Вещие сны

Пролог

«…Как ныне сбирается вещий Олег…», – доносился голос мамы из детской.
– Мама, а зачем он собирает свои вещи?
– Не собирает свои вещи, а сбирается вещий, то есть, вещий Олег собирается…
– А куда он собирается?
– Отмстить хазарам. Хазары, это его враги, вот он и собирается на войну со своими врагами.
– Мама, а что такое «вещий»?
– Вещий? Ну, это, когда, хм… как же тебе объяснить? Например, если человеку снится сон, и в этом сне он видит свое будущее, такой сон называют вещим.
– Значит, этот Олег будущее показывал?
– Не знаю, может быть…, ты послушай дальше, и все поймешь.

***
На низком резном столике с короткими кривыми ножками горела, потрескивая, восковая свеча. Около свечи лежала фотография. Рядом с фотографией – открытая книга. На самом деле, там было две книги, одна над другой. Рядом со столом на коленях стоял мальчик лет двенадцати и, беззвучно шевеля губами, что-то читал, водя пальцем по открытой странице. На фотографии был молодой добродушно улыбающийся парень. 
Мальчишка встал с колен, достал из сумки блокнот, вырвал оттуда страницу, что-то на ней написал или нарисовал, свернул ее в трубочку, и положил ее куда-то на полку серванта, стоящего тут же у стены, после чего задул свечу и сразу вышел на улицу.
Была ночь.

Глава 1.
Сон

Сашке приснился сон.
Сначала он даже не понял, что это сон, настолько реальным было ощущение происходящего. Только когда он резко проснулся, как бы от толчка, и увидел занимающийся рассвет за окном, слегка шелестящие шторы и знакомые рисунки на детских обоях в своей комнате, смутно вырисовывающиеся в утренней мгле, он понял, что видел сон.
Его сердце все еще бешено колотилось, а на лбу выступила испарина.
Оглянувшись по сторонам, он облегченно вздохнул.
«Приснится же такое, – подумал он, успокаиваясь. – Как хорошо, что это всего лишь сон!»
Яркие картины только что увиденного в сновидении продолжали одна за другой приходить к нему на память, а на языке как будто бы все еще оставался этот противный вкус…
«Фу! Откуда это все?» – с тревогой подумал он.
Вспоминать было неприятно.
Судя по всему, сейчас было около пяти или шести часов утра.
«Слишком рано, чтобы вставать», – подумал Сашка, но заснуть и оказаться опять во сне ему не хотелось. Он повернулся на бок, уставившись глазами в стенку. Перед его взором, как живой, стоял образ этой жабы, которая вывалилась у него изо рта, оглянулась на него желтыми, злыми, слизистыми глазами и поскакала по дороге, как ни в чем не бывало. – «Какая гадость!»
Сашка попробовал избавиться от навязчивого образа, но ничего не получилось. Воображение продолжало играть с ним. Эти желтые глаза, казалось, так и смотрели на него с каждого рисунка расплывчатых обоев.
«Что же это такое? Меня ведь никогда не мучили кошмары. Вроде бы я ничего такого ни ел на ночь», – рассуждал он про себя, стараясь понять, что могло навеять столь неприятное сновидение.
Наконец за стенкой зазвонил будильник, это означало, что сейчас шесть часов утра. Сашка вздохнул с облегчением. Уснуть все равно не удастся, а значит, лучше всего встать и заняться чем-нибудь, чтобы поскорее отвлечься от неприятного воспоминания.
На кухне засвистел закипевший чайник. Мама что-то тихонько и радостно напевала. Обычно он в это время всегда спал, и не слышал того, что происходило на кухне по утрам. Однако с недавнего времени он стал замечать перемену в своих родителях. Они теперь намного меньше ругались и редко, когда упрекали друг друга, а мама все чаще и чаще была в хорошем настроении. Раньше она была сердитой и недовольной почти каждое утро, а теперь… Сашке нравилась эта перемена, хотя он и не понимал ее причины.
Нехотя поднявшись, он натянул штаны, рубашку, и, не застегнувшись, пошел умываться.
– Что-то ты рано сегодня, доброе утро! – с улыбкой мягко сказала мать, глядя на него с любовью.
– Не спится, что-то – буркнул Сашка в ответ. В отличие от матери, его настроение было далеко не радостным. Ему хотелось поскорее почистить зубы, чтобы избавиться от неприятного болотного привкуса во рту.
Однако зубная паста ему не помогла, как будто вкус был не столько во рту, а больше в его воображении, но уж очень ярко.
«Что за ерунда?» – подумал он опять и вышел из ванны.
На столе уже стояла чашка чая, издавая приятный аромат, и лежала пара бутербродов, как бы ожидая его.
За столом все его неприятные воспоминания постепенно забылись, особенно, когда к столу вышел отец. Он всегда умудрялся очень быстро у всех поднять настроение и так же быстро его у всех испортить, когда был не в духе.
На этот раз он был в духе. В последнее время он вообще редко бывал в плохом настроении.
– Не верю своим глазам, – удивился он. – Мой парень уже за столом, и вовсю уплетает бутерброды. Что за муха тебя укусила, что ты так рано встал?
–  Не муха, а жаба, – пошутил Александр. Ему было просто весело оттого, что отец рядом и, как обычно, шутит.
– Какая жаба? – не понял отец.
– Да так, неприятная ерунда приснилась, – отмахнулся Сашка, – ничего особенного.
Когда все позавтракали, он отправился к себе, и постарался как можно скорее собраться в школу. Стены снова напомнили ему неприятный сон, и то ужасное брезгливое чувство, которое после него осталось, поэтому ему хотелось, как можно скорее выбежать на улицу, чтобы отделаться от странного ощущения.
«Прямо наваждение какое-то», – подумал он, хватая портфель и выбегая во двор.
До первого урока оставалось еще около часа времени, и поэтому паренек решил зайти к своему другу, Витьке, который жил прямо за школьным двором.

