Лебединая песня

Кто счастья не ценил,
тот близится к несчастью.

Ибн-Сина


Владимир был влюблён, безумно влюблён! Кровь в нём бурлила и кипела, и это чувство полностью поработило его. Он влюбился в подругу… своей дочери. И ничего не мог с собой поделать. Не зря говорится: седина в бороду – бес в ребро.
С женой он прожил не один десяток лет, и вроде бы неплохо. Он и сейчас ещё любил её – по-своему, как он говорил. Но новое чувство ворвалось в его сердце так внезапно, что он просто опьянел и не мог избавиться от этого состояния.
И, конечно, искал случая для объяснений. Судьба подарила ему этот случай. Дочь решила отпраздновать свой день рождения и пригласила свою лучшую подругу с мужем. Владимир за столом острил, рассказывал анекдоты, короче, был в ударе. Он делал всё, чтобы привлечь внимание молодой женщины. И привлёк. И не только её – вся молодёжь внимала ему, пока дочь не сделала замечание. А когда заиграла музыка, он пригласил Наташу на танец, предварительно испросив разрешение у мужа.
Дима Кузнецов, муж Наташи, был высоким, стройным красавцем. Тёмные волосы, большие серо-синие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц, чувственные губы. Эталон красоты, да и только.
На что Владимир надеялся, он и сам не знал. Танцуя с Наташей, он чувствовал себя вновь молодым. Ему хотелось взять её на руки и унести из этой квартиры, из этой компании и любить, любить до изнеможения! Видя его возбуждённое состояние, жена сказала:
– Володенька, тебе не кажется, что ты слишком увлёкся? Посиди, дорогой, или потанцуй со мной.
С улыбкой на лице он пригласил жену. Потом – снова Наташу. Как будто что-то почувствовав, жена стала собираться домой. Дочь просила их ещё остаться, но она была непреклонна. Владимиру не оставалось ничего другого, как мило улыбаться и острить на тему старости.
Домой шли молча. Да ему и не хотелось сейчас говорить. Его мысли были рядом с другой.
Через несколько дней он снова встретил Наташу. Она шла из магазина с тяжеленной сумкой. Окликнув, Владимир взял из её рук сумку и пошел рядом. Дойдя до её дома, он сказал, что занесёт этот груз прямо в квартиру. Наташа не возражала.
Достав из сумочки ключи, она открыла дверь и жестом пригласила его в квартиру. Зайдя на кухню, Владимир поставил сумку на стол. Наташа, поблагодарив за помощь, потянулась к радиоприёмнику, включила его. Из динамиков тихо зазвучал голос Евгения Мартынова: «Над землёй летели лебеди солнечным днём. Было им светло и радостно в небе вдвоём...»
Владимир смотрел на Наташу и думал: «Да, ты моя лебединая песня, моя последняя радость, моя последняя любовь!.. А из динамиков звучало: «И земля казалась ласковой им в этот миг». Владимир сделал шаг и оказался рядом с Наташей. Протянув руку, он погладил её по пышным волосам и тихо произнёс:
– Ты самая прекрасная женщина в мире.
Голос выдал его. Несколько мгновений Наташа стояла без движений, закрыв глаза. А Владимир почувствовал себя робким, никчемным мальчишкой рядом с этой молодостью. Когда Наташа открыла глаза, то оказалась рядом с ним. Она стояла так близко, что, опьянённый запахом духов и близостью её тела, он положил её руки себе на грудь, вовлекая в игру, придуманную ещё Адамом и Евой. Затем бережно взял ее на руки и понес в другую комнату, помог ей раздеться, делая это ловко и умело, приводя её в исступление своими жгучими прикосновениями.
Тихо звучала музыка, словно подсказывая ему, как поступить. Он ласкал её шею, грудь, руки, кончики ушей. Волосы Наташи разметались по подушке, румянец покрыл её лицо, она вздрагивала от удовольствия. Владимир до безумия хотел её, но был терпелив и нежен. Наташа страстно застонала от наслаждения: Владимир возбудил в ней желание...
О, как прекрасен был миг, когда она во всём подчинилась ему. Владимир прижал Наташу к себе, и они ещё долго лежали в объятиях. Он приподнялся и, убирая пряди волос с её лица, прошептал:
– Я люблю тебя. Ты моя лебединая песня.
