Случайная встреча

               
- Вставайте, одевайтесь. Срок уже большой.
- Какой срок?
Удивленный вопрос пациентки остался без внимания.
- Возраст? Сколько Вам лет? Женщина, очнитесь!
- А… Это Вы мне? Мой возраст? – ошарашено переспросила Татьяна.
- Ну не мой же! – в той же хамоватой манере ответила гинеколог.
- Там же в карточке… тридцать пять - запинаясь от волнения, промямлила Татьяна.
- Так, еще одна старородящая. Третья за сегодня! Ольга Петровна, направление на анализы и …
- Подождите, я не совсем поняла, старо… что Вы там сказали?
- Ну отлично, очнулась! Вы Татьяна… - гинеколог заглянула в карточку, и продолжила, -Татьяна Алексеевна, являетесь старородящей!
- Вы хотите сказать, что я беременна? – спросила Татьяна, вытаращив глаза.
- А что Вас так удивляет, Татьяна Алексеевна? – раздраженно поинтересовалась медсестра.
- Я… понимаете, я никогда не беременела. Мне врачи говорили, что у меня что-то там с трубами, непроходимость какая-то, - растерянно пробормотала Татьяна, и добавила – И еще говорили, что забеременеть я никогда не смогу.
- Где Вам голубушка это сказали? – язвительно спросила гинеколог.
- Везде так говорили, а последний раз в Центре семьи и …
- Понятно, все вы шарахаетесь по платным центрам! Шарлатанам деньги носите. Взяли моду, им теперь видите-ли поликлиники не нужны. Вот Ольга Петровна, это как раз то, что мы с Вами недавно обсуждали! – и она cначала многозначительно посмотрела на Ольгу Петровну, а потом презрительно на Татьяну.
- Так ведь начиналось все когда-то в обычной поликлинике. Там то мне в первый раз и сказали об этом. Это позже я уже начала в частных клиниках обследоваться, - оправдывалась Татьяна.
- В какой еще поликлинике? Уж не знаю кто и когда Вам такое сказал? Я вот Татьяна Алексеевна, Вам заявляю, что Вы беременны, и срок Вашей беременности двенадцать-тринадцать недель! Понятно Вам, Татьяна Алексеевна?
- Неужели так бывает? Это же невозможно…
- Ой как бывает, - иронично заметила “правильная” докторша из “правильной” поликлиники. – Рожать то будете?
- Я…? Вы понимаете, у меня шок! Я же уже смирилась, что у меня детей не будет.
- Милочка, ну у Вас же задержка была, уж можно было догадаться…пффф, - фыркнула гинеколог.
-  Для меня это не редкость! Задержки и до этого часто бывали, да и лишний вес, как видите… Просто подташнивать стало, и меня терапевт к вам направил, на всякий случай. Я же к вам для “галочки”, так сказать, чтобы гинекологию исключить.
- А теперь придется включить! Ну что Татьяна Алексеевна, рожаем?
- Рожаем…, - ответила Татьяна задумчиво, и неуверенно.
- А что загрустили Татьяна Алексеевна? Папу сегодня обрадуете! Подарок ему будет!
- Да, обрадую…

                *          *          *

       Обрадовала Татьяна себя и шестидесятилетнюю маму.
- От кого хоть, знаешь? – спросила мать.
- Как-бы да… догадываюсь. - виновато ответила Татьяна.
- Как-быыы…, - передразнила ее Альбина Андреевна.
- Мам, понимаешь я же… Мне же сказали, что у меня никогда …
- Хватит мамкать, дело сделано! Вы хоть поженитесь?
- С кем?
- Танька, ты что издеваешься? С мужиком твоим, с кем еще? – раздраженно выкрикнула мать.
- Нет никакого мужика! То есть, он конечно же был, но его уже нет… Как-бы он есть, но в другой стране, и возможно, он женат! – скукожившись ответила дочь.
- Ты что-ж несешь то?  В какой ещё другой стране? Как ты там оказалась? Тебе что, приснилось что ли? Или ветром оттуда надуло? Ты меня на старости лет совсем с ума хочешь свести!
               
                *          *          *

       Мать Татьяны дипломатией не отличалась. Любила чёткость и конкретику. За тридцать пять лет работы в торговле, научилась говорить, по существу. И в семье придерживалась такого-же принципа общения. Старший сын отделился давно. Муж умер давно и последние пять лет она жила с младшей дочерью. После того, как Татьяне исполнилось тридцать, Альбина Андреевна перестала задавать ей вопросы про замужество. В общем-то её всё устраивало. Душу друг другу не бередили. Каждый занимался своим делом. Альбина Андреевна была заядлым садоводом-огородником. Зимой рассада. Летом дачный участок. А Татьяна отвечала за финансирование, транспортировку и прочие хозяйственные штуки. Тем более, что всем этим ей нравилось заниматься. А что до денег, то у Татьяны они водились всегда. После школы она пошла по материнским стопам. Заочно окончила институт, и уже несколько лет товароведствовала в торговом центре недалеко от дома.