***
Витька сидел в кресле в своей комнате и недовольно ковырялся пальцем в маленькой дырочке на стене. Дырочка была незаметной, но с каждым разом становилась все больше и больше. Конечно, у него не было цели расковырять стенку, но он был обижен, потому что мама потребовала, чтобы он сначала заправил постель и умылся, а потом только шел на кухню пить чай, а Витьке всего этого делать совсем не хотелось. Постель он, конечно, заправил, и даже сходил и умылся, но зато теперь он демонстративно сидел в кресле и дулся, ковыряя потихоньку эту ни в чем неповинную стенку. Однако родителям как будто бы не было до него никакого дела. Они, как ни в чем не бывало, о чем-то приглушенно разговаривали на кухне, не обращая внимания на Витькины обиды.
«Ну, и пусть! Тоже мне, родители! – Бурчал он про себя. – Будто бы я и сам не знаю, что сначала нужно умыться, и заправить постель? Будто бы нельзя этого после сделать? Сами, небось, такие были в свои двенадцать лет, – и Витькин палец снова беспокойно ковырял дырку на стене».
Он посмотрел на часы. До первого урока оставалось чуть меньше часа.
«Я чаю хочу», – подумал он, но продолжал упрямо сидеть и дуться, а родители все говорили и говорили о чем-то, как будто бы они совсем забыли про Витьку, и про то, что ему скоро в школу.
В этот момент совершенно неожиданно раздался звонок, и Витькин пес, черный с белыми пятнами спаниель, залился звонким лаем, оповещая всех соседей о зашедшем к ним утреннем посетителе. Пес радостно вилял хвостом, из чего можно было сделать вывод, что это кто-то из знакомых.
Мама пошла открывать.
– Саша? Ты что так рано? – удивленно спросила она.
«Сашка!» – сердце у Витьки радостно подпрыгнуло. Он знал, что-теперь-то его точно позовут к столу, и окажут должное внимание его персоне. Как бы в подтверждение его мыслей, мама сказала:
– Ну что ж, проходи…, эй, Виктор, иди, встречай своего друга.
Витька вышел хмурый и недовольный.
– Привет, – буркнул он. Ему уже совсем не хотелось дуться, но всем своим видом он все же показывал свое недовольство маминым требованием.
Сашка выглядел несколько озабоченным. Он бросил портфель в угол и опустился на корточки, чтобы развязать шнурки на кроссовках.
– Что так рано?
– Да так, – отмахнулся Сашка, но Витька почувствовал, что здесь как-раз-таки что-то не так. Он слишком хорошо знал своего друга, чтобы не заметить какую-то странную тревогу на его лице.
«Может, дома что стряслось? –  подумал он, – хотя нет, не похоже. Здесь что-то другое».
В это время мама пригласила их обоих к столу и, само собой, Сашка не стал отказываться, потому что на столе лежало несколько кусков вчерашнего торта, оставшегося после дня рождения Витькиной младшей сестры.
Обычно разговорчивый Сашка в этот раз задумчиво сидел и молча, хотя и с аппетитом, уплетал свой кусок торта.
– Что с тобой, дружище? Какой-то ты не такой сегодня. Дома что-нибудь? – спросил Витька, с интересом наблюдая, как кусок торта довольно быстро исчезает вот рту у друга.
– Да нет, дома все нормально, – ответил Сашка, как бы размышляя, имеет ли смысл рассказывать Витьке о причине своей озабоченности. Его друг видел, что у Сашки происходит какая-то внутренняя борьба.
– Да ладно тебе, давай выкладывай, что стряслось? – Витьке не терпелось узнать, что это такое друг скрывает от него.
Сашка доел кусок, и сказал:
– Давай на улице. За столом как-то не хочется. 
– Ну что ж, давай, – нехотя согласился Виктор, – на улице, так на улице.
Он тоже быстро доел свой кусок пирога, выпил чай, и встал из-за стола, чтобы пойти к себе в комнату и собраться в школу.
На улице Сашка, глядя на носки своих кроссовок, начал медленно рассказывать:
– Помнишь, мы вчера после дня рождения стояли на углу вашего дома?
– Ну…
– Помнишь, ты мне рассказал про нашего верзилу… ну этого, как его, Лёшку?
– Ну…
– Понимаешь, мне сегодня приснился сон, прямо как настоящий, то есть, я даже сначала думал, что это все на самом деле. У меня раньше никогда такого не было, – было видно, что Сашка волнуется, потому что его речь становилась все быстрее и быстрее.
– Ну, и что? – Витька даже немного разочаровался. Он думал, что произошло что-то важное, а тут – всего лишь сон. Непонятно было только, почему вдруг обычно взбалмошный Сашка относился к этому так серьезно.
– Ну, вот… ты понимаешь, как будто я еще раз на этом месте побывал. Все в точности. У меня до сих пор мурашки по коже бегут.
– Да, ладно тебе. Сна испугался. Что снов никогда страшных не видел, что ли?
Но Сашка уже не мог остановиться, как будто ему обязательно нужно было выговориться, и кому-то рассказать произошедшее, и его друг был единственным человеком на земле, который мог его понять.
– Ты послушай. Я тебе говорю, что такого со мной никогда не случалось. Это был точно не просто сон, а какой-то особенный. Обычно во сне ты все равно знаешь, что ты во сне. А здесь, я даже сейчас не знаю, сон это был, или какое-то ночное приключение. Хотя снился-то вчерашний день, а понял я, что это сон, только когда проснулся. Понимаешь?
Видя, что от него так просто не отделаться, Витька озадачено протянул.
– Ну что ж, рассказывай тогда, что там у тебя за сон приключился.
Сашка даже вздохнул с облегчением, и стал торопливо рассказывать.
– Так вот. Сначала это было точно, как вчера, мы стояли с тобой, и ты рассказывал про Лешку, как он полез в общагу, в окно. Помнишь? И ты слово в слово мне говорил о том, как он там драку учинил, а потом стащил на вахте десятку. И вроде бы ничего не происходило, ты рассказывал, а я слушал, только у тебя лицо было каким-то удлиненным. Как будто ты сам не свой. Ты рассказывал, а я все слушал, и поддакивал. И мы еще смеялись вместе. А потом вдруг…, – тут Сашка перевел дух и, как бы подыскивая слова, продолжил. – Ну вот. А потом вдруг, в какой-то момент у тебя щеки надулись, как два пузыря, и у тебя изо рта вылезла огромная жаба. А я ее как бы и не заметил. Вылезла и вылезла, как будто, так и надо, а потом другая, потом третья. Одна за другой, понимаешь? И все такие противные, ужас просто. А затем самое страшное случилось. Я почувствовал, что у меня как бы горло надулось изнутри. И, ты представляешь, тут у меня изо рта… – Сашка расширил глаза, и даже засунул портфель под мышку, чтобы высвободить руки и показать для убедительности, – вот такая огромная жабища вылезла. А глаза такие, ужас, какие желтые! А потом другая, еще больше. Фу, гадость! Они-то изо рта прыгают, а сами на дорогу, и все на меня оглядываются. А глазищи то злые, жуть! Я тут проснулся, как будто меня кто толкнул, а у самого вкус на языке, этот, как его, жабий.
– Ты что, жаб на язык пробовал, что ли? – серьезно спросил Витька.
– Нет, на язык я их никогда не пробовал, а все равно, привкус и запах болотный, как бывает, когда на рыбалке рядом с тиной сидишь, только сильней в тысячу раз. 
Сашка с отвращением сплюнул, и замолчал. Вид у него был расстроенный.
– Ну, и чего ты так расстроился, – успокаивающе заговорил Витька. – Ну, жаба, ну противная, ну и что? Мало ли какая ерунда присниться может. Забудь ты это дело.
– Я вот и пробую, а только ощущение такое, будто это на самом деле со мной приключилось. И никак от него отделаться не могу. Брр… – Сашка перевел дух и, наконец, вздохнул с облегчением. Ему и вправду стало легче, когда он своей тревогой поделился с товарищем.
Некоторое время они шли молча. Витька озадаченно молчал, а Сашка шмыгал носом, но как будто начинал успокаиваться.
Друзья, молча, вошли в класс и сели за парты.

Глава 2.
Жаба

В троллейбусе № 10 было как всегда народу битком. Люди были раздражены. Ясное дело, понедельник, день тяжелый. На заднем сиденье, расслабившись, сидел высокий парень, широко расставив ноги в узких джинсах. Он лениво поглядывал то на часы, то в окно. Он опаздывал, но, похоже, что ему было все равно. На желтом кожаном портфеле шариковой ручкой было нарисовано «ЛЕХА».
«Подумаешь, 15 минут, ничего страшного, другие и больше опаздывают», – спокойно думал он.
В троллейбусе было не продохнуть. Люди толкались, огрызались, протискивались. Бабушки ехали на рынок с большими котомками. Некоторые красноречиво поглядывали на него, не осмеливаясь напрямую попросить его уступить им место, но он сделал вид, что ничего не замечает.
«Еще чего, толкаться», думал он, оправдывая себя, но внутри ему было как-то неловко.
Наконец, кондуктор объявил: «Остановка: «школа № 23»».
Парень облегченно вздохнул, выпрыгнул из троллейбуса, на ходу случайно наступил кому-то на ногу, и помчался в класс. Завернув за ларек, стоящий прямо здесь на остановке, он заметил, что шнурок на его ноге развязался. Он остановился и присел на корточки, чтобы его завязать. Когда он поднял голову, ему показалось…, как будто какие-то странные тени промелькнули перед ним на асфальте. Ему даже представилось, что они скачут, как лягушки, вокруг его ног. Не придав этому значения, он тряхнул головой, и побежал дальше, поглядывая на часы. Теперь он опаздывал на 19 минут.
Конечно же, школьный двор был уже пуст. Окна его класса выходили прямо к входу в здание. Вероятно, он бежал довольно громко, поскольку учительница посмотрела в открытое окно, находящееся прямо рядом с учительским столом, и покачала головой.
Через минуту, постучавшись, он вошел в класс. По классу прошел смешок, а учительница пристально смотрела на него. Всем своим видом она говорила: «Ох, Верзилов, когда же ты перестанешь опаздывать?»
– Что ж, Алексей, проходи, коль пришел, – с вздохом сказала она, и что-то отметила у себя в журнале.
С одной стороны, ему было немного стыдно, но с другой стороны, как всегда, он был в центре внимания, а это, что ни говорите, было приятно.
Он сел на свое место, достал учебник и раскрыл тетрадь. На странице с последним домашним заданием красовалась большая двойка. На какое-то время Лешка задержал на ней взгляд, а затем перевернул страницу, и застыл от изумления. В углу страницы небрежно, но четко была нарисована большая зеленая жаба, с отвратительными бородавками и желтыми злыми глазами.
«Это еще что такое? – подумал он. – Что-то я не помню, чтобы я здесь такое рисовал».
Он перевернул тетрадь, чтобы посмотреть на обложку. Все было нормально; тетрадь по литературе, с его именем, подписанная его размашистым почерком. Он снова перевернул тетрадь на нужную страницу, и… даже ойкнул от неожиданности. На странице ничего не было!
Леха перевернул на страницу назад с последним домашним заданием…, двойка была на месте. Он снова перевернул страницу…, потом еще одну. Никакого рисунка. Он пролистал все страницы до конца тетради, потом еще раз. Никакой жабы!
«Что за ерунда! Не приснилось же мне это», – с волнением подумал он.
Алексей со страхом оглянулся вокруг, и столкнулся взглядом с одноклассником, Витькой. Судя по всему, вид у него был сильно озадаченный, потому что во взгляде у Виктора был вопрос.
«Это уже слишком, – подумал Лешка, – не хватало только, чтобы кто-то подумал, что я ненормальный. Наверное, я не выспался».
Сделав вид, что ничего не произошло, он, как ни в чем не бывало, опустил голову снова в тетрадь, и… что это? То ли ему показалось, то ли на самом деле…, в том же самом углу мелькнуло уже знакомое изображение жабы.
«Да что это со мной?» – у него даже испарина на лбу выступила. Однако он заставил себя взять ручку и начать писать. Заглянув к Насте соседке по парте, отличнице, в тетрадь, которая прилежно все записывала под диктовку учителя, и больше ничего не замечала вокруг, он списал название темы и несколько пунктов урока.
Несколько раз он еще окинул украдкой взглядом класс, но, казалось, кроме Витьки, который на него больше не смотрел, никто ничего не заметил. Поскольку на странице больше ничего не появлялось, он немного успокоился.

