужчина переместил подсвечник к гостиной, свет стал ровнее. Открыли шторы и уселись в кресла. За окном по металлической крыше бушевала непогода, улица тонула в мокром мраке, в батареях тихонько шуршала, нагреваясь, вода, на коленях мурлыкал Лео.

       - Сейчас бы чаю с коньяком, - мечтательно произнесла женщина. – И с шоколадом.

       - Могу предложить коньяк и шоколад. А чай согреть не получится.

       - Не пропадать же вечеру, неси, мой мальчик, а спать как-то не хочется в такой буран. Оскар, пожалуй, дай мне котенка, а то некомфортно как-то…

       - Мама, что я слышу? Это говоришь ты, которая открыла десяток гробниц и еще кто знает чего? А здесь уютный старый дом.

       - Это было давно. А к дому я еще не привыкла. Иди сюда, рыжее чудовище. Если ты меня поцарапаешь, то снова отправишься туда, откуда тебя взяли.

       - Мама, я пошел на кухню. Подвинуть свечи поближе?

       - Не надо. А еще можно было бы затопить камин. Если кое-кто позаботился бы о дровах.

       Свет дали только через два часа, когда бутылка наполовину опустела, а Лео установил с хозяйкой полный  контакт, два раза лизнув  её в нос. Под заунывные звуки и не думающей утихать непогоды не без помощи коньяка спалось гораздо спокойнее. Ренате снились цветные сны о прошедшей молодости, а Оскару – хождение со свечами по темным коридорам и… Леля.

                13.04.20.

http://proza.ru/2020/11/01/562