Благодатный огонь

Благодатный огонь – одно из самых почитаемых культовых действий в христианстве, которое происходит в Великую субботу. [1]

Первое свидетельство о появлении благодатного огня появляется около пятого века в Иерусалимской церкви, согласно армянскому переводу иерусалимского Лекционария, пасхальное бдение (то есть вечерня и литургия Великой субботы) начиналось с древнего обряда возжжения вечернего света.

Но свидетельство о чудесном возжжении лампады от воды есть у отца церковной истории римского историка Евсевия Кесариийского (260 – 340):

«Некогда в Пасху, во время великого всенощного бдения у диаконов, говорят, недостало елея. Так как все собрание было сильно огорчено этим, то Нарцисс велел приготовляющим светильники почерпнуть в близ находившемся колодце воды и принести к нему. Когда приказание было исполнено, то, помолившись над принесенной водой, он с искренней верой в Господа велел влить ее в лампады. Как скоро и это сделали, вода сверхъестественным образом, дивной и божественной силой, приняла свойства елея. Многие из братий весьма долго, даже до настоящего времени, сохранили часть этого елея, как свидетельство тогдашнего чуда.»

Аналогичные свидетельства мы видим в житие Феодосия Великого (424 - 529), так к подвижнику стекалось много желавших жить под его руководством. Когда церковь уже не вмещала собравшихся иноков, святитель после молитвы, взяв кадило с холодными углями, пошел по пустыне. На одном месте угли внезапно разгорелись и воскурился фимиам. Тут преподобный и основал первый общежительный монастырь, или Лавру.
Посетив Иерусалим, Феодосий вошел в храм Гроба Господня, и в это время все лампады зажглись сами собой.
Однажды, когда в Палестине случился голод и к монастырю собралось множество людей, преподобный Феодосий приказал всех пустить в ограду. Ученики смутились, зная, что монастырь не имеет возможности насытить всех пришедших. Но когда вошли в хлебопекарню, то увидали, что она, по молитвам аввы, наполнена хлебами. И такое чудо повторялось всякий раз, когда Феодосий хотел помочь бедствующим.

В девятом веке по свидетельству франкского паломника Бернарда Мудрого (867г.) появление Святого Света воспринимается, как Божье чудо. По описанию паломника во время утреннего церковного служения, как только по уставу церкви было произнесено «Господи, помилуй» лампады, расположенные над Гробом, зажигались ангелом, без посторонней помощи. Святой Свет передавался Патриархом Феодосием, известного своим благочестием, через епископа всему народу, который разносил Огонь по своим домам. В своем итинерарии он пишет:

«В Великую Субботу, накануне Пасхи, на утреннем церковном служении во храме Гроба Господня, по пропетии: «Кирие, элейсон» (Господи, помилуй!) - Ангел нисходит и возжигает лампады, висящие над Гробом Господним. Патриарх передает этот Огонь епископу и, наконец, всему народу, дабы всякий мог засветить этот Огонь в своем доме. Нынешнего Патриарха зовут Феодосием (863-879); он призван на это место за свое благочестие"..»

Таким образом, в описании Бернарда мы видим первое упоминание о ритуале возжжения Благодатного огня практически в том виде, как это происходит в настоящее время.

Сообщение Бернарда подтверждает арабский писатель, богослов, основоположник арабской литературной критики Аль-Джахиз (775 - 868) в своем труде «Книга животных» дает критическое упоминание о Благодатном Огне:

«Хранители храмов не переставали устраивать для народа различные хитрости, вроде хитрости монахов со светильниками церкви Воскресения в Иерусалиме (утверждающих), что масло в лампадах зажигается у них без огня ночью в один праздник».