***
День прошел как обычно. Сашке не особенно нравилось учиться, однако, в этот раз учеба помогла ему отвлечься и забыться. После урока физики, когда учитель показывал им крутящуюся электрическую машину, которая пускала молнии, он вообще забыл про все свои беспокойства. Теперь ему хотелось только попробовать вставить между электродами машины лист бумаги, чтобы проверить, пробьет его молния или нет. Однако учитель бумагу вставлять не стал, а просто рассказывал что-то о статическом напряжении, чего Сашка особенно не понял.
После уроков, когда они с Витькой шли домой, он уже ни о чем не беспокоился, и об утреннем разговоре не вспоминал. Виктор шел рядом, то и дело, пихая ногами попадающиеся по дороге камешки.
– Мне бы такую машину домой, я бы всем тараканам экзекуцию устроил. Классно она молнией, да? – начал разговор Сашка.
– Да, ничё так, – согласился Витька. Ему не особенно хотелось разговаривать про электрофорную машину. Почему-то утренний разговор с другом не выходил у него из головы. Виктор сам не понимал, почему рассказ друга о каком-то сне, который вначале его никак не впечатлил, теперь не дает ему покоя. Теперь одна мысль его не выходила у него из головы; почему во сне фигурировал он, и почему у него изо рта лезли какие-то там жабы?
«Что-то в этом есть. Не просто так ему это приснилось», – уже в который раз в течение дня подумал он.
Сашке, однако, совершенно не хотелось вспоминать свои утренние страхи. Единственное, что ему хотелось с утра, это поскорее забыться, чтобы неприятный вкус и образ жабы больше не приходили ему на память. После разговора с Витькой ему стало намного легче, а теперь, когда он все это забыл, ему не хотелось даже и думать о ночном переживании. 
– Ты видел, как Леха себя сегодня вел? – спросил его Витька.
– Леха? А что Леха? Нет, не видел, а что?
– Ну…, он сел за стол, потом достал тетрадь, потом заглянул в нее, и повел себя так, будто там было что-то страшное. Он даже вздрогнул. Потом он еще пот со лба вытирал, и вокруг оглядывался.
– Ну, и что?
– Ну, как что? Может, ему тоже что-то приснилось?
Сашке совсем не хотелось ни о чем вспоминать. Он почувствовал, что его совершенно не тянет больше разговаривать об этом, поэтому он сказал с напускным равнодушием.
– Да, ладно тебе. Ничего особенного. Мало ли что там было. Может просто наляпал в тетради, вот и перепугался, что ему снова двойку влепят.
– Чтобы Леха насчет этого вздрагивал? На него это не похоже. Мне кажется, если у него и вся страница будет заляпана, он не заметит.
– Витька, не бери в голову. Ну, хочешь, спроси у него завтра, чего это он вздрагивает, если тебе интересно.
Тут они подошли к Сашкиному дому, и он сказал, чтобы поскорее отделаться от неприятного страха, который возник у него внутри от навязчивого напоминания Витьки:
– У меня уже все прошло, так что забудь. Что было, то было. Главное, что теперь все классно! Ну ладно, давай, пока…
Он схватил портфель под мышку и побежал напрямик через газон к своему подъезду.

***
Алексей пришел домой, бросил портфель в угол в коридоре, прошел в зал, сел в кресло, откинулся на спинку, и, закинув руки за голову, положил ноги на журнальный столик напротив.
Он был слегка смущен.
«Ну, парень, что-то с тобой сегодня не то. С какой это стати ты стал глюки видеть?»
Неприятные воспоминания о странных видениях навязчиво беспокоили его в течение всего дня. Он постарался прокрутить в голове последние события, пытаясь понять, что могло вызвать сегодняшние жабьи образы. Из головы не выходили скачущие тени около ларька, и злые желтые глаза в тетради.
Он встал, сходил в коридор, принес портфель и снова достал тетрадь по литературе. На странице ничего не было, кроме тех записей, которые он сделал сегодня на уроке. Он еще раз внимательно просмотрел страницу за страницей, присмотревшись внимательнее к той странице, где, как ему показалось, он увидел рисунок жабы. Никакого рисунка, а также чего-то, что могло бы навеять хотя бы что-нибудь подобное, не было.
«Странно…, но ничего нет».
В его голове снова пронеслись образы скачущих теней около ларька. Ему даже показалось, что он услышал какое-то ехидное кваканье в ушах.
«Ну, парень, ты, похоже, совсем спятил», – подумал он.
Лешка посмотрел на часы. Было 16:00.
«Боже мой, уже четыре!»
В своих размышлениях он совсем забыл про обед. В желудке было пусто… очень пусто!
«Ладно, нужно действительно пойти перекусить, и хоть развеяться немножко».
Алексей прошел на кухню, достал из холодильника кастрюлю с супом и поставил ее на газ.
Утолив голод, он почувствовал себя немного лучше.
«Ну вот, давно бы так. Может быть, в этом и вся причина? – подумал он. – Может быть, нужно было просто хорошо поесть?»
Однако это его не слишком успокоило, и он решил, что расслабляться не стоит.
Откуда-то издалека пришла мысль:
«Может быть, уроки сделать?»
Алексей даже улыбнулся этой мысли. Он не помнил, когда в последний раз делал уроки. Он не был глупым, но учиться ему не хотелось. Учеба казалась ему скучным занятием, хотя сейчас эта мысль прозвучала в его сознании вполне утешительно. Отвлечься хотя бы как-то еще от навязчивых воспоминаний, вот что ему сейчас хотелось. Он сел за стол, разложил учебники, и впервые за долгое время сел за уроки.

***
Калитка скрипнула, и в нее вошел невысокого роста паренек в черной куртке с накинутым на голову капюшоном. Он подошел к старой обшарпанной двери и большим ключом открыл большой ржавый замок.
Как только он миновал сени и вошел в комнату, он задернул штору, зажег свечу и стал разминать в пальцах кусок воска. Затем, как будто вспомнив о чем-то, он достал из сумки две большие черные книги и, положив их на стол, достал из сумки уже знакомую фотографию с добродушно улыбающимся парнем. Положив фотографию рядом с горящей свечей, он снова принялся разминать в руках кусок воска, иногда чуть нагревая его над пламенем свечи. Постепенно кусок воска в его руках стал приобретать очертания человеческой фигуры.
Когда фигурка была готова, паренек положил ее рядом с фотографией, открыл одну из книг, нашел нужную страницу и опустился на колени рядом со столом.
Занавески за его спиной слегка шевельнулись, но он не заметил этого. Его глаза были закрыты, а губы беззвучно шевелились, произнося какое-то заклинание.
Через некоторое время он снова открыл глаза, и заглянул в книгу. Прочитав там что-то, он снова полез в сумку.
– Проклятье! Как я мог ее забыть? – со злобой сказал он, встал, собрал все вещи в сумку, задул свечу, накинул капюшон на голову и быстро вышел, затворив дверь и повесив на нее большой замок.

***
Проводив своего друга задумчивым взглядом, Витька пожал плечами, и повернулся прочь, чтобы идти домой.
«Вот ведь, однако…, сначала переполошил меня всего, а теперь, видите ли, думать ему об этом не хочется».
Витька шел, размахивал портфелем, пинал попадающиеся на пути камешки, и недовольно бурчал про себя.
«С Верзилой поговорить! Легко сказать! А вдруг он разговаривать со мной не захочет? А может, захочет? Мы ведь с ним друзьями были когда-то».
Витька пнул очередной камешек, и случайно попал в зазевавшуюся кошку, переходящую дорогу. Кошка испуганно мявкнула и бросилась наутек.
«Ну, хорошо, – продолжал Витька свои рассуждения, – даже если он и захочет со мной разговаривать, что я ему скажу? Леха, привет, ты чего так испуганно в тетрадку таращился в классе? Еще подумает, что я совсем свихнулся. Может, ему просто так захотелось потаращиться, а я здесь переживаю…, и сдались мне эти жабы!»
Витька со злостью пихнул еще один камешек, но не рассчитал, и ударил носком ботинка в бордюр. Бордюр не отреагировал, отреагировал только большой палец на ноге. Он ойкнул, и несколько шагов проскакал на одной ноге.
– Вот ведь, …однако, …ну надо же! …Ух ты! …Чтоб тебя, такой сякой, …ну попадешься ты мне еще!
Виктор сам не понял, к кому он обращается. Судя по всему, он имел в виду бордюр…, или камень, неудачно попавшийся под ногу.
Тут его внимание привлекла небольшая лягушка. Она спрыгнула с газона, и поскакала через дорогу. Осенью такое случалось часто, но в этот раз Витька очень внимательно проводил взглядом это создание, пока оно не скрылось в траве на противоположной стороне дороги.
Он постоял немного, а потом решительно развернулся, и направился к Сашке.

