У моря, у синего моря 2

                Продолжение.
                Глава 13.
             Электричка прибыла точно по расписанию. Татьяна Степановна вышла на перрон и замерла. На перроне, прямо у двери, из которой она вышла, стоял Михаил.
  - Миша, ты как здесь? Да, что я спрашиваю. Ты куда то собрался ехать?
  - Нет. Я тебя встречаю.
  - Так и откуда ты знал, что я приеду?
  - Я ещё утром почувствовал и вот стою с утра и ожидаю тебя…
  - Миша…
  - Таня, прости, за всё прости. Я не мог приехать… там эта…
  - Не будем ничего говорить о прошлом. Что было, то было. У нас с тобой ещё есть время насладиться жизнью.
  - Идём домой… Мне, кажется, что мы никогда и не расставались, и никогда в нашей жизни ничего и никого не было. Мы только сейчас начинаем жить.
  - Мы не начинаем. Мы продолжаем жить. – Татьяна Степановна посмотрела Михаилу в глаза. – Это так, как я вернулась домой после командировки.
  - Таня, знаешь, оказывается, что только время может показать, кто есть кто.
  - Это так и есть.
  - Идём, и пусть всё село видит нас вместе. И пусть всё село сплетничает. И пусть всё село только и говорит о нас. – Михаил взял Татьяну Степановну за руку, и они, спустившись с перрона,  пошли селом к дому. 
        Он шли, открыто, весело переговариваясь, по пути следования, здороваясь с односельчанами.
               В природе бурлила весна.   

 
   


      1
               
 
        Наталья с грустью смотрела на воробьёв, которые стаей слетались на крошки булочки, которую она крошила и бросала на дорожку. Вот уже три недели как она без работы. Наталью угнетает мысль о том, что родители узнают об этом, ведь через неделю она должна принести зарплату.
  - А, ведь у меня было предчувствие, что этот купленный больничный лист до добра не доведёт. Так и кому же я перешла дорогу? Кому? Интересно было бы знать. Да и так спасибо начальнику, что продержал меня на работе столько времени, а то бы куда я пошла, искать работу среди зимы. Всё моё необдуманное путешествие в Одессу закончилось…
 
          Наталья, вспомнив о путешествии в Одессу, вдруг вспомнила, что у неё есть тысяча долларов, которые ей подсунул в сумку Аркадий Семёнович. Наталья расслабилась.
  - Так и как я могла забыть об этом? Как могла? Это видимо оттого, что у меня никогда отродясь, не бывало таких денег, и я о них совершенно забыла.
 
         Наталья смотрела на воробьёв, которые клевали крошки от булочки. Она всматривалась в каждого воробышка, пытаясь понять, как же они, воробьи, живут в сообществе. Но, никакие мысли по этому поводу не приходили к ней в голову.
  - Интересно, а есть у воробьёв мозги? Способны ли они думать? Ну, как-то же они живут в стае. Как они знают, куда им лететь? – Наталья подняла голову вверх и посмотрела на небо. – А, интересно, как другие птицы знают, куда им лететь, куда не лететь? Как они живут в сообществе и способны ли самостоятельно жить в одиночку?   

            Наталья искрошила всю булочку воробьям и собралась, было идти дальше в поиске работы, как в сумке зазвонил телефон.
  - Слушаю.
  - Наталья, ты где?
  - Оля я тут…
  - Где тут?
  - Оля, а что у тебя с голосом?
  - Ничего. Голос как голос. Так ты где?
  - Я…
  - Давай встретимся в кафе.
               Наталья вдруг обрадовалась возможности никуда не идти и ничего не искать, ни с кем не беседовать на тему работы.
  - Давай.
  - Тогда через пол часа…
  - Хорошо.
 
        Наталья поджидала Олю в кафе, и едва увидев её, не могла поверить, что это Оля.  Она всматривалась в исхудавшее лицо Оли и чувствовала, что что-то с ней не так. Оля совершенно не была похожа на себя, на ту, беззаботную Олю, которую она знала. Она не была похожа на ту Олю, которая всегда говорила, что надо жить легко, не заморачиваясь на всякой чепухе. 
  - Привет…
  - Оля…
  - Не надо меня рассматривать. Я не витрина в ювелирном магазине.
            Оля села на стул напротив Натальи.
  - Что, закажем кофе или как?
  - Закажем… - Наталья  пошарила взглядом по залу кафе в поиске официанта. – Сейчас. Ты сиди. Я пойду и закажу…
 
          Наталья вернулась через пару минут, уселась на свой стул и вновь принялась рассматривать Олю, не понимая, что же в ней не так.
            Оля сидела молча. Наталья не решалась заговорить. Она ждала, когда Оля заговорит, предполагая, что она хочет что-то сказать, но всё никак не решается.
            Официант принёс кофе, поставив на стол чашку, перед каждой из девушек и удалился.
            Девушки молча пьют кофе. Оля не смотрит на Наталью. Наталья изредка поглядывает на Олю и поджидает, когда та начнёт разговор. Они не виделись долгое время. 
             Оля посмотрела Наталье в глаза.
  - Ты слышала, как министерство социальной политики объявило народу, об обязанности детей помогать своим престарелым родителям – пенсионерам, которые уже не могут работать… пенсионеры, которые уже не могут работать И, даже уже есть закон, что дети должны поддерживать своих родителей – пенсионеров… а, те дети, которые не хотят поддерживать своих родителей – пенсионеров… через суд! – Оля не отводит, взгляд от Натальи. – Это что? Это как? Это получается, что молодая семья должна содержать своих детей и ещё и престарелых родителей! И этот весь кошмар на минимальную зарплату! Вот почему в Украине такие мизерные пенсии, которых не хватает ни на что. Значит, кто в состоянии работать, тот будет работать до смерти, чтобы обеспечить шикарную жизнь миллионерам и нищую жизнь своей семье. Тот, кто ещё может шевелиться, должен обслуживать остальных. И тех, кто уже не может шевелиться и тех, кто не хочет шевелиться.  Министерство социального обеспечения доложило народу – Маленькая пенсия? Дети помогут выжить! А, как нам, поднимать своих детей, работая по двенадцать – пятнадцать часов в сутки и ещё помогать престарелым родителям. Так что и для кого я могу сделать, работая с утра до ночи? Что? Как?  Когда? Это уже не жизнь… Это уже как когда то, помнишь мы смеялись на школьных уроках, где ещё до той, социалистической революции заводские рабочие приходили на работу по гудку ещё затемно и уходили с работы по гудку тоже затемно. Сколько часов они работали? Как мы сейчас? Работа и пьянство, пьянство и работа… Паны панствовали. Надсмотрщики смотрели за народом, чтобы не разбаловался, и не бузил, подливали народу в чарку... смутьянов быстро убирали с дороги… Это история, уже прошедшая история жизни народа. Да? Уже прошедшая история? Или как? Что делать, всегда и за всем стоят деньги!   
  - Оля… - Наталья с грустью смотрела на Олю, вспомнив, как её семья продала свою квартиру для операции бабушки, ради того, чтобы она была жива. А, если бы операция не была успешной? Наталья почувствовала противную дрожь в теле. – Оля…

           Оля уже не смотрела на Наталью. Она смотрела перед собой и ничем не обозначала то, что она слышит Наталью. 
  - Да. Все рвутся к деньгам. А, почему? Чтобы чувствовать себя защищёнными в этой жизни! А, что без денег? Заболел -  в гроб! А, всё остальное, производное от безденежья. Когда у тебя нет денег – любой может стать твоим врагом и тебе не отбиться!
             Оля посмотрела в чашку.
  - Кофе закончился.
   

 
  2

          Наталья быстро пошарила взглядом по залу и, заметив официанта, махнула ему рукой.
           Свежее, горячее кофе на столе. Оля смотрит на чашку.
  - Деньги есть – есть кофе. Денег нет – нет кофе! – Оля издала какой-то противный не то смех, не то звук в виде смеха. Она продолжала смотреть перед собой, словно что-то видела там в этой точке, куда смотрела. 
         Наталья с грустью посмотрела на Олю и к ней внезапно закралась мысль, что с Олей не всё в порядке.
  - Оля…
         Оля даже не взглянула на Наталью.
  - Пособники… а, ведь и я пособник. Это я, работая по двенадцать часов, за минимум в час, реанимировала салаты. Так для кого и какие деньги я делала?  Для себя, чтобы выжить? Для своих хозяев, чтобы они зарабатывали миллионы и жили, и отдыхали  за границей?
  - Оля…
  - Да хоть бы я лопнула от  многочасовой работы, мне никогда не заработать таких денег, какие я своим трудом приношу хозяину, да ещё при этом говорю ему спасибо, за то, что я имею. 

 
          Наталья смотрела, слушала Олю и тут же вспомнила, как она просила начальника не увольнять её среди зимы и как она была рада, что он не уволил её тогда, а дал возможность доработать до весны. Внезапно от этой мысли Наталья почувствовала себя униженной.      
  - Оля…
         Оля ничего не слышит. Оля пребывает в своём мире, в который не впускает никого, она лишь приоткрывает завесу того, о чём она думает. Мысли Оли последовательно выстроились и просятся наружу.
  - Ребёнок… Ребёнок, не будет мне высказывать что ему надо обо мне заботится, если не дай Бог, я заболею, или придётся на старости лет мне помогать, как своей маме…
      
          Наталья не выдержала.
  - Но, ведь это наши родные!
  - Вот! Вот на этом и построен весь расчёт минимальных зарплат и минимальных пенсий, чтобы мы крутились в кругу своих близких, и работали до смерти, все вместе пребывая в нищете. - Оля словно вышла из оцепенения и посмотрела Наталье в глаза. – Мой ребёнок не будет мне высказывать, если придётся мне помогать, не дай Бог! Дети, не хотят учиться! Дети, при живых родителях, живут как беспризорники, потому что их родители работают по двенадцать – пятнадцать часов в день.  Мой ребёнок не будет беспризорником… Мне недопустима  сама мысль, что ребёнок ещё не пришёл в этот мир, а на него уже возлагают обязанность давать милостыню маме, которую, она, мама, когда состарится, как подзаборная собака будет ждать, сидя у дверей своих детей…

           Взгляд Натальи впился в лицо Оли.   
  - Оля…
  - Я избавилась от ребёнка.   
  - Оля! – Наталья с нежностью и состраданием смотрела на Олю. – Оленька, как же так? Как это случилось? Ведь уже был большой срок…
  - Да. Наши мысли имеют свойство… Когда я услышала о том, что говорит министерство социальной политики, то у меня всё перевернулось в голове. Эта информация не давала мне продохнуть и… вот… Это как помнишь, я порезала палец, тогда, перед Новым годом? Я просто резала свои салаты и думала о том, что как мне всё надоело, как хочется прямо сейчас бросить работу и уйти из супермаркета… и чик! Пальчик порезан. Я вышла из супермаркета. Я свободна!
  - Оленька… но ведь это совсем другое…
  - Ничего другого. Мозг работает и передаёт сигналы организму, а организм выбрасывает всё лишнее, чтобы не мешало. Эта информация была для меня губительной. Видимо мой мозг не выдержал тяжести жизни, которая ожидает моего будущего ребёнка. Я избавила своего ребёнка от того момента, когда он возненавидит меня, за то, что я буду у него отнимать его жизнь, ради продолжения своей собственной. Ведь у меня нет миллионов долларов, нет счетов в оффшорах, нет дворцов, нет фабрик и заводов, пароходов и прочего движимого и недвижимого… Я не хочу, чтобы мой ребёнок был заложником моей жизни.   
  - Оленька…
  - Да, так и есть. Смотри, сколько детей ненавидят своих родителей за то, что они считают, что им чего-то недодали в детстве, не так воспитали, а потом требуют ещё и содержать их, стариков на старости лет. Главное – старики через суд, по закону будут требовать, чтобы их дети содержали их до смерти. Так это звучит так, уравновесьте жизнь детей и родителей в нищете!
  - Оля…
  - А, что? Деньги из бизнеса в тени не идут в пенсионный фонд.  Так откуда и чем он, пенсионный фонд будет пополняться, ведь зарплату продолжают давать в руки, в конвертах. Вот! Это всё, чтобы сохранить этот 70% теневой бизнес, и придумали – Чтобы дети содержали родителей! И кто виновен в том, что существует этот теневой бизнес? Мы сами. Это мы сами берём в конвертах зарплату и даже не думаем, а чем же нашим родителям будут платить пенсии? А, потом и нам… Никто кроме нас, наёмных работников не выведет бизнес из тени. Никто, кроме нас. Никто кроме нас не остановит накопление денег в руках олигархов. Олигархи – это власть нескольких, которые влияют своими деньгами на политиков, и на жизнь народа. Так и получается, я сама позволяю им, олигархам влиять, да ещё и как влиять на свою жизнь, тем, что беру зарплату в конвертах и работаю на них по пятнадцать часов в день. И чем я лучше тех самых олигархов? Чем? Ведь беря зарплату в конвертах, означает, что я тоже не хочу платить ни налоги, ни деньги в пенсионный фонд. Так и чего я ругаю этих олигархов? Чего? Я сама такая же, как они! – Оля рассмеялась. Она смеялась и подмигивала Натали. – Тебе понятно? Да только у них счета в оффшорах, а у меня жизнь за шторой, чтобы никто не видел, как я живу. Они скрывают свои миллиарды. А, мы скрываем свою ничтожную жизнь, притворяясь, что у нас всё хорошо.
   
 
      Оля замолчала. Она почувствовала усталость от этих длинных своих монологов, которые возможно вовсе и не нужны её собеседнице, но желание сказать то, что не давало ей свободно думать о будущем, было слишком велико. Оля выпустила свою мысль на свободу и теперь чувствовала хотя бы какое-то  облегчение. 
  - Оленька, а что Дима?
  - Дима? А, Дима ничего. Он ничего не знает.
  - Как?!
  - Вот так.  Когда услышала эту информацию, мой мозг начал работать. И я сказала Диме, что поеду отдохнуть, и… исчезла.
  - Так он и не знает ничего?
  - А, для чего ему это знать? Он что мне муж?
  - Оленька, он так ждал этого ребёнка.
  - Так пусть ждёт и дальше. Он свободен.
  - Оленька, как же так? Он ведь так…
  - Любит меня?
  - Ну да.
  - Так полюбит кого-то другого.
  - Так, а что случилось у тебя с ним?
  - У меня ничего не случилось.
  - Как ничего не случилось? Вы ведь были такой парой!         
  - Всё не так просто. Знаешь, почему я не вышла за него замуж?
  - А, действительно, почему ты не вышла за него замуж? Он ведь столько раз делал тебе предложения.
  - А, когда мы познакомились, он был простым работником мясокомбината и видел всё, что там творится, и был не согласен с происходящим. А, потом ему дали должность! Понимаешь, повысили его статус, и он стал таким как все начальники. Он уже стал мечтать о том, что когда-то будет управляющим, а потом и хозяином мясокомбината. Он уже больше не говорил о том, какого качества мясокомбинат выпускает продукцию. Его уже больше не интересовало, из чего изготавливают колбасы и прочую продукцию. Он уже больше не собирался уволиться оттого, что не мог смотреть на то, что происходило на мясокомбинате. Как быстро всё в нём изменилось.
  - Но это и есть карьерная лестница… - Наталья не отрывала взгляд от Оли.
  - Ну да. Если свою карьеру строят на том, чтобы помогать хозяину, зарабатывать миллионы, отламывая себе от дохода хозяина, на пять копеек больше, чем остальные получают, то это так и есть. Карьера. Это что? На чём она построена? Кто такой карьерист? Сколько душевных сил он тратит, чтобы взобраться куда-то наверх и ещё не известно, доберётся ли до верха… Кого и скольких предаёт и ещё предаст, пока лезет по ступенькам на четвереньках?      
          Наталья расширенными глазами смотрела на Олю и не могла поверить в то, что она говорит.
  - Оля…
  - А, это не так? Всё так! – Оля внезапно вскочила со стула и оглядела зал кафе. – Вот, смотри, они все делают миллионы для своих хозяев и смотри, как они рады, что могут себе позволить сидеть в кафе и пить кофе с такими же как они сами. Они едва находят время для такого визита в кафе, потому что работают тоже, как ты или я, по двенадцать часов в день или с утра до ночи, а тут они притворяются, что всё у них замечательно.
  - Оля…
  - А, ведь на самом деле так просто, работать восемь часов в день, после работы собираться с друзьями или отдавать своё свободное от работы время детям, если они есть… Ведь каждый заведомо знает, что никогда в жизни не станет не то, что миллионером, даже просто обеспеченным человеком. Обеспеченность – это независимость ото всех и от всего. Так может, именно такой независимости боятся хозяева? И никакая социальная справедливость тут ни при чём! Они боятся… Боятся потерять власть над народом. Если все будут работать по восемь часов в день, кто же будет приносить им сверхприбыли? Кто? И как же они тогда будут друг перед другом хвастаться своими всё увеличивающимися доходами? – Оля расхохоталась. – В жизни всё так просто!
         Наталья, уже с замиранием сердца смотрела на Олю. Ей всё время казалось, что вот ещё Оля что-то скажет и ей, Оле, от её собственных мыслей и произнесённых слов, станет дурно.
  - Оля, Оленька…