В книге средневекового арабского юриста Ахмеда ибн аль-Касса (умер в 936 году) «Признаки киблы» говорится следующее:

«В день Великой Субботы люди выходят из места гроба к скале, вокруг которой хоры; (с них) они смотрят на место гроба, все молятся и преклоняются пред Богом всевышним со времени ранней молитвы до захода солнца. Присутствует эмир и имам мечети. Правитель запирает дверь к гробу и садится у нее. Они все так остаются, пока не увидят свет, похожий на белый огонь, выходящий из внутренностей гроба. Правитель открывает тогда дверь гроба и входит туда. В руках его свеча, которую он зажигает от этого огня, а затем выносит. ... Он отдает ее имаму, тот несет эту свечу и зажигает лампады мечети. ... Донесение об этом пишут правителю, сообщая, что огонь спустился в такое время такого-то дня. Когда он сошел во время утренней молитвы, это служит у них приметой, что год не будет плодороден, но и не засушлив; если же сошел во время полдня, это указывает на год неурожайный.»

Арабский историк Масуди (896 - 956), совершивший путешествие в Палестину, упоминает о Благодатном Огне в двух своих трудах (926 г.):

«Пятого числа тишрана первого праздник церкви Воскресения в Иерусалиме. В этот праздник собираются христиане со всей земли, у них сходит огонь с неба и зажигаются от него свечи. Собирается также много мусульман посмотреть на этот праздник. <...> С этим огнем связана тонкая хитрость и великая тайна». «И построила Елена в Aelia церковь, известную теперь под именен Воскресенья. В ней появляется огонь в день великой субботы, на утро после которой бывает Пасха».

Из подробного повествования константиновского клирика Никиты известно, что в 947 году некий эмир (из Багдада) хотел запретить совершение богослужения Великой Субботы в церкви Воскресения, так как ежегодное возжжение благодатного огня способствовало не только сохранению, но и распространению христианской веры в период мусульманского господства. Иерусалимский архиепископ Христодул был приведен в Преторию, где багдадский эмир сообщил ему:

«Не позволено тебе, архиепископ, сегодня совершать праздник. ... Ведь ты, делая это пресловутое чудо волшебным художеством, наполнил всю Сирию верою христианскою и, ниспровергая наши нравы, едва не обратил (эту землю) в Романию (византийскую территорию)».

Во время проходивших в Претории переговоров эмира и иерусалимского архиепископа чудесно зажглись две лампады на одном почитаемом месте около церкви Воскресения. Получив известие об этом событии, все участники переговоров, православные и мусульмане, сразу же отправились из Претории к церкви Воскресения. Придя ко Гробу Господню, архиепископ Христодул и «поганые агаряне» заперли Божественный Гроб, после чего архиерей начал моление. В это время эмир находился наверху (в катехуменах) и, держа в руках сверкающий ятаган, наблюдал за происходящим в храме. Наконец, около 6 часов дня архиепископ увидел «Божественное светоявление».

«Около шестого часа дня (по полудню), воззрев на Божественный Гроб Спасителя, (архиепископ) видит Божественное светоявление: ибо чрез придел Ангела ему доступен вход в дверь. Улучив время для передачи оного света поликандилам, находящимся в святой церкви Божией, как он это обычно делает, он еще не выступил из Гроба, как уже можно было внезапно видеть всю Божию церковь исполненною неприразимым и Божественным Светом, так что благочестивый народ передвигался то в правую сторону, то в левую, одни к пропилеям, другие к Лобному месту, третьи к крестообразно висящей цепи, потому что ею тоже окружены лампады в том месте, где по сказанию средина нашего мира. При таком неожиданном светоявлении все исполнены были изумления, да и самые безбожные агаряне были поражены и устыжены. Ибо сказывают, что от Вознесения Христова и доныне осияние Божественного Света происходило ежегодно в одной из лампад Святого Гроба, а в нынешнее время Божественное светоизлитие распространилось по всей церкви.»