***
Санек прибежал домой и, первым делом, отправился на кухню. Ему было легко и весело. Утренние страхи прошли. Теперь он был всецело поглощен мыслями об электрофорной машине. Сидя за столом и уплетая яичницу с макаронами, он мечтал о том, как он уговорит маму, и она купит ему его собственную электрофорную машину, и… чего только он не будет делать с этой машиной.
Его мечты ушли далеко, он представлял себе, что его машина будет самой мощной машиной в мире, и она будет пробивать молниями не просто лист бумаги, а целую стопку тетрадей. Как все ребята будут приходить к нему смотреть на эту диковинку, как он будет демонстрировать ее действие во дворе. Он стал представлять, как молнии, соскакивающие с электродов, по какой-то причине становятся все больше и больше. Вот они уже валят целые деревья. Сашка становится сильным и знаменитым, его все начинают называть громовержцем и… бояться, ведь он может при желании поразить кого-нибудь молнией.
Мечталось легко, и под эти мечты макароны и яичница были особенно вкусными. Вот он уже на школьной доске почета за особое изобретение сверхсильной электрофорной машины. Вот все девчонки в классе хотят с ним подружиться, и пишут ему записки. В общем, хорошо, иметь такую штуковину у себя дома.
Сашка поел, прошел к себе в комнату, сел за стол, достал учебники, тетради и стал делать уроки, весело насвистывая. Он уже сосредоточился над решением какой-то задачи, когда вдруг раздался звонок в дверь.
«Это еще кто там?»
Сашка подошел к двери и заглянул в глазок.
На пороге стоял Виктор.
«Ну, вот еще! Что ему от меня вдруг понадобилось?» – неожиданно с раздражением подумал он.
– Что-то случилось? – спросил он, открывая дверь другу.
Витька не знал, что сказать. Его просто волновало все то, что произошло сегодня утром, и он никак не мог этого себе объяснить. Он просто не мог вот так просто, пойти домой, и заняться своими обычными делами.
– Понимаешь…, я не знаю… я, почему-то не могу так… ну, …в общем, ты меня взбаламутил, а теперь отнекиваешься. Давай поговорим, что ли….
Наверное, Витька выглядел слишком растерянным, или взволнованным, но, так или иначе раздражение у Сашки мгновенно испарилось. Ему нравилась в друге его прямота и искренность. Он не умел лукавить, и говорил всегда прямо, как есть. На его лице можно было всегда прочитать, что он думает.
– Витька, да что ты? На самом деле? Ну, сон, ну приснился, ну страшный какой-то. Не воспринимать же всерьез все, что может присниться.
Витька вспомнил, что утром он реагировал примерно так же, но теперь его никак не устраивала такая точка зрения. Утром такая точка зрения не устраивала Сашку, но теперь он уже про это забыл.
– Санек, подожди, может быть, в этом серьезного и нет ничего, но мне кажется, твой сон…, ну…, в общем, он не зря. Он какой-то осмысленный, что ли. Ты разве никогда не слышал про то, что сны можно понимать. Что через них мы иногда можем даже будущее узнать. Мне кажется, у тебя именно такой сон получился.
Сашка уставился на друга с недоверием и даже, с каким-то страхом. Его совсем не устраивало, что в будущем у него будут выпрыгивать жабы изо рта.
– Да ну, брось ты, Витька. Какое будущее? Разве могут у человека звери изо рта прыгать? Даже и в будущем? Не-е-е… я в такой прогресс не верю.
– Ты меня не понял. Я хотел сказать, что у тебя сон о чем-то, наверное, рассказывает, или учит чему-то. Понимаешь? Только вот, чему? Мне кажется, к таким вещам нужно внимательно относиться. Мне мама говорила, что, если на жизнь смотреть внимательно, то она тебя может многому научить. Давай, ты мне еще раз все расскажешь, только медленнее.
– Ты же сначала слушать не хотел.
– Сначала не хотел, а теперь хочу. Хотя я не знаю, чего я хочу. Просто, хочется разобраться, вот и все.
– Хочется разобраться, хочется разобраться. Чего тут разбираться? Я же тебе уже все рассказал…, давай пройдем, что ли. Что на пороге стоять? – Сашка прошел в комнату, сел на диван, закинул ногу на ногу, и стал рассказывать, усиленно жестикулируя. Витька слушал внимательно, стараясь ничего не пропустить, совсем не так, как утром. В этот раз в рассказе друга появились некоторые детали, которых не было в первой версии.
– Эти зеленые твари выскакивали прямо на дорогу, и прыгали куда-то. Мне почему-то показалось, что они скачут прямо к Верзиле домой. Да, и еще, очень уж они как-то сильно прыгали, ну… как-то не по-жабьи. Прыжки у них были какие-то очень уж огромные. Да ну тебя, неприятно вспоминать! – Сашка посмотрел на друга с укоризной.
Однако от Витьки было не так-то просто отделаться. Александр знал, что Витька упрям, и если чего-то захочет, то обязательно добьется своего. Поэтому, встретив упрямый взгляд друга, он вздохнул, и продолжил рассказ. Закончив, он умоляюще сложил руки, и попросил: 
– Витька, ну…, давай уже хватит, давай не будем об этом?
Витька задумчиво сидел на диване и внимательно смотрел на Сашку.
– Слушай, а наяву, как оно было, ты помнишь?
– Помню, конечно, так оно все и было.
– Что ты имеешь в виду, так оно все и было?
– Ну, я имею в виду, что… сначала ты так и говорил, а я тебя слушал, и кивал головой, только наяву жаб-то не было.
– Жаб не было… – задумчиво повторил Витька, как будто заново прокручивая всю ситуацию в голове. – То есть, все остальное так же, а жаб не было.
Неожиданно Витька встал, и направился к двери.
– Ну, ладно. Не было, так не было, тогда я пошел. 
Сашка проводил его удивленным взглядом.
– Ну, ты что, все нормально?
– Нормально! Жаб не было, значит, все нормально. Я пошел домой, мне есть хочется.
Сашка встал, и вышел в коридор, наблюдая, как Витька зашнуровывает ботинки.
– Ты это, заходи, когда освободишься.
– Зайду, не переживай.
Витька развернулся и вышел за дверь.
Сашка еще какое-то время прислушивался к его шагам на лестнице, а затем вернулся в зал.
«Чего ему сдался мой сон? А тут еще этот, верзила, да еще и напуганный чем-то».
Он посмотрел в окно и сказал вслух:
– Так ему и надо, драться будет меньше! 
Что это? Какой-то знакомый привкус во рту. Как будто…, да нет, не может быть! На языке был отчетливый болотный привкус, хотя и не сильный.
«Да ну вас всех!» – Сашка даже махнул рукой куда-то в сторону двери, отгоняя все непрошеные мысли. Он решительно развернулся, пошел в свою комнату и снова сел за уроки.

Глава 3.
Алексей

Обычно Лешка либо вообще ничего не делал, либо наспех списывал домашку у соседки по парте. Учителя говорили, что он легко мог бы быть отличником, если бы захотел. Он мог быть и аккуратным, и вежливым и даже галантным, но мог быть и до удивления безалаберным и хулиганистым. Многие учителя не понимали, как в нем могли уживаться две такие противоположности, но Лешку это не беспокоило. Он был таким, каким он был, и вел себя просто и естественно, как получалось.
Раскрыв учебники, Лешка просмотрел пометки в дневнике, немного подумал, и стал спокойно, никуда не торопясь, выполнять задания, одно за другим, находя в этом деле какое-то, ранее не изведанное, удовольствие. Наконец, он с удовлетворением закрыл последнюю тетрадь, и посмотрел на часы.
«Чем бы еще заняться?»
Алексей поймал себя на мысли, что его не тянет на обычные дела. Ему чего-то хотелось, но он не мог понять, чего. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и размышлял. В голове одна за другой всплывали картины из разных жизненных эпизодов.
Гришка, сосед, барахтающийся в мутной воде с широко открытыми от ужаса глазами. Пытаясь поправить удочку, он поскользнулся, и упал с обрыва в реку. Если бы Алексей случайно не проходил мимо, маленький соседский мальчишка мог просто утонуть, и все.
«Чего меня только потянуло на реку, ведь я совсем не собирался туда идти?» – подумал Лешка.
Мамино взволнованное лицо в дверях, и его руки, черные от сажи….
Это было поздно вечером. Ему почему-то захотелось пойти посмотреть, чем занимается Юрка, его старший брат, в сарае. Когда он подошел к сараю, оказалось, что дверь сарая захлопнулась, а ключи торчали снаружи. Изнутри дверь открыть было невозможно. Из щели под дверью валил дым, и кто-то тарабанил по ней изнутри.
Алексей открыл дверь, и Юрка, его брат, с выпученными глазами, непрестанно кашляя, выскочил наружу.
Как потом выяснилось, он вошел в сарай и включил тент для обогрева. Он не помнил, как захлопнулась дверь, и каким образом его куртка упала со стола на тент, вспыхнула и подожгла несколько досок, стоящих рядом. Юрка в наушниках сидел на корточках спиной к тенту и, слушая музыку что-то мастерил. Он заметил происходящее только, когда пламя охватило доски.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Алексей не подошел к двери в этот момент и не открыл ее. Он вбежал внутрь, схватил горящие доски в охапку и вышвырнул их наружу. А потом, вооружившись собственной курткой, стал сбивать пламя со стола. Только когда они после всего этого сидели за столом, отмывшись от сажи и, сменив одежду, Алексей заметил несколько ожогов на руках.
Он посмотрел на свои руки; шрамы все еще были там.
Ожоги напомнили ему еще одну ситуацию. Они плавили свинец на кухне с Витькой, одноклассником, когда тот неосторожным движением выбил пассатижи и банку с расплавленным свинцом из руки Алексея. Банка упала на пол, расплавила линолеум, а несколько капель попали Алексею на брюки, и мгновенно прожгли их, оставив незначительные ожоги на ноге. Ему потом здорово влетело от родителей и за линолеум, и за брюки, новые брюки, только что купленные к началу учебного года.
Картины сменяли одна другую. Что-то во всем этом было общее, но что…? Пока что Алексей не мог дать ответ на этот вопрос.
Он вспомнил, как они залезли на стройку с друзьями, и кто-то из них взобрался на крышу, и случайно выбил опору из-под смоляной бочки. Алексея как бы кто-то подтолкнул – он сделал два шага вперед за мгновение до того, как огромная бочка со смолой с грохотом упала позади него. Если бы он не шагнул вперед, его могло расплющить в лепешку.
Вспоминая этот случай, Алексей, чуть ли ни физически ощутил, как кто-то подтолкнул его вперед перед тем, как бочка упала сзади. Кто это мог быть, ведь сзади никого не было?
А вот еще один случай. Он стоял на дороге и слушал болтовню Насти своей соседки по парте, отличницы, которая почему-то симпатизировала Лешке, несмотря на его плохую успеваемость. Она что-то рассказывала, а он бессмысленно разглядывал полуоткрытый канализационный люк на повороте, а потом вдруг, сам не зная почему, быстро подошел к люку и закрыл его. Он успел сделать только один шаг назад, когда из-за поворота как угорелый вылетел велосипедист и проехал прямо по люку, едва не сбив Алексея.
Стоя над закрытым люком, Леха четко представил, как колесо попадает в отверстие канализации, и велосипед переворачивается, выбрасывая всадника из седла, а тот, в свою очередь, летит головой вперед прямо в бордюр. Он вспомнил, как, обернувшись, он встретился взглядом с широко открытыми, выразительными глазами Насти. Что только ни отражалось в этих глазах тогда.
Звонок в дверь.
Как бы очнувшись, Алексей поднялся и пошел открывать.

