Заполярный ГОК

18 октября 1963 г. Северо-Восточный Совнархоз издал специальное постановление об организации самостоятельного прииска «Заполярный» с подчинением непосредственно Совнархозу. Эта дата является днем рождения самого северного прииска страны. Всего на прииске было добыто более 200 тонн золота.

Самолет совершил разворот над главным Городом Территории и направился в самый северный Страны и Территории Заполярный ГОК (горно-обогатительный комбинат). Я первый раз лечу в овеянный легендами, хотя и самый молодой ГОК Территории. Первое золото которого, пятьдесят грамм в одном кубометре песков. Такое было только во времена Ю.Билибина, открывшего Колыму для промышленного освоения.
Я инженер-проектировщик горного отдела, лечу собрать исходные данные для проектирования, ну, а попросту reconnaissance – разведка  для получения сведений о желаниях заказчика, производимая лично исполнителем.
Меня встретили и  поселили толи в общежитие, толи в гостиницу, впрочем, меня это не слишком волновало, вокруг молодые парни, одни приходят, другие уходят, совсем как в песне: «…уходишь счастливо, приходишь привет». Народ, в общем, разный – учителя, снабженцы, наладчики, такие же, как я инженеры. Меня  поразил учитель физики и математики, он работал в две смены без перерыва, уходил к первому уроку и приходил после последнего. В выходной он расслаблялся на полную катушку, поддерживал любого, кто не против выпить. Думаю, это ж, какое нужно иметь здоровье?
Отметился в конторе, и неожиданно я встретился со своим однокашником Виктором Палкиным, он служил здесь водителем директорского УАЗика. Конечно,   сразу попал  в гости. Сидим, вспоминаем школьных друзей, для настоящих мужчин каждая бутылка, распитая вместе, – непреходящая ценность.
Заходит его родственник. 
– Виктор, у тебя есть вино? Выручи.
– Конечно, есть. И Виктор несет ему пару бутылок.
– Ну что ты, Виктор, мне бы пару ящиков.
– Извини, Толя, но у меня только пол-ящика.
– Витя, ты разве не знаешь, завезли картошку, так мы собираемся с друзьями на жареху, приходите и вы. Он заторопился, даже отказался от стакана вина.

Стояла замечательная погода, пробилось солнце, все преобразилось, стало рельефнее.
– За столом еще посидим, – сказал Виктор, – пойдем прогуляемся, поговорить можно и на улице. Мы вышли, возбужденный народ снует по улице туда-сюда, со всех сторон приглашают друг друга на картошку, кто на жаренную, кто на пюрешку, кто с грибочками…  День картошки.  Истосковался народ по свежей картошечке, ее завоз, как и хорошего вина, настоящий праздник. Трогательно выглядел восторг отчаянных жителей заполярья совсем недавно, выбравшихся из палаток в настоящие дома, обыкновенной картошкой. Напоминало Василия Аксенова, его «Апельсины из Марокко» – А, Витя, сказали они, – ты тоже за марокканской картошкой спешишь? 
– Картошку к нам везут черти откуда. Успели до заморозков. Часто бывает и поморозят. Хорошо, что погода почти летняя, нет заморозков. – Говорит Виктор. – Хранить зимой пока негде. Сейчас с баржи часть картошки разгрузили, рассовали по цехам, по подсобным помещениям, где только можно. Остальное повезут вверх по реке в рабочие поселки.  Там тоже у людей будет День картошки.

