Очень старое 4

Нашлись залежи десяти-и-большей давности. Пусть будут тут. Спасибо.


Этот человек был настоящий Джонсон. Настоящий Американец, Белый Человек, все с Большой Буквы. Христианин, республиканец, верный семьянин, преданный правительству, своему верному образу жизни, жене и миссионерской позе. Настоящий Американец - все с Большой Буквы - ненавидящий свиней, но верно пропуская с ними по кружке пива каждую пятницу в семь ноль-ноль AM в придорожном пабе, рядом с придорожным расово АМЕРИКАНСКИМ кафе "pit STOP bull", под вывеской, маленькими буквами "брикфаст энд ланч 50% фри". В кафе он обедал каждый вторник, когда его жена уходила в книжный клуб. Там его встречала пожилая черная женщина больших размеров по имени Аврора, она подливала ему кофе и давала на десерт лучший кусок cherry pie "за счет заведения". Он ее благодарил, клал на блюдце двадцать пять баксов и сорок пять центов - доллар и сорок пять центов были чаевыми для Авроры, и принимался уплетать пирог, попивая кофе из кружки и ведя с Авророй беседу об эмигрантах, о русских, распавшихся советах и расхваливая свою прекрасную рутинную жизнь Аврора постоянно усмехалась и упоминала своего покойного мужа, который якобы был знаком с Доктором Кингом, и обещала найти своей дочери мужика. К тому времени ее дочери не было дома уже около месяца. Джонсон обещал позвонить Авроре, если ее дочь случайно ему объявится, вежливо прощался, забирал с вешалки свое пальто и выходил из кафе, проходил сотню-две метров и заходил в обшарпанное семиэтажное здание конторы "bucks&Buckstler". Там он заходил в лифт и нажимал на кнопку шестидесятого этажа. Лифт начинал гудеть и медленно подниматься вверх. После седьмого этажа скорость подъема резко возрастала и гудение сменялось свистом. Джонсон рвался вверх, в огромное невидимое здание CIA. Еще в лифте он нажимал на пуговицу и его пальто превращалось в строгий черный костюм, его глаза меняли цвет, щетина сама собой пропадала, лазеры со стенок лифта делали его голову абсолютно квадратной, выравнивая и без того чисто американские пропорции, они сжигали лишние пять-десять фунтов, рисовали на его лбу две серьезные морщинки. Блестящая металлическая машинка спускалась на паучьих ножках с потолка, где она до тех пор сливалась с тусклой желтой лампой, она аккуратно приземлялась на голову Джонсона и выравнивала его волосы, сдувала каждую пылинку с его пиджака и поправляла галстук. Из лифта выходил уже не Джонсон, а агент 365024 - представитель сверхсекретности ЮЭСА. Настолько секретен, что не помнит своего настоящего имени, потому что его стерли из памяти, живущий в семье, состоящей из идеальных биороботов, в точности повторяющих человека, со всеми его циклами и проблемами, только лучше. Все до секретного идеально. Все действия Джонсона - далее просто Дж.024 (читать как ноль два четыре) - идеально спланированное действие. Ему по рации диктуют расписание каждую ночь, все инструкции тщательно записываются на маленькую кассету, расположенную в двадцати нанометрах от мочки уха, ему посылают галлографические изображения, образцы движений, которые он должен мысленно довести до совершенство за одну ночь - все они сохраняются в его глазном блоке. Целая команда следит за тем, чтобы Дж.024 все делал правильно, еще одна команда рассчитывает его время и составляет график, третья - составляет и моделирует движения, последующие две шлифуют неровности и доводят синхронизацию до конца, последняя все зашифровывает - команда состоит из больных китайцев - и отправляет по сети из тонких трубок прямо в космос, на спутник с русскими, откуда информация поступает прямо к Дж. 024. Русские слушают полученную запись Людвиг Ван Бетховена и дергают рычаги. В то же время Дж. 024 начинает расшифровку, согласно расписанию, на это должно уйти пять минут и тридцать две секунды. Он успевает в срок. Всегда. Он этому специально обучен.
Помимо себя, Брэдерик (он же Дж.024, он же 365024, он же Джонсон) должен контролировать свою семью, отца Паула и сексапильную домработницу Луану. Он подсыпает всей своей семье в завтрак яд, точно отмеренное количество, чтобы они жили ровно столько, сколько нужно и ни минутой больше. Подсыпает себе, жене, сыну, старшей дочери, а младшей дочери не подсыпает - он знает, что через год и три месяца ее собьет машина, потом ее, еще живую подберет водитель - маньяк со стажем, специально обученный человек, его условный друг, свинья Гоб, и будет насиловать ее двадцать две минуты, после чего девочка скончается. Он выкинет тело в канаву, проносясь мимо нее в своем фургоне, и скроется на три месяца. Его найдут и казнят на электрическом стуле. Бредерик не будет присутствовать на казни - ему приказано нажраться и сдать секреты русским. Каждое воскресенье Бредерик, во время исповеди, травит отца Паула невротическим газом. Отец Паул считает, что Бог серьезно разговаривает с ним. В скором времени он должен выйти на улицу и убить десять негров в спец школе из ружья. Отца застрелит из "бульдога" четырнадцати летний черный криминальный элемент. Астрологи все просчитали по звездам, все выверено, проверено в специальных камерах, все идеально.