Арабский историк аль-Бируни (973 – 1048) так описывает ритуал схождения Благодатного огня:

«О Страстной Субботе рассказывают историю, которая поражает ученых и насчет которой они с трудом признают, что она может быть истиной. Повествующие о ней не анонимные лица, и если бы они не говорили, что самолично видели это, и если бы знаменитые учение и другие люди не писали об этом в своих книгах, в этом вряд ли можно было поверить. Я читал об этом в книге, а также слышал от Ал-Фарага ибн Салиха из Багдада, что в центре храма Воскресения в Иерусалиме в скале находится пещера с гробом Христа, над ней купол, а над этим куполом возвышается другой, еще больший купол. Вокруг этой скалы возвышения, откуда мусульмане смотрят за действом.
Христиане и другие люди приходят в этот день и садятся вокруг могилы, умоляют и взывают к Господу, экзальтированные, от полудня до вечера. Также муэдзин мечети, глава молящихся и эмир города приходят и садятся около могилы. Они приносят лампы, которые они оставляют там, в то время как (вход ко Гробу) закрыт. Христиане гасят свои лампы и факелы дожидаясь этого и ждут, пока они не увидят чисто белый огонь, который зажигает лампады. От этого огня, лампы в мечети и в церквях зажигаются. Потом пишется сообщение халифу о времени в которое сошел огонь. Если это произошло вскоре после полудня, следует ожидать плодородного года, но если задержался до вечера или дольше, тогда следует ожидать неурожайного года. Тот же источник повествует что однажды губернатор приказал заменить фитили медной проволокой, надеясь что лампады не загорятся и само чудо не произойдет. Но тогда же когда огонь сошел, медь загорелась.
Схождение этого огня происходит с древних времен по сей день, который повторяется через определенный временной промежуток, давая нам повод для изумления.»

Неизвестный летописец католической церкви XII века пишет:
«Неудачно начал первый латинский патриарх Арнольд из Шоке: он приказал изгнать секты еретиков из принадлежавших им пределов в Храме Гроба Господня, затем он стал пытать православных монахов, добиваясь, где они хранят Крест и другие реликвии… Несколько месяцев спустя Арнольда сменил на престоле Даймберт из Пизы, который пошел еще дальше. Он попытался изгнать всех местных христиан, даже православных, из Храма Гроба Господня и допускать туда лишь латинян, вообще лишив остальных церковных зданий в Иерусалиме или около него… Скоро грянуло Божье возмездие: уже в 1101 г. в Великую Субботу не совершилось чуда сошествия Святого огня в Кувуклии, покуда не были приглашены для участия в этом обряде восточные христиане. Тогда король Балдуин I позаботился о возвращении местным христианам их прав…»

О схождении Благодатного огня сообщает и игумен Даниил, посетивший Святую Гробницу в 1106–1107 годах. Вот как он описывает это событие:

«И когда наступило семь часов дня субботнего (около 12 часов современного времени), пошел король Балдуин со своим войском к Гробу Господню из дома своего, все шли пешие. Король прислал гонцов в подворье монастыря Саввы Освященного и позвал игумена и монахов, они пошли к Гробу, и я, худой, пошел с ними. Пришли мы к королю и поклонились ему. Тогда и он поклонился игумену и всем монахам и повелел игумену монастыря Саввы и мне, худому, близ себя пойти, а другим игуменам и всем монахам повелел перед собой пойти, а войску своему повелел сзади пойти.
И пришли к западным дверям Храма Воскресения. И множество людей обступили двери церковные и не могли тогда в Храм войти. Тогда король Балдуин приказал своим воинам разогнать людей силою, и была проложена среди толпы дорога, как улица, до самого Гроба. Прошли мы к восточным дверям Гроба Господня, король впереди пошел и встал на свое место, на правой стороне у ограды великого алтаря, против восточных дверей и дверей Гроба. Тут находилось место короля, созданное на возвышении. Повелел король игумену монастыря Саввы со своими монахами и православными священниками встать над Гробом. Меня же, худого, повелел поставить высоко над самыми дверями Гробницы, против великого алтаря, чтобы мне было видно в двери гробные. Двери же гробные все три (в современной Кувуклии одна) запечатаны были царской печатию.
Католические священники в великом алтаре стояли. И как наступил восьмой час дня, начали службу вверху Гроба священники православные, были тут и все духовные мужи и многие пустынники. Католики в великом алтаре начали верещать по-своему. Так все они и пели, и я тут стоял и прилежно смотрел в двери гробные. И как начали читать паремии Великой Субботы, на первом чтении паремии вышел епископ с дьяконом из великого алтаря, подошел к дверям гробным, посмотрел в Гроб сквозь крестец дверей, не увидел света в Гробе и возвратился назад. И как начали читать шестую паремию, тот же епископ подошел к дверям гробным и ничего не увидел. Тогда все люди завопили со слезами: «Кирие, елейсон!» — что значит «Господи, помилуй!». И когда миновал девятый час и начали петь песнь проходную «Господу поем!», тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом Храма, пошел небольшой дождь над Гробом и очень намочил нас, стоящих у Гроба. Тогда внезапно и засиял свет в Святом Гробе, исходило из Гроба блистание яркое.
Пришел епископ с четырьмя дьяконами, открыл двери гробные, взял свечу у короля Балдуина, вошел в Гроб, зажег первой королевскую свечу от света святого, вынес из Гроба эту свечу и подал самому королю в руки. Встал король на своем месте, держа свечу с великой радостью.
От свечи короля мы зажгли свои свечи, а от наших свечей все люди зажгли свои свечи. Свет святой не такой, как земной огонь, но чудный светится иначе, пламя его красное, как киноварь, несказанно светится».

Обряд Святого огня так описывается в Святогробском типиконе 1122 г.:

«Во втором часу святаго сего дня приходят мироносицы и начинают мыть кандила, приготовляют их и ставят внутри гроба, в присутствии патриарха, архидиакона, втораго священника, паромонаря, трех диаконов и псалта. Во время этого занятия мироносиц, т.е. когда они моют эти кандила, совершается в кратком виде последование и канон часов. Когда же они окончат мыть кандила и приготовлять их, поется слава глас 6: «Днешний день тайно». Диакон произносит ектенью и совершает отпуст. Тогда патриарх запирает Святой Гроб, берет ключи с собою, и тушатся тогда все кандила храма. Патриарх удаляется в катихумены и поет свои часы. В девятом часу клеплят била, патриарх с клиром, одетый в белые одежды, спускается в храм Воскресения без свеч и кадила, и становятся сзади Святаго Гроба и начинается вечерня».[10] Далее в типиконе следует изложение вечерни, немногим отличающейся от современного чина. После указания о чтении 15 паремий устав говорит: «Патриарх входит во святой алтарь и раздает фимиам митрополитам, епископам, пресвитерам и сам с ними кадит храм, совне гроб святой, обходя его троекратно, так как он заперт, равным образом обходят трижды и храм, потом выходят и поднимаются на Святую Голгофу, по каждении внизу, потом во святой сад, в святую базилику Константина, во святую темницу и оттуда идут в дверь святаго храма Воскресения, которая называется дверью мироносиц; тогда иподиаконы принимают кадильницы и входят все во святой алтарь. Итак, патриарх начинает: «Господи помилуй», и весь народ взывает: «Господи помилуй» протяжно и беспрерывно. Патриарх выходит из алтаря сам, а также архидиакон и протонотарий: которые поддерживают под руки патриарха с той и другой стороны. Впереди предшествует сакеларий, сзади его следуют паромонарь и кастрисий. Патриарх тогда падает ниц пред святым алтарем на пол и молится со слезами о людских невежествиях, простирая руки свои горе, делая таким образом трижды, равным образом то же делают и окружающие его. Народ непрерывным голосом взывает: «Господи помилуй». Потом патриарх с его окружающими входит во Святой Гроб, падает трижды ниц и молится и просит (Бога) о себе и о людях. Тогда возжигает от святаго света и дает архидиакону, а архидиакон народу. Затем патриарх, архидиакон и остальные с ним выходят и, с пением стихиры, глас 1, совершают литию во святую базилику Константина.»