                *          *          *

 - Мам, не кричи пожалуйста! Ты не на базаре! Мне и так не очень … и тошнит ещё в добавок. Не забывай, что я беременная, - Татьяна удачно вспомнила о своём положении.
- Ты меня не шантажируй! – мать быстро поставила беременную на место.
- Я и не шантажирую. Раз уж решила рожать, что тут рассуждать? Ну не будет у него отца… или у неё! Мне сейчас вообще нервничать не желательно.
- Что же это я не имею права поинтересоваться кто в этом поучаствовал? Мы ведь вместе проживаем, - обиженно бросила мать.
- Ладно, скажу один раз, и больше не будем к этому возвращаться. Хорошо?
- Скажешь тоже, много чести, вспоминать его… больно он нужен. – равнодушно сказала Альбина Андреевна.
- Помнишь, мы с Наташкой на лайнере плавали? Три месяца назад, ты на даче жила в это время.
- Ну помню. Ты всего то, на пять дней отлучилась! – возмущенно заметила мать.
- И что??? Ты меня иногда удивляешь не меньше, мама!
- Ты даже языков не знаешь! Как тебя угораздило то?
- О-о-о!  Господи, при чем тут языки? Ты как маленькая!
- Ты у нас большая стала! Настолько, что в подоле принесла!
- Ну хватит, что за идиотские выражения! Я сейчас вообще не буду ничего говорить. – обиделась Татьяна.
- А ну-ка рассказывай путана! Как звали то, донжуана, - насмешливо спросила мать.
- Лев. – смущенно ответила Татьяна.
- Как Лев? Ты же сказала, что он иностранец. – c разочарованием выпалила Альбина Андреевна.
- Ну да, иностранец, из Израиля. Он здесь родился, а потом с семьёй эмигрировал на историческую Родину.
- Во как! Еврей?
- Да, еврей! И что?
- Ну ты даёшь дочурка! Значит русским мужикам не удалось, а у еврея получилось?
- Выходит, что так! Сама не понимаю, как так вышло…
- Так ты же большая девочка, презервативы для такого дела есть!
- Мне же сказали, что в моём случае беременность не светит НИКОГДА! – повысила голос Татьяна.
- А заразы ты видимо не боялась? С чужим мужиком увалилась! Не ожидала, Таня!
- Перестань, c тобой невозможно разговаривать! Как будто ты не женщина. Это всё так спонтанно произошло!
- Спонтанно! Слов то напридумывали! Только бы свою распущенность прикрыть. Я с твоим отцом тридцать пять лет прожила. И что б ты знала, даже мыслей таких не было!
- Я рада за тебя, и за твою верность. А у меня вот нет мужа. И верность хранить я никому не обязана! Понятно?
- Понятно. Ты только скажи, вы хоть трезвые были? Или… - договаривать фразу отпала необходимость. Красноречивым ответом её любопытству стало лицо дочери. И всё же, Татьяна собралась с духом, и гордо ответила:
- Да мама, мы были подшофе! Это же отдых, путешествие, кораблик… отпуск в конце концов! Я к твоему сведению, когда езжу отдыхать, то выпиваю иногда.
- Да ради Бога! Речь то не о выпивке, а о зачатии в пьяном виде.
- И что мне теперь делать? Это уже есть!
- Замечательно! Главное, чтобы ты осознавала, что можешь родить дауна, например!
- Не говори ерунды! А хоть бы и так, то что? Не я первая, не я последняя. Ты   думаешь, у всех как в учебнике? – уже не сдерживаясь, выкрикнула Татьяна.

Она оправдывалась перед матерью, а на самом деле успокаивала себя. За сегодняшний день будущая мама столько всего передумала, что ей стало жутко.  Она возненавидела этот долбанный лайнер, и Наташку, которая всё это затеяла. Какие только мысли не прилетели к ней за день. Чего она только не сделала в своём воображении: умерла при родах, родила не здорового ребенка, погрязла в нищете, посвятила всю себя избалованному чаду, и превратилась в неопрятную и измотанную истеричку. Необъяснимый страх окутал Татьяну тонкой, невидимой паутиной, которая сковала её по рукам и ногам. Ей было не совсем понятно, как она, обладательница легкого характера так зависла в этом кошмаре. А к вечеру еще и родная мать добавила эмоций. Не теряя самообладания, Татьяна решила, для начала угомонить мать.

- Мама, мы с тобой люди взрослые, поэтому прими тот факт, что я собираюсь рожать! Еврея, дауна, безотцовщину… я не знаю какие у тебя будут ещё варианты. C основными моментами я тебя ознакомила. На этом всё! Продолжаем жить дальше.  И попрошу без заламывания рук и причитаний.
- Никто и не причитает. Прям уж и нельзя поинтересоваться кто отец ребёнка. Всё прояснилось, я почти спокойна. Ребенок будет иностранец. Отец отсутствует. Нормальность ребенка пока под вопросом. – язвительно подытожила обиженная мать.
- Мам, если что-то не так, то мы с малышом, можем переехать.
- Танька, не выпендривайся! Переедет она, а с ребенком тебе кто будет помогать? Чужие тетки и няньки? Уж не сравнить с родной то бабушкой. – высказала заметно обмякшая Альбина Андреевна.
- Тогда принимай уже, всё как есть, бабушка! – и Татьяна нежно обняла мать.
- Приняла уже, что уж, всякое бывает. Тань, только ты так больше не говори, про переезд. Мы же всегда с тобой нормально жили. Особо не ссорились. А уж c малышом ещё веселее заживём, - бодро добавила мать.
- Конечно веселее! Неожиданно только… Зато интересно! – уже успокоившись ответила Татьяна.
- Я тут вспомнила. Когда в центральном универмаге работала, ещё в семидесятых, у нас главным бухгалтером был еврей, Яков Исаакович. Очень
даже ничего себе мужчина. Вежливый такой, интеллигентный. Правда внешностью не блистал, - неоконченная фраза повисла в воздухе.  – Кстати, а у твоего то, как с этим делом? – озабоченно спросила Альбина Андреевна.
- С каким делом, мам?
- Ну, с лицом, и вообще?
- Обычный, ничего особенного, не урод конечно. – смущенно ответила Татьяна.
- Как-то ты о нём без вдохновения. Ну да ладно, решили же, что было, то быльём поросло.
- Да, решили. Поздно уже, я так устала. Мне этот день вечностью показался.
- А вот ещё, спросить хотела, а отчество то какое у нас будет?
- Я ещё не думала, родить сначала нужно. Не знаю, отец же Лев. Значит Львович, - Татьяна задумалась, и добавила – или Львовна.
- А что? Красивое отчество! Да и имя тоже! ЛЕВ – многозначительно произнесла Альбина Андреевна. – Царь Зверей!
- Мама!!!
- Молчу, молчу – Альбина Андреевна засмеялась.