Дома Брэдерик опять подмешивает яд семье, своей служанке он вводит его орально, тщательно смазывая член. Он все еще верен жене, потому что это правильно и это продуманно. Он это делает раз в месяц - они испытывают новый яд - в этот день он провоцирует у своей жены месячные, а свою старшую дочь ссорит с ее парнем.
Проблема возникла только раз - с его сыном. Радиоактивная пыль из Чернобыля повредила контакты, в голове мальчика что-то замкнуло и он прыгнул со стула, с уступа, со скалы на острые камни. Будучи биороботом, мальчик остался жив, но искореженный, поврежденный, едва способный к передвижению, всей своей искореженной и помятой головой сошел с ума. Уже два года его заменяет карлик-агент с опухолью мозга, эти два года позже будут вырезаны из их организмов.
Сумасшествие за окном, требуется резко сменить стиль. Джонсон сидит в своем кресле. Он полумертв и закутан в плед. Его тощие пальцы сжимают пустую дымящуюся чашку. Дует ветер, слышатся сирены и крики, кругом полыхает огонь. Дом Джонсона прохладен и защищен, его семья сидит и смотрит кассету из видеопроката, сам Джонсон практически не чувствует своих ног, а перед его глазами впервые не бегут столбцы информации, теперь там только помехи. Он напуган и истощен, отравлен собственными продуктами жизнедеятельности. Связь со штабом потеряна, а это значит, что все действия отменены и должны были бы быть переведенными в "ручной режим", но разрешения на это не последовало. Джонсон вынужден терпеть и голодать и каждый вдох и выдох делать с опаской. А все потому, что русские первые сделали человека. Они сварили его в ванной, очень быстро - всего за семь дней, что гораздо быстрее, чем в их штабе - и дешево - гораздо дешевле, чем у Америки. Они сварили его в ванной, используя нагревательные и кварцевые лампы, бензин, соду, ряд легкодоступных химикатов, которые можно купить в любой аптеке, а так же - они использовали медные трубки вместо серебряных, которые используют ЦРУшные лаборатории. Русские сварили человека, полностью функционального, здорового и совершенного представителя своего рода, гораздо более необходимого, чем эти искусственно созданные многомиллионные биороботы. По сравнению с русским образцом, они - дерьмо. Джонсон мог бы без каких-либо угрызений совести достать свой магнум .357 и вышибить им всем биомеханические мозги, что он и сделал, и теперь они "смотрят телевизор."
Джонсон сидит в кресле и дрожит, чашка упала и разбилась, за пазухой обдает холодом верный револьвер. По радио передают о агентах CIA, вламывающихся в дома и разбивающих ванны кувалдами, конфискующих препараты из аптечки и сжигающих бензин . Они вламываются в аптеки и сжигают весь товар из огнеметов, подрывают бензоколонки и изымают из продажи соду и водку. Поставки из Мексики перекрыты, Канада уничтожена с лица земли ядерным взрывом. Внезапно возобновляется связь со штабом: перед глазами побежали цифры, сводки новостей и сообщения от штаба и президента. Через восемь минут в дом вламываются бронированные люди с огнеметами и кувалдами. Они разбивают вдребезги ванну, выводят Джонсона из дома и сжигают жилище до тла, поливая золотыми струями капиталистическое счастье.
-Какие золотые струи? Какое капиталистическое счастье?!
Джонсону девяносто долгих лет, он празднует свой день рождения. За окном холодно, дома ютятся друг у друга, можно перекидываться записками с балконов. Как в Маракеше. Соседи устроили маленький праздник, принесли салаты и шампанское, в комнате утомленно-радостная обстановка, играет легкая музыка. Джонсон горбится сидя в кресле и смотрит в одну точку. В голове туман и все даты смешались, все имена потерлись. Кажется, его зовут Брэдерик. Треск телефона, нянечка дома престарелых берет трубку.
-Алле?
-Будьте добры, позовите Джо к телефону.
-Заключенный 365024, к вам пришли! Повторяю, заключенный 365 ноль два четыре, к вам пришел посетитель!
-Можно зайти?
-Что?! Кто вы такой?! Идите к черту!
-Но, мэм...
-Охрана, охрана! Этот попрошайка просит у меня денег!
-Что написано на бирке?
-Дж.024, наверное Нью Джерси.
-А ноль два четыре?
-Может длина языка?
-Я ничего не знаю!
Китайский коммунист что-то говорит по-китайски, Джонсон понимает только Пекин и кунг-фу, ему становится страшно и он начинает говорить. Внуки его слушают, раскрыв рты от удивления.
-А что потом?
-А потом я взял свой револьвер и посадил их смотреть телевизор.
-А старик что?
-Думает, что американец.
Дж...Бр...
Он лежит в маленькой камере и не может уснуть уже пятые сутки. Свет падает на пол. Кварцевые лампы над ванной, там сварен человек. Он снова видит столбцы цифр перед глазами - точное время пятнадцать часов, двадцать минут и тринадцать секунд. Санитары выносят его из камеры и бросают на койку, делают витаминный укол. Его лицо вытягивается. За окном сыро и ездят машины, дует сильный ветер, кричат чайки. За окном Санкт-Петербург.