      
      

  3


   Оля никаким способом не среагировала на зов Натальи. Её взгляд был устремлён в неизвестность. Её мысли блуждали в каком-то странном времени, времени, которое никогда для неё не наступит.
  - Оля… - Наталья тихо позвала её. – Оля…
  - Я решила уехать…
  - Куда?
  - Как все уезжают. В дальние края… - Оля рассмеялась.
  - Оленька…
  - Меня здесь ничего не держит…
  - Оленька, а я?
  - Так поехали вместе!
  - Я не могу никуда ехать. У меня бабушка болеет… Родители скоро пойдут на пенсию…
  - Так я именно об этом и говорила. В таких условиях жизни вся семья будет всегда жить в нищете…
 
        В сумке Натальи зазвонил телефон, и она принялась рыться в его поиске.
  - Ну вот, так всегда… в сумке всего полно и найди этот телефон… Нашла! Слушаю!
  - Добрый день Натали.
  - Аркадий Семёнович! Как рада Вас слышать. А, мы тут с Оленькой в кафе сидим…
  - В каком кафе?
  - Да, так  в одном…
  - Не хотите говорить?
  - Да какое это имеет значение, в каком, Вы ведь всё равно в эту минуту не присоединитесь к нам.
  - Присоединюсь и очень быстро! – Голос Аркадия Семёновича звучал весело и бодро.
  - Так Вы в Киеве?!
  - Говорите где Вы находитесь, и я мгновенно приеду.
        Наталья быстро назвала место нахождения кафе и отключила телефон.
  -  Оля, Аркадий Семёнович сейчас придёт к нам. Прошу тебя не говори при нём то, о чём говорила раньше.
  - Это почему? Может, ему будет интересно знать то, о чём мы говорим, о чём мы думаем? Может, он никогда в жизни ничего подобного не слышал.
  - Не надо говорить.
  - Посмотрим.
  - Давай закажем ещё по чашечке кофе… - Наталья умоляюще смотрела на Олю. – Давай…
  - Давай, но у меня нет денег, если ты оплатишь, то закажи.
  - Я заплачу. Только прошу тебя, будь аккуратна со словами, которые произносишь. – Наталья смотрела Оле прямо в глаза.
  - Боишься, что мои слова могут не понравиться Аркадию Семёновичу или могут рассердить его? А, если и так, то значит, что Аркадий Семёнович…
  - Оля…
  - Иди, заказывай кофе, и будем ждать Аркадия Семёновича. – Оля улыбнулась. – Иди. Я буду паинькой. Я буду помалкивать.
      
 
       Аркадий Семёнович вошёл в кафе и остановился. Он рассматривал всех клиентов, сидящих за столиками в зале, и никак не мог найти Натали. За столиками сидели девушки в весенне-летних нарядах, от которых всё пестрило в глазах Аркадия Семёновича. Наконец-то увидел и тут же направился к их столику.
  - Добрый день Натали, добрый день Оленька.
         Взгляд Аркадия Семёновича замер на Оле.
  - Оленька…
  - Да, Аркадий Семёнович, да. Ничего не говорите, и ничего не спрашивайте. – Оля посмотрела на Наталью. – Мы вот, поджидая Вас, уже выпили по три чашки кофе.
  - По три чашки кофе?! – Аркадий Семёнович сделал удивлённое лицо. – А, я думал, что мы ещё посидим в кафе и выпьем по чашечке кофе.
  - Нет. Нам достаточно, а Вы закажите себе чашечку, и мы посидим с Вами, поговорим. Да, Наталья? – Оля подмигнула Наталье. – Посидим, поговорим…
 
        Аркадий Семёнович, чтобы не сидеть за пустым столом заказал чашечку кофе. Официант Окинул взглядом столик и продолжал стоять рядом.
  - Натали, Оленька, может и Вам заказать ещё по чашечке кофе?
  - Аркадий Семёнович, мы уже выпили по три чашечки. Нам достаточно.
          Аркадий Семёнович посмотрел на официанта.
  - Спасибо. Нам только одну чашечку кофе.
          Официант удалился.
  - Аркадий Семёнович, а что же Вы так неожиданно приехали? Есть какое-то срочное дело?
 
          Аркадий Семёнович как-то замялся, но, посмотрев в глаза Наталье, быстро принял решение.
  - Да, Натали, у меня есть дело. А, как Вы здесь пережили зиму?
  - Да, Аркадий Семёнович, Вы, верно, сказали, мы пережили зиму.  Именно так, пережили зиму. – Оля посмотрела Аркадию Семёновичу в глаза. – Как точно Вы сказали. Пережили. Пережить что-то. Пережить как-то. 
  - Оленька, что-то случилось? Вы…
  - Да. У нас с Натальей всё как-то как Вы сказали, что мы пережили зиму.
  - Так, а что случилось? Натали, как у Вас обстоят дела? Что-то не так? Вы ничего мне не рассказывали по телефону, когда мы беседовали. Мы всю зиму беседовали. 
  - Всё нормально, Аркадий Семёнович. – Наталья грозно посмотрела на Олю. – Всё нормально.
  - Да ничего нормального. Но, впрочем, кто знает, что можно считать нормальным. Наталья без работы. Я без ребёнка. Может это в данной ситуации можно считать нормальным. Жизнь, Аркадий Семёнович, оказывается вовсе не то, о чём мы думаем, а то, что нам преподносит судьба.
 
        Аркадий Семёнович смотрел на Олю, и ему вдруг захотелось их, обеих девушек обнять, прижать к себе и защитить.
  - Натали, Оленька… Я хочу пригласить Вас в Одессу.
  - В Одессу? – Наталья растерялась и запаниковала. – А, что в Одессе?
  - Пригласить Вас жить в Одессу. Вы сможете работать и жить. Иногда, даже очень полезно поменять место жительства.
          Оля посмотрела на Наталью.
  - А, что? Я согласна.

       

  4


   Аркадий Семёнович с удивлением посмотрел на Олю. Он даже не предполагал, что именно Оля так внезапно отреагирует на его предложение.
  - Оленька, а что Дима?
  - Дима лезет на четвереньках вверх по карьерной лестнице…
  - Оля… - Наталья строго посмотрела на Олю. – Это Оля так говорит…
  - Что значит, так говорит? Я говорю, то, что есть. Дима действительно лезет вверх по карьерной лестнице и при чём лезет на четвереньках! Он ведь хочет быть управляющим мясокомбината, а может, в дальнейшем и хозяином. Так что вы там предложили, Аркадий Семёнович? 
  - Я предложил Вам, Натали, и Вам Оленька, переехать жить в Одессу.
  - Я согласна.
            Аркадий Семёнович посмотрел на Наталью.
  - Натали, а Вы? Что скажете?
  - Мне надо поговорить с семьёй. Что скажут мои родители?
  - Но в принципе, Вы не против переехать в Одессу?
– Аркадий Семёнович напряжённо всматривался в лицо Натали.
  - Аркадий Семёнович, я об этом никогда даже не думала. Вот Оля… мы только сейчас до Вашего прихода говорили, и она сказала, что хочет уехать, уехать вообще, как все уезжают… У Оли, решение уехать было готово до Вашего прихода и ей было легко дать ответ, а мне, я не знаю.
  - Но, всё таки, Вы не против…
  - Не знаю. Мне нужно поговорить дома. Хотя…
  - Так Вы не против…
  - Аркадий Семёнович давайте отложим это до вечера. Я сейчас пойду домой и поговорю с родителями, а потом встретимся и я скажу Вам ответ. 
  - Так и замечательно. Идём те быстро…
  - А, кофе? – Оля посмотрела на стол, где, словно сирота стояла давно остывшая чашечка кофе.
  - Я потом выпью кофе, вечером, когда мы встретимся.
 
       Аркадий Семёнович поискал взглядом официанта и махнул ему рукой. Мельком взглянул на чек и положил деньги на стол.
  - Идём те. Я сейчас возьму такси и мы быстро доедем до места.
  - Аркадий Семёнович. Можно не спешить. Родители ещё не пришли с работы.
  - Тогда может, пообедаем?
  - Я согласна. – Оля улыбнулась Аркадию Семёновичу. – Я согласна. А, то от кофе меня уже подташнивает.
  - Тогда говорите, в какой ресторан пойдём обедать.
  - Наталья, а давай пойдём в тот, в котором мы были перед Новым годом.
  - Оленька, Вам понравился ресторан?
  - Мне понравилась в том ресторане еда.
  - Тогда едем.


 


            Лариса Ивановна терзала себя мыслями об Аркадии Семёновиче. Ей, то хотелось немедленно ехать к нему в Одессу, то позвонить и сказать, что она приедет и пусть он её встречает. Мысль, о том, что она ему скажет, чтобы он её встречал, потянула за собой мечту, словно это была  реальность, и Лариса Ивановна пускалась в сказочный мир своих фантазий. Она уже видела, как он стоит у маршрутки с цветами в руках и подаёт ей руку, когда она выходит из машины.            
           В такие минуты,  лицо Ларисы Ивановны принимало царственное выражение. Она улыбалась, слегка склонив голову набок, словно кокетничала. Она выставляла руку вперёд, как будь то, поджидая, что Аркадий Семёнович сейчас возьмёт её за руку и поведёт в её сказочный мир. 
 
         Сказочный мир Ларисы Ивановны всегда не к стати обрывался звонком телефона.
  - Валентин… Слушаю… - Лариса Ивановна говорила медленно, всё ещё пребывая в образе царственной особы.
           Царственная особа возвращалась в реальный мир, едва услышав, что вновь нужны деньги.
  - Так, Валёк. Я с тобой рассчиталась, и теперь твои услуги мне пока не нужны. Так и чего я должна тебе за что-то платить? Когда ты мне понадобишься, я тебе позвоню, и сам, больше мне не звони. Я обдумываю дело…
 
          Лариса Ивановна уже ничего не обдумывала. Лариса Ивановна пребывала в мечтаниях. Она всё чаще и чаще, сидя у себя на кухне за чашечкой кофе с коньяком, рисовала себе картинки совместной с Аркадием Семёновичем жизни.
           Вот так. Она не одна сидит сейчас за столом и пьёт кофе с коньяком, а рядом с ней присутствует Аркадий Семёнович. Лариса Ивановна смотрит ему в лицо и улыбается одной из самых милейших своих улыбок. Лариса Ивановна так желала этого, что реально видела Аркадия Семёновича рядом с собой, и она продолжала улыбаться ему. И, чудо случалось, Аркадий Семёнович улыбался ей в ответ.
             В комнате темнело, и Лариса Ивановна уже плохо различала предметы в кухне, но Аркадия Семёновича она видела реально. Иногда, Аркадий Семёнович, куда то исчезал, и сколько бы Лариса Ивановна ни пыталась, увидеть его реально у неё ничего не выходило. В такие минуты она вскакивала и мчалась к двери Татьяны Степановны. Она стояла под дверью и тихо её звала. На зов Ларисы Ивановны никто не откликался, и тогда она вспоминала, что Танька куда-то пропала. Лариса Ивановна ругала Таньку, на чём свет стоит, и уходила обратно в свою квартиру. Она бродила по квартире и в изнеможении падала на диван и засыпала.
          Сквозь сон, Лариса Ивановна услышала звонок телефона. Она подхватилась.
  - Слушаю.
  - Лариса Ивановна, есть новость!
  - Валёк, если стоящая новость, озолочу!
  - Ловлю на слове.
  - Приезжай ко мне.
  - Еду.
            Лариса Ивановна слушала Валентина и понимала, что эта новость стоит многого, но никого озолотить она не собиралась.
  - Что скажете?
  - А, вот, что скажу, Валёк, мы едем в Одессу!
  - Как? Прямо сейчас?
  - Нет, конечно, нет. Мы поедем тогда, когда будет нужно. Я уже уверена, что он примчался к девице из супермаркета не просто так. Он узнал, что она без работы и теперь заберёт её в Одессу.
  - Так мне что, продолжать следить за ними?
  - Ну да.
  - Так, Лариса Ивановна нужны деньги. Не думаете ли Вы, что я так просто добыл эту информацию.
  - Я не думаю… Я вообще об этом не думаю. Это твоя работа думать и действовать. Ведь разве не за это я тебе плачу?
  - Так что там с деньгами?
  - Не стоит беспокоиться. Валёк, деньги не проблема. Трудись! Мне нужна полная информация обо всём, что у них там происходит. Ты ведь так и не выполнил первую часть договора – не смог, не смог, Валёк…
  - Лариса Ивановна, дело не в том, что я не смог завлечь её. Дело в том, что это Вы помешали мне…
  - Да, ты что, Валёк…
  - Да, Лариса Ивановна. Для чего Вы так усердно добивались того, чтобы её уволили с работы? Для чего Вы, для этого потратили столько сил? Это Вы сами создали такую ситуацию, что теперь она свободна и может переехать к нему в Одессу.
 

  5


            Лариса Ивановна даже глазом не моргнула на слова Валентина. Она никак не хотела признать свою ошибку, хотя знала, что это так, ведь она просчитала этот вариант и именно этого боялась. Но не могла же она сказать Валентину, что сделал это в каком-то приступе гнева, раздражения, злости.
  - Ты вот что, Валёк, много не говори. Твоё дело делать своё дело, а в том кто, в чём виновен, я сама как-то разберусь.
  - Я, Лариса Ивановна не к тому, кто в чём виновен, а к тому, что я выполняю свою работу, и если Вы помните, то всё у меня с ней уже начало было налаживаться…
  - Ладно. Хватит болтать. – Лариса Ивановна достала деньги и протянула Валентину. – Этого хватит.
        Валентин пересчитал деньги и сделал недовольное лицо.   
  - Этих денег мне хватит только…
  - Вот на что хватит то и делай, а потом я посмотрю, что ты сделал и если будет надо, добавлю.
 
             Валентин не стал спорить с Ларисой Ивановной. Уж лучше такие деньги, чем никакие. Едва к нему приходила мысль о том, что надо идти куда-то и работать, да ещё и работать много часов, у него начинался сердечный приступ. Сердце колотилось и не могло остановиться, не согласное с ним, с Валентином по поводу походов на какую-то работу. Сердце Валентина требовало свободной жизни, свободного передвижения и много денег в карманах, чтобы слушать, как они шуршат, шевелятся, переминаются друг с другом и этим создают заряд энергии для его, сердца работы. Сердце, уже испытав этот восторг от получения денег, и удовольствия от того, чем занимается Валентин, теперь никогда не будет согласен ни на что другое.
          Валентин прислушивался к работе своего сердца и теперь, всегда шёл у него на поводу.
  - Лариса Ивановна, так я иду…
  - Иди, Валёк, иди. И помни, что мне нужна полная информация.
          Дверь за Валентином закрылась, и Лариса Ивановна чертыхнулась.
  - Так мне помешал! Я пребывала в таком чудесном настроении. Всё мне пере паскудил!
      
 
           Она бродила по квартире и никак не могла вернуть себя в прежнее, благостное  состояние. Как бы она ни напрягалась, она не могла увидеть Аркадия Семёновича рядом с собой.
  - А, может, это знак? Может, это знак, что мой Аркаша от меня удаляется?
         Злость закипела в мозгах Ларисы Ивановны.       
  - Аркаша, это не конец. Это только начало. Только попробуй забрать эту, в Одессу. Только попробуй и ты не возрадуешься жизни. Я переверну твою жизнь и тебе, не будет дела не то, что до девицы из супермаркета, а и до всех остальных.

             Лариса Ивановна выскочила из квартиры и помчалась к двери Татьяны Степановны. Она долго звонила в дверь. Она долго звала Татьяну Степановну. Не дождавшись ответа, Лариса Ивановна пнула ногой дверь и, вернувшись к себе, быстро открыла кухонный шкафчик и достала заветную бутылочку.
  - Вот Аркаша, до чего ты меня доводишь.