       Татьяна ворочалась в постели, сон куда-то испарился. Она уже представила своё отёкшее лицо на утреннем совещании. “ А что собственно мне мешает взять отгул на завтра?” Она умиротворенно положила руки на живот, и сама от себя не ожидая, тихо запела колыбельную. “Так странно, ещё вчера я ни о чём и не догадывалась, а сегодня у меня уже есть Львович … или Львовна.” Кончики её пальцев наполнились теплом. Она улыбалась.
       “Лев …  А я ведь я о нём ничего не знаю. А собственно зачем? ”
               
                *          *           *         

- Девушки, добрый вечер! Разрешите представиться, Лев! Вы не против если я к вам присоединюсь?
- Да пожалуйста! – бойко ответила Наташка. – А я Наталья!
Лев перевёл взгляд на Татьяну.
- Татьяна.

       Льву было под полтинник. Ростом не вышел. Лицом не удался. А вот с языком повезло. Болтал безостановочно. Как из рога изобилия вытекала масса энциклопедической информации. Всё то он знал, и везде побывал. Развлекал девочек, как только мог! Он как-то сразу нацелился на Татьяну. Хотя Наташка выглядела намного интереснее. Может комплексовал из-за роста? И Наташкины метр семьдесят пять его отпугнули? А полноватая и маленькая Татьяна показалась ему покомфортнее и попроще.

Наталья быстро поняла, что Лев нацелился на другую добычу, и улучив момент, шепнула Татьяне:
- Ну что дорогая, забирай своё еврейское сокровище! Оно твоё!
- Почему еврейское? – удивленно прошептала Татьяна.
- Разуй глаза и уши! Акцент не улавливаешь? На кудряшки его посмотри, про носик вообще молчу… – еле сдерживая смех, прокомментировала Наташка – А вот и он на горизонте!
- Тише ты, может тебе уже достаточно?
- Дамы, ваши напитки! – галантно произнес Лев.
- О-о-о! Очень мило, Царь зверей! – с насмешкой поблагодарила Наталья.
Лев пропустил её реплику, лишь деликатно улыбнулся. За тот час, который Наташка просидела с ними за столом, она умудрилась раз пять назвать его “Царём зверей”. Видимо ущемленное женское самолюбие, смешанное с алкоголем, проявлялось у неё в виде язвительности. Не видя нужной реакции на свою желчь, она решила поискать другую компанию.
- Скучно с вами. Пойду поищу кого-нибудь по-весельше! – пропела 
пьяненькая и неприлично шатающаяся Наташка.
- Может я лучше тебя в каюту провожу? Ты уже…
- А ты чё, мама мне что ли? – хамовато прервала её Наталья. – Удачи тебе с Царём зверей!
        Лев оставался невозмутимым на протяжении всего театрального действия.

- Извините Лев, не пойму, что с ней сегодня происходит.
- Ничего страшного. Бывает. Отдыхает дама. Расслабляется.
- Вы такой добрый, и … - Татьяна пыталась подобрать подходящее слово, - спокойный.
- Да что Вы Танечка! Пойдёмте лучше потанцуем. Я и музыка, Вас приглашаем! – и он протянул Татьяне руку.
Они танцевали.  От выпитого у неё не слушались ноги, но она доверилась Льву, и всё стало получаться. Потом они снова пили, и опять танцевали… Разговорчивый Лев, наедине вдруг стал задумчивым и молчаливым. Ни о чём её не спрашивал. На вопросы о семье, просто улыбался, и переводил тему, не испытывая при этом никакой неловкости.

Чувствовалось, что с самооценкой у Льва всё в порядке. Как ему только удавалось, при таком неказистом фасаде, иметь столько самоуверенности!
- А всё-таки, почему же Вы один путешествуете? – расслабленное состояние Татьяны добавляло ей наглости, и она продолжала выпытывать у Льва хоть какие-нибудь сведения.
Но Лев оказался крепким орехом, и не вёлся ни на какие манипуляции.
- Танечка, может нам уже перейти на “ты”? Столько уже выпито, а мы продолжаем “выкать”. – сказал он, в очередной раз пропуская её вопрос.
- Ну давайте, в смысле давай!

Она прекрасно понимала, что Лев не обращает внимания на её вопросы, но не обижалась. “Пусть не отвечает, если не хочет. Он мне всё равно нравиться”, в заторможенном ритме размышляла Татьяна.

- Оставлю тебя не недолго Танюша, надеюсь тебя никто не украдёт?
- Думаю, что нет. – слегка заплетающимся языком проговорила Танюша. - Кому я нужна, толстая и обычная. – тихо добавила она.
Татьяна смотрела на удаляющегося Льва и думала, что возможно он мираж. А ещё ей пришла мысль о том, что если она не прекратит пить, то “догонит” Наташку. “А кстати, где она сейчас?”.

      Лев неожиданно прервал её бредовые мысли.
- А вот и я! Не скучала? Может пройдёмся?
- Почему бы и нет? – игриво ответила Татьяна. – А я уже подумала, не мираж ли ты? Если бы ты не вернулся, я бы именно так и подумала… - она бессвязно лопатала всякую ерунду.
- Я что так похож на ветреника? – Лев засмеялся.
- Нет, не похож.
- Тогда почему такие выводы?
- Видимо я слегка опьянела… О! хочу чаю или воды.
- Сейчас принесу, подождешь?  А может лучше ко мне в каюту? Там у меня есть и чай, и вода!
- В каюту? Татьяна внимательно посмотрела на Льва…  “… маленький, страшненький… а ведь цепляет, что-то в нем все-таки есть. О чём это я, как будто мне есть из чего выбирать…”
За этими размышлениями она и не заметила, как оказалась в его каюте.
- Как у тебя мило, - глуповато сказала Татьяна.
- Также, как и у тебя, - приобняв Татьяну, заметил Лев.
- Ну да, мы же на кораблике. Совсем забыла. – она растерянно улыбнулась.
- Прошу, Танюша. – и он протянул ей стакан воды.