Наташа вдруг встрепенулась, в её глазах промелькнул испуг.
– Что случилось? – спросил он.
Наташа ответила, что совершенно забыла, что сейчас к ней должна зайти его дочь. Ему стало неуютно. Но, не подав вида, он шутливо сказал:
– Что ж, быстренько встаём! Такую важную встречу никоим образом срывать нельзя.
Мелькнула мысль, а вдруг он не успеет уйти, и тут позвонили в дверь. Оба замерли. Владимир шепнул:
– Открывай.
Дочь ворвалась, как ветер. Она обняла Наташу и стала что-то оживлённо рассказывать. Наташа смущённо улыбалась и молчала.
– Ты что, заболела? – вырвалось у Ольги.
– Да нет, всё в порядке.
Они зашли в кухню.
– О, а ты что тут делаешь, папочка?
– Да вот, помог Наталье донести сумку, и она решила меня попотчевать чаем.
– Понятно! – сказала Оля.
Закипел чайник, и Наташа кинулась заваривать чай. Она была благодарна Владимиру за его находчивость. Посидев ещё какое-то время с молодёжью, Владимир, поблагодарив хозяйку за чай, пошутил, что пора и честь знать. Наталья хотела его проводить, но он, подняв руку, как бы отгородившись от неё, сказал:
– Нет-нет, не надо. Сам найду выход, – и, круто развернувшись, ушел.
– Привет маме! – крикнула вослед Оля.
– Передам.
Наступила неловкая пауза. Наталья не знала, с чего начать разговор. У Ольги промелькнула мысль, что здесь что-то не так. Но мысль угасла, не успев превратиться в подозрение. Хорошего общения не получилось. Наталья вела себя как-то странно. Видя, что подруге не до неё, Оля поднялась, сказав, что ей пора.
Удерживать её не стали. По дороге домой Оля размышляла о странном поведении подруги. Вновь возникли какие-то подозрения, но она отогнала их прочь, считая абсурдными.
Прошел месяц. Наташа ни разу не позвонила Ольге. Это настораживало. Не дождавшись звонка от подруги, Ольга позвонила сама.
– Привет! – услышала она в ответ.
– Ты где потерялась, почему не звонишь?
– Да всё как-то не выберу время, – коротко ответила Наташа.
– Интересно, чем это ты так занята в последнее время? Или кем?
Наташа молчала.
– Раньше у тебя всегда находилось время, чтобы позвонить и поболтать. Ничего не могу понять.
Вдруг Наташа заторопилась:
– Прости, пришел Дима, поговорим как-нибудь потом, – и положила трубку.
Ольга так и осталась стоять с трубкой в руке. Как Дима? Она точно знала, что Димы нет, он в командировке, ведь её муж улетел вместе с ним. «А раз нет дома Игоря, – рассyждала Ольга, – значит, не может быть и Дмитрия».
Стоп! От нахлынувшего подозрения ей стало плохо. Не может быть, не может быть!.. В который раз прокручивая в голове эпизод с отцом у Наташи на кухне, она вспомнила, что видела его несколько раз возле Наташиного дома, и он вёл себя как-то странно.
– Боже мой! Боже мой! Вот почему она стала меня избегать!.. Ах ты старый!..
Она никак не могла подобрать соответствующее слово для своего отца. Что делать? Она сновала по квартире, не зная, что предпринять. Не найдя решения, заплакала. Тихо всхлипывая, она повторяла: «Что же теперь будет, что будет?!» А когда подумала о маме, стало еще хуже. Нет, нет, нет! Мама не должна узнать об этом. Это её убьёт. Ведь она до сих пор безумно любит отца. Господи, что же делать?
Поразмышляв, она пришла к выводу, что ей надо поговорить с отцом. И, придя к такому решению, сразу же стала действовать. Набрав Наташин номер, она долго слушала длинные гудки. Так, он всё ещё у неё... Ольга стала лихорадочно приводить себя в порядок, оделась и быстро покинула квартиру.