***
Когда Лешка открыл дверь, на пороге стоял Витька, одноклассник. Когда-то они были друзьями, но потом почему-то у каждого из них появился свой собственный круг друзей и знакомых, и их дружеские отношения куда-то испарились. Алексею даже иногда казалось, что Витька стал относиться к нему с каким-то раздражением.
«Может быть, это из-за Насти?» – подумал он.
Настя вообще нравилась многим в классе, но сама ни на кого не обращала внимания. Она была отличница, и, казалось, ей не хватало времени на шуры-муры. Однако к Алексею она явно проявляла симпатию, особенно с того времени, как их посадили за одну парту. За это многие его стали недолюбливать, но он делал вид, что ему все равно. Выяснять отношения с ним никто не осмеливался. Он был рослым не по годам, высоким и крепким и, хотя был довольно-таки озорным, драться не любил. К Насте он относился просто по-дружески, но все же замечал за собой, что его отношение к ней сильно отличается от отношения к другим девчонкам. 
– Привет… проходи. Что-нибудь случилось? – Виктор не был у него в гостях уже очень давно. После того, как они перестали дружить, поссорившись из-за какой-то мелочи и так и не помирившись, прошло уже больше года. Они даже не здоровались в школе. Лешка был так удивлен Витькиным приходом, что не знал, как реагировать.
– Да так, просто, зашел по старой дружбе, – Витька не хотел рассказывать, для чего он пришел, а хотел, как бы невзначай, вывести Алексея на разговор о его сегодняшнем странном поведении в классе.
Они зашли в зал. На журнальном столике лежали учебники и тетради. Последняя тетрадь все еще была открыта. Вся обстановка говорила о том, что Алексей только что закончил делать домашку. 
– ТЫ… делаешь уроки?
Витька достаточно долго дружил с Верзиловым; он никогда не делал уроки. 
Алексей смущенно взглянул на учебники, разложенные на журнальном столике.
– А… это я так.
Неожиданно для себя Витька сразу же начал говорить напрямик.
– Слушай, ты как-то странно вел себя в классе сегодня на первом уроке. Ты мне не расскажешь, что с тобой приключилось? – Виктор даже сам удивился своей прямоте. 
Внимательно взглянув на своего бывшего друга, Алексей понял, что Виктор пришел не просто так и, скорее всего, знает, о чем спрашивает. Что-то, наверное, произошло, и это имело какое-то отношение к Лешке, и его странному поведению в классе.
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Что такого странного ты увидел в моем поведении?
Здесь уже смутился Витька. Действительно, поведение Алексея можно было бы объяснить чем угодно. Если бы не утренний рассказ Сашки, Витька, скорее всего, не обратил бы на Алексея никакого внимания.
– Не знаю, мне показалось, что ты что-то увидел в тетради. Что-то такое, чего там быть не должно. И мне интересно, что это было, и было ли там что-нибудь вообще…? – Витька явно боялся, что Лешка сейчас поднимет его на смех. 
Алексей еще раз бросил на Виктора долгий внимательный взгляд, подошел к журнальному столику, открыл тетрадь по литературе на той самой странице, и просто сказал:
– Вот на этой странице в верхнем левом углу я увидел рисунок жабы. Рисунок был четким. Я его какое-то время удивленно рассматривал и думал, откуда он мог там взяться. Сначала подумал, что это моя младшая сестренка нарисовала. Но рисунок был далеко не детским. Почти, как фотография, со всеми тенями и оттенками. Жаба, надо сказать, очень противная. А испугало меня то, что через каких-то десять секунд, когда я открыл эту страницу второй раз, рисунок исчез.
– Исчез?
– Да, как будто его не было.
– Да-а… – Витька сел на диван, устремив на Лешку свои широко открытые от изумления глаза.
– Почему ты так удивляешься? Ты что-нибудь об этом знаешь? – спросил Алексей.
Витька не ответил. Он просто изумленно смотрел на одноклассника, лихорадочно размышляя.
«Сказать Лёхе про Сашкин сон? Как я ему скажу? Он ведь спросит, что мы о нем говорили? А я все это придумал, и про общагу, и про деньги на вахте. И как теперь отнекиваться от всего этого? Зачем только я полез к нему со своими расспросами? Постой, но ведь Сашке приснились именно жабы, и Леха в тетради жабу увидел. Что теперь Сашка скажет, когда узнает, что верзиле жаба показалась? Ну, и история…»
– Что, жаба …давит? – насмешливо спросил Алексей, наблюдая замешательство друга, сам не зная почему, вдруг, он сказал именно эти слова.
– Жаба? Какая жаба? – Витька явно не ожидал такого вопроса. Ему, почему-то, вдруг стало очень страшно. Алексей смотрел ему прямо в глаза и, этот взгляд как будто бы, пронизывал его насквозь. Казалось, Леха прочитал не только его мысли, но и что-то такое, очень сокровенное, у него внутри. Что-то, в чем Виктор сам не мог себе признаться, но именно это и было причиной того, что он перестал дружить с Лешкой. Ему показалось, что его раздели, и выставили на площадь на всеобщее обозрение. Не в силах справиться со своими чувствами, Виктор вскочил и попятился к двери. 
– Я, пожалуй, п-п-пойду, – залепетал он испуганно и, не дожидаясь ответа, схватил свой портфель, наспех надел ботинки и выбежал за дверь.

***
Сашка неспешно шел по незнакомой улице старого поселка, поглядывая на название улицы и номер на каждом доме.
«Ул. Велеса, – прочитал он на ржавой мятой табличке, висящей криво на углу следующего вдоль по улице дома, – хм, …почему у этой улицы такое странное название?»
Ему нужен был 13 дом.
«Девятый, одиннадцатый», – считал он про себя, проходя мимо домов.
Тринадцатый дом оказался старым деревянным, покосившимся строением с заплесневелой черепичной крышей. Над дверью на одном кое-как вбитом кривом ржавом гвозде висела подкова.
Сашка подошел к двери, дернул за ручку, но дверь не поддалась.
Что-то подсказало ему, что нужно дернуть еще раз, но значительно сильнее. Он рванул ручку на себя и…, дверь поддалась, как бы нехотя и…, отворилась с жутко неприятным скрипом.
Изнутри повеяло сыростью, затхлостью и каким-то непонятным жаром, непохожим на жар от печи или обычное тепло от горячих батарей.
Сашка вошел внутрь.
Оказавшись в темном коридоре, он какое-то время подождал, пока глаза привыкнут к темноте, а потом осмотрелся.
Справа на стене находилась покосившаяся старая вешалка, на которой висело только чье-то ветхое, черное драповое пальто. Слева был вход на кухню, а прямо перед ним широко открытая дверь, ведущая в гостиную.
Не разуваясь, он прошел в гостиную и подошел к серванту с зеркальной задней стенкой. Сервант был покрыт толстым слоем пыли, как, впрочем, и все остальное в комнате.
На стеклянной пыльной полке серванта посреди пожелтевшего фарфорового сервиза стояла шкатулка, тоже фарфоровая, выполненная в виде жабы. Сашка протянул руку, взял жабу за голову-крышку, и открыл шкатулку. Внутри лежал свернутый лист бумаги. Сашка развернул его и прочитал: «Алексей Верзилов, проклятие на смерть». На листке были еще какие-то знаки, которых он не понял. Знакомым был только значок с пятиконечной звездой, почему-то повернутой лучом вниз и обведенной кружочком.
– Алексей Верзилов, проклятие на смерть, – повторил он вслух.
В этот момент сзади послышался шорох и какое-то кряхтение.
Сашка резко обернулся. Позади, опираясь на клюку, стояла седая страшная старушенция. На ней был какой-то байховый выцветший рваный халат, а на ногах поверх коричневых чулок были обуты изношенные до предела тапочки с дыркой в области правого большого пальца, желтый длинный нестриженный ноготь которого торчал из тапка, неприятно обращая на себя внимание. Старуха молча стояла и смотрела на Сашку страшными, злыми, мутными с желтизной глазами.
Закричав от неожиданности прямо в морщинистое лицо испугавшей его старушенции, он рванулся к двери и… выбежал из сна.

***
Алексей проводил убегающего, испуганного Витьку недоуменным взглядом и пожал плечами.
«Что это с ним? Вроде я ничего такого не сказал…?»
Он подошел к столу, собрал учебники и тетради в портфель, и задумался.
«Что-то в этом есть. Витька не просто так пришел. Он наверняка что-то знает, но не говорит. Зря я так с ним, Он ведь мог что-то рассказать…. Чем-то это попахивает нехорошим».
Алексею даже показалось, что откуда-то потянуло запахом болотной тины.
Он повел носом…
«Да нет, наверное, просто из подвала влагой тянет».
Лешка тряхнул головой, чтобы отбросить неприятное ощущение дурного предчувствия, взглянул на часы, надел на плечо спортивную сумку и пошел на тренировку.   