           Этот стакан воды, выпитый залпом, она запомнила на всю жизнь. А дальше… Дальше всё происходило естественно, медленно, чувственно, и как ни странно, для неё, красиво! Лев оказался шикарным любовником. В её мыслях, такая невзрачная внешность ну никак не рифмовалась с той страстностью и сексуальностью погружающих её в желание. Он изучал каждый уголочек её тела. Татьяна всегда стеснялась своей полноты, и это не позволяло ей полностью расслабляться в интимных моментах её жизни. Может просто никогда по-настоящему не влюблялась, или любовники не ахти какие попадались. А может не доверяла. А для женщины, секс без доверия как-то совсем не “комильфо”. И сейчас ей впервые открылось невероятное многообразие ощущений и эмоций! Столько нежности и ласки, подаренной этой ночью случайным мужчиной, Татьяна не получала за всю свою жизнь!

                *            *            *

           Конечно же мужчины случались в её ровной и спокойной жизни, но без особой эмоциональной привязки с её стороны. Один раз Татьяну даже угораздило связаться с женатым. Уж больно она ему понравилась, как он говорил - “душевностью и простотой”. А на самом деле, скорее всего её молодостью и независимостью.

Их обоих не смущала двадцатилетняя разница в возрасте.  И еженедельные встречи, под покровом ночи, всех устраивали. Но спустя пять месяцев, она вдруг очень ясно почувствовала, что больше не хочет этих детективных отношений, в которых ей отвели роль девушки неуловимого разведчика. Поэтому женатых дяденек она для себя закрыла раз и навсегда. “Лучше уж никого, чем постоянное ожидание милости от несвободного мужика”. И Татьяна научилась так жить, и особо не парилась. У неё не вызывали зависть замужние подруги и знакомые. Не вызывали зависть и те, которые успели в замужестве отметиться пару-тройку раз. Вожделенное для большинства представительниц женской части населения, выражение “замуж” просто имело место в её словарном запасе. Использовалось оно редко, и строго по назначению, без фантазий и иллюзий. Многих в её окружении удивляло такое равнодушное отношение к священному для женщины понятию.
А некоторые даже пытались докопаться до глубин её аномалии. Кто-то же, напрямую спрашивал:
-Тань, ну неужели тебе никогда не хотелось семью, детей? Побыть невестой в белом платье, наконец?
А особо тревожных интересовал вопрос:
- Тань, может хотя-бы просто отметиться? Выйти и развестись, а?
На что Татьяна, спокойно и невозмутимо отвечала:
- Каждому своё!
          И даже вердикт врачей о невозможности зачатия, не смог вывести Татьяну из состояния равновесия. Она поплакала немного, погрустила о том, что никто не назовет её мамой. А потом успокоила себя тем, что если уж придёт такое время, и очень сильно захочется ребёночка, то возьмёт из детского дома. Шлифанула эту мысль своим коронным “каждому своё”, и пошла жить дальше.               

- Бесчувственная ты Танька! – сказала ей как-то соседка, во время празднования традиционного Женского Дня.
- Почему бесчувственная? – спокойно спросила она.
- А какая же ещё? – потягивая винцо, нахально продолжила соседушка, -мужика у тебя нет, детей нет, живёшь с мамой до сих пор. И заметь, я тебя даже грустной никогда не видела. В твоей то ситуации!
- А толку то грустить?
- Так я и говорю, бесчувственная. Другая страдала бы от одиночества…
- А я не умею страдать, и не хочу. И ни какая я не одинокая! С чего ты взяла?
- Ну ты даешь! Замуж даже ни разу не сходила! Какая же ты ещё? – она продолжала убеждать Татьяну в её одинокой и бесчувственной жизни.
- Не знаю Светик, ты вот вроде замужем, и два сына у тебя. А в женский праздник ты почему-то ко мне зашла… Может как раз от того самого одиночества?
Светик демонстративно отодвинула фужер с вином, и глядя в глаза Татьяне выдавила:
- А я просто чаю зашла попить, по-соседски. И с праздником вас поздравить. Подумала, что тебе, наверное, одиноко будет, в такой денёк. И вот она, благодарность! Ну спасибо тебе Татьяна! Да, и чуть не забыла, за вино тоже спасибо.

       Татьяна не понимала такого паталогического интереса к её личной жизни. Ей всё нравилось, или почти всё. Ещё в юности, когда она осознала, что до классической красавицы, ей очень далеко, то решила не отравлять себе всю жизнь этим фактом. И своего решения старалась придерживаться. Всё происходящее воспринимала ровно и по возможности с достоинством.
Даже если книги и фильмы заменяли ей порой реальную жизнь, то это был её выбор. Она много путешествовала. Радовалась как ребенок, когда попадала в новую страну или город. И по правде сказать, вовсе не считала себя одинокой, в отличии от общественных наблюдателей.

                *           *           *

       Оставшиеся два дня она провела вместе со Львом. Наташке не очень понравился изменившийся сценарий. Она даже попыталась предъявить Татьяне претензию, но услышала в ответ свою же фразу, только в более мягкой форме.
- Наташ, я же тебе не мама. Ты уже взрослая девочка, займи себя чем-нибудь. Вокруг столько людей!
И Наташке пришлось переключиться.  И всё оставшееся время никто не мешал их общению.
Они бродили по Дубровнику. Любовались игрушечными домиками, узкими улочками, средневековой крепостью. Татьяна ощущала легкость и радость. Лев был великолепным рассказчиком, и поведал множество интересных историй о Дубровнике.
- Откуда ты столько знаешь? Ты здесь уже бывал?
- В Дубровнике первый раз. Просто читал о нём много. А в Хорватии несколько раз отдыхал.
- Мне с тобой хорошо. – нежно сказала Татьяна. Она пристально посмотрела в его умные карие глаза, и почувствовала, как это, “хорошо” заполняет каждую клеточку её души. Он улыбнулся. Взял её руку, и она ощутила прикосновение его теплых губ.