Командировка моя кончилась бы ничем, выручал Виктор, он возил меня повсюду, где можно проехать. 
Начальник, с которым мне предстояло решить каким должен быть проект, оказался временно на двух стульях и никак не мог решить который занять, ему было не до меня. При встрече он сидел за очень хорошим письменным столом, неизвестно каким образом, оказавшимся в этом песцовом краю.  Он с гордостью ответил на мой вопрос, мол, откуда? 
– От первого директора, тогда еще прииска, Леонида Константиновича Осипова.
Позже, я встречал этого начальника на другом ГОКе, за тысячи верст от песцовой тундры в еловой тайге, так он этот замечательный стол, под стать начальнику Дальстроя, умудрился перетащить с собой.
Осипова я знавал, когда еще начинал горным мастером, но лично знаком не был,  . Он  был очень инициативным руководителем и вместе с тем завзятый выпивоха. Наш участковый механик рассказывал, вспоминая Леонида Константиновича:
– Чтобы  не выпивать на глазах всего участка, он купил мотоцикл с коляской, и я его возил его, после выдачи  смене нарядов, на какое-нибудь живописное место у ручья с соответствующим снаряжением. Любил Осипов красоту. 
Его кидали на организацию новых предприятий.  Большие  запасы подземных песков на Заполярном прииске и отсутствие опыта их разработки у близлежащих предприятий, решило его назначение  директором Заполярного прииска.  Был назначен опытный горняк Осипов Леонид Константинович, работавший до этого директором одного из приисков Реки, занимавшегося в основном подземной разработкой песков. Костяк первого коллектива  составили люди с Реки.
Дело он раскручивал очень умело и напористо, при этом в рот не брал окаянную, но стоило делу войти в колею, начинал попивать.
Действовал Леонид Константинович вполне с рекомендациями Героя Труда, начальника производственного отдела «Главзолото», посетившего прииска Реки. Он отвечал  на жалобы, что во время промывочного сезона совсем нет выходных:
– Сдай золото в кассу и получай индульгенцию, чем больше золота, тем больше индульгенций.  Делай что хочешь, хоть спи, хоть на рыбалку иди. Только не забывай – золото  в кассу, а без золота какой разговор, паши как папа Карло, не жалуйся.
Из рассказов бывалых, на Заполярном прииске с ним произошел забавный случай.  Дома только начинали строить, все жили в палатках, контора и столовая тоже в палатках. Кормили хорошо, но отходы все же  были и рачительные хохлы решили завести свиней. История умалчивает, где их взяли, но в один прекрасный день у столовой крутились два двух-трех месячных поросенка с надписями на боку «1 участок»  и «2 участок». Уговорились, что после подведения итогов промывочного сезона наиболее крупный поросенок достанется победителю. Теперь каждый участок откармливал отходами столовой своего поросенка. Поросята стали атрибутом палаточного общепита, и не помышляли куда-либо отлучаться от палатки-столовой.
Закончился промывочный сезон, общее собрание подвело итоги, вдруг кто-то крикнул:
– А где большой?  Все сразу поняли, о чем речь – о главном призе победителю.    В элементе наличие отсутствия крупнейшего поросенка. Все разом загомонили, шум невообразимый.  Вдруг из общего гвалта возвысился голос:
– Я знаю, где он. Это Осипов увез его в тундру на танкетке со своими друзьями и ящиком водки.
Народ сразу затих. Кто-то спросил:
– Что будем делать?
– Будем резать!
– Кого?
– Как кого, оставшегося поросенка, пока и его не уволокли.
И пошел второй поросенок на жареху под шумную гулянку по случаю окончания промывочного сезона и снятия запрета на спиртные напитки.
Осипова Леонида Константиновича сменил Виктор Иванович Тарковский, начавший работать при нем главным механиком. Тоже с Реки.   Он пользовался непререкаемым авторитетом на Заполярном.  Именно с ним все связывают быстрые успехи в развитии ГОКа. Его искренне побаивались на производстве, и так же искренне любили. Несравненный срамословец, по нашему матершинник, за промахи он крыл провинившегося на планерках при всем народе трехэтажным в тридцать экземплярах матом. Такой манер был неизбежен. Ведь начинал он на Реке, а там действовало правило:
– Не научишься материться, не видать тебе успеха.
 
