Очень старое 2

Нашлись залежи десяти-и-большей давности. Пусть будут тут. Спасибо.

Я сделал себе костюм робота из фольги и изоленты – маленькие дети плачут и смеются, глядя, как я шагаю навстречу закату.
Глитч хранит свое серебро в контейнерах с бензином, а мама каждый день стирает полотенца в обеззараживающих растворах из германии. Отец курит трубку изо дня в день и все надеется увидеть НЛО в подзорную трубу. Брат лениво играет в крестики нолики с младшенькой, в то время, как старшая ищет работу, шаря глазами по газете.
Глитч перестает лежать на полу и встает, чтобы проверить свое серебро и заправить подъехавший грузовик, я падаю на землю и мне в рот набивается песок. Становится сухо и очень хочется пить. Рядом бегают маленькие дети, они плачут и смеются, глядя, как я лежу в костюме робота под палящим солнцем и жую песок. Мама вывешивает полотенца сушиться, видя меня вдалеке, лежащего вниз лицом и жующего песок, и детей, что плачут и смеются, и тыкают пальцем мне в лицо, и кидают камни в меня, и плачут и смеются, не ведет и ухом, отводит глаза и продолжает развешивать полотенца. Отец засыпает и из его рта падает трубка. Отец хватается за сердце и засыпает навсегда. Брат и младшая начинают плакать, запах хлорки режет им глаза, а Глитч ушел, вместе с приклеившимся к его животу листочком для игры в крестики-нолики. Старшая надевает куртку и уходит из дома, жалуясь на головную боль.
Глитч что-то кричит на улице, мама отвлекается от развешивания полотенец, поднимает трубку с земли и вставляет ее отцу в рот, отряхивает его от земли и сажает обратно на кресло. Брат с младшенькой играют с приползшим с кухни скорпионом. Дети прыгают и веселятся, нагоняя пыль, оседающую на меня и забивающую мои глаза. Старшая сестра сгорает в закате, медленно докуривая сигарету.
Глитч взрывается, вместе с бензоколонкой, крича « никто не будет воровать мой бензин!», маму сбивает с ног ядерным взрывом, брат и младшая сестра превращаются в песок в мгновение ока, забиваются мне в ноздри, под щели век, мешают дышать и зовут с собой.
Я лежу на горящем песке, в самодельном костюме робота из фольги и изоленты, придавленный скелетами детей, что раньше смеялись и плакали, глядя, как я лежу на земле, словно черепаха, не в силах встать. В моих зрачках навсегда старшая сестра, сгорающая в закате, медленно докуривая свою последнюю головную боль.