Судьба рецидивиста ч. 3 Тюремная любовь

Предыдущая часть 2 http://proza.ru/2020/11/02/156               

ТЮРЕМНАЯ ЛЮБОВЬ

Нигде так один день не похож на другой своей серостью и однообразием, как там. Но в моих воспоминаниях пребывание в Вологодской тюрьме, где я отбывал очередной срок, оставило в душе самые светлые и радостные чувства. Вы удивлены? Тюремная любовь – вот о чем пойдет речь.

Почти ежедневно дежурный выводил меня и еще нескольких человек работать во двор. В тот день мы штукатурили женский корпус.
– О, новенькие, – сказал кто-то, и мы, как по команде повернули головы в сторону КПП. Там стояли четыре женщины. Три, по всему видно, бывалые, а одна – совсем молодая девушка.

Завязался разговор-перепалка.
– Девочки, с приездом! Целоваться будем?
– Иди, я т-тя поцелую, ох и поцелую… – бойко отвечала одна из них.
Каждый старался вставить в разговор свою фразу. Это было одно из невинных тюремных развлечений. В другой раз и я был не промах, за словом в карман не лез.

А тут вдруг оцепенел. Мое внимание привлекла девушка. Она не только не принимала участия в разговоре, но, казалось, даже не слышала, что происходит вокруг. На милом, почти детском лице, как в открытой книге, можно было прочесть растерянность, страх, безутешность. Казалось, она вот-вот расплачется.

Я уже говорил, что мать свою не любил, к сестре у меня тоже особых чувств не было. О любви я читал в книгах, смотрел в фильмах, но сам не испытывал этого чувства никогда. Мне нравился фильм о любви «Весна на Заречной улице». Смотрел его раз двадцать. Но я был уверен, что все это не по мне. Да и тюрьма уже успела высушить мне душу.

Так что же это такое? Какое-то новое чувство, не то нежности, не то жалости, теплой волной захлестнуло мне грудь, прокатилась по всему телу. Мне захотелось как-то успокоить эту незнакомую девушку. Видно, почувствовав мой взгляд, она повернула голову, и я не мог не улыбнуться ей. В ответ она улыбнулась мне одними глазами.

Вот как бывает: она просто, безо всякого кокетства, посмотрела на меня, а заглянула как будто в самую душу.
– Шурка, пойдем!
… Шура, Шурочка. Это имя не переставало звучать во мне радостной музыкой.

Вскоре мы уже говорили с ней через окно. Шура рассказала, что ей девятнадцать лет, закончила торговый техникум. Работая кладовщицей, по наущению начальника и бухгалтера ЖЭКа, подписывала бумаги, что вскоре было квалифицировано как хищение государственного имущества в особо крупных размерах. Начальник и бухгалтер получили по десять лет лишения свободы, а Шуре, учитывая ее возраст и неопытность, дали шесть лет.

Девушка очень тяжело переносила жизнь в тюрьме. Когда она, держась тонкими пальчиками за решетку, тихо говорила: «Мне совсем не хочется есть», ком сдавливал мне горло. Я готов был сделать для этого хрупкого создания все на свете.

«Вот она, любовь, – думал я. – Мне от нее совсем ничего не нужно. Только бы между нами не было этой решетки, только бы оградить ее от всех бед. У меня есть руки, говорят, «золотые руки». К черту тюрьму, все к черту, буду пахать, сделаю все, Шура, лишь бы у тебя не было таким бледным лицо, такими грустными глаза»!..

Это были мои мысли, а вслух я говорил:
– Старайся думать о чем-то хорошем, не связывайся ни с кем. Выбери себе одну подружку, держитесь друг за друга, никому не доверяя.
– Спасибо, Рудольф, – слышал я в ответ. – Ты мне очень помог.

Вот на такой только женщине, испытавшей горький вкус тюремной жизни, но не опустившейся, сохранившей чистоту и женственность, я мог жениться.

                РАЗЛУКА

К тому времени мы уже заканчивали штукатурить здание, и на днях нас собирались отправить к месту назначения. А это означало – мы с Шурой должны расстаться. На душе у меня было неспокойно.

Посредине тюремного двора была клумба, в центре которой красовался куст розы с одним-единственным распустившимся цветком. Ходили слухи, что начальник караула лично следил за его сохранностью и грозился жестоко наказать всякого, кто посягнет на его неприкосновенность.

Проходя мимо клумбы, я бросаю рядом с кустом телогрейку. Поднимая ее, незаметно срываю розу.

Шурино лицо в тот день светилось счастьем. Глядя, как по-детски она радуется цветку, я тоже чувствовал себя счастливым.
– Не забывай меня, – сказала Шура на прощанье.

Долгое время мы переписывались. Письма передавали, в основном, через освободившихся приятелей, поэтому и приходили они редко. Шура писала, что работает хорошо. Ее обещают освободить досрочно. Дружит с женщиной, и что, благодаря той, поверила в Бога.

Затем письма от Шуры перестали приходить. Через «своих» людей я узнал, что она тяжело заболела тифом.
Что творилось тогда в моей душе! Воображение рисовало мне самые невероятные картины: Шура мечется в бреду, может быть, умирает. Я готов был день и ночь сидеть у ее постели, спасая и выхаживая ее...

Как я теперь ненавидел эти тюремные стены, эту колючую проволоку! Ненавидел все, что разлучило меня с моей любимой. Даже если она умрет, я не смогу в последний раз проститься с ней...

Все валилось у меня из рук. Я плохо спал, по ночам часто разговаривал вслух. Некрещеный, не верящий в Бога, я искренне молил Всевышнего, чтобы он исцелил Шуру.

Наверное, Бог услышал мои молитвы, ибо через некоторое время я узнал, что Шура выздоровела.

Я готовился к новой жизни: много читал, выписывал газеты, толстые журналы. В моей речи не было жаргонных слов. Хотя я и считался вором-рецидивистом, к закоренелым преступникам себя не причислял.

За всю свою жизнь я освоил девятнадцать профессий. И в глубине души верил, что пройдет совсем немного времени, и я смогу начать новую, честную жизнь.
После освобождения сразу же поехал к Шуре.

                Прод. следует
                http://proza.ru/2020/11/05/35