А есть ли Он, этот Бог?

Пригородный автобус, пролетев мимо горделивых девятиэтажек нового района, мимо рынка и озера "Чистое", и, попрыгав на ухабах просёлочной дороги, остановился у ворот городского кладбища. Было раннее осеннее утро буднего дня и людей, выходивших из автобуса на этой остановке, оказалось немного.
   Галина сошла вместе с другими пассажирами, спустив, как и другие на открытом воздухе, до подбородка медицинскую маску. В связи с карантином по ковид-19 в закрытые помещения и транспорт без масок не пускали. Люди несли в руках вёдра, мётлы, букетики цветов, собираясь убирать и украшать могилы близких. Галина же не несла с собой ничего кроме маленькой дамской сумочки, в которой лежали ключи, кошелёк и пенсионное удостоверение. Могила, на которую она приехала, была ещё совсем свежей. Лишь месяц назад Галина похоронила мужа, скончавшегося скоропостижно от сердечного приступа на местном пляже.
   Ей сообщили не сразу, так как при муже не было никаких документов, а мобильный его телефон разрядился. В тот злополучный день стояла очень сильная жара: солнце просто жгло землю своими беспощадными лучами. А Александр ( так звали мужа), как всегда, загорал без головного убора и тёмных очков. В его 62 года уже не надо бы было жариться на солнце в часы самой высокой активности. Но разве Саше можно было давать советы? Когда Галина пыталась ему что-то сказать, доставала из шифоньера летний картуз из натуральной ткани, он только посмеивался: "Я молодой, я здоровый. Это ты панамки носи"... На здоровье Александр никогда не жаловался: зимой ходил на лыжах, летом катался на велосипеде, по утрам в любое время года была у него пробежка и упражнения на снарядах, потом - обливание холодной водой. Выйдя на пенсию в 60 лет, он ещё работал, преподавал математику в средней школе, где был уважаемым человеком и учителем высшей категории, которого ценили и любили и коллеги и ученики.
   Был у Александра один грешок: любил выпить... Нет, алкоголиком он, конечно, не был. Зачем наговаривать на интеллигентного мужчину, тем более после его смерти? Александр мог пить и мог не пить. Порой он давал себе установку и не прикасался к спиртному и месяц и два, так что Галина думала, не закодировался ли  муж в тайне от неё. А стоило ему прикоснуться, как он уже не мог остановиться и пил каждый день и неделю и две. Утром перед работой он не употреблял: ни-ни! Руки у него не тряслись и он не опохмелялся. Но зато после работы в обед Александр выпивал рюмку водки, а за вечер мог, распивая сам с собой, влить в себя литр красного вина. И у него был глубокий, тяжёлый сон ночью. А утром, как ни в чём не бывало...
   Перед трагедией Саша пребывал неделю в этом не контролируемом состоянии, тем более, что на работу ему было не идти, находился в очередном отпуске. И вот, как гром с ясного неба: внезапная смерть на пляже... Прибывшая по вызову посторонних людей "скорая" только констатировала смерть. На вскрытии - обширный инфаркт миокарда. А и сердце не болело, по крайней мере, Галина не помнила случая, чтобы муж обращал внимание на боли в груди, одышку или аритмию. Он не признавал врачей, не измерял давления, не принимал лекарств, разве что очень редко - от температуры при ОРВИ.
   Галина, прежде чем войти на территорию кладбища, задержалась перед величественным зданием кладбищенской часовни, трижды перекрестилась, поклонилась христианской святыне, купол которой золотым крестом упирался в самое Небо. Потом быстрым шагом пошла по центральной асфальтированной дороге в сторону новых секторов, где был похоронен Александр.
   Уже 40 лет функционировало это кладбище: самые первые захоронения датировались 1980м годом. За четыре десятка лет здесь выросло столько секторов, рядов и мест, что не сосчитать. Только в кладбищенском журнале у смотрителя, сидящего в "дежурке", всё значилось честь по чести, вёлся строгий учёт с самого основания...
   В старых секторах совсем не одинаковые надгробья от очень дорогих, элитных до невысоких скромных плит или вылитых из металла крестов. Здесь много ветвистых деревьев: клён, берёза, дуб, тополь. На некоторых могилах - цветочные клумбы. А есть неухоженные, заброшенные могилы и даже места захоронения без памятных знаков, забытые родственниками умерших...