Вдруг появилась в «Известиях» статья очень авторитетного корреспондента о якобы грубейших нарушениях социалистической законности на Заполярном ГОКе. Выразилось это в том, что ГОК незаконно получил через систему «Минстройдормаш» два экскаватора и четыре бульдозера. Механизмы уже успешно работали на полигонах предприятия. И все было бы хорошо, если бы одна из дружественных африканских стран не предъявила претензии – мол, бананы мы вам давным-давно в обмен на землеройную технику поставили, а техники от вас нет как нет. Примите наше «фе» и в ближайшее время будьте любезны исполнить контракт. 
В «Минстройдормаше» кинулись проверять и нашли невиданный доселе промах, проследили куда делась техника для африканцев. И что же оказалось? По разнарядке «Минстройдормаша» техника была направлена на ГОК Заполярный. Как же так, они же не в нашем ведомстве, дорог там почти никаких. Но конфликт вылез за пределы министерства. Подключился к расследованию этот злосчастный  корреспондент. Попасть к нему на перо, значит получить срок.   Он нашел исполнителя от ГОКа некоего Сашу Мокву, числившегося оператором насосных станций.
А так как без ведома руководства ничего в мире не может происходить, зацепили и Тарковского, а за Сашей нашли еще один грех: он вывез из «Запорожстали» всего за бутылку целый грузовик нержавейки.
На выручку директора подключились высшие силы нашего министерства, было трудно. Им говорили , что если бы не статья.. Но все же от тюрьмы его избавили.
 

Погода начала портится, Виктор предупредил меня:
– Можешь застрять надолго. Я плюнул на все, на крыло и отбыл из Заполярного.

Прошло много лет. Сменился директор Заполярного. Им  стал тоже человек с Реки.

В следующий приезд в Заполярный ГОК я  был уже в роли ГИПа (главного  инженера проектов). Зам директора по строительству Заполярного ГОКа, мой земляк Аветис  выпускник СКГМИ, отправил меня в гостиницу с предупреждением, что будет КГБешник, будь там осторожней.
 Гостиницы на золотых комбинатах обычно представляют собой квартиры, обставленные по последнему вкусу действующего руководства, по образу и подобию всех поселковых и делятся на   простые и люксовые. При каждой своя хозяйка. Ковры же и постели одни и те же, правда, люксы отличаются обилием хрустальной посуды, предназначенной для встречных банкетов с вышестоящим начальством и банкетов в отчетный и защитный  периоды,  когда решается судьба будущих планов и их выполнением.  Купеческий  же чаек и со стаканов неплохо пьется.
Прихожу в гостиницу там уже трое по разным комнатам. Стали знакомиться, и как водится за стол, чтобы закрепить знакомство, расположились на кухне.
Часа через два заглядывает в квартиру человек в армейском офицерском бушлате, из-под которого выглядывала олимпийка, шерстяных трениках, серых валенках, собачьей шапке.
Володя, сидевший за столом лицом к выходу, первым заметил его и сразу же попер – Мужик, у тебя тут кто-нибудь знакомый?
– Нет у меня тут знакомых.
– А тогда ты че приперся? Сейчас  должен прийти КГБешник, а ты в таком прикиде явно не понравишься ему. Так что вали, мужик, пока он не появился.
– Так я и есть тот КГБешник.
– Ну, ты даешь, мужик, разве такие бывают  КГБешники?
– Как видишь, бывают, Владимир, такие КГБешники.
– А меня, мужик, откуда знаешь?
– Разве не помнишь, в таком-то лохматом году я сопровождал тебя на барже по реке в аэропорт, а затем в СИЗО.
– Как не помнить? Так это был ты?
– А как же.
– Помню-помню, погода еще была замечательная, настоящее бабье лето.
Я уж думал, сейчас начнется заварушка, но они мирно пожали друг другу руки и полились воспоминания как о лучших временах их жизни. Сейчас так модно описывать палача и жертву за дружеским столом, но воздержусь.
Появился зам директора Аветис в великолепном костюме и огромной нельмой в руках.
– Вообще я пришел посмотреть, как вы тут устроились. И попросил всех переселиться из кухни для продолжения знакомства.
Сам же уселся на стул, накинул на живот чистое полотенце, упёр в живот рыбину, и принялся строгать огромную нельму якутским ножом. Розоватые стружки ложились на тарелку, стоящую у него на коленях. Гости с нетерпением ждали заранее разлив охлажденную водку по стаканам.
Площадка мне досталась по наследству, предыдущего ГИПа бросили на великую стройку, вникал в дело на ходу. Перво-наперво предстояло сдавать готовые строительством очистные сооружения поселка. До этого я смутно представлял очистные сооружения, как нечто неимоверно грязное и вонючее. Собралась приемочная комиссия и когда мне сказали, что все бумаги то бишь  документация на месте, пойдем на натуру меня оторопь взяла. Как это мы пойдем в это грязное и вонючее.  Ну, думаю, надо будет перетерпеть, и понуро побрел за уважаемыми членами комиссии, не будут же они долго терпеть грязь и вонь, осмотр натуры быстренько завершится.
Натура оказалась куда приглядней моего воображения. В помещении работают аэротенки, кругом стараниями сотрудников очистных сооружений устроен великолепный зимний сад, никаких грязи и вони.
Я уже освоился на площадке Заполярного, пришлось мне горному инженеру, помимо горных работ, в деталях разбираться и в вопросах очистки сточных вод, и работе ГТЭ (газотурбинной электростанции), и строительством производственной базы СМУ, жилым поселком и его водоснабжением.