       Расстались в Венеции. Спокойно и ровно. Он обнял её, и нежно поцеловал.
- Танюш, ты такая хорошая… спасибо тебе… за твою доброту, тепло. – тихо и трогательно прошептал Лев.
Ни “прощай”,  ни “до свидания”, повисла какая-то тупая недосказанность.
Никто больше не проронил ни звука. Странная, случайная встреча двух людей, которые нашли друг друга, и тут же потеряли. Или отпустили, просто и легко. Без сожалений и объяснений. Может и мелькнула непрошенная грусть… так, невзначай, мимолетно… Что это было? Зачем? Для чего?

Возможно, ответом явилась новая жизнь, подаренная миру…

                *           *            *

- Девочка!
- Слава Богу! - прошептала обессиленная Татьяна. Она лежала, и тихо плакала. Непрошенные слёзы тонкими ручейками стекали по лицу.
- Мамочка! Не плачем, успокаиваемся. Нам проблемы с молоком не нужны. - бодро выкрикнула акушерка.
- Я понимаю. Они сами. – улыбаясь сказала Татьяна.
- У Вас всё хорошо. Порвались немножко. Девочка крупненькая получилась, три восемьсот. Вон щёчки какие! С причёской родилась! Кудрявая какая, имя то уже есть?
- Елизавета! – любуясь на своё чудо, прошептала Татьяна.

                *             *              *

       Елизавета росла здоровой, активной и о-о-очень подвижной! Альбина Андреевна еле поспевала за этой “юлой”.
 
- Ой Тань, не ребёнок, а торопыга! Ну всё ей надо! Везде залезет. Всё на зуб попробует. - рассказывала вечером, порядком уставшая бабушка.
- Мамуль, я же предлагала тебе в помощь няню. Тяжело же тебе одной! – и Татьяна обняла свою “Кудряшку”.
- Зачем это? Не нужно, вот ещё, деньги тратить! Через два месяца в сад отдадим, мне тогда полегче станет. Буду отводить и забирать.
- Ну как хочешь. Смотри сама.

         Послышались звуки музыки. Увлеченно играющая в кубики Лизонька вдруг вскочила, и пустилась в пляс.  Бабушка и мама с удивлением смотрели на свою танцовщицу. Потом как по команде перевели взгляд на экран телевизора, где двигался какой-то танцевальный коллектив. По нарастающим аккордам, а далее по фразе “Хава нагила…” присутствующим дамам стало ясно, что коллектив не какой-то, а самый, что ни на есть еврейский. И их “Кудряшка” Лизонька, ловко повторяя движения, душевно и органично отплясывала с представителями своей национальности, хоть и частичной.
- Как ей это удаётся? Ей же всего три года… - с широко раскрытыми глазами спросила Татьяна.
- Кровь, знаешь ли не вода! Однако хочу сказать, у неё не плохо получается. – заметила Альбина Андреевна.
- Почему-то на русские народные танцы она так не реагировала. А тут аж играть перестала. Она же на половину русская. – обиженно рассуждала Татьяна.
- Ну дорогая моя, тебя тоже русские танцоры с их танцами не особо вдохновили. – иронично прокомментировала мать.
- Что ж значит, еврейская кровь всё-таки победила? – не обращая внимания на сарказм матери, спросила Татьяна.
- Ни каких сомнений! – подтвердила Альбина Андреевна, глядя на запыхавшуюся внучку. – То ли ещё будет! Думаю, это только начало!
- Мамуль, я смотрю ты прямо не можешь свой юмор остановить!
- Какой уж тут юмор, жизнь! Всё, угомонилась! Садись. Отдохни, чудо наше! – сказала бабушка разгоряченной Лизоньке. – Чтобы мы без тебя делали? – губы Альбины Андреевны коснулись влажной щеки внучки.

          Всё жизненное пространство Лизоньки заполнялось нежной любовью двух любящих женщин. Не было сюсюканья, вседозволенности и чрезмерной опеки. Во всём слышалась радость, настоящая забота, доверие, поэтому всё, за что бы не бралась Лизонька, ей удавалось. От своих русских и еврейских родственников Лизонька взяла всё самое лучшее.

- Мам, она у нас такая хорошая! Даже не верится… Ведь я и мечтать о таком не могла… и уже смирилась, что детей не будет…
- Может поэтому и получилось, что отпустила, и приняла всё как есть? А может… - Альбина Андреевна на мгновение осеклась, и продолжила, - если честно, то Бог его знает почему? Чем дольше живу, тем больше понимаю, что ничего я не знаю про эту жизнь. А Елизавету нам точно подарили! Самый лучший подарок за всю мою жизнь! – почти шёпотом, прослезившись, сказала Альбина Андреевна.
- И за всю мою! – Татьяна ласково обняла мать.
- Я всё хотела тебе сказать, какая же ты молодец Тань, что на лайнере так удачно сплавала! Я ведь когда про Льва твоего вспоминаю, то только по-доброму. Ты уж не обижайся на мои шутки. Это я так, без задних мыслей.
- Мам, перестань! Мне самой иногда смешно становится, когда вспоминаю…

         А вспоминала она поначалу часто, а потом всё реже и реже. И всегда с теплом и благодарностью. Потом даже Наташку всегда мысленно благодарила за эту поездку, несмотря на её продолжающиеся подколы.