***
Сашка вскочил с кресла, все еще не совсем понимая окружающую его реальность. Он тяжело дышал, на лбу выступил холодный пот, а сердце стучало, как после стометровки.
Он огляделся, понял, что это был только сон, облегченно вздохнул, и вытер пот со лба.
Медленно приходя в себя, он снова опустился в кресло, и попробовал осмыслить произошедшее.
Как и в предыдущем сне, все было реально, как наяву.
«Что такое со мной происходит?» – подумал он и вспомнил, как сделал уроки и откинулся в кресле, чтобы немного отдохнуть.
Он так и не вспомнил, как заснул, потому что в его памяти все был абсолютно реально. Было ощущение, что у него просто возникло желание пойти прогуляться, и он встал с кресла и вышел на улицу. Только теперь он осознал, что все, что касалось его прогулки, было уже во сне.
«Очень интересно получается…, как будто во сне я проживаю такую же реальную жизнь, как и наяву, и теперь помню все, до мельчайших подробностей», с некоторым любопытством подумал он, продолжая вспоминать только что увиденное, или скорее, пережитое.
Выйдя на улицу и оглянувшись вокруг, он вполне осознанно, будто четко знал, куда ему нужно, отправился к центральной площади, оттуда свернул на улицу Велеса и зашел в 13-й дом.
«Центральная площадь? Улица Велеса? Что за чушь? Площадь вроде похожа, но у нас нет такой улицы! А эта старуха… это же просто жуть!»
Сашка снова вспомнил страшное злое лицо, покрытое глубокими морщинами и какими-то отвратительными пупырышками. Его передернуло.
Стоп!
Это лицо, эти глаза… все это явно что-то ему напоминало.
«Жаба!» – тот же злой взгляд, те же бородавки, даже то, как старуха стояла…, все это явно напоминало ему жабу в предыдущем сне.
Он заметил, что его еще продолжает слегка трясти от испуга и растеряно посмотрел вокруг.
На диване все так же неряшливо валялся школьный портфель. На столе все еще лежала открытая тетрадь по русскому…
Топот по лестнице… стук в дверь и несколько беспокойных звонков.
Сашка встал и быстро подошел к двери.
– Кто там?
– Сашка, это я.
– Витька?
Виктор вбежал внутрь, растрепанный и раскрасневшийся. Его ботинки были расшнурованы, а рубашка не заправлена, но он, казалось, ничего этого не замечал.
– Он видел жабу, – крикнул он с порога прямо Сашке в лицо, – он видел жабу!
– Жабу? Какую жабу? Кто видел? – Сашка не заметил, что тоже кричит.
– Леха, верзила, он видел жабу в своей тетради, – Витька скинул ботинки, прошел в зал и стал рассказывать, размахивая руками и расхаживая взад и вперед по комнате.
– Я пошел к нему, как ты сказал, а он уроки делает. Понимаешь? Это Леха-то! Оказывается, он на уроке жабу видел, а она исчезла, и он испугался, понимаешь?
Витька остановился посреди комнаты и уставился на друга. Сашка смотрел на него широко раскрытыми глазами.
– Так ты говоришь, что был у верзилы?
– Да, и… понимаешь…
– Подожди, – прервал его Сашка, усаживаясь на диван и стараясь унять неприятную дрожь у себя в коленках, которая с приходом друга только усилилась, – давай успокоимся, и подумаем.
Витька нехотя последовал его совету.
– Значит, верзила тебе сказал, что он видел в тетради жабу?
– Да, он сказал, что она была нарисована, а потом этот рисунок исчез.
– Исчез?
– Да, исчез! …И он, как его… это… испугался, в общем. – Витька стал даже тормозить и заикаться от волнения. – Я еще с-смотрел на н-него в этот момент, к-как он страницы л-листал, весь п-перепуганный какой-то.
– А что он еще видел?
Вопрос, казалось, застал Витьку врасплох. На него вновь нахлынул какой-то непонятный страх; ощущение, что его сейчас разденут посреди площади. Он даже попятился, насколько это было возможно сидя на диване, широко раскрыл глаза, и сказал:
– Мне показалось, что он… как бы… внутрь смотрит, – наконец выдавил из себя Витька.
– Внутрь смотрит? Что ты имеешь в виду, внутрь смотрит?
– Я… я не знаю…, он как-то странно на меня посмотрел, будто он видит, что у меня внутри.
– И что же он увидел у тебя внутри? – несколько насмешливо спросил Сашка.
Неожиданно друг насупился и начал возмущаться.
– Что увидел, что увидел? Что ты ко мне привязался?
Наблюдая за странной переменой в друге, Сашку вдруг осенило. Час или два назад он вел себя точно так же, и, пожалуй, продолжал бы вести себя так же и сейчас, если бы не второй сон.
– Витька, постой. С нами что-то происходит. Это все не просто так. Ты знаешь, что я еще один сон видел?
– Еще один?! Не может быть! Ты мне что, не все рассказал?
– Да, нет, я его только что видел.
– Только что!? Когда ты успел?
– Когда, когда… ты ушел, а я сел в кресло и не заметил, как уснул, вот так и увидел.
– И что… ты опять жабу видел?
– Хм, жабу… я такое увидел, что вообще.
Глаза у Витьки заблестели от любопытства. Он устроился поудобнее, и весь обратился в слух.

Глава 4.
Странная болезнь

На перекресток вышел уже знакомый паренек в черной куртке с накинутым на голову капюшоном, хотя дождя не было, и повернул налево, по направлению к площади. Было уже темно. Дойдя до площади, он снова свернул налево, на близлежащую улицу. Дойдя до дома № 13, он достал ключ и открыл большой висячий замок на двери. Ставни фасада дома были заколочены, а дверь еле-еле держалась на одной петле, отвратительно заскрипевшей, когда дверь нехотя открылась после того, как паренек в капюшоне изо всех сил рванул дверную ручку.
Пройдя через темный коридор, он прошел вперед, в гостиную, не включая свет. Все так же в темноте, он подошел к окну и задернул шторы. Затем паренек подошел к столу и достал из сумки две книги. На одной из них был заголовок «Истинные славяне».
Он открыл книгу в том месте, где была закладка. Его глаза выхватили из контекста отрывок: «…Велес – древний славянский бог, истинный дух и владыка…». Он что-то прошептал, затем снова полез в сумку и достал фотографию и восковую фигурку. Положив их около свечи, он достал из сумки какой-то острый предмет, опустился на колени и стал беззвучно читать что-то из книги, водя пальцем по странице.

***
Сашка проснулся и облегченно вздохнул.
«Сегодня ночью не было никаких снов», – радостно подумал он, и отправился умываться.
Когда он прибежал в школу, Витька был уже в классе.
– Привет, Витек.
– Привет, – друг выглядел сонным.   
– Ну, ты как? Все путем? – Сашка чувствовал себя бодро.
– Да так, не очень. Вчера долго заснуть не мог, все над твоими снами думал.
– А мне ничего не снилось больше, а верзила пришел уже? – Сашка оглядел класс.
– Ладно тебе, он, небось, как всегда опоздает.
– Верзилов сегодня не придет.
Это сказал Глеб, сидящий за партой позади Сашки.
Ребята переглянулись.
– Не придет? Почему не придет? Ты откуда знаешь?
Не поднимая головы, Глеб ответил:
– Ничего. Это я так, просто.
Зазвенел звонок. Пожав плечами, ребята отправились на свои места.
Однако Верзилов Леха действительно не пришел.
В тот день, когда Витька вечером добрался до дома, вдоволь наигравшись в футбол во дворе, он увидел каких-то людей, собравшихся у них в гостиной.
«Праздник сегодня, что ли?» – подумал он, стоя в коридоре.
Он заглянул в зал. В комнате находилось еще пять человек, кроме его родителей. Они сидели на стульях, стоящих по кругу, взявшись за руки и закрыв глаза.
«Что это они?» – удивился он, проходя в свою комнату.
Двое из присутствующих были Сашкиными родителями, остальных Витька не знал. Ему было очень интересно, чем это занимаются взрослые.
«Медитируют они, что ли?» подумал он, но в этот момент один из них заговорил, и Витька сразу понял, что он молится.
«Это интересно!» – подумал он, слушая, как молодой мужчина обращается к Богу.
«Хм, он просто разговаривает с Богом, как будто, это его друг», – удивленно подумал он. Таких молитв Витька еще не слышал.
После молитвы они еще что-то обсуждали вместе за чашкой чая, а молодой мужчина что-то читал из большой Библии с кожаным переплетом и золотистыми страницами.
Витька периодически выглядывал из своей комнаты и прислушивался к происходящему, не особо понимая, о чем они говорят.
Вдруг мужчина открыл свою Библию и прочитал: «И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя, и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это – бесовские духи, творящие знамения…».
Услышав эти слова, Витька застыл, и весь обратился в слух.
– Видите, люди, занимающиеся колдовством, тоже могут творить чудеса, но это не Божьи чудеса, и те, кто их творит, делают это под воздействием духов нечистых, подобных жабам…
Он еще много чего говорил, но Витька понял одно, все их страхи и переживания каким-то образом связаны с колдовством.
Когда он на следующий день пришел в школу, Сашка ожидал его у входа; он выглядел обеспокоенным.
– Что нос повесил, Шурка, опять что-то приснилось?
Друг помедлил с ответом, а потом как-то очень серьезно сказал:
– Лешка, верзила, в больницу попал. Мама говорит, что с ним что-то непонятное творится. Врачи никак диагноз поставить не могут, а у него температура скачет, как от лихорадки, и сыпь какая-то по всему телу, то появляется, то пропадает.
Витьке стало как-то не по себе. Он сразу же вспомнил, и второй Сашкин сон, и то, что услышал вчера вечером.
– Слушай, Санек, а тебе улица во сне ничего не напоминает?
– Площадь, вроде бы, на нашу похожа. Только как будто, это лет тридцать назад происходит, а улица не знаю. У нас улицы Велеса рядом с площадью нет.
– Может она так раньше, лет тридцать назад и называлась. Ты помнишь, как ты на нее сворачивал?
– Помню, конечно. Там теперь улица Ломоносова проходит.
– А давай мы туда после уроков сходим, может там этот дом так и стоит.
Сашке стало жутковато.
– А вдруг там эта бабка будет! Я боюсь.
– Да, ладно, мы внутрь заходить не будем, только снаружи посмотрим.
Зазвенел звонок, и мальчишки бегом помчались в класс.

