Федька

(отрывок из книги "колесо")               
Не взяли Федьку  к Матвею на пароход.
Нет профессии, не нужен значит. Остался Федька при Федоте в барском доме, старшим куда пошлют остался. А ближе к осени устроили его в техническую ремесленную школу, которая готовила специалистов по паровым двигателям. Три долгих года обучения и ты специалист. Хоть на судно машинистом, хоть на паровоз механиком. Может и выучился в ту пору Федька, но попался ему дружочек закадычный, стали они с ним революционный кружок посещать. А там посылали, то листовки клеить, то на демонстрации какие, так и попали они в руки Самарской жандармерии. Всё может и сошло бы с рук мальчишкам, но достигли эти мальчишки уже совершеннолетнего возраста. Дружочек оказался слаб характером и попал Федька, как говорится на блатном жаргоне, за паровоза. Не знай, сколько бы присудили, но Федька не стал дожидаться суда. Взял, да и сбежал с допроса. Так и началась Федькина жизнь вне закона. Товарищи спрятали, два месяца просидел в маленьком домишке на окраине Самары. А ближе к весне подселили ему ещё одного беглого. Молодой мужчина лет около тридцати пяти, сразу понравился Федьке. Решительный, резкий, способный на поступок. Открытая ненависть к буржуям, за спиной ссылка, да и вот опять вне закона. Часто вечерами, он рассказывал Федьке, про Петербург, Москву, про его родной Саратов.
Рассказывал про своих очень богатых родителей, которые отреклись от него. И какая –то постоянная тоска в его глазах, говорила о том, что этот человек не может жить в бездействии.
Совсем уже по весне пришёл  к ним один из товарищей и сказал, чтобы они не переживали, что скоро уже созреет дело и вот тогда они вырвутся из этого насточертевшего им старенького домишки.
У Антона страстным огнём загорелись глаза.
- Понимаешь  Фёдор, будет дело, будут деньги.
- А откуда они возьмутся? - наивно спросил Федька.
- Да отберём мы их у богатых, большую часть в кассу партийную.
Но там и нам хватит, заживём по людски.
А деньги Федька - это большое дело, на море рванём, на песочке полежим, бока погреем, по ресторанам покуражимся. Завидую я тебе Фёдор, вся жизнь у тебя впереди ещё, а мне ведь уже в этом году сорок будет, старость не за горами.Да вот ещё старость-то она избранным даётся, а нас и убить могут. А ты не дрейфь, парень. Жизнь свою ярко прожить надо, чтобы смело назад оглянуться, чтобы не стыдно людям в глаза посмотреть было. Лучше шикарным кострищем гореть, а мы вот с тобою здесь взаперти тлеем, но пока иначе нельзя. А с денежками нам и документики приличные сделают.
Совсем недолго им пришлось ждать.
Суть дела была в том, что нужно было ограбить карету, перевозившую деньги. Они её и ограбили, оставив на мостовой два трупа охранников и одного из своих подельников. Антона тоже пуля задела, но прошла навылет повредив мышцу руки. На всю жизнь запомнил Федька удивлённые глаза подельника- Ивана. Когда пуля врезалась в его грудь, слабеющими руками он передал Федьке мешок, а сам, схватившись за рану, медленно опустился на мостовую у самой кареты. Фёдор оглянулся и увидел черное отверстие ствола, направленного на него пистолета уже смертельно раненого охранника.Но точный выстрел Антона  добил умирающего. Схватив мешки они добежали до угла, где их поджидала повозка и проехав два квартала выпрыгнули из неё спрятавшись во дворе.
 А через минуту во двор въехал извозчик и они, как ни в чём не бывало, доехали до окраины Самары в тот же домик, где они прятались. В этот же день к вечеру, их привезли на пристань. И уже на следующее утро они далеко позади, оставили Самару, спускаясь вниз по Волге на пароходе, в сторону Саратова. Фёдор видел, как ещё в Самаре, Антон откладывал деньги из мешка в свой портфель, он и ему выделил толстую пачку, сказав при этом.
- Это Фёдор, пусть при тебе будет, так на всякий случай.
А как в Саратове нам документы сделают, остальное поделим.
Где- то в районе Сызрани к пароходу пришвартовалась лодка с полицейскими. Сумерки уже полностью охватили отдалённые берега.
