Кузя

 Обычный полосатый котёнок, каких в деревне десятки, прибился ко двору Марии Петровны. Внучка Алиса, гостившая у дедушки и бабушки, увидев полосатое мяукающее чудо, сразу предложила назвать приблудного приёмыша Аполлоном. Дед, просматривающий районную газету, даже снял очки от удивления.
 
- Ты хоть знаешь, внученька, кого Аполлоном величают? – поинтересовался Михаил Николаевич.
 
- Конечно, знаю. Красивых мужчин так называют.

Дед, ухмыльнувшись, подмигнул подошедшей супруге и сказал:

- Слышала, бабушка? А я чем не Аполлон? Тоже красивый… в молодости был.

- Дед, вспомнила, ещё бог такой у древних греков был. Что, мужчину, бога можно Аполлоном называть, а котика - нет? – спросила внучка.

Дед почесал плешь.

- Слышь, бабушка, устами ребёнка глаголет истина. Если так разобраться, то кот тоже мужского пола, но как-то не подходит ему это имя. Таких полосатых в каждом дворе по одному, а то и по два экземпляра бегает.

Теперь внучка задумалась.
 
- Ладно, согласна. Не такой уж этот котейка красавец для такого имени. Тогда, дедушка, у меня другое предложение. Давайте назовём котёнка Рокфеллером, -  выдала Алиса.

- А ещё мудрёнее не могла придумать? Мы уже с бабушкой немолодые. Иногда и склероз приходит. Тут бы своё имя не забыть, не то что Рокфеллера.  А то получится, как с бабкой Марфуткой, - сказал дед и, усмехаясь в усы, отодвинул газету.

- А что с бабкой Марфуткой произошло? – поинтересовалась внучка, откусив недозрелое яблоко и недовольно скривившись.

- Вот такое и нас с бабушкой может ожидать, если согласимся на Рокфеллера,- будто не слыша вопроса внучки, задумчиво произнёс Михаил Николаевич.

- Дед, ну, не томи, - употребила Алиса бабушкино слово, - расскажи скорее.

- Да сосед бабки Марфутки назвал телёнка Шварценегером. А телок-то крепенький такой вырос. Однажды перемахнул через ветхий забор и, задрав хвост, помчался по улице в поле. Всё это произошло на глазах бабки Марфутки (так все её в деревне зовут). Марфутка и закричала соседке, собирающей огурцы в огороде: «Оля, Оля, ваш телёнок, забыла его имя и фамилию, ну, который чёрненький, негр, убежал». Так и с твоим Рокфеллером может получиться.

  Внучка чуть не поперхнулась яблоком, а Мария Петровна, скрестив руки на груди, улыбнулась, слушая рассказ  супруга, потом сказала:

- А давайте назовём котика Кузьмой, Кузей. Зачем нам заграничные имена-фамилии? Где ваш патриотизм? Кузьма -  простое и понятное имя. Например, Кузьма Минин – наш национальный герой.

- Ну, ты, Мария Петровна, как на политзанятиях. Ещё лекцию закати, вспомни свою комсомольскую юность.
 
- Да не ссорьтесь вы, дедушка и бабушка! – воскликнула Алиса. - Я, кстати, не возражаю против такого имени.
 
 Так Кузьма обрёл имя и стал членом семьи, которому рассказывали новости, с которым делились переживаниями, у которого спрашивали совета. Особенно привязалась к коту Мария Петровна. Она всегда находила время погладить Кузьму, поговорить с ним, вкусно покормить.
 
  Через год Кузьма превратился в вальяжного крупного кота. Отъелся на парном молоке, раздобрел, но свои кошачьи обязанности по борьбе с грызунами выполнял исправно. Претензий со стороны хозяев не было.    
 Однажды Мария Петровна замешкалась и не накормила вовремя четвероногого члена семьи. На столе оставила литровую банку, в которой молока было совсем немного - со стакан. Кузьма никогда не лазил по столам – это было ниже его кошачьего достоинства. Да и вообще это не дело благодарных, а, может, и благородных котов. Что тут сыграло роковую роль: нестерпимый голод, притягательный запах свежего молока или происхождение, - но Кузьма взгромоздился на стол. Он обошёл вокруг банки, понюхал её, попытался протиснуть морду – не тут-то было.
 