Как-то пошли в баню. К тому времени баня топилась уже вторые сутки беспрерывно.  Надо сказать,  шикарная старательская баня. В  предбаннике массивный стол, на стенах большие рамы, холодильник, его морозильная камера заполнена горячительными напитками, широкие лавки, на которых сразу расположилась в белых простынях веселая компания руководителей комбината. Разливали  по стаканам водку, строгали нельму, выпивали, закусывали. Спрашиваю:
– А как же парная?  Главный энергетик отвечает:
– Видишь, термометр  показывает в парной всего сто десять градусов, вот будет сто тридцать, тогда и пойдем, а пока разогревайся за столом.
За столом оказались два родственника, один с Донбасса другой со Львова. Донецкий родственник вспомнил, как приезжал к родне во Львов. Львовянин сразу напомнил ему, что тот не дал племяннику рубль, который  он просил.
– Так, что я понял, что он просил, говорит:
–  Дядь, дай рубель. Сказал бы:
–  Дядь, дай карбованец. Я бы сразу  понял, что мне жалко рубля для племянника.  Все у вас западэнцев не по-русски.
Все по-дружески, весело не только родственникам, но и всем за столом.
Меня заинтересовали рамы на стенах, шикарные рамы висят, а картин в них нет. Спрашиваю:
– Почему рамы висят, а картин в них?
Вся компания призадумалась, и как в игре «Что? Где? Когда?» назначили отвечать главного экономиста, он, мол лучше всех нас разбирается в этом деле. Ждем ответа.
– По всей вероятности в этих рамах будут висеть портреты председателей старательских артелей, перевыполнивших план по добыче золота по решению ЦК КПСС и Правительства СССР или… – тут главный экономист задумался – или нарушивших УК РСФСР. Выношу на обсуждение честной компании.
Все рассмеялись, в итоге решили, что в этой бане мы все гости, баня является частной собственностью старателей, а посему решать им, чьи портреты будут в рамах, а может быть, там поместят эпические полотна на тему «Золотая страда в заполярье».   


Важный объект энергетики Заполярного ГОКа готовился к сдаче, а именно ГТЭ (газо-турбинная электростанция). Буквально на носу новый год и хочется встретить его в кругу семьи. Целый день с главным энергетиком и главным инженером ГТЭ безвылазно на площадке. Все уже на сто рядов проверено, члены комиссии по разным надзорам уже поставили свои подписи и ждут банкета. Подписи пожарника пока нет.
Еще раз проверяем объекты пожарной безопасности. Гидранты отсутствуют, но их должен поставлять районный  Пожнадзор. С ними негласная договоренность: до поступления гидрантов обходимся гайками ротта. Претензий при сдаче объекта быть не должно.
Осмотрели все пожарные колодцы гайки и вентили на месте. Ну, можно маленько расслабиться. Сам пожинспектор еще не прибыл, находится на приемке  в колхозе у моря Лаптевых, но пока улаживаются все вопросы по сдаче объекта решили его из колхоза не выпускать, ни одна машина его не возьмет без команды из ГОКа.  Наконец все улажено, дана команда
 – Выпускай!   