Здесь важно отметить существенную разницу в описании обряда Даниилом и Святогробским типиконом.
Даниил отмечает, что огонь не сразу возгорелся, и после каждой паремии Великой Субботы патриарх проверял, заглядывая в Кувуклию не возгорелся ли. И только после шестой паремии огонь все-таки возгорелся. Но в 1122 году по описанию Святогробским типиконем огонь возгорелся в точно назначенное время. Это указывает на то, что процедура зажжения огня к этому времени была отработана досконально.
Тем удивительнее сообщение о непредвиденной задержке схождения Благодатного огня 18 апреля 2020 г. более четырех минут, что вызвало беспокойство служителей обряда. В предыдущие годы интервал между закрытием дверей за патриархами и схождение огня занимал от 2 до 4 мин. Особенно впечатлительные паломники даже заметили, как помощник что-то передавал  в Кувуклию, естественно все подумали о спичках. Огонь, не смотря на задержку, зажегся через пять минут после закрытия за патриархами дверей.

В этой связи интересно свидетельство армянского путешественника, писателя, поэта Симеона Лехаци (1584 – 1639), описавшего празднование Пасхи в Иерусалиме в те времена, когда главенствующей на церемонии церковью, была Эфиопская церковь, то есть в Гроб за Светом входил первым эфиоп, потом армянин, и уже третьим грек. В те времена Эфиопия (Абиссиния) была единственно независимой христианской страной на Востоке, и царь Эфиопии делал щедрые пожертвования в Иерусалим. Лехаци пишет:

«… расскажу вам о чуде, совершившемся в нынешнем году. Света не было два часа, отчего Паронтер (армянский патриарх) с вардапетами (архимандритами) и епископами впали в великое беспокойство и в слезное горе и не нашли иного выхода, кроме как молиться Богу. Пав у дверей ниц, они долго молились. Там же был и великий вардапет Амида тер Барсег. Они вопили: «Господи, помилуй нас, ибо на тебя уповаем, и нет у нас никого, кроме тебя; прояви свое милосердие, ибо стали мы бесчестием для наших соседей, посмешищем и предметом шуток. Да не скажут никогда язычники: „Где же их Бог?“ Помоги нам, Боже, Спаситель наш, ради великой славы имени твоего. Не для нас, Господи, не для нас, но ради имени Твоего святого». И, пройдя вперед, Паронтер Григор от глубины сердца пообещал Богу [совершить] втайне две тысячи коленопреклонений, а тер Барсег тысячу коленопреклонений. Тогда милосердный Бог смилостивился и сжалился и послал Свет, обрадовав христиан.»

Это свидетельство указывает на то, что, несмотря на успехи зажжения огня в XII веке по расписанию, храмовым служителям не всегда удавалось обеспечить точное время фактического получения огня.

Епископ Русской православной церкви, епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии. Русский востоковед, византолог, археолог и палеограф. Инициатор, организатор и первый начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме. Почётный член Императорского православного палестинского общества Порфиирий (в миру Константин Александрович Успенский,1804 - 1885) оставил свидетельство, из которого становится понятны перебои, которые случались время от времени с зажжением Благодатного огня [2]:

«В тот год (1835), когда знаменитый господин Сирии и Палестины Ибрагим (1789 — 1848), паша египетский, находился в Иерусалиме, оказалось, что огонь, получаемый с Гроба Господня в великую субботу есть огонь не благодатный, а зажигаемый, как зажигается огонь всякий.

Этому паше вздумалось удостовериться, действительно ли внезапно и чудесно является огонь на крышке Гроба Христова или зажигается серною спичкою. Что же он сделал?