- Всё Федька, чувствует моё сердце, что это по наши души. Сдал кто-то нас, вот суки. Хватай портфель и за борт, а я тут останусь. С такой рукой вряд ли до берега доплыву. Доберёшься до Вольска, город есть такой, ниже по течению, запомни адрес Весенняя 11. Спросишь Никанора, там меня и дожидайся.
Давай прыгай, иначе труба.
Деваться было некуда и Фёдор прыгнул, зажав крепко ручку портфеля. Через несколько минут, он услышал выстрелы на пароходе, а потом всё стихло.
А он всё плыл и плыл, приближаясь к заветному берегу. Берег был пустынен, от холода тряслись не только губы, но и зубы выстукивали ужасную дробь.  Чтобы согреться,  Федька долго бежал вниз по течению, по самому краю берега, а потом увидел костёр и одинокую фигуру лежащую рядом. Подойдя поближе он понял, что это скорее всего спящий рыбак. Закопав портфель, он  в нерешительности подошёл к костру.
- Здравствуйте.
- Здоров, коль не шутишь. Проскрипел в ответ пожилой мужчина, можно сказать дед, со страшно обросшим лицом.
 Присаживайся, коли пришёл.
- Ты один, что ль здесь, бать?
- А что не видно, ведь ты долго за мной наблюдал, прежде чем подойти.
Беглый, или как?
- Да вроде того. Федька очень удивился, что тот чувствовал его и не выдал себя, ни одним движением.
- А я вот домой возвращаюсь. На каторге был, потом поселение, а сейчас вот умирать в родные края плыву.
Немного уж осталось, а в Вольске - Родина моя.
Федьку как иглой кольнуло при напоминании этого города, он чуть не выдал, что ему туда же, но подумав промолчал,  спросив:
- А далеко ли ещё, до Вольска?
- Да нет, Сызрань я проплыл, а тут ещё  два или три дня.
Мог бы конечно поездом, но увозили меня по Волге, вот я назад этим же путём возвращаюсь. Да и торопиться мне особо некуда.
- А ты чего мокрый весь, плыл что ли?
- Да было дело. Слышь, бать, а можно я у тебя тут подсушусь немного. Меня Фёдор зовут.
- Ну а чего же сушись, а меня Иваном. Можешь просто Петровичем.
- А можно я с тобой дальше поплыву.
- Да плыви, место есть, да и вёслами если что, умеешь хоть?
- Да, чай не боги горшки обжигают, научусь.
Так –то я плотник потомственный, да вот  не сложилось как-то.
Сняв с себя сырую одежду, Федька развесил её около костра и прилёг на постеленный Петровичем плащ.
Костёр ласково своим теплом обогревал его, продрогшего насквозь. Сквозь дрёму он слышал, что Петрович о чём-то рассказывал, но согревшееся уставшее тело, целиком провалилось в тяжёлый обморочный сон.  Очнувшись от толчка, он сразу проснулся, перед ним лежал его портфель.
- Вставай, пора нам уж. Не твой? Показывая на портфель, спросил он у Фёдора.
- Мой. А где ты его..?
- Да знаешь – следы. Проживёшь с моё, всё сам поймёшь.
 Они оттолкнули лодку от берега и, отплыв несколько десятков метров, медленно поплыли вниз по течению.
- Слаб ты парень, во сне много болтаешь, я вот не специалист и то кое-что у тебя узнал. Я вот тоже в молодости многого хотел добиться. Верил, что деньги в жизни человека  большую роль играют, но не всё Фёдор деньгами меряется. Ох как далеко не всё. Видишь красота вокруг какая. А сейчас солнышко всходить станет, увидишь, душа возрадуется.
А ведь это всё без денег, это ведь нам просто от жизни дано, красоту эту видеть.
- Согласен я с тобой Петрович, только вот жрать сильно охота, а без денег, что мы жрать-то будем.
Ты не думай, что я эти деньги для себя воровал.
Деньги эти мы у богатых отняли.
Да и не все это деньги, основная часть в Самаре осталась. За правое дело, стал я вором и не сверну уже с пути этого. Не согласен я, одни голодные рассветы в жизни наблюдать. Не могу я Петрович, смотреть на то, как одни жируют, а другие этими вот рассветами любуются, а у самих животы к спинам присохли.