В ожидании инспектора Аветис повел нас в «греческий зал» при поселковой столовой, был такой зал для банкетов и для начальствующего состава, при нем были и официантки. Зальчик был тесноват и часть посетителей по одной стороне стола сидели почти у стены, за ними оставался небольшой проходик, и официантка сновала за спинами с тарелками борща. Мне все время казалось, что вот-вот борщ выльется мне за шиворот. Я сказал о своем ощущении Аветисов, он сразу определил, что официантка под мухой.
– По какому поводу? – Строго спросил он у нее.
– Так ведь по случаю сапоги новые купила, и пришлось с подругами обмыть. Они меня уверили, что без этого самого дела сапоги носиться не будут. Она была бледна, у меня не было сил смотреть на нее.  Какое ее ждет наказание? Женщинам на Заполярном трудно с работой. Официантку все же сменили, и мы продолжили очень вкусный обед безо всяких опасений.      
Часа через три пожарник приехал – молоденький лейтенантик, только в этом году начал службу после училища. Сразу же пошел осматривать хозяйство. И что? В первом же колодце нет гайки ротта. Я даже не стал заглядывать в полной уверенности, что там она есть.  Инспектор сразу же заявил: 
– Акт подписывать не буду.
Сразу что-то внутри заныло, накрылся семейный новый год. Как действовать в этой ситуации не понятно. Пожарник прав на сто процентов. Конечно, можно найти другую гайку, но это номенклатура районного Пожнадзора, и отпускались они поштучно согласно заявке на объект. Не известно, сколько времени оно займет, да и Акт нужен по старой традиции к новому году. Делать нечего пошли в контору, в кабинете у Аветиса сидит вся комиссия, ждут банкета. Вновь прибывшего члена комиссии встретили весьма приветливо. Аветис пустил в ход свое кавказское красноречие, он был как тамада на мужском застолье, где в честь гостя попавшего на это застолье полагаются самые лестные слова. И они были.
– Мой друг, не сказать, что я прям таки философ, но мне есть, о чем умудрить. Я не ошибусь, если назову тебя, мой друг, самым лучшим инспектором в районном  Пожнадзоре, я не ошибусь, если назову тебя, мой друг, несмотря на твою молодость, самым умным в районном  Пожнадзоре. Если есть на свете самый умный человек, то непременно это ты, мой друг.   
Оказалось, что гайку сперли старатели, которые узнав, что Акт почти готов, а им нужно сдавать ту самую баню где шикарные рамы висят, а картин в них нет. Незаметно гайку вернули на место, предъявили пожарнику, но тот уперся пуще прежнего, потребовал гидрантов как в рабочей документации. Пришлось звонить начальнику  районного  Пожнадзора, тот дал ему команду подписать Акт, но инспектор потребовал дать распоряжение в письменном  виде.  Давно уже кончилось рабочее время, пожарник не умолим.  Аветис опять преобразился в тамаду.
– Мой друг, не сказать, что я прям таки философ, но мне есть, о чем умудрить.  Я не ошибусь, если назову тебя, мой друг, самым худшим инспектором в районном  Пожнадзоре, я не ошибусь, если назову тебя, мой друг, самым дураком в районном  Пожнадзоре. Если есть на свете самый дурак, то непременно это ты, мой друг. 
Члены комиссии от ГОКа стали ввязываться в скандал. Чтобы закончить перепалку пришлось их просто выгнать. Решили, что утро вечера мудреней. Опеку над пожарником поручили начальнику ОКСа  Николаю Ивановичу и они вместе удалились.