***
На больничной койке, глядя в потолок, лежал Алексей. Его мутило. По всему телу пробегал озноб. Его постоянно бросало то в жар, то в холод. Он чувствовал себя измождено и был в полном смятении. Ему почему-то казалось, что он умирает, хотя для этого не было никаких видимых причин, и от этого все было каким-то серым, безрадостным и бессмысленным.
Он помнил, как поздно вечером шел домой с тренировки, чувствуя себя прекрасно. Он даже что-то весело напевал, когда повернул на улицу, ведущую к дому. До подъезда оставалось всего метров десять, когда вдруг, ему как будто вонзили штырь в живот снизу. Он почувствовал, как силы оставляют его, и он потерял сознание.
Кто-то из соседей увидел его лежащим на дороге, и сообщил родителям. Когда обеспокоенная мать подбежала к сыну, он был холодным, почти безжизненным. Она вызвала скорую помощь, и его тотчас отправили в больницу. Там его привели в чувство, но он постоянно терял сознание без видимой на то причины.
Это была самая ужасная ночь в его жизни. Ему казалось, что его погрузили в липкую холодную черную жижу, которая давила ему на грудь. Затем его начинало засасывать в квакающую жабью глотку, из глубины которой он слышал какие-то крики и вопли, после чего он терял сознание.
Приходя в себя, он чувствовал себя отвратительно; у него все болело и ныло, и каждая клетка тела, казалось, кричала о помощи. В полубреде парень пытался осознать происходящее, после чего ощущение липкой слизи вокруг снова нарастало, и затем все повторялось заново и, казалось, что этому кошмару не будет конца.
Среди бесчисленных «почему?», которые Алексей задавал себе, среди постоянных «что же со мной происходит?» к нему периодически приходила мысль: «Витька…, он должен что-то знать». За это короткое время он уже устал от скачущих, ползающих, шипящих, снующих во всех направлениях, плюхающихся из неоткуда, и прыгающих в некуда квакающих теней вокруг. Ему постоянно мерещились рисунки хохочущих жаб и всяких разных больших и маленьких монстров, зло глазеющих на него с больничных стен. Его как будто вырвали из привычного окружения и запихнули, в больничную палату. Это был холодный и чуждый мир, заполненный ужасами, кошмарами, страхами и безнадежностью.
«Что со мной происходит?» – в тысячный раз задавал себе этот вопрос Верзилов.
– Что со мной происходит? – спрашивал он врача в те редкие минуты, когда был в сознании, если тот подходил к его постели, чтобы измерить пульс или дать ему какое-нибудь лекарство.
– Все хорошо, молодой человек, – отвечал врач, – скоро все пройдет.
Но улучшения не наступало. Алексею становилось все хуже, и он слабел с каждым днем. Врачи не знали, как это объяснить – анализы показывали, что все его органы были в порядке, но его самочувствие по невидимой причине ухудшалось.
– Похоже на всеобщее отравление, – говорил врач его родителям, – но анализы не показали никаких признаков яда в его организме.
– Мама, что со мной?
Мама целовала его и говорила, сдерживая слезы:
– Ты скоро поправишься, сынок, ты обязательно поправишься, – на самом же деле она была в полном смятении. Его состояние было совершенно необъяснимым.
«Мама, Витька должен что-то знать», – произнес Алексей в очередной раз, когда мать склонилась к нему, и ему показалось, что он это сказал отчетливо и ясно, но на самом деле он лишь беззвучно пошевелил губами и снова впал в забытье.

***
– Седьмой… девятый…, слушай, это не те дома, которые я видел, – сказал Сашка, останавливаясь и разглядывая очередную табличку с названием улицы и номером дома.
– Давай до тринадцатого дойдем, – Витька настойчиво шел вперед.
Девятый дом выдавался вперед, загораживая все, что находилось за ним. Это был двухэтажный особняк из красного кирпича, огороженный высоким железным забором.
Сашка нехотя двинулся дальше.
– Ну, и упрямый ты, Витька. Я тебе говорю, это не то, что я видел во сне. Дома другие и справа и слева…
Они обошли девятый дом. Витька оглянулся – Сашка еле волочил ноги.
– Тринадцатый, – громко объявил Витька, и обернулся, чтобы посмотреть на реакцию друга.
Сашка стоял, открыв рот, изумленно уставившись на старое покосившееся строение, с заплесневелой черепичной крышей.
– Он, Витька, ей Богу, он, …только табличка другая, – Сашка почему-то заговорил шепотом, – слушай, пойдем отсюда, мне здесь не хочется быть, – и он потянул Витьку за рукав.
Витька выдернул руку и решительно отправился к калитке.

***
– Але… Галина?
– Да, это я. Кто это?
– Это Светлана.
– А, Света, привет. Как дела?
Пауза… непонятный шорох в трубке.
– Да так, ничего, спасибо…
– Света, что-то не так? Я могу тебе чем-то помочь?
Пауза… приглушенные всхлипывания.
– Света, что случилось? Света!
– Галя, – дрожащим голосом, – подожди, я сейчас все объясню…
Снова плач в трубке.
– Света, успокойся, я слушаю…
– Галя, понимаешь…– Светлана говорила с большим трудом, едва сдерживая рыдания, – что-то произошло с Алексеем…, я не знаю, что это…, ему очень плохо… его лихорадит. Он почти всегда без сознания, и часто бредит. Доктора не знают, что с ним.
Галина терпеливо ждала, когда Светлана сможет продолжить.
– Он ничего не может вспомнить…, мы нашли его на дороге рядом с домом, он пришел с тренировки, и ему стало плохо недалеко от дома. Ему хуже с каждым часом… ему ничего не помогает.
Галина слушала, затаив дыхание.
– Галя… я не знаю…, помнишь, ты говорила, что вы с мужем стали ходить в церковь… и что там… ну, в общем, что Бог может помочь. Я не знаю…, может быть, ты… может быть, вы…, ну, может быть, ты знаешь, что делать. Мне кажется, что Алексей умирает, – не в силах совладать с собой, Светлана снова расплакалась.
Осторожно, медленно подбирая слова, Галина заговорила.
– Света, я все поняла, я скажу пастору, мы обязательно помолимся…. Света, не падай духом, – сильные рыдания в трубке…– не падай духом, крепись, воззови к Богу сама, как сможешь. Он тебя обязательно услышит. Он милостив…
Некоторое время был слышен только шорох в трубке. Наконец Светлана чуть успокоилась и заговорила:
– Галя, спасибо… как хоть ты? Как твой Виктор?
– У нас все нормально. И Витька тоже в порядке, сейчас главное, чтобы у тебя все поправилось.
– Спасибо, Галя. Ты звони мне, хорошо?
– Хорошо.
– Ну, пока, тогда.
– Пока.
Светлана положила трубку, задумчиво глядя на обои в коридоре, не замечая текущие по щекам слезы. Затем она решительно опустилась на колени прямо рядом с телефоном.
– Господи, если Ты есть, – говорила она сквозь всхлипывания, – спаси моего сына. Я не хочу, чтобы он умирал. Он еще слишком молод. Господи… я не умею молиться, но… если Ты слышишь меня сейчас, сделай что-нибудь.
На другом конце провода, все еще сжимая в руках трубку, издающую короткие гудки, Галина тоже молилась. Искренно и просто, как дитя, подняв глаза вверх, она обращалась к Богу, прося Его помиловать Светлану и ее сына, исцелить его, и привести эту семью к Себе.

Глава 5.
Книги

Сашка лежал на постели и вспоминал события минувшего дня.
Когда Витька открыл калитку и прошел к двери дома, у Сашки все замерло внутри. Однако дверь оказалась закрытой; на ней висел большой ржавый замок. Витька потрогал замок, как бы оценивая его прочность, потом все же постучал, но было явно, что внутри никого нет. Он еще заглянул в окно, а потом, наконец, отошел от дома и вернулся обратно за калитку. Сашка облегченно вздохнул.
Когда они шли домой, Витька еще что-то рассказывал про Библию, и про то, что жабы лезут изо рта из-за колдовства, чего Сашка не понял. Его представления о колдовстве ограничивались детскими сказками про злых и добрых волшебников, и он не помнил, чтобы у кого-то из колдунов изо рта лезли жабы. Была, правда, вроде бы одна сказка, в которой у невесты изо рта вылезала змея, но он толком не помнил ее содержания.
Сейчас, вспоминая об этом, Сашка подумал: «А ведь та бабка во сне очень даже похожа на колдунью. Брр, противная».
Он не заметил, как заснул.
Как и в прошлый раз, он не понял, что видит сон. Ему показалось, что он совершенно реально поднялся с постели, оделся и вышел на улицу, бросив взгляд на часы; было 11вечера.
Он опять пришел на центральную площадь, но в этот раз она выглядела вполне современно.
Сашка свернул на улицу Ломоносова и пошел по ней точно так же, как и в прошлый раз.
Дойдя до тринадцатого дома, он не вошел внутрь, но остановился в тени дерева, напротив, и стал ждать.
Через некоторое время с другой стороны улицы к дому подошел какой-то мальчик, открыл замок на двери и скрылся внутри дома. Лица его Сашка не видел, потому что на нем был черный капюшон. Что-то было знакомое в его фигуре и походке, где-то он уже видел эти крадущиеся движения.
Когда парень заходил в дом, неожиданно луна осветила его, и Сашка увидел две большие книги, слегка высовывающиеся из его сумки.

