Представьте себе, представьте себе

Давайте немножко пофантазируем с вами. А что было бы, если бы четвертого марта 2012 года, на очередных президентских выборах участвовал бы и победил бы актёр Иван Иванович Охлобыстин? Нет, ну правда. Человек он крайне разносторонний, умный и целеустремленный. Я бы просто хотел бы на это взглянуть.

Итак, пятое марта 2012 года, раннее утро. В доме Ивана Ивановича раздаётся требовательный звонок из ЦИКа. Ну, то есть, это мы с вами знаем, что звонок было оттуда, а Охлобыстин был тогда ещё не в курсе. Тем более что спросонья. Итак, ...

– Алло, - голос Ивана Ивановича был сонный. – Кого принесло в такую рань?!
– Господин Охлобыстин, вы выиграли, поздравляем, – голос был сух и информативен.
– Я в лотереях не участвую, – начал было раздражаться актёр.
– Вы выиграли президентскую гонку, – голос на том конце провода даже не изменил тональности. И сразу же послышались короткие гудки.
– Всё, началось, – устало подытожил Иван Иванович.

Примчавшись после легкого завтрака в Белый дом на своём байке, Охлобыстин бодро вошел в здание, чеканя шаг подбитыми металлом ботинками. Из–под фирменных круглых очков с оранжевыми линзами проглядывали глаза полные решительности. Войдя в нужный кабинет, Иван Иванович резко поинтересовался:
– Ты мой пресс–секретарь? – картавый голос был вкрадчив, но жёсток.
– Д–да, – произнес мужчина с усами слегка взволнованно. Он аж подпрыгнул от неожиданности.
– Тогда быстро садись, и пиши первые указы.
– Так там это, инаугурация и прочее... – Попытался начать пресс–секретарь.
– Пустое это всё. Позже.

Костяшки пальцев барабанили по лакированной поверхности письменного стола.
– Госдуму – разогнать, всех дармоедов отправить в свои же регионы. Вот пущай там под присмотром народа и трудятся.
– А если им, так сказать, лица слегка народ побьёт?
– Ну, стало быть, на то – воля Божья.
Пресс–секретарь грустно вздохнул.

Охлобыстин встал, и подошёл к окну.
– Едем дальше: Совет Федерации – наложить на них анафему.
– Так ведь, они же не все верующие.
– Верно. Тогда, сперва – всех крестить. А уж потом – анафема.
Мужчина с усами уже начинал побаиваться что-либо говорить, и съежился за ноутбуком.

Но через пару мгновений, пресс–секретарь всё же произнёс то, что беспокоило его больше всего:
– А как так вышло, что вы победили? Ведь это – нонсенс, да и мы всё просчитали. Вы же странный.
Иван Иванович Охлобыстин захохотал. Просмеявшись, актёр сказал:
– Моя доктрина вдохновила народ, который давно хотел перемен.
– Это ясно, мы это предвидели.
– Потом, я – настоящий городской сумасшедший, – продолжал Охлобыстин, не обращая внимания на комментарии. – Меня не за пугаешь и не купишь. Да меня проще трактором переехать.
– Это все – вопрос времени, – буркнул себе под нос пресс–секретарь.
– Ты там что–то сказал? – В голосе актера мелькнул металл.
– Нет–нет, вам послышалось.

В конце концов мужчина с усами промямлил последний козырь:
– А как же Синод? Он же, вроде, не одобрял?
– Не одобрял, – согласился актёр. – А потом внезапно «раз!», и одобрил. Сам, если честно, до сих пор в шоке.
И Иван Иванович снова засмеялся.

Чуть позже Охлобыстин долго и упорно перечислял необходимые пункты: кого и как наказать, что и где внедрить. А потом... Эх, а потом я проснулся. И несмотря на то, что Иван Иванович Охлобыстин тогда снял свою кандидатуру с гонки, я был готов идти голосовать именно за него. За человека с железными принципами и горящей верой в глазах.

Хотя бы для того, чтобы хотя бы посмотреть на то, что было бы, если бы среди этой своры оказался поистине неподкупный политик.