  Что бы сделал обычный деревенский кот? Да просто опрокинул бы банку и слизал вылившееся молоко. А Кузьма удобно устроился на столе около стеклянной тары, привстал немного для удобства и опустил лапу в молоко, над банкой тщательно облизал её и опустил снова. Эту процедуру повторил несколько раз. Кузьма был так увлечён этим процессом, что не услышал появления хозяйки. А она замерла в дверях,  всплеснула руками, восторгаясь и возмущаясь увиденным зрелищем. Наказания, конечно, не последовало. Разве поднялась бы на любимца рука с веником у Марии Петровны, увидевшей картину, достойную кисти художника?

  За короткое время Кузьма полюбил корову Ночку. Рано утром кот, несмотря на привычку понежиться на солнышке, лёжа на подоконнике, вставал вместе с хозяйкой и провожал с ней корову в стадо. Соседи подшучивали:

 - Ну, ты, Петровна, выдрессировала своего кота. Это не мурлыка, а какой-то собакокот. Ходит за тобой, как верный пёс.

- Да Кузьма к Ночке-кормилице не равнодушен, - улыбнувшись, проговорила Мария Петровна и, взяв Кузьму на руки, почесала у него за ушком. Кот, довольный, замурчал.

 - Какой-то моторчик звонкий в твоём кошаке встроен. Гудит, как трактор на машинном дворе, - заметил Виктор Иванович.

  С весны вместе с хозяйкой кот провожал в стадо Ночку, а потом придумал оригинальный способ передвижения: проявил отнюдь не кошачью сообразительность. Мария Петровна нагнулась поднять хворостину, чтобы подогнать нерасторопную корову. Кузьма, уловив удобный момент, запрыгнул ей на плечи и устроился воротником. В таком виде бабушка Алисы появилась в переулке. Новое «украшение» из кота не осталось незамеченным.

- Ты, Петровна, никак воротник купила, - отметила вездесущая Зинаида.
 
А Кузьма и усами не ведёт, только ушком подёргивает, мол, болтайте, что хотите, а мне тут тепло и удобно.

- Конечно, сам запрыгнул, украсил мой свитер. У тебя вон три воротника по двору бегает. Каждое утро новый воротник можешь надевать и форсить, а не удержишь – убежит твой мех.

- Да,  у меня они не такие сообразительные, как твой. Кузю  в цирк можно продать Куклачёву в его кошачий театр.

Петровна засмеялась:

- Я своего Кузю никому ни за какие деньги продавать не собираюсь. Это же член нашей семьи.

- А кот у тебя, Петровна, случайно  «крестиком вышивать» не умеет, как Матроскин в мультике? – усмехнувшись, спросил Виктор Иванович.

- Ага, ещё колыбельные для внуков поёт и телефон умеет отключать.

  Как в воду глядела Мария Петровна, расхваливая способности кота. Правда, Кузьма не научился ни вышиванию, ни вокальному искусству, зато очень быстро освоил открывание наружных дверей. Повиснет на рычажке ручки, дверь и открывается под его весом. Одна беда: мух напустит целый рой, бывает, и осы «порадуют» своим посещением. Мария Петровна  мух полотенцем пропеллерными движениями выгоняет, ворчит на Кузьму:

- Совести у тебя нет, Кузя. Научился открывать дверь – молодец. А закрывать кто будет? Вот скажу Михаилу Николаевичу, чтобы отвёз тебя в дремучий лес и оставил там.

  Кузьма внимательно слушает хозяйку, смотрит не мигая, вздрагивает ушком от предполагаемого страшного наказания. Потом, опустив голову, уходит в кусты. Через некоторое время Марию Петровну одолевают муки совести. Она меняет гнев на милость и заискивающим голосом зовёт:

- Кузя, Кузенька, пойдём, чего-нибудь вкусненького дам.

Но кот не поддаётся на уговоры. Притаился, обиженный.
 
  А часа через полтора приносит Кузьма хозяйке замусоленную полуживую мышь.

- Что, Кузя, мириться к Петровне пришёл? С подарком явился? – смеётся вышедший на крыльцо Михаил Николаевич. – Конечно, теперь она растает от благодарности.