           Лариса Ивановна налила себе в рюмочку коньяк и выпила залпом. Она поставила рюмку на стол и попыталась вновь вернуть себя в прежнее расположение духа. Дух Ларисы Ивановны протестовал икотой.
  - Ладно, Аркаша, подождём. Ещё не вечер…
 




         Маршрутка мчалась, как казалось Наталье слишком быстро и так же быстро проносились мысли в её голове.
  - Так и чего я так быстро приняла решение ехать в Одессу? А, может, я была уже давно готова к этому, ведь я никогда не принимаю спонтанные решения. Так может, я давно этого только и поджидала, боясь самой себе признаться в этом.

         Наталья бросила взгляд через проход между сидениями в маршрутке, на Аркадия Семёновича и тут же отвела его. Аркадий Семёнович дремал, улыбаясь кому-то в дрёме. Наталье вдруг захотелось протянуть руку через проход и дотронуться до руки Аркадия Семёновича, но она сдержала свой порыв и лишь, повернув голову к сидящей рядом Оле, увидела, что и Оля дремлет. Наталья закрыла глаза и попыталась вздремнуть, но мысли и странные чувства не допускали не то что сон, но даже его подобие. Мысли подгоняли странные чувства, будоража её воображение.
            Перед Натальей замелькали какие-то странные картинки жизни. Та жизнь, которая в картинках сейчас мелькала перед ней, никак не соответствовала тому, о чём она думала ранее. Наталья всматривается в картинки, мелькающие перед ней, и всё никак не может поймать их суть и значение. А, картинки мелькают всё быстрей и быстрей. Наталья напрягает, себя всё сильней и сильней, чтобы увидеть и понять что происходит.   
             Наталья не заметила, как уснула. Никакие картинки жизни перед ней уже не мелькали. Сейчас, она ясно и чётко, словно в замедленном действии в кино, увидела бабу Маню и Аркадия Семёновича. Баба Маня, как обычно, сидит на стуле у входной двери, а Аркадий Семёнович стоит возле неё, склонив голову. Наталья пытается заглянуть в их лица, но кто-то больно давит ей плечо. Наталья открывает глаза.
  - Наталья, ты что уснула?
   
        Наталья пришла в себя.
  - Оля, мне что-то привиделось…
  - Мне тоже. Не думай об этом. Это оттого, что в маршрутке мало воздуха. Недостаток кислорода вызывает всякие галлюцинации.
  - Думаешь?
  - Ну да. Так и есть. Знаешь, сколько раз рассказывали, как аквалангистам не хватает кислорода, и они даже теряют ориентацию в пространстве.
  - Но ведь мы с тобой не в аквалангах.
  - Наталья, не заморачивайся. Смотри. Мы уже прибыли в Одессу. Посмотри на Аркадия Семёновича.

      

  6


         Девушки посмотрели на Аркадия Семёновича и обе одновременно улыбнулись.
  - Думаешь, он спит? – Оля подмигнула Наталье.
  - Не знаю. Наверное, дремлет.
  - Нет. Он сидит и мечтает.
  - О чём?
  - О тебе. – Оля вновь подмигнула Наталье.
  - Оля…
  - Что тебя смущает? Что Аркадий Семёнович запал на тебя?
  - Оля…
  - Эх, Натали, я рада за тебя подруга. Быть рядом с таким человеком, считай, что этой жизни тебе повезло.
  - Ты назвала меня Натали, как Аркадий Семёнович называет.
  - А, знаешь, он прав. Именно имя Натали, тебе подходит более всего. Ни Наталья, ни Наташа, Наташенька, ни Натуся. Именно, Натали. Ну, что будем будить Аркадия Семёновича? Прибываем.

 
          Аркадий Семёнович приоткрыл глаза,  посмотрел в окно и повернулся к Натали и Оле.
  - Прибыли?
  - Ах, Вы хитрец, Аркадий Семёнович, а мы думали, что Вы спите и ещё думали, а стоит ли Вас будить? А, Вы тут притаились и нас подслушивали! Ах, нехорошо, нехорошо, Аркадий Семёнович.      
  - Оленька, я не подслушивал. Я всё время строил планы…
  - Того, как нам устроиться  в жизни?
  - Ну, что-то в роде того.
  - А, я думала, Вы всё подготовили заранее, ещё до приезда в Киев.
  - Знаете, Оленька, я могу строить любые планы. Тут главное, чтобы они, эти планы Вам понравились и были как нельзя лучше.
  - Но, ведь Вы не знали, живя в Одессе, что и я приеду.
  - Не знал. Поэтому сейчас, в дороге, всё время менял планы, которые будут устраивать вас обеих.
  - План готов?
  - Готов! Прибыли! Сейчас возьмём такси и ай да домой! Отдохнём, и будем решать все вопросы моего изменённого плана, на месте.               


 

       Валентин шёл неторопливо к дому Ларисы Ивановны. Он обдумывал, как лучше преподнести ей новость, ведь эта новость открывала перед ним большие горизонты будущей жизни в Одессе.
  - Я и мечтать не мог, что в моей жизни всё так устроится. Вот это работёнка! Сколько же всяких богатых дамочек, сходят с ума, не зная чего им в этой жизни хочется. Бесятся! Капризничают. А, не было бы у них денег, так и сидели бы как мыши в своих норках и голову высовывали только для того, чтобы что-то сгрызть. Жизнь оказывается такой захватывающей и интересной, что куда тебе какое-то кино. Как же мне повело, что я как говорят, оказался в нужное время в нужном месте.
         Валентин задумался. Его мысли со скрипом протаскивали к осознанию, вовсе что-то другое.
  - А, может всё вовсе и не так. Может, если бы на моём месте был кто-то другой в это время в этом месте, то он бы просто плюнул на причуды богатой дамочки. А, я не плюнул! Я клюнул!
 
             Валентин рассмеялся, чем ещё больше поднял себе настроение и шагнул в лифт. Лифт полетел вверх, словно только этого  сигнала и поджидал, а затем замер и полетел вниз со свистом.
          Валентин почувствовал, как его подбросило вверх, и он обо что-то треснулся головой.




          Лариса Ивановна сидела в кухне и поджидала с новостями Валентина.
  - Вот тебе и Валёк, не захотел по телефону сказать, что за новость, а только лично, лично при встрече.  Далась ему эта личная встреча. Ну и чего переться ко мне в квартиру? Могли бы встретиться в кафе или в другом месте, так нет – Я сейчас к Вам приеду. Ясно чего приедет. Денег попросит.
          Лариса Ивановна услышала, какие то голоса и шум, который доносился с лестничной площадки. 
  - Опять, кто-то забрёл и устроил туалет в подъезде. Вот гады. Нет им другого места. Лестницей невозможно пользоваться. Вонь.
          Лариса Ивановна выглянула в окно.
  - Скорая помощь. Интересно к кому она прибыла?

         Лариса Ивановна наблюдала из окна, как кого-то вынесли из подъезда, положив, на каталку и каталку закатили в машину скорой помощи.
  - Вот так то. А, ведь он, этот кто-то мечтал. Строил планы. И, бац, всё коту под хвост.
         Она отошла от окна кухни и переместилась к окну в комнате, чтобы лучше видеть – кто идёт к дому.
  - Ну, что ж ты, Валёк, так спешил, спешил ко мне в дом и где же ты застрял? Кто тебя перехватил? А, может, решил сам, что-то предпринять?
        От мысли, что Валентин решил сам что-то предпринять в её деле Ларису Ивановну начало подташнивать. Сначала слегка, а потом всё сильней. Накатила злость.
  - Валёк, а может, ты перекинулся на их сторону и решил с них потребовать деньги за информацию? Деньги! Надо было дать ему больше денег, чтобы не продался. Что я так пожадничала, а ведь он такой исполнительный. А, может, он теперь работает на них и на меня? А, может он уже давно с меня только качает деньги, а сам все свои действия согласовывает с Аркашей?
        Каждая новая мысль тянула за собой другую, ещё более безумную. Лариса Ивановна почувствовала себя усталой и разбитой. Она вернулась в кухню. Налила себе в стакан коньяк и, выпив залпом, отключилась прямо здесь в кухне сидя за столом.


   

                Глава 14.
       Такси остановилось, и Аркадий Семёнович рассчитавшись с водителем, попросил его поднести два чемодана к входу в дом.
  - Натали, Оленька идём в дом. Ваши чемоданы нам принесут.
  - Аркадий Семёнович. Ну, для чего кто-то будет носить наши чемоданы? Мы и сами сможем их докатить до дома. Натали, ведь так?
  - Да. Мы сами…
  - Нет, нет. Пойдём. Я хочу, чтобы вся ваша жизнь не только начиналась, но и была бы всегда лёгкой и свободной.
  - Аркадий Семёнович, так при чём здесь чемоданы? Лёгкость жизни – это в голове! Всё то, как мы живём, пребывает в нашей голове. – Оля внезапно улыбнулась Аркадию Семёновичу. – А, может, мы только думаем…
  - Оленька, как Вы говорите, не заморачивайтесь! Идём!



  7


        Баба Маня сидела на стуле у входной двери и наблюдала, как к дому подходили Аркадий Семёнович и гостьи. Она всматривалась в Натали, и всё больше ей нравилась эта девочка.   
  - Она его не обидит…
        Баба Маня улыбнулась, но тут же напустила на себя строгий вид.
  - Добрый день бабушка! – Натали улыбнулась бабе Мане.
        Баба Маня ничего не ответила и лишь продолжала смотреть перед собой.
  - Баб Мань, что же ты не поздороваешься с нашими гостьями? – Аркадий Семёнович удивлённо смотрел на бабу Маню. – Или может, ты не рада?
  - Рада, Аркаша, рада. Да только что ж мне теперь плясать перед гостями?
  - Для чего плясать? Просто поприветствуй их. Не смущай девушек своей строгостью. Да? – Аркадий Семёнович посмотрел на Натали, и Олю. – Баба Маня смущает Вас своей строгостью?
  - Нет. – Натали смутилась.
  - Ну вот, Вы уже смутились, а говорите, что не смутила Вас баба Маня своей строгостью. Баб Мань, будь добра…
  - Я добра… я добра к своим гостям. Прошу всех в дом. Я рада, что Вы прибыли благополучно. Поднимайтесь на второй этаж. Ваши комнаты готовы. Аркаша, проводи девушек.
 
          Аркадий Семёнович улыбнулся. Он был доволен, что баба Маня всё-таки снизошла со своего Олимпа и хоть что-то говорила с девушками.
  - Идём в дом. – Аркадий Семёнович оглянулся в поиске чемоданов. – А, вот и они!
       Аркадий Семёнович схватил оба чемодана за ручки и потянул в дом.
  - Нет, Аркадий Семёнович, нет! Мы сами. Хватит за нас делать всякое дело.
      Натали, и Оля потащили свои чемоданы вверх по лестнице.
      Баба Маня улыбалась им вслед.
  - Аркаша, скажи девушкам, чтобы не так уж слишком долго приводили себя в порядок. У меня стынет обед. Иди к ним.
         Аркадий Семёнович стал подниматься вверх по лестнице, а баба Маня, глядя ему вслед, задумалась.

         Мысли бабы Мани становились всё грустнее и грустнее. Странное предчувствие охватило её внезапно, когда она увидела Натали рядом с Аркадием Семёновичем.    
  - Ну, вот, кажется и всё. Аркашу определила в надёжные руки а самой… Да, что это я сама на себя напускаю тоску? Есть ещё время…

          Аркадий Семёнович вынес стол во двор, так хотела баба Маня, и принялся выносить стулья.
  - Аркаша, не забудь, посуду неси из старого кухонного шкафа.
  - Баб Мань, ты имеешь в виду посуду…
  - Да, Аркаша, да. Именно эту посуду я имею в виду. Я очень долго ждала этого дня. Всё должно быть так, как если бы твои родители были бы здесь.
  - Баб Мань, ты хочешь мне что-то сказать всё время, но никак не решаешься…
  - Аркаша, я скажу тебе всё, когда придёт время. Это время ещё не пришло. Старики, такие как я, это время предчувствуют…
  - Баб Мань, не говори об этом… Я, не хочу даже допускать такую мысль…
  - Говори, не говори об этом, это приходит ко всем. Так, а чего это ты замер, неси посуду. Сейчас наши гостьи спустятся к столу.
  - Баб Мань, я всё время хотел спросить у тебя…
  - Слушаю.
  - Ты ни слова не сказала, что с Натали приехала и Оля. 
  - А, что тут говорить? Приехала, ну и приехала. Главное, что приехала Натали. Давай, иди, работай. Ещё столько всего надо сделать. У нас ещё достаточно времени обо всём поговорить.
       Стол накрыт. Посуда расставлена. Натали и Оля сидят за столом и переглядываются.
  - Баба Маня, может нам что-то сделать?
  - Сидите. Нас всех будет обслуживать Аркадий Семёнович. Сегодня он у нас за официанта.
       Аркадий Семёнович вынес из дома большой казан и поставил его в центре стола.
        Баба Маня оглядела стол.
  - Открывай и накладывай всем в тарелки. Мне, что тебя учить, как это делать?
        Аркадий Семёнович улыбнулся.
  - Я всё знаю сам.
  - Ну, тогда, приступай.
         Аркадий Семёнович открыл казан, и запах из казана заполнил собой вокруг всё пространство.
  - Ух, ты! Вот это запах! Что там? – Оля не сдерживала своё любопытство и поднялась со стула, чтобы заглянуть в казан.
  - Сядь на место. Сейчас Аркадий Семёнович всем разложит по тарелкам еду, и увидишь, что там.
       Оля опустилась на стул и посмотрела на Натали.
  - Оля, это, наверное, какой-то ритуал… - Натали прошептала Оле почти в ухо. – Может так надо…
  - Наверное… - Оля заворожено смотрела, как Аркадий Семёнович раскладывает по тарелкам еду из казана.
         Аркадий Семёнович что-то выбирал из казана и клал в тарелку, а затем зачерпывал подливу из казана и поливал ею то, что уже выловил и положил на тарелку.  Четыре тарелки наполнены.
  - Аркаша.
        Аркадий Семёнович посмотрел на бабу Маню.
  - Неси.
 
       Аркадий Семёнович вернулся в дом и вынес оттуда блюдо, на котором что-то лежало.
  - Это что? – Оля поднялась со стула и перегнулась через стол посмотреть, что же такое в блюде.
  - Сядь на место. Аркадий Семёнович сейчас разрежет и каждый возьмёт себе ту часть, которую захочет.               
  - Баба Маня, а что это такое?
  - Не торопись. Поедим, тогда и будешь спрашивать обо всём, что тебя интересует. Достаточно. – Баба Маня обратилась к Аркадию Семёновичу. – Достаточно. Теперь садись за стол.
      Аркадий Семёнович сел за стол и проговорил какие-то слова на неизвестном, девушкам, языке. Все молча смотрели на него. Затем, Аркадий Семёнович посмотрел на бабу Маню.
     Баба Маня кивнула ему головой.
  - Можно приступать к еде.

       Оля с азартом рылась в тарелке, пытаясь рассмотреть, что же такое там было.
  - Не ройся в тарелке. – Баба Маня строго посмотрела на Олю.
  - Извините. Я хотела лишь понять, что же такое в тарелке…
  - Ешь. Потом всё узнаешь, если тебе будет интересно.
        Оля прекратила рыться в тарелке и принялась за еду. Вкус того, что она ела, не показался ей таким, каким обещал быть запах.
  - Что не нравится? – Баба Маня смотрела на Олю с интересом.
  - Но вкус не такой, как был запах. Я думала, что там в казане, что-то такое… такое особенное.
  - Там и есть всё особенное.
  - Но я не узнаю этот вкус.
  - Ты и не можешь его узнать. Это еда для особенных дней жизни.
  - Сегодня особенный день жизни?
  - Да. Но, не для тебя. Для тебя это обычный день, который похож на все остальные дни.
  - Баба Маня, а для кого это особенный день жизни?
  - Ты очень много задаёшь вопросов. Ешь. Или может, тебе не нравится еда?
  - Еда, скажем так, имеет не привычный для меня вкус.
  - Ты откровенная девочка. Аркаша, иди и завари мой чай. Для всех! – Лицо бабы Мани ничего не выражало.