   Галина шла и сердце её учащённо стучало. О, за месяц, прошедший после похорон, она приехала сюда в четвёртый раз! Какая-то невидимая сила непреодолимо влекла её сюда и она не считала денег на проезд. Галине было невыносимо сидеть в пустой квартире, готовить обеды и ужины, когда её Саша лежал здесь, зарытый в земле... Не верилось, что его нет среди живых. Временами дома казалось, что он вот-вот откроет дверь своим ключом, снимет обувь в прихожей, улыбнётся и спросит: "Ну, как дела, мать? Что у нас сегодня на обед?" А по вечерам Галина ждала, когда Саша начнёт жарить семечки подсолнуха на маленькой чугунной сковородке, только для этого и предназначенной, когда начнёт разговаривать по Скайпу со старенькой мамой и сестрой, тоже учительницей, но не математики, а английского языка. В юности брат и сестра учились в одном университете с разницей в два курса: Саша был на два года старше своей сестры...
   Галина дошла в своих раздумьях до каменного столба с отметкой 39 - это тридцать девятый сектор, откуда надо поворачивать налево и идти в сторону новых секторов. Асфальт закончился. Началась грунтовая дорога, переходящая в непролазный густой песок. По бокам дороги - сосновый лес, захоронения уже более поздние. Не везде на могилах памятники. Кое-где деревянные кресты с табличками с фотографиями и без, перевязанные полотенцами по православному обычаю со дня похорон, венки из искусственных цветов...
   "Сколько народу здесь лежит, Боже- Боже!" - подумала в очередной раз Галина, - целый город! Мёртвых больше, чем живых... А ведь все, кого похоронили, жили, дышали, суетились, учились и работали, любили, рожали детей. По табличке на обелиске легко установить возраст умершего. И далеко не все умерли в преклонных годах. Есть и не старые, и юные, и дети...
   "Почему так?" - размышляла Галина. - Почему Бог забирает даже новорожденных младенцев, которые ещё ни в чём не успели согрешить? - Кто-то живёт до девяноста, а кому-то приходит черёд в двадцать пять?
   Она шла по вязкому, тяжёлому песку, с трудом переставляя ноги. Погода была, однако, хорошая. Уже наступил тот час, когда достаточно высоко поднялось солнце и грело в сентябре нежно и ласково, а не пекло беспощадно. Листья на деревьях начинали увядать, желтея и багровея. Только сосны в лесу гордо красовались зелёной хвоей.
   Вот и могила Александра: песчаный холмик, массивный дубовый крест, перевязанный полотенцем с изображением ангела, три венка из искусственных цветов, траурные ленты с трогательными надписями...
   "Оградку надо поставить до холодов, - не в первый раз подумала Галина, глотая навернувшиеся слёзы, - чтобы и лавочка при ней. Ноги-то вон как гудят."
Окинув взглядом целый ряд образовавшихся за месяц после Саши новых могил, Галина увидела, как недалеко два молодых парня, работники похоронного агенства, лопатами копали ещё одну могилу.
   "Не лёгкий труд, не только физически, но и морально. А, может, эти люди просто привыкают? Платят им, должно быть, нормально, ведь услуги похоронных фирм не из дешёвых. А где лучшую работу молодёжи сыскать,"- прикидывала в уме вдова.
   На обратном пути около часовни к Галине подошла незнакомая женщина в чёрной гипюровой косынке. На вид ей было лет пятьдесят.
   - А скоро в город автобус будет, не знаете? - спросила она, - и протянула Галине упакованную в прозрачный целлофан румяную булочку. - Помяните сыночка моего Ванечку, вчера похоронила, - дрогнувшим голосом добавила она. - "Завтрак" ему привозила...
   - Царство Небесное и вечная память, - перекрестилась Галина. - А сколько же было сыну годков?
   - Двадцать два. Рак крови. Не спасли...
   Убитая горем мать всхлипнула и, забыв, о чём спрашивала, как-то согнувшись, маленькими шажками поплелась на остановку.
   " И почему Бог не щадит таких молодых?" - снова задалась вопросом Галина и не смогла себе ответить, потому что Библии она не читала и вся её религия состояла в посещении православного храма на Пасху и Рождество да мимолётных забегов в церковь, чтобы поставить свечки.
   Два раза в жизни женщина исповедалась и причастилась: первый раз - четверть века назад, когда у них с Александром умер от менингита пятилетний сынок, второй - после смерти матери. Больше детей, несмотря на попытки Галины забеременеть и родить, не было, за что она также сердилась на Бога.
   "А есть ли Он, этот Бог, и загробная жизнь?" - в который раз скептически подумала Галина. И вдруг внезапно купол и крест часовни вспыхнули каким-то необычно ярким, золотым светом, ослепив на мгновенье её глаза. Сердце, сперва замерев в груди, заколотилось так громко и часто, что Галине показалось, что оно хочет выпрыгнуть наружу. Смятение объяло непокорную душу.
   - Господи Иисусе, - горячо прошептала женщина, однако уразумев, что стопы её направляются не на остановку автобуса, а к высоким ступенькам кладбищенской часовни...