На улице было ветрено, мела позёмка. «Это хорошо, что непогода, – подумала она. –Буду меньше попадаться знакомым на глаза». Ей так хотелось, чтобы всё это было только плодом её воображения...
Шла медленно, моля силы небесные придать ей смелости в этом трудном, неординарном разговоре.
К действительности её вернул голос отца:
– Оля, Оленька? Ты что, не слышишь меня? Ты откуда?
Ольга подняла глаза – и отец испугался: столько невыплаканных слёз застыло в них! Он молча взял дочь за руку и повёл к своему дому.
– Нет- нет! – возразила она. – Пойдём ко мне.
Он подчинился. Они вошли в квартиру дочери, прошли в кухню. Оля поставила чайник на плиту:
– Чай, кофе?
– Кофе, – ответил он.
Она села напротив отца, и он спросил:
– Что случилось? Что-то с Игорем?
– Это я хочу у тебя спросить, что происходит? – тихо сказала Оля, не глядя на него.
– Со мной? – переспросил он бодрым голосом.
– Да, с тобой! Что у тебя с Наташей?
Ему стало больно, когда дочь, заглядывая ему в глаза, произносила эти слова. Но, собрав всю волю в кулак, не отводя глаз, сказал:
– Ничего!
– Как это ничего?! – вскипела Оля. – Так чего же ты ходишь кругами возле её дома? Ты, наверное, хочешь, чтобы об этом донесли маме?
– Но это не...
Оля, сморщившись, перебила:
– Не надо, папа, мы оба прекрасно знаем, что это так! Я не хочу вмешиваться в твои дела, но если об этом узнает мама... Я, конечно же, буду на её стороне. Знай это! И ещё: если эта история дойдёт до Димы, их брак распадётся.
Она горько усмехнулась:
 – Думаешь, ему понравится, что его жена, наставляет ему рога с тобой. Благо бы, молодой был... Ещё можно было бы понять! А так... – Оля презрительно глянула на отца. – Да и тебе достанется, друг мой. Не отвертишься! А каково будет маме, ты о ней подумал? Эх, ты! Ещё отец называется...
Оля ушла в детскую, где тихо посапывала дочь. Оля села на пол рядом с кроваткой и горько заплакала. Она даже не услышала, как отец ушёл.
– Да-а... – только и смог он выдохнуть, выйдя из квартиры дочери.
Оля же, поплакав, решила довести дело до конца. Она поиграла с проснувшейся дочуркой, покормила её, потом поставила её любимые мультфильмы, и ребёнок больше не отвлекал. Она позвонила Наташе и сказала, что ждёт её на чаепитие. Тут же заварила чай, нарезала торт, который испекла с утра, поставила любимые конфеты подруги и стала её ждать. Звонок в дверь заставил Олю вздрогнуть...
– Ну, наконец-то! Проходи.
Они зашли на кухню, Наташа села за стол, а Ольга стала хозяйничать – разлила чай, пододвинула Наталье вазу с конфетами, торт. Отпив глоток чая, Оля поняла, что не знает, как приступить к разговору. Принесла из бара бутылку с коньяком, рюмочки, налила их до краёв:
– Давай-ка, подружка, выпьем!
Выпили. И после короткой паузы Оля решилась:
– Наташа, я не стану ходить вокруг да около, ответь на мой вопрос. Но прошу, будь предельно откровенна, как было между нами до сих пор.
– Постараюсь, – пообещала Наташа.
– Что у тебя с моим предком?
Наталья подняла голову, посмотрела на Ольгу и, покраснев, опять опустила.
– Давай, давай, выкладывай!
– Понимаешь, Олик, всё не так просто! Не знаю даже, с чего начать...
– А ты начни с конца романа! Долго ли ещё будет продолжаться эта волынка?
– Наверное, уже не будет!
– Что это значит – наверное?
– А то и значит, что всё зашло слишком далеко. Понимаешь, Владимир, то есть... твой отец, хочет...
– Кобель он старый, а не отец, – вспылила Оля.
– Так вот, он хочет... чтобы я ушла от Димы.
– Как ушла?
– А вот так. Он предлагает мне руку и сердце. И говорит, что мы должны пожениться.