 

  8


       Аркадий Семёнович быстро оставил еду и пошёл в дом. Он мгновенно поставил на огонь чайник и приготовил к заварке травы бабы Мани. Он стоял у чайника и с нетерпением ожидал, когда тот закипит.   
         Чайник закипел. Аркадий Семёнович заварил траву, вынес к столу и разлил по чашкам.
          Оля открыла, было, рот сказать, что, что это за такой неприятный запах, но тут же спохватилась, увидев строгий взгляд бабы Мани.
  - Не нравится?
          Оля кивнула головой.
  - Ничего не сделаешь, придётся пить. – Баба Маня улыбнулась Оле. – Ничего не поделаешь…
  - Мне как-то не хочется пить…
  - Ну, что ж, не пей. А, ты, Натали?
  - Я попробую. Запах это запах. А, вкус это вкус.
  - Попробуй. – Баба Маня улыбнулась сама себе. – Попробуй, девочка, попробуй. Это ели и пили наши предки, когда ничего другого для еды не было.
 
          Натали посмотрела бабе Мане в глаза.
  - Так в этой еде нет ничего… Здесь только травы и коренья от них…
  - Да, девочка. Так и есть. Были времена, когда сов-сем не было еды и наши предки и мы ели то, что могли собрать в поле, на обочине дорог, в саду… Это ничего, что вы сегодня попробовали такую еду. Мы все должны знать и всегда помнить о том, что может прийти время, когда у человека не будет еды. Но, вы узнали, что чудесный запах ещё не говорит о том, что еда обещает быть вкусной, а неприятный запах ещё не говорит о том, что питьё будет не вкусным. Таковы уроки жизни. Надо всегда помнить обо всём и помнить, обо всех.
         Баба Маня поднялась со стула и молча пошла в дом.
      
         Оля и Натали сидели притихшие и молчаливые. Они изредка переглядывались и показывали друг другу взглядами, что надо подняться наверх в свои комнаты и поговорить.
         Аркадий Семёнович убирал со стола и поглядывал на Олю и Натали.
  - Аркадий Семёнович, ну давай те мы уберём со стола…
  - Нет. Я всё сделаю сам, а вы, если хотите, можете подняться к себе в комнаты и отдохнуть.
          Девушки переглянулись, и тут же вскочив со стульев, помчались к себе в комнаты.

  - Ух, Натали, как это всё странно!
  - Что тебе странно?
  - Ну, это всё! Этот обед, питьё, разговоры бабы Мани…
  - Не вижу ничего странного. Они так живут, вот они и захотели нам сразу предъявить то, как мы будем жить у них.
  - Думаешь?
  - Да так и есть. Знаешь, мне показалось, что баба Маня это всё устроила, словно хотела нам что-то показать. Помнишь, какой она была прошлым летом?
  - Если честно, то не помню…
  - Ну, да, ты же была занята Димой.

       Оля почувствовала, как что-то внутри неё кольнуло, едва Натали вспомнила о Диме.
  - Давай договоримся, что никогда не будем вспоминать о нём. Никогда!               
  - Извини. Хорошо. Договорились.
  - Так и что, может, пойдём гулять?
  - Удобно ли? Может для начала надо поговорить с Аркадием Семёновичем о работе?
  - Пожалуй ты права, что это я так развеселилась за чужой счёт? Надо поговорить о работе и это в первую очередь. Может, баба Маня, той едой, что нас угощала, для голодающих, хотела нам напомнить о том, что надо зарабатывать себе на еду самим?
  - Я то же об этом подумала.
  - Когда?
  - Ещё там, за столом, когда она только начала говорить, что такую еду, ели предки и они сами, когда нечего было кушать.   
  - Идём вниз к Аркадию Семёновичу и поговорим с ним о работе.
  - Идём, а то как-то неудобно, получается, приехали и ничего не делаем…
          Оля и Натали помчались по ступеням вниз к Аркадию Семёновичу. Они вылетели из дома во двор и увидели, что Аркадий Семёнович сидит на стуле у стола, на котором осталась лишь ваза с цветами. Лицо Аркадия Семёновича было грустным.
  - Аркадий Семёнович!   
  - Аркадий Семёнович!
 
            Аркадий Семёнович повернул голову и посмотрел на девушек. Он смотрел на них так, словно только сейчас их увидел и теперь не может поверить своим глазам в то, что он видит их наяву.
  - Отдохнули?
         Оля и Натали переглянулись удивлёнными взглядами.
  - Аркадий Семёнович, мы хотели поговорить с Вами о работе…
  - Ну да. О работе. А, где бы вы хотели работать и что бы вы хотите знать о работе?
  - Ну, мы ведь работали в супермаркете и нам близко знакома такая работа. – Оля присела на стул, который стоял возле Аркадия Семёновича. – Только, мне бы не хотелось работать реаниматологом.
         Аркадий Семёнович улыбнулся.
  - Оленька, поверьте, я никогда не слышал и не знаю ничего о такой работе.
  - Аркадий Семёнович, так что же за работу, Вы хотите нам предложить?
  - Если Вы не против, то хотел бы предложить вам работу в ресторане.
  - В ресторане? – Взгляд Оли угас. – В ресторане, значит снова резать салаты…
  - Нет. Ничего резать не надо. В ресторане работа-ют, профессиональные работники и каждый знает своё дело. Так если вы не устали, то прямо сейчас пойдём и посмотрим на вашу работу. Сейчас схожу к бабе Мане и скажу ей, что мы идём в ресторан.
 
         Аркадий Семёнович пошёл в дом, а Оля и Натали не переставая, переглядывались, словно спрашивали одна другую, что же это за такая работа в ресторане?               
        Аркадий Семёнович вошёл в комнату бабы Мани и огляделся. Баба Маня сидела на стуле у окна и смотрела во двор.
  - Баб Мань, я хочу повести Натали и Олю в ресторан…
  - Хочешь показать им место их работы?
  - Да.
  - Аркаша, с горячки не говори им, что этот ресторан принадлежит тебе. Помни об этом. Для этого будет время, а пока присмотрись к девушкам.         
  - Помню.
  - Ну, тогда чего стоишь? Иди.
 
        Аркадий Семёнович как-то замялся на месте.
  - Чего мнёшься? Иди! Или может, хочешь ещё что-то спросить?
  - Хочу.
  - Говори.
  - Баб Мань, как ты думаешь, не сказать ли Натали…
  - Нет! Ничего не говори. Для этого придёт время.
  - Ладно. Но, ты даже не спросила, о чём я хотел сказать.
  - Об этом мне не надо тебя спрашивать. Об этом я всё знаю сама. А, вот, что действительно едва не забыла тебе сказать, так это чтобы ты передал привет Вене. Теперь ему предстоит непростая работёнка, не только научить девушек работе, но и охранять их. Иди уже. Устала я…
 
           Аркадий Семёнович вышел из комнаты, расстроенный, что баба Маня даже не хотела с ним поговорить. А ведь она могла и не знать, о чём он хотел ей сказать.
  - Она думает, что она всё знает. Она думает, что она знает все мои мысли. А, если она ошибается? А, если я думаю вовсе не о том, что она предполагает. – Аркадий Семёнович остановился. – А, может, она знает, что всё, что я думаю это ошибочно. А, действительно, можно ли так изучить человека, чтобы знать все его мысли и предотвратить действия, которые и соответствуют этим мыслям. Можно ли перенаправить чьё-то мышление в другую сторону? Наверное, можно, раз она так меня придавила своими указаниями. Может, я каким то образом не соответствовал её нормам жизни?
        Аркадию Семёновичу стало грустно, и выйдя из дома, он увидел, что Оля и Натали так же стоят грустные.   
  - Почему загрустили? Может, уже передумали идти и смотреть работу? – Аркадий Семёнович улыбнулся, но улыбка получилась какой-то грустной. – Идём?
  - Идём, Аркадий Семёнович, идём. Мы просто стояли и думали…
  - Как говорит баба Маня, надо меньше думать, а то мозг не в состоянии переработать все мысли и поэтому выдаёт неправильное решение, согласно которому мы и делаем ошибки в жизни.
   - Аркадий Семёнович, а сколько лет бабе Мане?
  - Баба Маня умалчивает о своём возрасте. Но мне сдаётся, что, наверное, лет сто…
  - Сто лет! Это невозможно…
  - Что невозможно, что человек дожил до ста лет?
  - Нет. Не возможно, чтобы человек имел такое мышление в сто лет.
  - Оленька, Вы ещё не всё, о её мышлении знаете. Вы только что-то увидели и уже удивляетесь, а я с этим её мышлением живу всю жизнь… - Аркадий Семёнович произнёс фразу, и тут всё в его мозгах стало на свои места. – Именно так и есть. С её мышлением я живу всю жизнь. Идём!
 

  9



          Ресторан «Птичка певчая» жил своей обособленной  жизнью. Сюда приходили не только вкусно покушать, послушать хорошую музыку, поупражняться в пении, но и решать свои дела в отдельных кабинетах.
          Подходя к ресторану, Натали как-то подозрительно осмотрела место вокруг и перевела взгляд на Аркадия Семёновича.
  - Аркадий Семёнович… а, не тот ли это ресторан, где я заплатила двести гривен за еду?
  - Двести гривен за еду? – Оля почувствовала, что сейчас что-то ляпнет по поводу цены, и быстро постаралась перевести разговор на другую тему.  – Аркадий Семёнович, а до которого часа работает ресторан?
  - Это зависит от многих разных причин.
  - Хотите сказать, что нет постоянных часов работы, как ну скажем от и до…
  - Здесь работа постоянна от и до, но если кто-то закажет ресторан и просит продлить время ну, скажем до утра, то это возможно.
  - Хотите сказать, что официанты и повара остаются работать до утра?
  - Да.
          Оля издала не то свист, не то шипение.
  - Так и что, нам придётся работать всю ночь?
          Оля вдруг увидела себя, как она режет салаты всю ночь, размахивая ножом, и ей стало грустно. 
  - А, Вы, Оленька, боитесь работать всю ночь?
  - Нет, конечно, нет. Я просто вдруг увидела себя, как я режу всю ночь салаты…
  - Я вижу, Вы так нарезались салатов в супермаркете, что ни чего другого кроме резания салатов, в вашу голову и не приходит.
  - Так и есть, Аркадий Семёнович. Если бы я была бухгалтером, то, наверное, зайдя в ресторан и увидев цены на еду, тут же  подсчитывала бы доходы, для уплаты налогов или для неуплаты таких… - Оля улыбнулась Аркадию Семёновичу, подмигнув ему правым глазом, а затем рассмеялась.
  - Оленька у Вас определённый склад ума…
  - Аркадий Семёнович, хотите сказать, что я…
  - Я хочу сказать, что Вы умная девушка. Я не сомневаюсь в том, что Вы умная девушка. Натали, а что же Вы всё время молчите?
  - Так Аркадий Семёнович, мне ещё нечего сказать, кроме того, что я уже сказала, что это тот ресторан, в котором я заплатила за еду двести гривен. Ведь так? Это тот же ресторан? – Натали вновь подозрительно осмотрела место вокруг. – Я не ошибаюсь?
 
             Аркадию Семёновичу захотелось сказать Натали, что она ошибается, но тут же он как-то усомнился в правильности решения, ведь возможно, Натали вспомнит официанта и тогда его ложь выплывет наружу и что будет…       
  - Да, Натали, это тот же ресторан. Прошу, входите.

          Они поднялись на второй этаж ресторана и вошли в комнату, на двери которой было написано «Управляющий». Аркадий Семёнович открыл дверь.
  - Прошу, входите.
      Оля первой вошла в комнату, за ней вошла Натали. Из-за стола поднялся молодой парень и поспешил им навстречу.
  - Проходите. Присаживайтесь. Будем знакомиться. Меня зовут Веньямин Михайлович.
  - Веньямин Михайлович, здравствуй.
  - Здравствуйте Аркадий Семёнович, я как-то растерялся, увидев таких прекрасных девушек, извините…
  - Ничего, Веня, ничего. Знакомься. Натали и Оля. Они будут твоими правой и левой рукой. Нет, я сказал не правильно. Они обе будут твоей правой рукой.
  - Тогда мне вдвойне приятно иметь дела с такой сильной правой рукой.
  - Теперь будем загребать с удвоенной силой? – Оля усмехнулась.
  - Оля… - Натали дёрнула Олю за руку. – Оля…
  - Ничего, Натали, ничего. Может так и будет, и теперь ресторан будет работать с удвоенной силой. – Веньямин Михайлович посмотрел на Аркадия Семёновича.      
  - Привыкай, Веня, привыкай, Оленька у нас будет как торпеда всех и всё гнать в дело… - Аркадий Семёнович повернулся к Оле. – Я так говорю, Оленька?
  - Аркадий Семёнович, Вы меня смущаете своими словами. Ну, какая я торпеда, если даже не знаю, что и как действует в ресторане. 
  - Ничего. Веньямин Михайлович Вас всему обучит. Так ведь, Веньямин Михайлович?
  - Как скажете, Аркадий Семёнович, как скажете. Как здоровье бабы Мани?
  - Хорошо. Тебе передаёт привет.
  - Передайте ей привет от меня и слова благодарности, за всё… - Веньямин Михайлович отвернулся к окну и стал что-то там высматривать.
  - Веня, что там?
  - Уже ничего. – Веньямин Михайлович повернулся.
  - А, что было? – Аркадий Семёнович улыбался.
  - Минутная слабость.
  - Понятно, а теперь давай, поближе познакомься с Натали и Олей.
  - С чего Вы, Аркадий Семёнович, хотите, чтобы я  начал?
  - С ознакомления с рестораном, потом ознакомления с персоналом, потом с поставщиками, потом с работой самих работников ресторана, потом с бухгалтерией…               
  - А, вот и до бухгалтерии дело дошло. – Оля рассмеялась.               
  - Да, Оленька. Вот и до Вашей любимой бухгалтерии дело дошло.
  - Так, прямо сейчас и приступать? – Веньямин Михайлович посмотрел Аркадия Семёновича.
  - А, ты что, сейчас занят чем-то другим?
  - Нет.
  - Тогда приступай, а я посижу здесь в комнате. Отдохну.               
  - Может, сказать, чтобы Вам принесли чашечку кофе?
  - Можно.
  - Как обычно?
  - Да.
  - Отдыхайте, Аркадий Семёнович, а мы ушли работать.  Натали, Оля выходим и приступаем к несению своей службы. – Веньямин Михайлович улыбался.
  - Удачи.
 


  10


        Аркадий Семёнович проводил взглядом выходящих из комнаты и тут же включил монитор, на котором стал просматривать всё, что делается в ресторане. Сначала он вглядывался в лица гостей ресторана, затем переключил монитор на кухню и стал смотреть, как работают повара, затем переключился на подсобные помещения.
        Внезапно все картинки замелькали перед ним.   
  - Как быстро устали глаза от экрана. Старею.
        Аркадий Семёнович выключил монитор.

 


             Лариса Ивановна проснулась в приподнятом настроении. Ей приснился сон, что Аркадий Семёнович в своей комнате, и она, приняв это за реальность, подхватившись, помчалась в кухню готовить завтрак. Она открыла холодильник и принялась искать там белый сыр, который всегда на завтрак с булочкой ест её Аркаша. Сыра нигде не было. Лариса Ивановна запаниковала.               
  - Ну, как же так? Сейчас Аркаша проснётся, а к завтраку ничего не готово.
 
          Она наскоро умылась и одела, платье, которое первое попалось ей под руку в шкафу. Она бы никогда в жизни его не одела, но сейчас ей не до сантиментов. Сейчас главное купить белый сыр, ведь Аркаша может проснуться в любую минуту.
          Лариса Ивановна мчалась через дорогу, нарушая все правила перехода. Она влетела в супермаркет и помчалась к отделу сыров. Быстро купила сыр и помчалась обратно.
  - Только бы успеть, пока он не проснулся.
 
         Она добежала до половины улицы и вдруг вспомнила, что не купила, свежую булочку. Она развернулась среди дороги и помчалась обратно под свист водителей и сигналы машин.
          Лариса Ивановна добежала до ступенек супермаркета и только тут к ней пришла мысль, что чего же это она скачет по дорогам не по правилам уличного движения, ведь её могли бы сбить машины, и кто же тогда накормил бы её Аркашу завтраком?
 