В течении ночи ГТСники что-то удумали выгадать под шумок для своей корысти и отключили котлы-утилизаторы, которые подпитывали поселковую котельную. Без них котельная не справлялась с необходимым тепловым режимом. Уром в вестибюле конторы ГОКА образовался ледок после мытья полов. Сразу во все концы звонки, мол кто учудил такое. Никто не признается. Когда начальство ГТС явилось на свои места, то обнаружилось, что их контора вот-вот замерзнет. Быстренько включили котлы-утилизаторы и бегом в контору ГОКа, ходят, прикидываются шлангами. Но мгновенно отопительную систему не разгонишь, а вот мгновенно выявить злоумышленника ГОКовским на раз. Ультиматум на свою корысть хитроумным ГТС выставить не удалось. 
После ночной опеки пожарника Николаем Ивановичем они явились перед народом чуть живые. Начальник УКСа с мольбой в голосе просит: 
– Пристрелите меня, я не смог уговорить его.  Да он сам вам все скажет.
Пожарник:
– Я на отрез отказываюсь подписывать Акт. Можете сообщить об этом моему начальству. И упал на стул.
Все заинтересованные члены комиссии просто выпали в осадок и онемели от негодования. Прошло несколько минут абсолютной тишины. Первым обрел голос Аветис
– Ты, не знаю как тебя назвать, хочешь нас всех лишить новогодней радости, а заодно и премии за ввод объекта? Ты хочешь, чтобы новый год мы начали со старыми проблемами? Мы конечно с ними справимся, не буду загадывать, что будет с тобой.
Пришлось остановить Аветиса, отправить пожарника вместе с Николаем Ивановичем отдыхать и опохмелиться, но не до потери сознательности, а нам, оставшимся подключать тяжелую артиллерию для решения насущного вопроса. Пришлось звонить нашему генералу, обладавшему многими регалиями и полномочиями. Я описал обстановку.  Он обещал помочь по-генеральски. 
– Жди у телефона. Я свяжусь с главным пожарником Территории, думаю, проблема решится.  Через час звонок от генерала:
– Непредвиденные обстоятельства, в Городе все стараются сдать стройки до нового года, инспекторов не хватает, сам главный пожарник подключился в комиссии, мои люди следят за его передвижениями, как только, так сразу меня с ним соединят. Жди у телефона.
Уже закончился световой день, лучше сказать сумрачный промежуток света. Ох уж эта полярная ночь. С непривычки рабочий день, кажется длинней, а может быть, продолжительнее.  На улице северное сияние. Полюбоваться нет возможности, надо сидеть у телефона. Мужики говорят, что еще хватит на всю ночь.
На сцене появляются начальник ОКСа с пожарником (его фамилию пока никто не знает) во вполне приличном виде, садятся на свободные стулья. Немая сцена пожарник исключен из действующих лиц. Нужна только его рука, которая по команде из Территории поставит подпись под Актом. Да и не до него члены комиссии, обличенные доверием Территории, перед решающим броском – сдаче готового строительством объекта в эксплуатацию, полегоньку разминаются за приставным столиком легким красным вином.
Я сижу за столом замдиректора Заполярного ГОКа по строительству и еще раз проверяю комплектацию документации под сдачу объекта, заодно, присматриваю за облеченными доверием. На легкое красное вино смотреть не могу.
Кончается рабочий день, но никто не уйдет, не закончив дела. Все ждут звонка с Территории, он и будет звонком успешно оконченного рабочего дня.
Около восьми телефонистка спрашивает:
– Кто ждет звонка с Территории?
– Соединяйте.
Звонит генерал. Всего три слова:
– Жди второго звонка.
Буквально через минуту второй звонок, строгий мужской голос спрашивает инспектора районного Пожнадзора. Передаю трубку инспектору, тот только разевает рот словно рыба, выброшенная на лед, и что-то слушает, наконец, до нас доносится:
– Слушаюсь, товарищ полковник, я подпишу Акт.
Виктория! Все присутствующие как по команде грянули: – Ура-а-а!!!