Объявил наместникам патриарха, что ему угодно сидеть в самой Кувуклии во время получения огня и зорко смотреть, как он является, и присовокупил, что в случае правды будут даны им 5000 пунгов (2500000 пиастров, 12,5 т серебра), а в случае лжи, пусть они отдадут ему все деньги, собранные с обманываемых поклонников, и что он напечатает во всех газетах Европы о мерзком подлоге.

Наместники петроаравийский Мисаил, и назаретский митрополит Даниил, и филадельфийский епископ Дионисий (нынешний вифлеемский) сошлись посоветоваться, что делать. В минуты совещаний Мисаил признался, что он в Кувуклии зажигает огонь от лампады, сокрытой за движущейся мраморной иконою Воскресения Христова, что у самого Гроба Господня.

После этого признания решено было смиренно просить Ибрагима, чтобы он не вмешивался в религиозные дела и послан был к нему драгоман Святогробской обители, который и поставил ему на вид, что для его светлости нет никакой пользы открывать тайны христианского богослужения и что русский император Николай будет весьма недоволен обнаружением сих тайн. Ибрагим паша, выслушав это, махнул рукою и замолчал. Но с этой поры святогробское духовенство уже не верит в чудесное явление огня.

Рассказавши всё это, митрополит домолвил, что от одного Бога ожидается прекращение (нашей) благочестивой лжи. Как он ведает и может, так и успокоит народы, верующие теперь в огненное чудо великой субботы. А нам и начать нельзя сего переворота в умах, нас растерзают у самой часовни Св. Гроба. Мы, – продолжал он, – уведомили патриарха Афанасия, жившего тогда в Царьграде, о домогательстве Ибратма паши, но в своём послании к нему написали вместо «Святый свет”, – «освящённый огонь».

Удивлённый этой переменою, блаженнейший старец спросил нас: «почему вы иначе стали называть Святый огонь?». Мы открыли ему сущую правду, но прибавили, что огонь, зажигаемый на Гробе Господнем от скрытой лампады всё-таки есть огонь священный, получаемый с места священного.»

Это очень важное свидетельство указывает на то, что к XIX веку технология самозажжения лампады была утеряна, и чтобы не прекращать театральное действо религиозного обряда было решено воспользоваться обычным поджигом, скрытым от глаз паломников, но этого нельзя было скрыть от паши.

Можно предположить, что иерархи взяли на себя признание в том, чего на самом деле не было, чтобы сохранить в тайне действительную технологию зажжения Благодатного огня, которую не применено узнал бы паша, внимательно осмотрев лампаду.

Сомнение в подлинности чуда схождения Благодатного огня высказывал филолог, писатель, общественно-политический и церковный деятель, полоцкий православный архиепископ (с 1620), униатский архиепископ иерополитанский и архимандрит монастыря в Дермани, Смотрицкий Мелетий, (в миру Максим, 1577 - 1633) в письме своему бывшему учителю, Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису в 1627 году он пишет:

«В[аше] Пр[еосвященство], вероятно, помните, что я однажды спрашивал у Вас, почему предместник ваш Мелетий, пиша против нового римского календаря… вовсе не упоминает об этом знаменитом ежегодном чуде иерусалимском? На этот вопрос В[аше] Пр[еосвященство] отвечали мне в присутствии двух ваших домашних сановников… что если бы это чудо действительно совершалось в наше время, то все турки давно бы уверовали в Иисуса Христа. Еще резче отозвался о том патриарх Иерусалимский, тот самый, который берет этот огонь, выносит и раздает народу. Таким образом, прискорбно сказать, наши православные единоверцы, относительно этого чудесного огня, который некогда действительно являлся, а теперь, за грехи наши, перестал являться, предпочитают быть заодно с еретиками, каковы евтихиане, диоскориты и яковиты, нежели с католиками, которые чуда этого не допускают по [причинам] весьма уважительным, особенно при виде того, что в то время делают у Гроба еретики абиссинцы»