         Личная жизнь Татьяны так и оставалась величиной не постоянной, точнее переменной. “Ну и ладно. Каждому своё. Вокруг столько всего интересного!”, думала жизнелюбивая Татьяна, и переключала внимание. Научилась шить, пристрастилась к цветоводству, продолжала путешествовать. Она жила не спеша, и свою жизнь не торопила. С интересом и вниманием наблюдала как её “кудряшка”, из Лизоньки превратилась в Елизавету. И пристрастие ко всему еврейскому, начавшееся ещё в детстве не утихало. А тот первый еврейский танец, плавно перетёк в национальный еврейский ансамбль песни и пляски. Любовь и уважение ко всему, что делал Вуди Аллен, в очередной раз не оставило никаких сомнений в её национальных предпочтениях. Взахлёб перечитала всю прозу Дины Рубиной, восхищаясь, как она выражалась её “грандиозным” талантом, уважая силу и характер этой еврейской женщины. Неугомонно осваивала бесчисленные кулинарные рецепты еврейской кухни. Татьяна с Альбиной Андреевной стали невольными заложницами бесконечной дегустации еврейских блюд. Бессчётное количество форшмаков, шаников, хумуса, хал, баклажанов, фаршированной рыбы разной масти пришлось перепробовать этим двум русским женщинам, трепетно любящих свою полуеврейскую девочку. А ничего не подозревающая полукровка продолжала говорить твёрдое “Да” всему еврейскому, возникающему не её пути.
 
- Мам, а всё-таки странно, почему меня Израиль так цепляет? – однажды спросила Лиза. - Я прямо фанат еврейской нации!
После неловко образовавшейся паузы, сбросив волнение Татьяна ответила дочери:
- Ничего странного. Кому-то Франция нравится, кому-то Италия. А тебе     Израиль. Ответить то она ответила, но думала при этом совершенно об ином.  И это “иное” вновь и вновь продолжало входить в жизнь Лизы, следуя её судьбе, или меняя её. Понять, что являлось истиной было сложно. Многолетний иммунитет на генетические сюрпризы, которые исправно    преподносила дочь, помогал Татьяне сдержанно на них реагировать. И когда пришло время, и Лиза заговорила о выборе института, Татьяна спокойно выслушала торжественную речь дочери.
- Что ж лингвистика, так лингвистика.
- А это не всё, я ещё узнала, что там факультативно можно иврит изучать! Представляешь, как круто! Мне это так кстати. Всегда мечтала! – восторженно верещала Лиза.
- Мечтала? О иврите?  - ровнёхонько переспросила Татьяна.
- Ну да, конечно! Это же моя тема! – и Лиза задорно хихикнула.
- Да, как это я сразу не сообразила.
- После окончания смогу работать кем угодно!
- Так уж и кем угодно! – Татьяна улыбнулась.
- Преподавателем, редактором, переводчиком, репетитором, журналистом, библиотекарем, и даже писателем! – протараторила Лиза.
- Ух ты, вот это спектр!
- И чуть не забыла, плюс иврит, как бонус!
- Что ж иврит, так иврит – покорно, сдерживая улыбку, согласилась Татьяна.

                *          *           *

       Училась Елизавета легко и непринужденно. Каким-то удивительным образом всё успевала. Плавно переходила с курса на курс. Осваивала иврит. Вечерами практиковалась на домашних, вовлекая их в импровизированные диалоги. Диалог – это конечно громко сказано. Очень потешно выглядело общение девушки, вещающей на иврите, и бабушки, которая невпопад вставляет то русские, то еврейские слова. Тем не менее практика сделала своё дело. И к концу третьего года обучения бабуля уже смогла на довольно сносном уровне, поддерживать беседу с внучкой. Всё это забавляло и радовало Лизу.
- Бабуль, ты оказалась очень способной ученицей! Тебе в Израиль уже можно ехать!
- Очень смешно! Не горю особым желанием, и возраст у меня, уже не подходящий для путешествий.
- Ну и зря, ты у нас ещё стойкий оловянный солдатик! А я вот обязательно поеду.
- Куда это? – изумленно спросила бабушка.
- В Израиль!
- Когда? А мама в курсе твоих планов?
- Нет ещё, я как раз собиралась с ней поговорить.
- Вот так новость!
- Никакая ни новость, я же всегда об этом мечтала! – уверенно возразила Лиза.

                *          *           *

       Татьяна восприняла откровения дочери неоднозначно, но по-прежнему спокойно. Она чувствовала, что рано или поздно этот страстный роман с еврейской культурой достигнет кульминации. Это был просто вопрос времени…
- А вернёшься, путешественница? – иронично спросила Татьяна.
- Конечно мамуль! Я же на разведку еду. Мне ещё доучиться нужно!
- Учитывая твою одержимость землёй обетованной… Не уверена, счастье моё!
- Неее, пока только языковая практика. Что ж я зря язык учу? Нужно же попрактиковаться, со страной познакомиться.
- А дома то тебе, что не практикуется? У нас тут уже мини Израиль! Едим, смотрим, слушаем, говорим - всё в еврейском стиле! Бабушка, та вообще скоро в еврейку превратиться. Она даже уже когда со мной разговаривает, так и норовит еврейские словечки ввернуть. Чем тебе не погружение?
- Ну мам! Я же серьёзно, а ты всё шутишь! Погружение, это когда живёшь в стране, общаешься с местными, пропитываешься культурой, обычаями, традициями. Хочу там только на иврите говорить.  Мне даже интересно, будут ли они меня понимать!
Сохранявшая всё это время молчание, Альбина Андреевна многозначительно изрекла :
- Всё таки генетика великая вещь!
- Это ты к чему бабуль? – с недоумением спросила Лиза.
- Да так, мысли вслух – ответила она, и подмигнула дочери.