- Так-то оно так, много я лихих голов повидал на своём веку. Только вот власть, завсегда главной выходит, а судьбы человеческие ломаются.  Каторга сынок, это не мама родная, там из людей рабы получаются. Плотские  это понятно, заставляют их, они работают, а вот душевные рабы, это покруче пожалуй. Многие не выдерживают, ломаются, а уже после с него человека никогда не получится.  Только могила исправит.
Далеко впереди они увидели дебаркадер и большое количество лодок у берега. Жрать-то охота, но нет у меня желания к дебаркадеру подходить. Если они вчера Антона убили, то всё равно меня искать станут. Ведь не провалился же я. Чуть ли не вслух в задумчивости размышлял Федька.
- Тебя то тут паря, уж точно ищут. Давай-ка, мы к левому берегу прижмёмся. Там пусто, а если что тебе не привыкать, доплывёшь. А то может и бояться нечего, проплывём.
Круто повернув к левому берегу, они медленно проплыли мимо большого села, густо раскинувшегося на крутом берегу Волги.
- Ну, вот и слава богу, пронесло.
Они всё плыли и плыли, время уже перевалило за полдень, когда они увидели село по левому берегу.
- Как хочешь Петрович, а я сейчас с голоду сдохну. Давай причалим и ты за провизией сходишь. А то у нас путешествие скучное какое-то. Да и узнаешь, сколь нам плыть ещё.
- Да я что, я согласен. Ты позволишь, я водки возьму, иссохлась душа моя, за свободу-то грех не выпить. Федька достал из кармана очень приличную сумму денег и вручил их Петровичу.
- Не скупись, возьми всего, только не пей там в деревне.
- Да ты что, я порядок знаю.
 Они долго гребли какой-то протокой, и только когда дома оказались совсем близко, причалили к берегу.
- Ну, с Богом, Петрович.
Петрович выбрался из лодки и забросив на плечи свою пустую котомку, двинулся в сторону деревни.
Спрятав лодку в камыши, Федька разлёгся на траве и задремал.
Он так и не понял, отчего проснулся.
Чуть привстав, он увидел голую женщину вытаскивающую к берегу самоловку, в которой барахталось большое количество рыбы.
Федька вскочил и спрятался за камыши.
Ничего не подозревающая молодая женщина деловито опустошив самоловку, сложила в мешок пойманную рыбу и положив что-то во внутрь потащила её обратно в воду. Совсем голая, а какая красивая, всего-то лет на семь-десять старше. Позабыв о голоде весь организм Федьки, увлёкся  женщиной. Мысли путались, но одна явственно пульсировала в мозгу. Он явно и очень страстно захотел эту женщину. Всего-то два сексуальных случая с женщинами было в Федькиной жизни, но ни первую и уж конечно не вторую, которая сама затаскивала к себе, он так не хотел. Что-то хищнечески-животное проснулось в его теле, мозги закипели и он никак не мог сообразить, как поступить ему дальше.
А она медленно закончив свои дела, двинулась вдоль берега. Наверное за второй, догадался Федька и ничего лучшего не придумав, сняв с себя штаны и рубаху  с разгона нырнул с берега запахав лицом по илу.Смешнее картины наверное никогда и не было. Из воды Федька вынырнул грязный как чёрт. Увидев его лицо, она громко вскрикнула и потеряв сознание, начала медленно опускаться в воду. Не поняв, что произошло он кинулся к ней на помощь и подхватив её под мышки потащил к берегу. Только на берегу он догадался, почему она потеряла сознание, проведя рукой по лицу он понял, что всё его лицо вымазано чёрным как дёготь илом. Он умылся и опять приблизился к ней. Она открыла глаза и непонимающе долго смотрела на него.
- Ты кто?
- Фёдор.
- А  это что было?
- Не знаю. Я услышал, что ты закричала, увидел, что тонешь.
Ты что плавать не умеешь?
- Умею. А где чёрт?
- Какой чёрт?
Тут она осознала, что она совершенно голая перед незнакомым мужчиной. Она опять вскрикнула и загородив руками свою пышную грудь, попыталась вскочить.
- Да успокойся ты, на одевайся, я отвернусь.
Уже через минуту, перед ним стояла простая деревенская баба.
- А голая ты красивше,- брякнул Фёдор.
- А я вот рыбу здесь ловлю, а тут чёрт из воды.