Сообщение Мелетия Смотрицкого подтверждает и протопресвитер Константинопольского патриархата Георгий Цецис (1934 г. р.), который в ежедневной греческой газете «Вима» от 21 апреля 2006 года сообщает следующее:

«Уже на протяжении веков существует распространенное убеждение в благочестивом, но теологически и литургически необразованном православном верующем, который ищет «чудес», чтобы заполнить духовную пустоту внутри себя, что во время церемонии зажжения Благодатный огонь чудотворно сходит «с неба», чтобы зажечь свечу патриарха.
Но, как пишет выдающийся профессор Константинос Калокирис в своей исключительно важной работе «Архитектурный комплекс храма Воскресения в Иерусалиме и вопрос о Благодатном огне», речь идет о легенде, которая насаждалась в Святых местах после вторжения крестоносцев, в ходе борьбы православных, латинян и армян, когда каждый претендовал на привилегию «получать с неба» невечерний свет.
Молитва, которую возносит патриарх перед зажжением в святой Кувуклии, совершенно ясна и не допускает никаких неправильных толкований. Патриарх не молится о совершении чуда. Он лишь «воспоминает» о жертве и трехдневном воскресении Христа и, обращаясь к Нему, говорит:
«Благоговейно приняв сей возжигаемый на светоносном Гробе Твоем огонь, раздаем верующим в свет истинный, и молимся Тебе, дабы Ты явил его даром освящения».
Происходит следующее: патриарх зажигает свою свечу от негасимой лампады, которая находится на Святом Гробе. Точно так же, как и всякий патриарх и всякий клирик в день светлой Пасхи, когда получает свет Христов из негасимой лампады, которая находится на святом престоле, символизирующем Гроб Господень.
Но тайна, которая насаждалась вокруг обрядности зажжения Благодатного огня, и народные воззрения на это в наши дни привели к узурпации и эксплуатации внецерковными кругами этого исключительно символичного и внушающего благоговение литургического обряда.»

По мнению Цесиса в Кувуклии постоянно горит нетленный огонь на подобие тех, что горят у могил неизвестному солдату, что представляется практически не вероятным. Вероятней всего в данном пассаже Цесис завуалировал то, что лампада возжигается нерукотворно. Скорее всего, Цесис просто пересказал Ибн-аль-Джаузи (+1256), который так же указывал на  скрытую в мраморной нише негасимую лампаду в углу часовни Гроба Господня, откуда и зажигается «благодатный огонь».


Таким образом, анализируя весь известный исторический материал о Благодатном огне, можно сделать вывод, что вся церемония его появление представляет собой театрализованное действие культовой мистерии, основная цель которой внушить пастве реальность происходящего схождения небесного огня.

Анализируя все свидетельские показания прохождения этого действа, наиболее вероятным представляется отложенное самовозгорание лампады в закрытом помещении, часто без присутствия в нём людей.

Самовозгорание, в настоящее время широко известный процесс, который происходит от смешения органических масел с твердым органическим веществом в присутствии кислорода, при смешении их в строго определённом количестве. На основе данных о веществах участвующих в процессе самовозгорания можно схематично представить конструкцию лампады, которую для этого использовали.

Вариант лампады для Благодатного огня.