           Она медленно вошла в супермаркет и двинулась к хлебному отделу. Лариса Ивановна никак не могла прийти в себя от мысли, что её могла бы сбить машина, и кто бы тогда накормил её Аркашу завтраком? 
            Она вышла из супермаркета с пакетом в руках, двинулась к пешеходному переходу, остановилась, поджидая, когда зажжётся зелёный свет, осторожно, посматривая по сторонам, она перешла дорогу и направилась к дому. Она открыла ключом дверь дома и направилась к лифту, не желая слышать, что Нина Павловна кричала ей. А, Нина Павловна, кричала Ларисе Ивановне, что парень, который не раз приходил к ней покалечился, упав вместе с лифтом с высоты.
 
      
           Лариса Ивановна не хотела слышать никого и ничего. Она ограничила свой мир мыслью,  что Валентин её предал, перейдя на сторону её врагов и теперь, она осталась одна. И теперь она одна будет решать все вопросы, которые касаются её Аркаши. Теперь она одна будет держать, и удерживать его возле себя.   
  - Ну, что ж, не впервой мне в одиночку сражаться с врагами!
   

    

           Подкатившая осень, ещё не изменила внешний вид Одессы. Одесса ещё дарит тепло своим гостям и жителям, ещё закрывает их от солнечных лучей, которые уже и не так горячи, как летом. В Одессе ещё не закрыт пляжный сезон и народ греет свои тела, словно старается вобрать в себя как можно больше тепла, чтобы,  пережить зиму, разъехавшись в разные части страны.
        Натали и Оля не видят всей красоты начала осени в Одессе. Они с утра до ночи учат, и изучают работу ресторана, и сколько бы Аркадий Семёнович не пытался выманить их из ресторана и отдохнуть, полюбовавшись красотой ранней осени в Одессе – они отказывались.
         Они уже познакомились с рестораном, с его работниками, с поставщиками и уже узнали так много, что пришла пора, как говорит Веньямин Михайлович заняться бухгалтерией.
  - Вот, Оленька, сегодня мы приступаем к изучению Вашей излюбленной бухгалтерии.
  - Это почему же она моя излюбленная? Я ведь тогда об этом сказала просто так.
  - Помните, что никогда и никто просто так ничего не говорит. Всё, что произносит человек – сидит у него в мозгах.
  - Ну да. Каждый думает о своём.
  - Вот, видите, Вы всё понимаете. Приступаем, а начнём с…
  - Зарплат!
  - Вас интересуют зарплаты работников ресторана?
  - Да. Потому что я уже знаю, что все работники ресторана работают по шесть часов и мне интересно, как же они зарабатывают деньги на свою жизнь при шестичасовом рабочем дне, и ещё имея два выходных дня.
  - Ну, что же, тогда берите папки с документами и приступим.
  - Это, какие папки?
  - Так те, на которых написано – зарплата.
 

        Оля бросила взгляд на полку где аккуратно стояли толстые папки и на корешке, каждой из них было написано, к чему относится эта папка. Быстро отыскала папку с надписью зарплата и вытащила её. Положила на стол. Открыла.
  - Натали, садитесь поближе. – Веньямин Михайлович посмотрел на Натали. – Или Вам не особо интересно?
  - Интересно. Мне конечно интересно. Просто Оля всю инициативу ознакомления со всем, что происходит в ресторане, взяла в свои руки, и я лишь как-то ступаю вслед за ней…   
  - Понятно. Тогда приступаем к рассмотрению вопроса зарплат. Изначально обратите внимание на то, что все работники ресторана работают постоянно. Можно считать, что они почти все работают с момента основания ресторана.
  - Так это же почти двадцать лет!
  - Да. Так и есть. У нас в ресторане нет текучки. У нас нет воровства. Сплетен. Ссор. Каждый выполняет свою работу.
  - Ясно. А, как на счёт зарплаты? – Оля напряглась.
  - Я вижу, Оленька, что это у Вас какой-то больной вопрос.
  - Ну да. Работать по шесть часов или по двенадцать часов в день.
  -  Ну, тогда, смотрите строку зарплата.
 
             Оля быстро полистала страницы в папке и нашла зарплату работникам за прошедший месяц.
  - Я не могу в это поверить…
  - Во что не можете поверить?
  - В то, что можно платить зарплату работникам за шесть часов работы семь тысяч гривен.
  - Но, Вы смотрите дальше. Из этих денег они платят налоги и в пенсионный фонд.
  - Так и я плачу из моей зарплаты налоги и в пенсионный фонд. Но у меня даже за двенадцать часов работы не выходит такой зарплаты. Так мне интересно знать, кто же и когда придумал такой режим работы для работников с такой зарплатой? Как же это произошло? И давно ли в таком режиме работает ресторан? И, сколько дохода при таких условиях работы работников ресторана получает прибыли сам хозяин ресторана?
  - Оленька, да Вы я смотрю, разбираетесь в бухгалтерии.
  - Ни в чём я не разбираюсь. Я просто хочу разобраться. А во всём у нас разбирается Натали. Это она окончила институт, и это она имеет специальность экономиста. Натали, я правильно говорю? – Оля посмотрела на Натали.
  - Не совсем. Это не то, что конкретно специальность экономиста, это что-то вроде того.
  - Что значит вроде того? – Голос  Оли прозвучал сердито. – Вроде того, вроде сего. Говори конкретно.
  - А, чему тогда в институтах учили конкретно? Ничему! Всему понемногу. А, значит и знания могут быть только у тех, кто сам, особенно интересуется какими-то предметами.
  - А, Вы, Натали, ничем таким конкретно не интересовались? – Веньямин Михайлович посмотрел на Натали.
           Натали смутилась.
  - Я просто училась…
  - Ладно! Я не об этом хочу говорить. Я задала вопрос, кто придумал такие зарплаты при таком режиме работы шесть часов в день и сколько прибыли от всей этой деятельности имеет хозяин?
  - Оленька, Вас не собьешь с толку. Всё это придумала баба Маня.
  - Баба Маня?! Так ей ведь уже сто лет!
  - Ну, тогда ей было меньше на двадцать лет.
  - Ладно. Ей было восемьдесят. Но, Вы, Веньямин Михайлович мне не ответили, сколько же прибыли имеет хозяин ресторана?   
  - Чистой прибыли? В денежном выражении?
  - Не морочьте мне голову. Я задала Вам конкретный вопрос.
  - Оленька, Вас точно не собьёшь с толку.
  - В деньгах я могу подсчитать и сама. Мне интересно в процентном выражении от всего чистого дохода после уплаты всех расходов.
  - Десять процентов.
  - Десять процентов… - Оля задумалась. Она сидела и что-то крутила в своей голове. – Да. Это не большой доход. С такого дохода миллионером не станешь.
  - А, Вы хотите быть миллионершей?
  - Я не к тому. Я к тому, что все рестораторы стремятся в миллионеры. Значит, чтобы достичь этих заветных миллионов, надо платить копейки работникам, экономить на продуктах… Знаете, Веньямин Михайлович, работа супермаркета мало, чем отличается от работы ресторана. Продукты – работа – деньги. Вот в Вашем ресторане ничего не реанимируют, а вот в супермаркете, реанимируют всё, абсолютно всё, ведь если в супермаркете не реанимировать, то придётся выбросить или снизить цену почти на все продукты. Временами, покупательная способность народа падает так низко, что продукты не только залёживаются, но вообще приходят в негодность. И, эти, пришедшие в негодность продукты – оживляют! Ещё как оживляют. В супермаркете ничего не уходит в мусорный бак. А, кстати, куда Вы отправляете свои отходы? Я видела, что всё остатки еды собирают в один бак. И, я что-то не заметила, чтобы приезжала мусорная машина за такими отходами.
  - Такие отходы уходят одному человеку.
  - Интересно, это же кому?
  - Одному хорошему человеку. Так распорядилась баба Маня.
 

  11


          Оля посмотрела внимательно  Веньямину Михайловичу в глаза.
  - Вновь, баба Маня! У меня такое ощущение, что везде присутствует баба Маня. Её здесь нет, а она везде присутствует.
  - Так и есть.
  - Что ж, давайте займёмся бухгалтерией. Нет, я забыла ещё одно дело.
  - Это, какое дело? – Веньямин Михайлович улыбался. – Я смотрю, Оленька, у Вас столько дел по изучению работы ресторана, что можно подумать, что Вы собираетесь открыть свой ресторан.
  - Нет. Я ничего открывать не собираюсь. Мне просто интересно, как можно устроить жизнь, чтобы всем, всего хватало…
  - Это утопия. Невозможно устроить жизнь так чтобы всем всего хватало. Это невозможно, невозможно! – Веньямин Михайлович смотрел Оле в глаза.
  - Почему? Ну, почему? Почему в других странах живут не так как у нас? Почему Ваш ресторан один единственный, я в этом уверена, на всю страну? Неужели все думают только о деньгах? Так и для чего им эти миллионы? Ими, этими миллионами дразнят других и только подстёгивают людей к ненависти тех, кто имеет миллионы и ради этих миллионов люди готовы на всё. Но, вот, баба Маня, она ведь не такая. Она могла бы иметь миллионы, так нет, она имеет десять процентов… всего десять процентов. – Оля вновь задумалась. – Так я сейчас подумала, что может быть при таком раскладе работы в ресторане эти десять процентов и составляют миллионы! И, миллионы есть у бабы Мани и работники не обижены ни в зарплате, ни в отношении к ним. Баба Маня не занимается благотворительностью. Она не унижает людей. Она просто платит им зарплату для достойной человеческой жизни. Веньямин Михайлович, так кто же она такая, баба Маня?! Кто она?!
 

       В комнату вошёл один из официантов и, подойдя к Веньямину Михайловичу, что-то тихо сказал ему и, удалился.
  - На сегодня всё. Вас ожидает Аркадий Семёнович. Идём.
          Они вышли из комнаты и отправились в один из кабинетов для гостей ресторана.
  - Веньямин Михайлович, я хотела ещё сказать.
  - Слушаю.
  - О ценах на еду в ресторане.
  - А, что, цены на еду в ресторане?
  - Не слишком ли они высоки?
  - Есть много мест в Одессе, где можно покушать. Есть уличная еда. Есть ещё более дорогие рестораны, чем наш. Есть дешевле.
  - Вы не хотите ответить на мой вопрос.
  - Оленька, о том, как и с чего, складывается цена на любое готовое блюдо, мы будем рассматривать, когда будем изучать технологию приготовления блюд. – Веньямин Михайлович улыбался. – Вы, Оленька не торопитесь, и постигнете всё дело ресторатора. Пришли. Проходите. – Веньямин Михайлович открыл перед Олей дверь. – Натали, проходите.   
 

    
         Аркадий Семёнович сидел за столом. Перед ним стояла чашка кофе, и на блюдце лежало пирожное.
  - Я смотрю, у вас совсем нет времени на что-то другое, чем ресторан.
  - Аркадий Семёнович, Вы даже не представляете себе как это увлекательно изучать что-то…
  - Так может, Вас Оленька отправить на обучение?
  - Нет. Никуда меня отправлять не надо. Здесь с Веньямином Михайловичем я постигну больше, чем в любом учебном заведении…
  - И будете дилетантом. 
  - Возможно, но иногда дилетант знает своё дело лучше, чем профессионал. – Оля смотрела на Веньмина Михайловича с вызовом.
  - Согласен с Вами. Это потому, что дилетант обожает свою работу. Нет, для дилетанта нет работы, у дилетанта есть дело, которому он отдаёт всего себя без остатка. Так и я смотрю, что Вы, Оленька беретесь за любое дело и отдаёте себя ему без остатка.   
  - Аркадий Семёнович, оказывается, что работа в ресторане, это не работа, а одно сплошное удовольствие. – Оля никак не может прийти в себя после закрытого помещения супермаркета, в котором она только и делала, что махала ножом нарезая, кроша картошку, огурцы, свеклу и, конечно же, капусту. Кроша капусту всех подвидов этого овоща в салат, она всегда почему-то думала о деньгах, о деньгах которых всё время не хватает.  – Вот, Аркадий Семёнович я и узнала, что есть работа, которая вовсе не работа, а ведь находясь в закрытом помещении супермаркета по двенадцать часов, а то и больше в день я и представить себе не могла, что когда то придёт время и я оставлю свой пост.
  - Оленька, а оказывается, Вы способная ученица. Мне Веньямин Михайлович говорил, что Вы не только прилежная, но и очень ответственная… - Аркадий Семёнович улыбнулся.
  - Знаете, Аркадий Семёнович, именно здесь и именно сейчас я начала понимать многие вещи, а ведь ранее, я о многом думала, но всё никак не могла понять механизм действия…
  - Действия чего?
  - Всего! Понимаете, чтобы понимать, что все вещи в этом мире связаны между собой и работает всё по одной схеме. Всё происходит, как и в жизни людей. Этот с тем,  эти с этими, это подходит только с этим, то подходит только к тому… - Взгляд Оли разгорался всё сильней.
  - Это Вы сейчас о чём? – Аркадий Семёнович как-то лукаво посмотрел на Олю.
  - О еде! – Оля рассмеялась. Ей вдруг стало самой смешно, что она сравнила то, что соединяет вкус, в продуктах улучшая их вкусовые качества и то, что-то, что соединяет людей в пары, группы и там в этих парах и группах есть свой особый вкус жизни. – Да, именно о еде, я говорила. 
  - Так может на сегодня уже достаточно работать? Может, всё-таки пойдём домой? Баба Маня приглашает нас всех к столу.
  - Так и чего же Вы, Аркадий Семёнович сразу не сказали, что нас приглашает к столу баба Маня. – Оля обрадовалась и не скрывала своей радости.
  - Оленька, Вы по особому относитесь к бабе Мане? – Взгляд Аркадия Семёновича оставался лукавым, когда он смотрел на Олю.
  - Да.
  - Что же такого Вы узнали о бабе Мане, что вдруг
она так поднялась в Ваших глазах? Вы, как мне кажется, не особо к ней благоволили ранее. 
  - Знаете, Аркадий Семёнович, когда мы ничего не знаем о человеке, то мы можем думать, о нём всё что угодно. И, это всё что угодно в основном исходит от дурных мыслей о человеке и мнений разных людей. Или наших каких-то субъективных мыслей о нём. Но, вот, однажды, мы узнаём о человеке, что он вовсе не тот, что о нём говорят и не тот, что мы думали о нём, исходя из каких-то малозначительных его слов, поступков. И тогда, всё, что человек думал о другом человеке, все слова, которые о человеке говорили другие до этого, летят к чёрту. Мы видим человека таким, какой он есть. – Оля посмотрела внимательно в глаза Аркадию Семёновичу. – Теперь, как никогда я уверена, что первое суждение о человеке чаще всего бывает ошибочным и этого оттого, что мы почему-то не можем, принять человека, или не хотим принять человека другим, чем наше внезапное мнение о нём. 
  - И, что же такого, Вы, вдруг, увидели в бабе Мане?
  - Можно я ничего не буду говорить? Я скажу лишь одно, что я восхищаюсь бабой Маней! – Оля смотрела Аркадию Семёновичу в глаза.
          


  12


        Аркадий Семёнович смотрел на Олю. Лукавый взгляд Аркадия Семёновича сменился на удивлённый.  Он словно впервые увидел её.
  - А, знаете, Оля, я ведь такое могу сказать и о Вас. Вы действительно удивительная девушка. Натали, а что Вы скажете об этом?
  - Я… Аркадий Семёнович, впервые в жизни, познаю не только Оленьку, но и весь мир. Я впервые в жизни познаю отношения людей так близко и это всё благодаря Вам.
  - Ну, так уж мне.
  - Да, именно Вам. Потому, что это Вы… - Наталья задумалась. Она в голове подбирала слова, которые хотела сказать Аркадию Семёновичу, но не решалась. – Поспособствовали этому… 
  - Ну что ж, если так то едем домой. Нас ждёт баба Маня.
               

          Баба Маня сидела как обычно на своём стуле у стола и никак не отреагировала на то, что дверь в комнату открылась. Она даже не повернула голову к вошедшим.
  - А, вот и мы… - Аркадий Семёнович кашлянул, стараясь привлечь внимание бабы Мани.
  - Вижу… - Баба Меня даже не повернула голову.
  - Баб Мань, что-то случилось, что ты не хочешь даже повернуться к нам, а сама нас…
  - Знаю. Сама вас всех пригласила.
         Баба Маня поднялась со стула и направилась в кухню. Проходя мимо гостей, она лишь мельком взглянула на всех и промолвила:
  - Проходите, я сейчас.
         Аркадий Семёнович в растерянности посмотрел на Натали и Олю.
  - Ну, что ж, проходим.
 