                *           *           *

       Три недели Елизавета провела в своей мечте. Для неё время пролетело не заметно. А в Татьяне поселилась тихая тревога. Внешне не заметная, не явная. Но в душе ощущалось неприятное волнение. Сначала она попыталась с ним бороться, а потом сказала себе, “ чему быть, того не миновать”. Занялась домашними делами, и волнение потихоньку ушло, растворилось в повседневных заботах.
Каждый день Лиза строчила о своих впечатлениях и открытиях. Сообщения, пропитанные радостью и восторгом, даже на расстоянии передавали её эмоции. Солнце, энергия, жизнь! Татьяна читала, и невольно перед ней возникал образ Лизоньки. Так искренне радоваться могла только её любимая девочка!
                *          *          *

- Привет!!! Как же я соскучилась!!! – не сдерживая эмоций, закричала счастливая Лиза.
- Любовь моя, с приездом!!! – нежно сказала Татьяна, обнимая дочь.
Всё время от аэропорта до дома Лиза темпераментно воссоздавала картинку своего путешествия, и вовлекала Татьяну в ощущения, которые ей подарил солнечный Израиль.
- Мамуль, ты не представляешь как там интересно! Столько городов мы там объездили! Иерусалим, Тель-Авив, Хайва, Нетания, Эйлат, Тверия, Цфат! Лиза, не останавливаясь, рассыпала названия еврейских городов. Масличная гора, Парк-заповедник Кесария, там крепость построена ещё в четвертом веке до нашей эры. Между прочим, раскопки до сих пор ведутся. Гефсиманский сад с древними оливковыми деревьями! А висячие сады в Хайфе, шикарное зрелище, под охраной Юнеско. Озеро Киннерет меня вообще заворожило. Там такая атмосфера царила, вечности и отрешенности! И в Мертвом море отметились, круто! В Масаде тоже побывали, потом расскажу тебе грустную историю о ней. А ещё, гора Садом, парк Кумран!
Татьяна слушала, мельком поглядывала на своё чудо и задумчиво улыбалась.
- Ой мам, я тебе и за неделю всего не расскажу! Остановиться не могу. Чего там только нет! И печальное видели. В Иерусалиме музей Холокост. Просто жуть. Там всё таким страданием пропитано. Столько горя и потрясений испытал этот народ, и несмотря на весь ужас, остаётся таким жизнерадостным и весёлым. Ты бы видела, сколько в них жизни и энергии. Мне даже в какой-то момент показалось, что это их национальная философия. Жить и радоваться тому, что происходит. Они конечно же никогда не забудут те страшные времена, но сейчас хотят жить в гармонии с настоящим. Если учесть, что в определенных районах страны могут происходить военные действия и провокации. Но армия у них всегда наготове. Я заметила, что это всё-таки очень патриотичная нация. Она очень мудро приспособилась к этим не простым условиям, и при этом, не забывает получать, удовольствие от жизни!
- Лизонька, отдохни. Перелёт, ночь ведь не спала. У нас с тобой времени – вагон!
- Мне просто всё-всё рассказать хочется, ничего не забыть! У меня ещё столько фоток классных! Мы там такое турагентство зачётное нашли. Организация туров по стране. Профессиональные экскурсоводы, просто блеск! Приедем, устрою вам с бабулей супер-фоторепортаж с
комментариями!
- Устроишь, радость моя!
- Как там бабуля поживает?
- Всё хорошо! Тебя ждёт. Языковая практика у неё прервалась. Ждёт носителя. Соскучилась!
- Скажешь тоже, носитель! – Лиза звонко засмеялась.
               
                *          *          *

            Упрямые слезинки блеснули в глазах Альбины Андреевны. Она тихо всхлипнула.
- Солнышко моё прилетело! – бабушка нехотя выпустила внучку из своих крепких объятий.
 - Бабуль, ну ты чего? Я же никуда от тебя не денусь. Всё, я дома! – Лиза чмокнула бабушку в щёку.
- Расчувствовалась. Старая стала, чуть что, сразу плачу. – смахивая слёзы, сказала Альбина Андреевна.
- Так!  Отставить печаль! - Татьяна ласково прижалась к матери.  Что в коридоре встали, проходим, проходим!
- Ух ты, вот это стол! Вы три дня что ли стряпали? – широко улыбаясь спросила Лиза.
- Ну не три дня, конечно, но старались! – поправляя праздничную скатерть ответила Татьяна.
- Садимся, садимся! – суетливо и заботливо, как могут только бабушки, проворковала Альбина Андреевна.
Лиза не особо хотела есть, но ароматы, витающие над всей этой красотищей,
заставили её поменять мнение.
- Вкуснятина какая! – нахваливала Лиза.
- Еврейское то, наверное, надоело за три недели? Мы с мамой решили тебя русской кухней порадовать!
- Я уже поняла, и оценила! Спасибочки!
- У нас ещё и десерт имеется! – любуясь внучкой, напомнила бабуля.
- Нет-нет, уже не смогу! Я объелась. Объявляю перерыв! Сейчас будем фотки смотреть. Столько наговорила, и никаких доказательств не предоставила. Буду исправлять ситуацию! Довольная Лиза, с заветным телефоном расположилась на диване.
- Садитесь поудобнее. Итак, начинаем!
Елизавета листала колоритные картинки, озвучивая заснятые моменты.
- Сколько же их тут? Вот это ты нащёлкала! – удивлялась бабушка.
- Это не всё! Ещё фотоаппарат! Смотрите, это уже Эйлат пошёл, Красное море! Фантастика! У меня тут правда всё перепуталось. Сейчас чемодан открою и …
- Не торопись, успеется, дай насмотреться на тебя. – ласково сказала бабушка.
- А, вспомнила, мы ещё группой фотографировались, с нашими гидами. Лиза вновь схватилась за телефон. Мне Раиса Евгеньевна кое-что сбрасывала. Сейчас найду. Вот, это мы в Иерусалиме, общая. А вот наш супер-экскурсовод! – Лиза ткнула пальцем в изображение седого мужчины.
 