На дно лампады укладывается слой сухих пчелиных сот, которые нужны для хранения необходимого запаса воздуха.
Поверх сот укладывается первое керамическое сито, чтобы предотвратить возгорание сот раньше времени. На это сито выкладывается шерстяная ткань, которую накрывают вторым керамическим ситом, для ограничения скорости поступления масла на ткань.
Сверху заливается масло, предпочтительно льняное, конопляное или оливковое, другие масла для этого мало эффективны.
В зависимости от интервала между приготовлением лампады и временем её зажжения определяют конструкцию верхнего керамического сита и толщину тканого покрова. Максимальный срок задержки возгорания до 20 часов. Масло по капиллярам сита просачивается на ткань, которая начинает его впитывать.
В расчётное время, наполнение ткани маслом достигает критического уровня и происходит её самовозгорание, в виде тления, что обеспечивает нагрев масла, которое начинает в это время кипеть. Раскалённые пары масла поднимаются на его поверхность и воспламеняют лампаду.
Поскольку ткань фактически не горит, а тлеет, то подогрев масла может продолжаться до 2 – 3 часов, пока ткань полностью не прогорит, или не закончится запас воздуха в сотах, поэтому конструкция должна обеспечивать незаметное поступление воздуха в зону тления ткани.
Такую «заряженную» лампаду можно оставлять в закрытом опечатанном помещении и она обязательно возгорится, без какой либо посторонней помощи.
Единственным условием для сохранения тайны Благодатного огня это то, что необходимо не допустить осмотра лампады после возгорания. При арабах это сделать не удалось, поэтому они и не уверовали в это чудо, но благосклонно сохранили культовую тайну.

На возможность использования технологии самовозгорания указывал арабский историк Ибн-ал-Каланиси (1070 - 1160):

«Когда они находятся на Пасху… то вешают лампады в алтаре и устраивают хитрость, чтобы огонь к ним дошел по маслу бальзамоваго дерева и приспособлений из него, а его свойством является возникновение огня при соединении с жасминовым маслом. Он обладает ярким светом и блестящим сиянием. Они ухитряются провести между соседними лампадами натянутую железную проволоку наподобие нити, непрерывно идущую от одной к другой, и натирают ее бальзамовым маслом скрывая это от взоров, пока нить не пройдет ко всем лампадам».
 
Указанный Ибн-ал-Каланиси способ самозажжения слишком не надёжен, чтобы он мог реально применялся в описанном обряде.

Другой способ самозажжения Благодатного огня приводит аль-Джаубари (ум. до 1242):

«…под куполом есть железная шкатулка, в которую в субботу вечером специально обученный монах кладет серу и разводит под ней огонь, горение которого рассчитано до того времени, когда должно произойти «схождение света». Цепь, на которой висит шкатулка, смазана бальзамовым маслом. В «час X» огонь от серы зажигает масло, которое стекает по цепи к лампаде, откуда и возникает ощущение «схождения огня».»

Описанный способ представляется весьма громоздким и трудно реализуемым, чтоб сохранить его в тайне, если учитывать, что тайна зажжения является в этой мистерии определяющим фактором.





[1] Великая суббота (Страстная суббота) - суббота Страстной седмицы, посвящённая воспоминанию погребения и пребывания во гробе тела Иисуса Христа и сошествия Христа во ад (согласно вероучению большинства христианских конфессий), она является также приготовлением к Пасхе - Воскресению Христа, которое празднуется в ночь с субботы на воскресенье.
Сошествие Иисуса Христа в ад (устаревшее сошествие во ад - догмат, исповедуемый историческими христианскими церквями и церквями ранней протестантской реформации, согласно которому, после распятия Иисус Христос спустился в ад и, сокрушив его ворота, принёс свою евангельскую проповедь, освободил заключённые там души и вывел из ада всех ветхозаветных праведников, а также Адама и Еву. Сошествие Христа в ад входит в число Страстей Христовых. Считается, что это событие произошло во второй день пребывания Христа во гробе и вспоминается за богослужением Великой субботы.

[2] Описываемому событию предшествовали события в Иерусалимском храме за год до этого.
В 1834 году драка в храме переросла в жестокое побоище, в которое пришлось вмешиваться турецкой армии. Погибло около 300 паломников. Английский путешественник оставил воспоминания о разговоре с местным начальником Ибрагим Пашой, где описана решимость правителя публично обличить этот обман, и его боязнь по поводу того, что данное действие может быть воспринято как притеснение христиан на святой земле.