За несколько дней до пятого ноября моей Бэйли

     Ломоносов тяжко поднялся, громоздясь шлафроковым тулупом, подошел к окну и вперил взыскующий правды - репки взор в недвижимость зимней столицы, по случаю торжеств перенесенной от греха подальше, в самые что ни на есть южнейшие земли Нового Уэлльса, где лишь озадаченные коронным вирусом вомбаты поджигали цигарки Елдырина магическими болотными огоньками, уловленными на скорую руку рукастыми. Академик покрутил головой, превозмогая похмелье, посетившее его два десятка лет назад, когда сокрылась Веселая Елисафет и жить стало скушно, как омлет или песни впротяг, когда сбираются лохматые люди на площадях Москвы и, теребя гитарки, воют вразноголосицу Манифесткашина, сводя с ума привыкших ко всему ворон и промочившую спичку Земфиру, то ли татарку с мандой поперек, то ли лесбиянку вообще без манды.
     - Им понятия манду запрещают, - почтительно подсказал из - за спины закашлявшегося Ломоносова секретарь, накрывая на стол. - Как, напримерно, ежели вот Надьке Толокошке отсыпать лукошком крохи таланта, так не возьмет же, западло, скажет, я уж, грит, буду стану негровский рэп гнусеть.
     - Скажет или грит ? - уточнил академик, развертываясь корпусно к столу. Оценил заледеневшую бутыль романеи заигравшим глазом, махнул серебряный штоф пивка и заел рыбкой боговой салакушкой.
     - Да по х...й, Михай Василич, - отмахнулся разбитной и с подбитым веком Барков, вскрывая бутыль зубом.
     - Вчти, - указал Ломоносов, наблюдая равномерность напитка в стаканах, искрящих в свете одинокой лучины просвещения, седьмисвечно возженной любым Шумурдяковым, кого пока еще не тошнит от родимой речи.
     - Мои мудэ, - вскричал Барков, размахивая столовым ножом, - да вы ли это ? Уж мне вас больше не узнать. П...дец и пролетело лето, мы будем пить и наливать.
     - Рыбалка еще, - торопливо жуя корицу, подсказал академик, - койоты и коалы. Главное, Иван, - и как вдарит кулачищем по столу, - чтоб ни одна гнида не вякнула какой херни на русском. Так и в немцы уйдешь, - буянил Ломоносов, срывая с себя шлафроковый тулуп. - Скоро рождество Годохмы, - сказал он, перехватив недоумевающий взгляд Баркова, - а ну как самый наитупейший и ничтожный помыслами царек России снова скупнуться порешит, соревнуясь с гадиной Собчак в градусности омерзения у любого, кто возвидит ?
     - В днюху Годохмы, - задумался Иван, намазывая рогалик кетчупом, - надо сделать так, чтоб она три дня была.
     - Да ! - загремел Ломоносов, бросаясь к тукавшим по стене ходикам. - Успеет ?
     - Пять десятков минут еще, - высчитывал Барков, превосходно зная о любви Ивлукича к грудастой Алисе, - должен успеть. После полуночи по московскому настанет третье ноября, значит, три дня подряд будет он бомбить Бэйли мистическим обожанием на зависть двоичной Кроу и выхватившей Муху - Цокотуху Дите. А я, - приосанился он, двигая ногой тулуп под стол, - стихи пока вчту.
     - Вчти и рцы, - не противоречил здравому смыслу самого первого Отца Основателя нашего языка Ломоносов, не умея сам ни сказать, ни написать приемлемо.
     - Кромешный ахуй ситуаций, - бормотал Барков, загребая обеими руками бутылки со стола, - да вместо новостей - фуфло, фитюльки модных инноваций, страна как полное говно.
     - Верно, - гудел шмелем уже пьяный Ломоносов, продвигаясь к диванчику у камина, - флот просрали, свейцам и цесарцам все достижения армий Рокоссовского сдали за коррупционный порт Ленинграда, украденный с потрохами Путиным и Собчаком, куда не ткни - в предателя и маслокрада угодишь.
     - Немцев надо, - кричал Барков, укладываясь среди бутылок под столом на шлафроковом тулупе, - из СС, чтоб порядок был ранжиром, весь народ пустить на мыло и чеченам всем сосать.
     - Не в рифму ни х...я, - отпыхивался с диванчика Ломоносов, - но по сути.
     - Иншалла, - пьяно хохотал Иван Барков, даже не сомневаясь, что лиходейная десантница Ургант именно так прозовет шершавого подонка, утянувшего на самое дно самого глубокого ущелья и самую тупую спортсменку планеты, без соревнования в говнизме с которой крыса рунета слилась и засохла.
    А мне что теперь, с Готфрик, что ли, играть ? Да ну на х...й. Я лучше порево с Рокси Рай закачаю, думая между тем : надо ли мне еще к ней в Твиттер заглянуть или и так сойдет. Думаю, что сойдет, ибо ( шикарное словечко ! ) смысла в Твиттере еще меньше, чем в Тилиграм, Тумблер или еще каких говенных вместилищах мириадов скудоумных говноедов, публикующих всякую х...ню, вместо того, чтобы смотреть порно Рокси или слушать Милле Петроццо, например.