Татьяна наклонилась, и неловким движением попыталась увеличить картинку. Изображение сбилось.
- Ой, не получилось! Хотела приблизить. Лиз, сделай сама. – медленно сказала Татьяна.
- Сейчас! Вот, это Лев Соломонович! В основном все экскурсии для нас он проводил.
- Как? Лев Соломонович? – дрожащим голосом переспросила Татьяна.
- Да! А что?
- А … ничего, просто не расслышала. - Татьяна растерялась, на какой-то момент вошла в ступор. И совершенно неожиданно для себя, пытаясь загладить возникшую тишину, выпалила:
- А он женат?
Альбина Андреевна посмотрела на дочь. Молча перевела взгляд на супер-экскурсовода, и взволновано вздохнула.
- Мама, и ты туда же! У нас все тётки от него без ума были! В наглую клеились!
 - А он что? – неосторожно спросила Татьяна.
- О-о-о, он очень деликатный и воспитанный. Сказал, что старый холостяк, и к тому же однолюб! Я ещё тогда подумала, прямо как ты. Ты тоже холостяк и однолюб! Ты же однолюб, мам?

         Татьяна ощутила, как мелкая дрожь побежала по всему телу. Лицо, обожжённое, невидимым пламенем, предательски вспыхнуло.
- Мамуль, тебе плохо? Может приляжешь?
- Всё нормально. Сейчас пройдет. - выдавила из себя Татьяна.
- Ну что вы в самом деле! То бабуля плачет, теперь ты разволновалась! Я же вернулась, всё хорошо! Да и войны там в общем-то нет. –  как могла сглаживала обстановку Лиза.
- Да, да… - растерянно пробубнила Татьяна. – Значит тебе всё понравилось.
- Очень!
- А люди как тебе, в целом?
- Своеобразные, но я думаю, что у каждой нации свои особенности. Мне этот народ очень даже симпатичен! Они так удивлялись, что я знаю их язык. Даже Лев Соломонович спросил, как это меня угораздило заняться ивритом!
- И что же ты ему ответила? – Татьяна украдкой глянула на мать. Альбина Андреевна, подперев рукой голову, переводила взгляд с внучки на дочь и в обратном порядке.
- Сказала, что как-то с детства началось. Самой интересно, как всё вышло!
- А что это он с тобой разговорился?
- Он просто очень общительный и любознательный! Вообще то он писатель! Экскурсии, это его хобби. Ему нравится об истории Израиля рассказывать. Да и с русскими любит поговорить, он же родом из Советского Союза! Родился то он в СССР, а потом, с родителями в Израиль переехал.
- Понятно. – задумчиво сказала Татьяна.
- Он у меня между прочим спрашивал, есть ли у меня родственники в Израиле. Сказал, что я на еврейку похожа.
- Ну да, есть что-то… За столько веков всё смешалось. Ничего удивительного - глупо вставила Татьяна. Её накрыла новая волна беспокойства, от этого она несла бессвязную чушь.
- Я ему также сказала, что еврейская кровь, наверное, течёт в каждом. Мама с бабушкой русские, отчество Львовна, отец с нами не жил, и национальность его не обсуждалась. Кстати, а мой отец случайно не еврей?
- Ну что же ты Лиза, первому встречному всё выкладываешь? – Татьяна намерено не ответила на её вопрос, и уже помягче добавила, - Добрая ты душа! Как будто ему это интересно! - Татьяна с трудом сдерживала волнение.
- Ну почему мам, он же писатель. Ему интересны человеческие судьбы. Он сюжеты для своих книг берет из обычной жизни. Он даже поинтересовался как тебя зовут.
- Зачем?! И ты сказала?! – испуганно вскрикнула Татьяна.
- Что с тобой, это же не великий секрет. Может ищет имя для очередной героини. Успокойся мамочка! Может у тебя давление? Тонометр принести?
- Нет, не нужно. Налей мне водички.
- Может лучше чего-нибудь покрепче? По такому-то случаю? – решила вмешаться Альбина Андреевна.
- Мам, мне не до шуток твоих! – оборвала её Татьяна.
- По какому случаю? – игриво спросила Лиза.
- По случаю твоего приезда! – вышла из положения мать. – Может ты уже для десерта созрела?
- Почти! Давайте через пол часика. Мамуль, я всё время хотела у тебя спросить, почему ты в Израиле никогда не была? Пол мира объездила, а земли обетованной так и не увидела.
- Не знаю, меня туда не тянуло, в отличии от тебя. – уже улыбаясь ответила Татьяна.
- Ну и зря!
- Конечно зря! Глядишь, и срослось бы чего! – иронично вставила Альбина Андреевна.
- Если соберёшься, могу тебе компанию составить. Мне кажется, что тебе там понравится. – заботливо сказала Лиза. – Или если одна захочешь поехать…  подожди, сейчас! Лиза покопалась в сумке, и достала из внутреннего кармана визитку.
- Вот! Лев Соломонович дал! Сказал, если вдруг хороший экскурсовод понадобится… на, держи!

Татьяна прочитала вслух: Рутберг Лев Соломонович. Глаза заволокли слёзы. Тяжелая капля упала на кусок картона. Она посмотрела на дочь, и улыбнулась.
- Как же я люблю тебя, девочка моя!
- И я тебя люблю, мамулечка! А почему плачешь то?
- От счастья, родная!
- Ты же всегда счастливая была, и не плакала. Точно от счастья плачешь?
- Точнее не бывает. Просто ещё счастливее стала! Видимо, когда счастье прибывает нужно всплакнуть, для баланса.
- Хватит тут мокроту разводить! Поезжай-ка, лучше, таки в Израиль, к Соломоновичу на экскурсию! - хитро улыбаясь, сказала повеселевшая Альбина Андреевна.
Они громко засмеялись!

И вместе с ними, ни о чём не догадываясь, звонко смеялась их любимая “Кудряшка” - Лизонька…