***
На следующий день Витька зашел к другу с утра, и они вместе отправились в школу. Вид у Витьки был мрачный.
– Вчера Лешкина мама звонила моим. Они говорят, что он совсем плохой, как будто даже умирает, а врачи не знают, от чего. Может, его и вправду заколдовали?
Сашка не ответил. Он шел и сопел, шмыгая носом.
– Тебе, случайно, больше ничего не приснилось?
– Приснилось.
Витька возмутился.
– Приснилось, что молчишь?
– Да, нечего рассказывать. В этот раз ничего особенного не было.
– Ну, хотя бы то, что было. Может быть, это как раз то, что нужно.
– Да я просто еще раз на этой улице рядом с домом побывал.
– И что?
– Да, ничего, тип там какой-то был, который в дом вошел. У него еще какие-то книги были. Я его не узнал, он в капюшоне был, но кого-то он мне напоминает.
– И все?
– Ну, еще помню, что на часах было одиннадцать вечера. Вроде бы все.
– Одиннадцать?! Давай мы сегодня туда в одиннадцать пойдем.
– Да ну, ты что!? – Сашка даже руками замахал, – я туда так поздно не пойду, а вдруг это вурдалак какой-нибудь, да и мама мне не разрешит.
Их рассуждения прервал звонок, и они бегом побежали в класс.
Когда Сашка подходил к своей парте, его взгляд случайно упал на сумку Глеба, который сидел позади него и, склонившись над тетрадью, что-то писал. Сердце у Сашки взволновано забилось, у Глеба была точно такая же сумка, так у того паренька во сне. Он прокрутил сновиденье в голове, и его осенило. Эта фигура в темном капюшоне своей походкой напоминала ему именно Глеба.
Сумка была чуть приоткрыта. Сашка явно видел края переплета двух больших черных книг.
Стараясь не выдать своего волнения, он сел на свое место, однако периодически, в течение всего урока косил глаза на эту сумку.
Когда прозвенел звонок, Глеб открыл сумку, чтобы положить в нее тетрадь, и Сашка краем глаза успел заметить часть заголовка на обложке одной из книг, состоящего из двух слов: «…НАЯ …ГИЯ».
«Что еще за ГИЯ?» – подумал Сашка. Он быстро встал из-за парты, подошел к Витьке и отвел его в сторону, подальше от всех.
– Слушай, Витька, я понял, кого я видел во сне в черном капюшоне, – прошептал он ему на ухо.
Витька вопросительно поднял на него глаза, а тот приложил палец к губам, и продолжил.
– Это Глеб, я его по сумке узнал, и походка, точно его. А еще у него, как и во сне, две книги в сумке лежат, на одной я даже название увидел, не все только…. Там написано «…НАЯ …ГИЯ».
– Ты уверен, что это был Глеб?
– Уверен…, почти уверен. Похож очень. Сумка, точно его.
– …НАЯ …ГИЯ. Хм… «Вольная ностальгия»…, «Начальная Хирургия»…, «Точная астрология», – сделал несколько предположений Витька. – Слушай, давай вот что, на следующей перемене я его постараюсь отвлечь, чтобы он из класса вышел.  Мы как раз в кабинет физики переходим, там сумка будет удобно на столе висеть. Ты загляни в нее и посмотри, что это за …НАЯ …ГИЯ.
План удался. Пока Витька заговаривал Глебу зубы в коридоре, задавая с умным видом нелепые философские вопросы, Сашка успел выгадать момент и заглянуть в сумку Глеба. Название книг были: «ЧЕРНАЯ МАГИЯ» и «ИСТИННЫЕ СЛАВЯНЕ». Сашка как раз успел закрыть сумку и отойти от парты, когда несколько ребят, включая Глеба, вошли в класс.
Сашка не особенно хорошо разбирался в колдовстве, но прекрасно понимал, что черная магия имеет к этому прямое отношение, что он и сказал своему другу на следующей перемене.
Витька спросил:
– Значит, ты думаешь, что это он Леху заколдовал?
– А ты что думаешь?
– Не знаю... разве может мальчик смертельную болезнь наслать? – задумчиво проговорил Виктор, глядя в никуда. – А, впрочем, кто знает?
– А вдруг он и нас заколдует? – со страхом предположил Сашка. 
– Нам с тобой бояться нечего. На нас Настя никакого внимания не обращает, а на Леху, видел, как смотрит?
– Ты думаешь, он из-за нее?
– Конечно из-за нее, разве ты не знал, что Глеб по Насте уже давно сохнет? А она на него ноль на массу, вот он и обозлился на Леху.
– Ну ладно, он-то обозлился понятно почему, а у нас с тобой…, почему жабы изо рта полезли?
Витька вдруг что-то вспомнил.
«Наверное, действительно жаба давит», – подумал он, но вслух сказал:
– Слушай, я, кажется, понял, мы это, я думаю, сможем выяснить. Давай вечером ко мне.
– Идет.
***
Алексей смотрел в глаза матери, сидящей у его постели, которые были опухшими от слез. Она старалась выглядеть бодрой, но у нее это не получалось. Алексей все реже и реже приходил в сознание. В основном он был в бреду, и его сильно лихорадило. Врачи не могли вывести его из этого состояния, он слабел с каждым днем.
Сейчас он безрадостным уставшим взглядом смотрел на мать. Затем его глаза стали вдруг, как-то странно расширяться. Она уже знала, что это значит – обычно так было всегда перед тем, как он терял сознание или начинал бредить.
Он старался увидеть мать, но она почему-то отдалялась от него все дальше. Ее слова растворялись в тумане, поглощающем ее удаляющиеся черты, а голос начинали заглушать квакающие и булькающие звуки. Его начинало неудержимо затягивать куда-то вниз, в огромную, скользкую жабью пасть с отвратительным запахом болотной тины.
«Господи, сделай что-нибудь, – молилась Светлана про себя со слезами на глазах. – Спаси моего сына, Господи!»
Алексей неузнаваемо изменился. За считанные дни он превратился в обтянутый кожей скелет. Он что-то бессвязно шептал, тяжело и прерывисто хватая воздух красными воспаленными губами.
– Жабы… опять жабы…. Мама, мама, мама… убери…, я не хочу это… мама… я не хо… жабы.
Его шепот стал отчетливее. Светлана прислушалась.
– Мама, мама… я не хочу… Витька…. Душно…, я хочу спать…, убирайтесь вы все… Витька…, он что-то знает… ду…, он должен…, он что-то знает, мама моя… убери жа…, Витька что-то зна...
Алексей постоянно бредил жабами. Это было уже привычно, хотя и непонятно. Однако в этот раз он сказал что-то про Витьку.
«Может Витька и в самом деле что-то знает?» – Светлана опять прислушалась.
– Мама, ма… жаба…, Витька знает…, он должен… тина, …мерзко.
Вошла медсестра, Светлана молча встала ей навстречу. Они переглянулись и поняли друг друга без слов. Пощупав пульс, медсестра посмотрела на часы и сказала:
– Вам лучше сейчас пойти, Светлана Игоревна, мы сделаем ему успокоительный укол.
Мать молча кивнула и вышла из палаты.
«Витька должен что-то знать», – почему-то стучала вместе с пульсом мысль у нее в голове.

***
Сашка весело свистел и вприпрыжку шел к другу, когда из-за поворота вышли два рослых парня и преградили ему путь.
– Эй, хорош свистеть. Ну-ка, дай закурить, – грубо сказал один из них. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
– У меня нет, – испуганно залепетал Сашка.
– А что так х……? – Парень грязно выругался.  – Тебя, что не учили, сынок, что для таких, как мы, нужно всегда на всякий случай при себе иметь?
– Я… я, – Сашка попятился и бросился наутек.
– Куда, п……., стой г…….., – один из парней рванулся за ним и схватил его за рукав. Сашка вырвался, но второй успел подставить подножку, и Сашка кубарем полетел на землю. Парень поднял его за шиворот, поставил перед собой и с размаху ударил его кулаком в лицо.
У Сашки потемнело в глазах.
Он смутно, как в тумане, помнил, как у него достали всю мелочь из карманов, пачку жвачки, новую, красивую ручку, подарок отца, после чего так ударили в живот, что у него перехватило дыхание, и он, схватившись за живот, задыхаясь, повалился на землю.

***
Был светлый теплый вечер. Небо было красным от заката. Светлана быстро шла по улице, направляясь к Галине, когда ее внимание привлек приглушенный детский плач. Сделав несколько шагов, она увидела на обочине мальчишку лет двенадцати, плачущего и скрюченного, как от боли.
– Мальчик, что с тобой? – Светлана склонилась над пареньком и узнала одноклассника ее сына. – Боже мой, Саша, что ты здесь делаешь?
Она помогла ему подняться. Он встал, все еще держась за живот. Под глазом у него был сильный подтек, и он весь был измазан придорожной пылью. Сашка поднял на нее заплаканные глаза и тут узнал ее.
– Это он их подослал, я знаю, колдун проклятый. Он и Лешку заколдовал, и нам покоя не дает своими снами. У-у-у… – он погрозил кому-то кулаком, – подожди, мы еще найдем на тебя управу.
– Какой колдун? О ком ты говоришь?
– Глеб, кто же еще. Это все он, я точно знаю. У него книга черной магии в сумке лежала, я сам видел, – Сашка говорил громко, на всю улицу, одной рукой держась за живот, а другой взволнованно жестикулируя.
– Какой Глеб? Подожди. …Ты куда сейчас идешь?
Сашка немного успокоился.
– Я к Витьке шел. А на меня эти двое выскочили из-за угла и сразу драться. Все деньги у меня забрали, и жвачку еще.
– Кто двое, Глеб что ли?
– Да нет, не Глеб. Я этих вообще впервые вижу.
– А причем здесь Глеб?
– Как причем? Это он их послал. Кто же еще? И вашего Леху тоже он заколдовал.
Светлана недоверчиво смотрела на взволнованного Сашку, но что-то внутри нее подсказывало, что в его словах есть доля правды.
«Витька что-то знает», – всплыло у нее в голове.
– А Витька…, Витька тоже об этом знает? – спросила она.
– Витька? Конечно же, знает. Он все может подтвердить.
Не теряя больше ни минуты, Светлана взяла Сашку за руку и повела его к Галине.


Полную версию книги можно прочитать здесь:
https://www.litres.ru/roman-romanovich-uglev/