Чёрный весь и рога. Я наверное с испугу и отрубилась. А ты, что здесь делаешь?
- Да я спал, слышу крик.
 Вскочил, вижу тонешь, я за тобой, а чёрта я не видел.
- Спасибо тебе, что спас меня. Сроду больше одна сюда не пойду.
Ведь говорила маманя, что здесь нечистая.
Она приблизилась к Фёдору и как то по- матерински взяв голову в руки нежно поцеловала его.
Остепенившееся желание Фёдора, вдруг опять вспыхнуло неуёмным огнём.
- Хорошая ты.
Она вроде смутилась. Наклонила голову и вновь поблагодарила его за спасение поцелуем.
- А ты с этой деревни?
- Да, вон наш дом на окраине. Я с родителями живу, моего Ванька, как забрали на царскую службу, так я к своим перебралась.
 Да свекровь собственно и против не была. А от Вани поначалу два письма пришло, а потом сообщили, что пропал мой Ваня и писем больше не было. Вот я теперь и не жена и не девка, детей у нас не было да и пожили всего два годочка, а ты Федя очень на него похож. А у отца моего самоловок много, он сам их плетёт. Научил он меня с детства с ними управляться, вот я и ловлю рыбу. Иной раз больше ведра поповского наловлю. Так у нас круглый год рыбы всякой, а зимой под лёд ставлю.
Когда совсем не ловится, а когда по многу.
Она говорила и говорила, а он рассматривал  красивую шею, по которой, как бы падали вниз вьющиеся рыжие локоны волос. Он молча обнял её и притянув к себе, крепко поцеловал в губы. Её губы ответили на его жаркий поцелуй.
- А тебя как зовут?
-  Фрося, Ефросинья.
Они одновременно, как бы сговорившись присели на траву. Она опять о чём-то рассказывала, а он всё гладил её руки, плечи, перебирал рыжие волосы,  он вдруг почувствовал незаметный трепет женского тела, крепко обнял её и повалив на траву уткнулся носом в грудь, стараясь губами найти трепещущие под платьем выпирающие соски.  Он почувствовал, что её руки обняли его голову, и это как бы послужило сигналом к действию. Он положил её на спину и не выпуская её губ из своих, чтобы она чего-нибудь не сказала, приподняв платье нашёл руками, то место, где её ноги соединялись воедино. Женщина вздрогнула и полностью отдалась в ласковые руки своего спасителя. Всё остальное происходило, как в тумане, время над ними остановилось, два молодых тела слились воедино наслаждаясь, друг другом.
Ему казалось, что это всё длилось целую вечность. 
Но как бы насытившись женщиной, он увидел, что всё так же светит солнце, всё такие же рыжие локоны, только теперь с мокрыми кончиками прилипшие к её распалённому телу.
Он не думал, что ещё сильнее хочется жрать, что Петровича так и нет, а у него вот надо же свалилось какое счастье. Она продолжала нежно его поглаживать. Наверное понимало бабье сердце, что вот он есть и так же как чёрта, вдруг раз и не станет.
- Фрось, ты знаешь, я уже не ел ничего двое суток, прямо беда.
Ты может сбегаешь принесёшь чего.
Соли и спичек возьми, если есть.
Он сунул в её руки купюру.
- Нет, Федя, денег не надо, я сейчас так принесу.
А что же ты сам не сходил?
- Да я тут лодку охраняю, а Петрович ушёл и что-то долго не возвращается.
- Ну ладно, я сейчас.
Она поднялась, поцеловала его в лоб и быстренько понеслась к своему дому.  Ожидание не затянулось. Буквально через несколько минут, она выскочила из дома и прибежала к Фёдору. Он быстро расправился с бутылкой молока и краюхой хлеба, а она смотрела, как он ест, и улыбалась.
- Федь, а может пойдёте к нам, у нас и заночуете, а завтра поплывёте. Фёдор молча разглядывал её и улыбался. Он и сам не хотел уезжать от такого подарка, который подарила ему судьба.
- Фрось, слышишь, а чёрта ведь не было.
- Как не было? Был, точно тебе говорю.
Он засмеялся и рассказал ей, как всё это получилось, на их счастье.
- То воля божья свела нас, слава тебе Господи.
Прости меня грешную и его прости. Она несколько раз перекрестилась и зашептала какую-то молитву, подняв голову к небу.