          Баба Маня долго возилась в кухне и наконец-то вошла в комнату. В руках она держала поднос. Оля бросилась навстречу бабе Мане с намерением взять поднос из её рук и поставить его на стол.
  - Я сама. – Баба Маня отстранилась от Оли. 
        Она поставила поднос на стол.
  - Аркадий Семёнович, иди в кухню и принеси чай и кофе…
        Аркадий Семёнович быстро направился в кухню и вернулся с подносом  в руках.
  - Вот видишь, Аркаша, никто не бросился помогать тебе, нести поднос к столу. А, почему? Потому что мужчина должен прислуживать женщинам. – Баба Маня усмехнулась. – А, не наоборот…
  - Баба Маня ты смущаешь наших гостей.
  - Возможно, но это так и должно быть. 
 
          Аркадий Семёнович промолчал, что же должно быть, то, что мужчина прислуживает женщинам или то, что девушки должны от их, мужских ухаживаний смущаться. 
  - А, знаешь, баб Мань, Оленька очень старательная девушка…
           Баба Маня посмотрела в сторону Оли.
  - Баба Маня, Аркадий Семёнович слишком…
  - Я ничего не преувеличиваю. Знаешь, баб Мань, как она терзает Веньямина Михайловича всякими вопросами.

           Баба Маня внезапно проявила интерес к Оле.
  - Оля, а это какие же вопросы вы задаёте Веньямину Михайловичу?
  - Ты даже не можешь поверить в то, что она его спрашивает. – Аркадий Семёнович улыбнулся.             
  - Так и что же такого она его спрашивает? Что такое могла так заинтересовать молодую девушку в работе ресторана?
  - Вся работа ресторана! Вся работа! А, главное… - Аркадий Семёнович запнулся.
  - Баба Маня, да действительно, я хотела бы знать, как это случилось, что в Вашем ресторане работают по шесть часов в день и при этом имеют зарплату как за двенадцать часов?
  - Тебя интересует только зарплата работников ресторана? – Баба Маня почувствовала разочарование.
  - Нет. Но зарплата говорит о многом, ведь из зарплаты Вы платите налоги и в пенсионный фонд… И все выплаты, я проверила, проводятся через бухгалтерию.
  - А, разве там где ты работала ранее, всё было по-другому?
  - Я работала по двенадцать часов, а то и больше, чтобы хоть что-то заработать… Эти низкие зарплаты платят для того, чтобы стимулировать людей работать много часов!   
  - Двенадцать часов в день, а то и больше… - Баба Маня усмехнулась. – Это, как при царском режиме.

             Оля рассмеялась.
  - Что же тебе смешно?
  - Так именно это я и сказала Натали, когда говорила, что мы делаем миллионы для хозяев, а сами…
  - Живёте в нищете?
  - Ну, что-то вроде этого. А, знаете, я заметила, что у народа всё меньше и меньше денег.
  - И, как же ты это заметила?
  - А, когда у народа мало денег, то мне приходилось реанимировать всё больше салатов. Их не покупали и, оставалось, много готовой продукции, так чтобы не выбрасывать, я её реанимировала. Так в такие времена, я всегда думала, что вот бы прировняли одну гривну к одному евро! И пусть бы всем было хорошо.   
  - И как ты себе это представляла, прировнять одну гривну к одному евро?
  - А, так и представляла. Раз мы уже прировняли себя к Европе, то и жить должны как в Европе. С такими как у них ценами и зарплатами.
  - Я не об этом. Я о том, как ты себе это представляла?             
  - Что именно?
  - Приравнивание одной гривны к одному евро.
  - Покупательная способность населения влияет на экономику страны. И, если смотреть с экономической стороны,  то это выглядит так. Выровнять цены на продукты и товары, как в ведущих странах Европы…
  - Я не об этом.
  - А, о чём?
  - А, как быть с миллиардами гривен, которые находятся на руках?
  - Так, а их уравновесят миллиарды долларов, которые тоже находятся на руках. И, нет никакого курса доллара или евро!
  - Уравновесят, говоришь? А, в этом что-то есть…
         Оля с восторгом смотрела на бабу Маню.
  - Понимаете, баба Маня, ведь золотому запасу государства всё, равно в каком измерении его будут исчислять. То ли в гривнах, то ли в евро. Можно назвать любую условную единицу измерения… И, не надо заморачиваться!
          Аркадий Семёнович рассмеялся.
 
  13


           Баба Маня не смеялась.
  - Ты Аркаша, забыл, когда двадцать лет назад, открывая ресторан, я сказала всем работникам, что они будут работать по шесть часов в три смены и получать зарплату как за двенадцать – все смеялись мне в спину. Но, как видишь, это дало нам прибыль даже больше, чем работники изнемогали бы от работы с утра до ночи и кроме этого, ещё много чего… - Баба Маня строго посмотрела на Аркадия Семёновича. – Ты, Аркаша, уже многого не помнишь.

             Аркадий Семёнович не помнил. Он не мог помнить того, о чём не знал. А, не знал Аркадий Семёнович, как баба Маня сражалась с рэкэтом, со всякими прочими бандюками, как свои рабочие места отстаивали работники ресторана, не допуская никого, чтобы кто-то другой пришёл в бизнес и разрушил их мир. 
  - Ну, вот, что хватит бредить всякими придумками. Развлеклись и достаточно. Чай и кофе остыли.
  - Давайте я пойду и поставлю чайник, сделаю свежий чай для всех. Мы ведь так и не попробовали то, что вы нам приготовили. – Оля вскочила со стула, хотя ей так не хотелось уходить от бабы Мани. 
  - Пожалуй, девочка, ты права. Иди, ставь чайник на огонь. А, мы не будем ни о чём говорить. Будем ждать тебя. – Баба Маня сделала серьёзное выражение лица. – Иди, мы будем ждать тебя.   
     Через время, Оля вернулась с горячим кипятком.
  - Вот. Я пока стояла и поджидала когда закипит чайник, подумала…
  - Что же ещё придумала наша Оленька? – Аркадий Семёнович улыбался.
  - Так, исходя из всех разговоров, которые происходят в нашем маленьком сообществе,  я тут подумала, что нет никакого конфликта между отцами и детьми, как все годы, а может и столетия, муссируют и навязывают народу, во всех говорильнях.  Нет никаких конфликтов между родителями и детьми, если родители понимают и принимают то, что мир изменился за минимум двадцать лет и их дети, это новое поколение, которое хочет жить по-другому, чем жили их родители. Нет противостояния поколений! Есть не восприятие новой, другой жизни! 
  - Это всё?
  - Да. Это всё. Всё так просто. Но народу ведь нужно что-то обсуждать. Народу надо о чём-то говорить. Вот и придумывают всякую дребедень, чтобы было о чём спорить.
  - В споре рождается истина! – Аркадий Семёнович улыбнулся.
  - В споре ничего не рождается, кроме самой энергии, которая и движет жизнью всех людей. Кто когда-то думал и кто когда-то знал, что такое фэйки? Никто! А, теперь только и слышно – это фэйк! Всякие выдумки втягивают людей в размышления. И многим это нравится. Мозги всегда на стрёме! 
            Баба Маня рассмеялась.
  - Ну, надо же, столько в тебе энергии?! Знаешь, когда мне было двадцать лет или больше, может тридцать или больше, мне такое и в голову не приходило. Всякие выдумки втягивают людей в размышления! И, действительно. Люди спорят, ругаются, отстаивая своё мнение, нет, не мнение, а  выдумку. И, гляди ж ты через годы, оказывается, что, то была не выдумка, а таки реально было, что то толковое. Ах, Оленька, знаешь, я начинаю верить в то, что любые фантазии когда-то,  становятся реальностью. Вот только мне интересно, как к тебе пришли такие мысли?
  - Какие именно мысли?
  - Все. Все мысли о том, о чём мы сейчас говорили. Вот, например… А, собственно никаких примеров и не надо. Есть только одна мысль, как вдруг ты стала думать об этом, обо всём?
                Оля на мгновенье задумалась.
  - Мне, ещё до того, как Аркадий Семёнович предложил нам перебраться в Одессу, приснился сон. Я, как будь то в пустыне… Очень жарко… Вокруг не видать ни одного деревца, ни речки, ни хоть какого-то маленького озерца. Солнце палит во всю и под этим палящим солнцем, я ясно вижу, как вдали от меня бродят люди. Я иду к людям. Я хочу узнать у них, что же случилось, почему мы вдруг оказались в таком месте? Но дойти к людям я почему-то не могу, как настаёт ночь. Везде темно и… холод, страшный холод. От этого холода, я чувствую, что замерзаю. Не знаю, как я в этой пустыне переживаю ночь, но вот настаёт утро и вновь палит солнце. И вновь я иду к людям. Мне кажется, что я бесконечно, куда-то иду в поиске людей и вот, я вижу… Вижу какое-то громадное сооружение из камней. Я пытаюсь найти в него вход, так ясно и понятно, что в этом громадном сооружении живут люди. Я пытаюсь найти вход в это громадное сооружение. Обхожу его. Вновь настаёт ночь, а я всё иду и иду и, кажется, что нет конца и нет края этому сооружению. Вновь настаёт утро, а я всё иду и вот, неизвестно, сколько времени, я обходила это сооружение, я увидела вход в него. Я попыталась войти. Мне преградили дорогу какие-то люди и что-то стали требовать. Они говорили на непонятном мне языке. Внезапно из этого странного громадного сооружения выехала машина. Я никогда в жизни не видела таких странных машин. Машина уехала. Дверь в сооружение закрылась. Я вновь одна под палящим солнцем. Сколько времени я была там, не знаю, но только вдруг, я видела, как к этому громадному сооружению что-то движется. Это была машина ещё более странного вида и ещё большая, чем та, которая выезжала. Машина остановилась, видимо поджидая, когда ей откроют вход. Вход открыли, и я проскользнула  внутрь.
   
            Оля открыла рот, чтобы продолжить, но почему-то говорить не могла. Она смотрела на бабу Маню и её глаза наполнялись слезами. Наконец-то она взяла себя в руки и продолжила.
  - Там, в этом громадном сооружении царило рабство, ничем не изменённое, чем мы знаем из истории. На площадях продавали рабов, меняли людей на всякое, что приходило в голову панам. А, паны и панянки гуляли по площади и свысока посматривали на то, что происходит на площади. Потом как-то всё затихло. Паны и панянки куда исчезли, и я побрела по улицам странного города, спрятанного в громадном сооружении. Чистые улицы. Магазины наполнены товаром, но не так как в супермаркете. Никаких салатов в витрине-холодильнике нет. Цены в каких-то странных единицах измерения. Все говорят на непонятном мне языке. Но, вот, кто-то лёгонько, дёрнул меня за рукав и как бы потянул в сторону… за дверь…
  - Ты кто? Ты как здесь? Я вижу, что ты из наших…
  - Из каких наших?
  - Ну, из наших. Мы ведь говорим на одном языке…
  - А, как ты подумала, что мы говорим на одном языке, я ведь ни с кем не говорила?
  - Ты ничего не понимала из того, о чём говорили другие, находящиеся рядом с тобой. Ведь так?
  - Да. А, ты наблюдательна.
  - Если бы я не была наблюдательной, то меня давно уже выкинули за пределы государства.
  - А, это, что за государство? Чьё оно?
  - А, теперь существуют только государства тех, кто раньше, когда-то, сколотил большие деньги, в разных странах мира, ещё в те времена, когда были на земле газ, нефть, речки, озёра, и главное были леса! Всё продали! Всё истребили! Для себя и своих  построили вот такие каменные государства. В этих государствах, пока ещё есть запасы всего  для них необходимого.  Рабынь стерилизуют, чтобы не было много народа, а то на всех не хватит воздуха. Да и зачем им, панам лишние рты. Здесь просчитан каждый раб и заранее известно кто и чем будет занят. Все и всё прономеровано,  подсчитано, учтено…   
  - Так, а чем же они, эти паны, теперь заняты? Теперь нечего продавать. Как им добывать богатство!
  - Так они теперь ездят в гости друг к другу… из одного государства в другое и из тех других государств, привозят всякое разное, чего у них в государстве нет. Живут по привычке, как жили раньше…
  - А, так вот какие машины я видела… А, здесь, в своих государствах, чем они заняты?
  - Ничем! Бродят по магазинам, клубам, играют в разные игры… И, конечно, главное их занятие наблюдать за рабами.
  - И, конечно в таких условиях у рабов нет выбора. И, тот, кто не согласен с существующим строем в государстве, тот сам уходит за его пределы… 
  - Или если, кто-то провинился, то его выдворяют…
  - А, если солнце распалит эти каменные государства? Куда они побегут? Куда? Вокруг уже и так пустыня. 
          Раздался резкий протяжный свисток.
  - Это меня ищут! Прощай! И, знаешь, лучше уходи отсюда, а то если поймают тебя, то, как на неучтённый товар поставят тавро, и выбросят за пределы… Ты, лучше сама уходи. Останешься, хоть и в пустыне, но свободной!
 

  14


           Оля замолчала. Она смотрела бабе Мане в глаза и ничего не могла сказать. Затем продолжила.
  - Я проснулась вся в холодном поту. Меня трясло. Я огляделась и только когда я поняла, что это был сон, я стала приходить в себя оттого, что только что пережила во сне. Ужас предстоящего будущего мне показался таким близким. – Оля вновь замолчала. – После этого сна ко мне стали приходить разные мысли. Все мои мысли были направлены только на одно – как избежать человеческой катастрофы, которую мы приближаем сами для себя?
            Баба Маня смотрела Оле в глаза.
  - Ты нашла способ избежать человеческой катастрофы?
   
            Оля смотрела только в лицо бабе Мане, но она не видела её и не слышала то, что говорила баба Маня. Оля пребывала под влиянием своих  мыслей, а мысли Оли кружили вокруг сна, который, как предполагала Оля, открыл ей мир, о котором она даже не предполагала.
  - Они всё знают, наперёд… они борются за власть. Власть – это деньги. Это мои деньги. Это я им преподнесла их на блюдечке с золотой каёмочкой, и ещё за свои собственные деньги я ещё и голосую за то, чтобы они были у власти. А, они все кричат, что это они, такие умные, что сами заработали деньги. Нет, не они сами, это я для них заработала деньги. Они годами скупали землю, чтобы потом, когда придёт время выстроить эти свои уродливые города-государства. И это всё на мои, и трудовые деньги народа. А, я, осталась за пределами этих их каменных городов-государств. Осталась за пределами… Так и кто же может усмирить чьё-то желание власти? Кто может усмирить в человеке жажду наживы?
 
       Теперь, Оля смотрела на бабу Маню, так словно впервые, её увидела.
  - А, Вы, баба Маня оставляете себе всего десять процентов от чистого дохода и цените тех, кто приносит Вам эти десять процентов.  А, эти десять процентов тоже ведь не малая сумма. И, эти десять процентов от чистого дохода сдерживают развитие прогресса. – Оля помолчала, глядя бабе Мане в глаза. Затем продолжила. – Развитие прогресса ускоренными темпами, происходит за счёт сверхприбыли, которую выкачивают многочасовым трудом из работников, и это ведёт к обнищанию народа. Так? 
 
            Баба Маня молчала, глядя Оле в глаза.         
  - Оленька, ты мне ничего, никогда не рассказывала. – Натали с грустью смотрела на Олю. – Я даже не подозревала что у тебя такие мысли…
            Баба Маня посмотрела на Натали.
  - Натали. А, в твоей голове, какие мысли? Каким ты видишь своё будущее?
  - Не знаю. Мне кажется, я и не думала о будущем.
  - Почему? Разве ты не собиралась строить свою самостоятельную жизнь.
  - Не знаю, баба Маня, ничего не знаю. Я жила в семье с родителями, с бабушкой и дедушкой. Вся моя жизнь крутилась в их жизнях. Впервые, за все годы я самостоятельно поехала на море… с Олей, в прошлом году.
 
           Баба Маня с грустью посмотрела на Натали.
  - Очень жаль, девочка, что ты не так самостоятельна, как твоя подруга. Но, это большая удача в жизни иметь такую подругу, как Оля.
            Натали посмотрела на Олю.
  - Оленька, спасибо тебе, что ты у меня есть.
  - Ещё рано её благодарить. Придёт время, и тогда ты действительно будешь, благодарна ей за то, что она у тебя есть. – Баба Маня посмотрела на Аркадия Семёновича. – Так и что же мы сидим? Чайник вновь остыл.
  - Так я пойду и поставлю его снова на огонь.
  - Нет уж, не надо. Обойдёмся без чая. Я зарядилась энергией и без него. Идите, отдыхать. А, ты, Аркаша, останься, уберёшь со стола.
 
          Оля и Натали молча вышли из комнаты, а Аркадий Семёнович приступил к уборке со стола.
  - Аркаша, уберёшь со стола потом, а сейчас позвони Боре и скажи, чтобы немедленно прибыл ко мне. Немедленно.
           Оля и Натали поднялись на второй этаж и остановились в коридоре.
  - Оленька, знаешь, я как-то устала от всего. Пойду к себе. Отдохну.
  - Ну, тогда я пойду к себе в комнату.
  - Уже поздно. Спокойной ночи.
  - И, тебе спокойной ночи.
 
         Натали ушла. Оля ещё стояла в коридоре. Она слышала, как в комнате Натали заработал телевизор. Оля ещё постояла несколько минут, а затем пошла в свою комнату и, не раздеваясь, легла на кровать. Она лежала, а её тело напрягалось всё сильней и сильней. Оля вновь переживала свой сон, который рассказала сейчас всем, взбудоражив чувства.
 
          Баба Маня поднялась со стула и пошла к двери. У двери она остановилась.
  - Аркаша, когда придёт Боря, придёшь с ним в кабинет. Надо кое-что обдумать. Убирай со стола! Шевелись! Аркаша, шевелись…
          Баба Маня вышла из комнаты и, перейдя коридор, открыла дверь ключом в комнаты, в которых жили когда-то  родители Аркадия Семёновича. Она прошла из одной комнаты в другую, села на стул и задумалась.

 
        Оля лежала на кровати во взбудораженном состоянии. Ей виделись обрывки сна, который она только сейчас рассказала. Её мозг наполняли мысли, которые исходили из слов неизвестной девушки, с которой она говорила во сне в громадном каменном государстве.

        Внезапно в её мысли стали вклиниваться какие-то разговоры, которые не имели никакого отношения ко сну. Оля осмотрелась. Она уже много ночей провела в этой комнате, но никогда не слышала никаких разговоров. Оля подумала, что видимо из-за перенапряжения ей просто чудятся какие-то разговоры. Она прислушалась.
  - Боря, открывай сейф. – Баба Маня достала из кармана ключ и протянула его Борису. – Открывай. А, ты Аркаша не смотри на меня так. Сейчас все мои замыслы узнаешь. Боря открывай сейф и доставай из него всё, что там находится.         
 

                Глава 15.
            Борис открыл сейф и, достав всё, что там находится, выложил на стол.      
  - Это всё, что там было.
  - Теперь раздели бумаги и коробочки.
           Борис спокойно разделил бумаги и разного размера коробочки.            
  - Теперь рассортируй все бумаги по, их назначению и начинай их изучение.
         Борис принялся изучать бумаги.
  - Баба Маня, Вы, когда, ни будь, хотя бы смотрели эти документы?
  - Нет. Для чего это мне нужно. Я и так знаю всё, что там написано.
  - Но, всё, что там написано, Вы знаете только со слов родителей Аркадия…
  - И, что? Разве там написано что-то другое, чем мне известно?
  - Но, я не знаю, что Вам известно. Хотите, я прочту документы?
  - Что ж. Читай, если считаешь, что в этом есть необходимость.


  15

                Борис принялся читать документы. Он читал листок за листком. Баба Маня остановила его чтение.
  - Это что так много документов, что ты всё читаешь и читаешь?
  - Много? Смотря, что Вы считаете много…
  - Да там всего то должно было быть два или три листочка…
  - Но, как видите здесь, не два и не три листочка.
         Баба Маня посмотрела на стол.
  - Читай. Сколько надо столько и читай. Аркаша, слушай внимательно.
 
         Борис закончил чтение документов.
  - Что делать теперь?
  - Теперь, Боря, надо составить дарственные…
          Аркадий Семёнович удивлённо посмотрел на бабу Маню.
  - Аркаша. Я решила изменить начальную цель и передать Натали всё имущество. Она хорошая девочка, но боюсь, что она, одна не удержит всё в руках. Ей нужен кто-то кто будет постоянно с ней и не допустит уничтожения всех трудов…
  - Ты подумала об Оле?
  - Да. Никто кроме неё не сможет противостоять… Никто кроме неё не сможет удержать всё в одних руках. Ты меня понимаешь?
  - Понимаю.
  - Тогда ты понимаешь, почему я даже не спрашиваю твоего согласия. 
  - Да. Понимаю.
  - Хорошо. Боря приступай. Подготовь документы для передачи всего имущества Натали и Оле. В равных долях. Да. Именно в равных долях. – Баба Маня задумалась. – Аркаша, тебе не кажется, что ещё год назад они не были так близки как сейчас?
  - Так и было.
  - А, что же изменило их отношения? Что их так сблизило?
  - Я могу ошибаться, но мне кажется, что потеря Олей ребёнка изменила их отношения. 
 
          Баба Маня сидела задумавшись. Борис и Аркадий Семёнович смотрели на неё и ждали.
  - Боря. Измени условия передачи. Оле пятьдесят один процент, а Натали сорок девять.
  - Баб Мань…
  - Да, Аркаша, извини, но так и будет.
  - Это из-за того, что Оля потеряла ребёнка?
  - Это из-за того, что она, потеряв ребёнка, стала смотреть на мир совсем иначе, чем до этого. Моё решение не подлежит обсуждению.
  - Баба  Маня, я и не собирался обсуждать твоё решение.
  - Борис, готовь документы на завтра. Завтра девушки должны подписать их и покончим с этим делом. Остаёшься здесь и заканчиваешь документы. Всё, что тебе понадобится, Аркаша сделает. Я иду спать. Устала. Я как-то очень устала.
 
         Баба Маня вышла из комнаты. Борис и Аркадий Семёнович переглянулись.
  - Аркаша, тебе не кажется…
  - Боря, знаешь, баба Маня в последние дни какая то сама не своя… Надо сегодня всё закончить с документами. Может она из-за них так переживает.
  - Тогда неси мне крепкий кофе. Я приступаю к оформлению бумаг.

 
         Баба Маня вернулась к себе в комнату, посидела на стуле и, посмотрев вокруг вдруг, резко поднялась и вернулась в комнату к Борису.
  - Боря, я вот, что забыла сказать.
  - Слушаю.
  - Возьми в руки коробочку голубого цвета.
  - Взял.
  - Открой её.
  - Открыл. Здесь какое-то простенькое колечко. Я думаю, что оно вообще не имеет ценности.
  - Это для тебя оно не имеет никакой ценности. Эту коробочку передашь Оле.
  - Хотите, чтобы я сделал сопроводительную бумагу?
  - Сделай. Я не хочу, чтобы этот предмет затерялся где-то в пространстве и был выброшен, как не имеющий ценности. Ценность этого колечка не в его стоимости…
  - Баба Маня, вы всё так готовите, словно…
  - Молчи. Никогда с клиентом так не разговаривай.  Не твоего ума дело, что и когда желает совершить клиент. Боря, я хочу, чтобы ты выполнил моё указание и это всё.
  - Баба Маня, не беспокойтесь.
  - Надеюсь на тебя… Передашь лично в руки Оле эту коробочку. - Баба Маня, даже не посмотрев на Бориса, вышла из комнаты. 
 

  16



         Подписание документов прошло спокойно. Девушки, ничего не читая, просто подписали все бумаги. Аркадий Семёнович вынес все бумаги из комнаты и пошёл положить их в сейф. Баба Маня осталась в комнате с Борисом и девушками. Она смотрела то на Олю, то на Натали. Её мысли блуждали в каком-то странном хаосе. Затем все мысли как-то внезапно успокоились.
  - Боря, можешь быть свободен. Оля, Натали вы тоже можете отправляться на работу.

          В комнату вошёл Аркадий Семёнович.
  - Аркаша, ты тоже отправляйся в ресторан. Там хватит работы и тебе.
          Все смотрели на бабу Маню.
  - Чего замерли? Отправляйтесь по своим делам.


        Когда комната опустела баба Маня проследила, чтобы все удалились из дома, подошла к шкафу и достала столетней давности юбку и кофту. Оделась и вышла из дома.



          Она вышла из дворика, даже не оглянувшись. Ноги сами несли её, путём, который она не забывала ни на миг своей жизни. Она шла дорогой, по которой десятки лет назад уводили в неизвестность её соплеменников. Она не видела того, что всё вокруг  изменилось. Она видела только то, что видела сама, тогда, десятки лет назад, когда шла в колонне рядом со своими родными и близкими.
  - Пришёл день. Я иду к вам.
 



           Аркадий Семёнович сидел в кабинете ресторана за столом. Перед ним стояла чашка уже остывшего кофе, и на блюдечке лежало пирожное.
        Все мысли Аркадия Семёновича были направлены на странное поведение бабы Мани.
  - Чего это она вдруг так всех нас отправила из дома? С чего бы это?
            Аркадий Семёнович почувствовал боль за грудной клеткой. Он быстро взял в руки телефон стал звонить бабе Мане. Телефон бабы Мани  молчал. Молчание телефона приводило Аркадия Семёновича к дурным мыслям, и эти дурные мысли ещё более усиливали боль за грудной клеткой.
        Аркадий Семёнович звонил бабе Мане без перерыва. Он чувствовал себя отвратительно. Всё болело за грудной клеткой, сжимаясь и разжимаясь. Боль становилась нетерпимой, и он нажал кнопку вызова.

         В кабинет влетел Веньямин Михайлович.
  - Аркадий Семёнович… Аркадий Семёнович… - Веньямин Михайлович не растерялся и быстро вызвал неотложную помощь.
 
        В кабинет вбежали Натали и Оля, замерев у порога кабинета при виде ужасной картины, где медики крутились вокруг Аркадия Семёновича. 
         Натали впала в панику. Она стояла столбом, когда выносили на носилках Аркадия Семёновича. Оля придерживала Натали, чтобы та не грохнулась.  Аркадия Семёновича вынесли из кабинета и Натали, внезапно, словно придя в себя, бросилась вдогонку. Она выбежала во двор и попыталась войти в машину неотложной помощи, но ей преградил путь санитар.
  - Нельзя!
  - Как, Аркадий Семёнович?
  - Плохо…
  - Куда мне ехать? В какую больницу?


         Она не услышала ответ. Санитар хлопнул дверцей, и машина тронулась с места. Натали бросилась к Веньямину Михайловичу.
  - Поехали к нему! Веньямин Михайлович, поехали к нему. Я точно знаю, что ему будет лучше, когда он будет знать, что я рядом.   
  - Едем. Садитесь в мою машину.
 

             Аркадий Семёнович пришёл в себя. Он осмотрелся вокруг.
  - Как же меня угораздило? С чего это вдруг…
        Аркадий Семёнович стал вспоминать прошедшие события и тут он вновь почувствовал боль за грудной клеткой. 
  - Баба Маня! Ты для чего нас всех выставила из дома? Что ты хотела сделать, оставшись одна? – Аркадий Семёнович изо всех сил, как ему казалось, закричал. – Баба Маня!

          В палату заглянула медсестра. Она быстро прошла к аппаратам, которые были подключены к Аркадию Семёновичу, и посмотрела на показания.
  - Сестра, есть ли кто-то здесь из моих родных и близких?
  - Не знаю Ваших родных и близких, но здесь есть девушка по имени Натали, и молодой человек, по имени Веньямин…
  - Можно ли им зайти ко мне? Это очень важно!
  - Если Вы не будете нервничать, то я впущу их…
  - Я буду спокоен. Мне лишь надо дать им указания.

  17


           Медсестра вышла, и в палату вошли Веньямин Михайлович и Натали. Аркадий Семёнович попытался улыбнуться им.
  - Всё нормально. Со мной всё нормально. Веня, сейчас главное баба Маня. Где она?
  - Не знаю. Я не звонил ей, боялся сказать, что Вас отвезли в больницу.
  - Веня, немедленно, поезжай домой и посмотри, как баба Маня… Когда со мной это случилось, я как раз думал о ней. У меня плохие предчувствия. Срочно, поезжай к ней.
  - Хорошо. Еду. Натали, оставайтесь возле Аркадия Семёновича.
 

        Натали кивнула головой, села на стул у кровати и посмотрела Аркадию Семёновичу в глаза.
  - Вы нас так напугали… Оля, осталась в ресторане за Веньямина Михайловича и за меня, а мы вот… поехали к Вам.
  - Натали, я так давно хотел Вам сказать…
  - Молчите, Аркадий Семёнович, молчите, берегите силы, они ещё нам понадобятся.
  - Вы сказали, нам?
  - Да. Я именно так и сказала. Вы помните, как наша Оленька сказала, что нет никакого конфликта у детей и родителей, что это всё выдумки лишь для того, чтобы было о чём говорить и о чём вести споры. Так я раньше никогда об этом и не задумывалась, но когда она это сказала, то я вдруг ясно поняла, что возраст не имеет никакого значения в отношениях людей. Главное, чтобы люди слышали и  понимали друг друга.
  - Натали… Берегите себя…

         Аркадий Семёнович закрыл глаза и ясно увидел перед собой бабу Маню. Она была здесь, рядом с ним. Аркадий Семёнович открыл глаза.
  - Натали, позвоните Веньямину Михайловичу и спросите о бабе Мане…
  - Я всё сделаю, не тревожьтесь.
 
       Чтобы не беспокоить Аркадия Семёновича разговорами по телефону, Натали вышла в коридор. Она звонила Веньямину Михайловичу, но его телефон не отвечал.

             Веньямин Михайлович спешил через дворик в дом. Настроение Аркадия Семёновича, что с бабой Маней что-то произошло, передалось ему. Он открыл своим ключом входную дверь и быстро пробежал по всем комнатам, которые были открыты. Бабы Мани не было нигде. Веньямин Михайлович схватился за телефон.
  - Боря! Боря!
  - Что случилось?
  - Боря, баба Маня пропала!
  - Как пропала? Может, она куда-то пошла?
  - Она пропала! Сделай, что ни будь! Боря! Аркадий Семёнович в больнице…
  - Как в больнице? Ещё утром всё было в порядке…
  - Боря не теряй времени! Найди бабу Маню. Подключи всех!
  - Всё сделаю. Жди моего звонка! Не дёргайся!
            Веньямин Михайлович отключил телефон.   
   - Легко сказать, не дёргайся… А, что я скажу Аркадию Семёновичу?
 
           В руку Веньямина Михайловича зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.
  - Ну, вот, начинается. Натали уже звонит.
           Веньямин Михайлович зажал телефон в руке с мыслью не отвечать на звонки до того времени, когда Боря позвонит. Он сел на скамейку в дворике и опустил голову.
  - Кроме Бори никто не сможет быстро организовать поиски бабы Мани. Никто! Надо ждать.


           Борис сидел задумавшись. Он не привык с горячки принимать решения. В его голове роились разные мысли, но одна мысль, что баба Маня могла, раздав всем указания, уйти в неизвестность крутилась, накрывая все остальные мысли.
  - Неизвестность… неизвестность… Неизвестностью, баба Маня называла дорогу, по которой в немецкую оккупацию Одессы, уводили всех… 

                Борис вскочил.
        Поиски бабы Мани не заняли много времени. Она лежала на обочине дороги в пыли. Мимо проходили люди. Люди отводили взгляд от  человека в кофте и юбке столетней давности.

       Никому не нужная старуха, лежала лицом вниз, подложив под себя руки.

 

  18



          Аркадий Семёнович всё острее чувствовал присутствие бабы Мани рядом с собой. Он чувствовал энергию, которая исходит от неё и наполняет его жизнью.
  - Баба Маня, я всю жизнь прожил рядом с тобой. Я никогда не задумывался, кто ты для меня? А, ты для меня была всей моей жизнью.
 
         Аркадий Семёнович почувствовал, как боль за грудной клеткой затихала, и на какое-то мгновенье он ощутил прилив сил. Он приподнялся на локте и, что было силы, закричал – Баба Маня! Он не слышал, как дверь открылась и к нему медленно шла Натали. Он лишь видел силуэт, который приближается к нему.
  - Баба Маня… Баба Маня, прости меня…
  - Аркадий Семёнович, это я, Натали…
 
        Аркадий Семёнович всматривался в силуэт, который навис над ним.
  -Баба Маня…
  - Аркадий Семёнович, это я, Натали…
  - Баба Маня, ты здесь, ты рядом…
  Натали внезапно закричала и выскочила из палаты.
          Палату наполнили врачи, медсёстры в дверь палаты заглядывали любопытные больные.               




   
              Лариса Ивановна проснулась с чувством потери. Первое, что она подумала, это, что она, что-то потеряла. Она встала и принялась осматривать квартиру. Всё было на своих местах. Затем она проверила спрятанные в тайнике деньги. Всё на месте. Она побродила по комнате и как то спонтанно стала собираться, ещё не понимая, куда и зачем и только сидя в маршрутке Киев – Одесса она осознала, что едет к своему Аркаше.
            Лариса Ивановна вошла в знакомый ей дворик и увидела людей, которые сидели на лавочке, на стульях, бродили по дворику. Она вошла в дом и потеряла сознание.
 
         Лариса Ивановна пришла в себя, огляделась и тут же вспомнила всё, что она только что видела. Мозг Ларисы Ивановны затуманился.
  - Это всё она, девица из супермаркета, это всё она девица из супермаркета. Это она довела его… Это она во всём виновата. Если бы он был со мной, то он был бы жив, и мы были бы счастливы и жили ещё долго, долго.
         Злость накатила на Ларису Ивановну, и она вышла из комнаты.
 


          Борис смотрел на Веньямина Михайловича тревожным взглядом.
  - Веня, сейчас всё начинается. Коршуны уже слетелись. Тебе предстоит нелёгкая работа по защите Оли и Натали. 
  - Боря, это будет не легко, ты же знаешь его бывшую жену, она за деньги перегрызёт горло любому, а тут такие беззащитные две молодые, неопытные девушки. Она определённо поставит под сомнение дарственные и прочие документы о передаче собственности…
   - Веня, а кто эта тётка, что всё время крутится возле его бывшей жены?               
           Веньямин Михайлович посмотрел на Ларису Ивановну.
  - А, кто её знает, может, какая то его знакомая…
  - Надо разузнать, кто она? Посмотри у этой тётки какой-то взгляд… наполненный злобой. Эта тётка может оказаться каким-то образом замешана в…
  - Ну, в чём она может быть замешана?
  - А, кто её знает, но ясно лишь одно, что она на стороне его бывшей жены. Смотри, как она смотрит на неё, как собачонка, которая в любую минуту готова сделать фас! Весьма странная особа, весьма странная особа.
  - Боря, всё, что зависит от меня, я выполню, а вот тебе действительно предстоит работёнка. Как я понимаю, это будет очень длительный процесс.
  - А, знаешь, Веня, они ничего не смогут сделать. Документы все в полном порядке.
  - Может, ничего, и не смогут сделать, но крови по портят немало.
  - Извини, Веня, мне надо пойти и кое-что передать Оле, как распорядилась баба Маня. Последняя её воля должна быть исполнена.
  - Боря, я хочу тебе сказать, что я рад, что именно ты занимаешься этим делом. В мире, осталось так мало людей, которые не покусятся на чужое…
           Борис посмотрел на Веньямина Михайловича.          
  - Так ведь и ты Веня не из тех, кто позарится на чужое. Знаешь, мне просто удивительно, как баба Маня чувствовала людей и собирала именно их к себе в команду.  Нам будет её не хватать. Мы это очень быстро почувствуем.
  - Я это чувствую уже сейчас. Баба Маня не допустила бы какую-то бывшую жену даже близко не только к дому, но и ко всему, что связано с ней и её Аркашей жизнью.
  - Так давай действовать как баба Маня. Сейчас выставим бывшую жену Аркадия Семёновича вон, вместе с этой злобной тёткой. Если у них будут, какие либо претензии то пусть подают в суд. А, если они хоть на метр приблизятся к девушкам, то я оформлю им предписание, не приближаться…
  - А, это возможно?
  - Нет проблем. Я могу это сделать прямо сейчас, под угрозой жизни девушкам.
  - Боря, давай примем все меры безопасности.
  - Идём в комнату, и я как раз приготовлю коробочку передать Оле.
 

  19


       Натали и Оля сидели в комнате Натали и не смотрели друг на друга. Каждая из них думала о своём. 
  - Оля, ну почему он так поступил?
  - Ты о чём?
  - Об Аркадии Семёновиче… Он бросил меня здесь, а сам ушёл…
  - Натали, это жизнь, жизнь, которую он обеспечил нам. Ты видела его бывшую жену?
                Натали кивнула.
  - Так думаешь, что она так просто оставит нам всё, а сама умоется слезами и уедет в свою Америку. Да она прикатила сюда, едва кто-то ей сообщил, что Аркадий Семёнович в больнице. Сидела там, выжидала, а тут кто-то следил за каждым его шагом.
  - Оля я не хочу говорить о ней.
  - А, придётся.
           У Оли в кармане зазвонил телефон.
  - Слушаю.
  - Оленька, где Вы сейчас находитесь?
  - Я в комнате Натали. – Оля вдруг опомнилась. –  А, кто меня спрашивает?
  - Это адвокат бабы Мани. Спуститесь вниз.
  - Иду.
         Борис увидел, как Оля спускается вниз со второго этажа, и махнул ей рукой, указав направление, куда ей надо идти.
 
        Оля спустилась и вошла в комнату, в которой ранее жили  родители Аркадия Семёновича. Она прошла к столу, за которым сидел адвокат.
  - Слушаю…
  - Оленька, баба Маня распорядилась передать Вам эту коробочку. – Борис протянул Оле коробочку голубого цвета. – Откройте.
             Оля открыла коробочку.
  - Здесь колечко…
  - Так и есть. Баба Маня распорядилась передать его Вам.
  - Я могу его одеть на палец?
  - Конечно, можете… это теперь Ваша вещь.
        Оля одела, колечко на палец правой руки и тут же левой рукой сжала пальцы правой руки. 
  - Оленька… что-то не так?
  - Всё так. Я могу идти?
  - Да.
        Оля вышла из комнаты, но она не пошла наверх в комнату Натали, она вышла в дворик и посмотрела на всех присутствующих. Взгляд Оли наткнулся на бывшую жену и какую-то тётку злобного вида, которая всё время крутилась возле неё. Оля почувствовала волну негативной энергии, которая исходила от них.
 
 
  - Майя, надо что-то делать! Почему ты…
  - Лариса, скажи мне, что привело тебя к Аркаше? Его деньги?
         Лариса Ивановна внимательно посмотрела в лицо бывшей жене Аркадия Семёновича.
  - Изначально я подумала об этом. Понимаешь, Майя, у меня всегда были мужчины состоятельные, при деньгах, при больших деньгах. Видимо просто сработала привычка, а потом, как оказалось, я влюбилась в Аркашу. Он такой… Он такой необыкновенный.
  - Да. Не знала ты его в молодости.
  - Да какое это имеет значение для меня, каким был Аркаша в молодости. Я узнала его, таким как он был.
  - Значит, не его деньги привели тебя сюда…
  - Да у меня этих денег столько, что я могу купить всех с…
  - Не хвастай.
  - А, чего мне хвастать. Это так и есть. Мой последний любовник прятал все свои деньги у меня в квартире и сам оборудовал тайник. А, потом он куда-то исчез. Я наняла человека, чтобы его разыскал. Оказалось, что он ушёл в другой мир. Так вот и остались у меня все его денежки.
          У Майи на лице промелькнула ухмылка. 
  - Что ж. Если у тебя есть деньги, то мы можем начинать.
  - Хочешь сказать, мы можем приступать к уничтожению девицы из супермаркета? Она виновна…
  - Да при чём здесь какая-то девица из супермаркета? Мы можем начинать войну за деньги Аркадия Семёновича, которые он передал этим двум… Да, много ли у тебя, Лариса денег?
  - Много, очень много.
  - Значит, мы можем купить любого судью, и дело выиграно!
  - Майя, тебя интересуют деньги Аркаши. Меня интересует месть девице из супермаркета.
  - Так мы у неё всё отнимем и это, и будет ей местью.
  - Наконец-то я нашла достойного союзника! Приступаем! – На лице Ларисы Ивановны отобразилась хищная улыбка.
  - Для начала нам надо найти человека, который имеет контакт с судьями.
  - Так и где мы будем его искать?
  - А, это моё дело. Пошли. Я знаю одного человечка, который не брезгует никакими деньгами, лишь бы это были большие деньги!

          Лариса Ивановна с восхищением посмотрела на Майю. Жадность и ненависть сплели пальцы в  рукопожатии.

  - Пошли.
         Лариса Ивановна и Майя направились к выходу из дворика. Они прошли мимо Оли, которая стояла и в растерянности смотрела на них.
  - Видела? Это одна из тех двоих которым достались миллионы Аркаши. – Майя взглядом указала Ларисе Ивановне на Олю. – Видела её?
         Лариса Ивановна лишь ухмыльнулась на слова Майи.
  - Не долго им пребывать в роли миллионерш. Уж мы постараемся.
       Союзницы, едва ли не обнявшись, вышли из дворика.
   

  20


          Оля смотрела вслед удаляющимся, едва не в обнимку, двум старухам и её охватило тревожное чувство. Она медленно, а затем, как-то ускорив ход, двинулась в дом, поднялась на второй этаж и вошла в комнату Натали. 

      Натали сидела всё в той же позе, как её оставила Оля. Лицо Натали было красным и распухшим от слёз.
  - Так. Хватит киснуть!
  - Оля… - Натали повернулась к Оле лицом. – Оля, мне так плохо…
  - И с чего тебе плохо? С чего?! Аркадий Семёнович обеспечил твою жизнь, так и чего тебе плохо?
  - Оля, и что я без него? – Натали вновь заплакала.
  - Ты сейчас не Натали. Ты сейчас вновь Наталья. Это при Аркадии Семёновиче ты была Натали. Так вот, что, Наталья, вставай, иди умывайся, приводи себя в порядок.  Нам предстоит не только много работы, но и борьба…
      Наталья смотрела на Олю и внезапно улыбнулась.
  - Оля, ты сейчас похожа на бабу Маню. Такая, с виду никакая… А, такая от тебя прёт сила!
  - Когда я делаю, что-то хорошее – я чувствую себя хорошо. Когда я делаю что-то плохое – чувствую себя плохо. Это и есть моя религия.
  - Так говорила баба Маня? – Наталья с удивлением смотрела на Олю.
  - Нет, так жила баба Маня, а говорил так, Авраам Линкольн.
  - А, это кто?
  - Наталья, да ты что? Это же шестнадцатый президент Америки.
  - Оля, я так благодарна тебе, что ты у меня есть.
  - Не спеши благодарить, как сказала баба Маня, придёт время, и ты действительно будешь благодарить… А, сейчас, у нас впереди трудные времена… Иди умывайся и приводи себя  в порядок. Нет. Стой! Тут ко мне пришла мысль. Интересно, а можно ли подать представительский иск на работодателя о выделе процентов из суммы чистой прибыли работы любого предприятия для всех работников… - Оля на мгновенье задумалась. – Или, имеем ли мы часть, в общем имуществе включая оффшорные счета… Ведь по факту пользования объектом и тем, что мы вносим в него свой труд, мы можем получить каждый свою долю в этом общем имуществе.
  - Оленька, что ты такое говоришь?
  - А, знаешь, я ведь толком ничего не знаю. Но что-то такое мне помнится. Как все вокруг говорили, что было время, после развала СССР предприятия, на которых работали, делили на всех работников. Всем работникам выдавали какие-то бумаги… их доли в этих предприятиях…

         Наталья рассмеялась.
  - По кирпичику?
  - Причём здесь какие-то кирпичики? Предприятие это строение и всё то, что в нём находится. А, может главное это ещё и земля, на которой находится это предприятие.   
  - Оленька, ты тоже сейчас как эти олигархи борешься за деньги.
  - Э, нет! Не за деньги, а за справедливое распределение по вложенному труду!
          Зазвонил телефон. Наталья нажала кнопку.
  - Слушаю…
 
         Оля смотрела в лицо Наталье, которое покрывалось красными пятнами. Оля медленно продвигалась к ней.
  - Бабушка…
  - Что случилось? – Оля подхватила Наталью, чтобы она не свалилась со стула.
  - Бабушка… А, мы так надеялись, что операция поможет…
            Оля сжала Наталью в объятиях.
  - Воруют, копят… а жизнь она вот раз и её уже нет…
  - Оленька, я возвращаюсь в Киев…
  - Тебе помочь собраться?
  - Нет. – Наталья заплакала. – Я была очень близка с бабушкой. Мы так много времени проводили вместе. Я так верила, что операция спасёт ей жизнь…



        Оля сидела за столом и просматривала бухгалтерский отчёт. Веньямин Михайлович стоял у окна и смотрел во внутренний дворик ресторана, где уже вовсю царило начало зимы.   
  - Оленька…
  - Слушаю. – Оля ответила ему, не отрывая взгляд от страниц отчёта.   
  - Идите сюда и посмотрите…
  - И, что там такого интересного, что интересней, чем бухгалтерский отчёт?
  - А, Вы идите и увидите.
          Оля поднялась и подошла к окну.
  - Наталья… вернулась…
         По дорожке к чёрному входу ресторана шла Наталья и тащила чемодан.
  - Надо заказать кофе… - Веньямин Михайлович быстро нажал кнопку.
          В комнату вошёл официант.
  - Алексей, пожалуйста, принеси нам три кофе.
  - Кто третий?
  - Наталья…
  - Понял. – Официант вышел из комнаты.
 
          Оля поспешила к двери, но Веньямин Михайлович остановил её.
  - Пусть она всё учится делать самостоятельно.
  - Пожалуй, Вы правы.
            Дверь в комнату открылась и вошла Наталья.
  - Здравствуйте. Я вернулась. Примете меня в своё сообщество?
            Оля и Веньямин Михайлович улыбнулись.
  - Наталья присаживайтесь. Сейчас нам принесут кофе.
  - Я не смогла оставаться дома… Это ведь не мой дом в котором я выросла. Это чужой дом да ещё и без бабушки… Ну для чего он мне?
  - Как чужой дом?
  - Так ведь свою квартиру мы продали, чтобы сделать бабушке операцию, а эту купили…
  - Ты не говорила об этом.  – Оля с удивлением смотрела на Наталью.
  - Так и ты много чего не говорила мне.
  - Девушки, теперь, мы обо всём будем говорить друг другу. Только зная истинное положение каждого, мы сможем в случае необходимости оказать помощь. Мы не должны скрывать друг от друга ничего, ведь искренность в отношениях ценнее всего. – Веньямин Михайлович перевёл взгляд с Оли на Наталью. – Согласны?
  - Вы, Веньямин Михайлович правы. Искренность в отношениях ценнее всего. Наталья, ведь так?
  - Я об этом никогда раньше не думала, но сейчас думаю, что это именно так и есть. – Впервые, за последние месяцы, Наталья улыбнулась.
       Оля смотрела то на Веньямина Михайловича, то на Наталью. В мозгах Оли билась мысль, которая её напрягала. Наконец-то она решилась.
  - Если искренне… если мы говорим обо всём искренне… надо ограничить доход, прибыль бизнесменов…

         Веньямин Михайлович с недоумением посмотрел на Олю.
  - Оленька, а как же развивать бизнес…
  - Так для этого нужны всего лишь отчисления в фонд развития предприятия. А, главного врага всех наёмных работников, сверхприбыль бизнеса вообще отменить законом, и исчезнет причина, по которой все, ради денег, работают с утра до ночи. А их личную прибыль от работы предприятия ограничить, чтобы олигархи не сходили с ума от жадности.
  - Оленька…
  - Да, Веньямин Михайлович, да! Сверхприбыль любого предприятия это не что иное, как работа наёмных работников с утра до ночи и при этом обнищание граждан. Сверхприбыль предприятия лишает народ социальной защищённости…
  - Оленька…
          Оля посмотрела на Веньямина Михайловича.
  - Вот у Вас, на Вашем предприятии, в ресторане никто не гонялся за сверхприбылью. И зарплату платили достойную и больничные листы оплачивали, и отпускные. И за все годы Вашей работы всё-таки скопились у Вас миллионы…
  - Оленька…
  - Да, знаю, что хотите сказать… Но, если бы мы могли уничтожить в людях жадность, безумную жадность к богатству, то и жизнь у всех была бы другая. – Оля внезапно рассмеялась. – Но, все дети вырастают на сказках о богатстве, сказочном богатстве. Дети вырастают, становятся большими дядями и тётями, потом стариками и старухами, но всё ещё продолжают верить в сказочное богатство и к нему все стремятся…