– Ага, он хочет нам с братом сделать подарок – подарить молодую маму... Господи, я совсем забыла о Романе! – воскликнула Оля. – Ведь если он узнает, то не станет лить слёзы, как я. Тогда точно будет конец всему.
– О чём ты? – спросила Наташа.
– О маме, о маме, – тихо сказала Оля. – Наталья, скажи, пожалуйста, что заставило тебя связаться с отцом? Что ты нашла в нём?
– Знаешь, Оленька, я теперь и сама не могу тебе толком сказать, что заставило меня... сделать это. Но твёрдо знаю, что если бы он не заговорил о разводе, даже ты не смогла бы меня убедить сиюминутно закончить этот роман. Знаешь, с ним мне безумно хорошо! Я ничего подобного ещё не испытывала в своей жизни. Каждая встреча с ним – это праздник. А каждая минута – это счастье, это восторг! С ним я чувствую себя женщиной! Понимаешь, жен-щи-ной! А не бревном, как говорит мой благоверный.
– Да-а... – только и смогла сказать Оля. – А что теперь?
– А теперь ничего! – ответила Наташа. – Теперь я буду самой несчастной женщиной в мире. Я сказала ему, что мы больше не должны видеться. Никогда! Что должны остановиться, что это безумие!
Воцарилось молчание. Оле стало ясно, что это не пустые слова, это выстрадано. Посидев ещё какое-то время, Наташа собралась уходить. Ольга не стала её удерживать. В прихожей они посмотрели друг другу в глаза, и им стало ясно, что ими что-то утрачено и утрачено навсегда.

Прошло несколько месяцев. Казалось, что всё плохое позади, и Оля стала чувствовать себя спокойнее. Её грела мысль, что роман отца остался в тайне. Незаметно подошёл ее очередной день рождения. На сей раз ей не хотелось праздника. Гостей в доме не было. Но родители пришли, как всегда. Мама, удивившись, спросила, почему нет гостей? Оля произнесла заранее приготовленную фразу, что, мол, туговато с финансами.
– Нда... – только и произнесла мать.
Отдав Оле подарки, родители провели вечер с дочерью, внучкой и зятем. Поговорили о многом, вспоминали проказы маленькой Оли. Ольга радовалась тому, что мама выглядит счастливым человеком, что похождения отца прекратились, верила, что и дальше всё сложится наилучшим образом. Но это ей только казалось.
Как-то вечером к ней зашла мать:
– Оленька, я хотела бы поговорить с тобой.
– Давай поговорим, мамочка. – Оля взяла маму за руку и повела её в детскую.
– Нет, девочка моя, мы пойдём с тобой к нам. Я надеюсь, Игорь не станет возражать, побудет с дочерью.
Игорь не возражал.
В родительском доме Ольга впервые чувствовала себя неуютно. Мама молча поставила чайник, молча собрала на стол. Разлив чай по чашкам, посмотрела на Олю и горестно вздохнула:
– Я ухожу от вашего отца...
Ольга, вскочив со стула, хотела что-то возразить, но мама, покачала головой:
– Не надо, дочь. Я уже всё решила...
– Но как же папа, мы? – вырвалось у Оли.
– Вы с братом уже взрослые люди, и у вас свои заботы и печали.
– А папа?!
– Папа не пропадёт без меня. У него тоже свои печали и радости. Я не могу понять и не смогу простить то, что произошло. И не хочу быть посмешищем или чтобы меня жалели. Я уже всё решила.
– Мама, мама! – в отчаянии закричала Оля, – это же было несерьёзно, это была минутная слабость.
– Слабость, которая привела к такому плачевнму результату...
Оля шла домой, глотая слёзы, не зная, что предпринять, и как молитву произносила: «Мама, мама, мама».
...После развода мать уехала жить в Мурманск. Дети были на её стороне. В Мурманске нашла работу, в общежитии ей дали комнатку. Чтобы преодолеть крах в своей жизни, она постоянно находилась среди людей. Но самыми отрадными днями были дни, когда сын возвращался из плавания. И ещё, когда Оля, оторвавшись от семейных забот, на денёк приезжала к ней.
Наташа уговорила мужа перевестись в другой гарнизон. Дима согласился. Они уехали служить в Североморск.
Владимир остался в посёлке, в доме, где прежде жил с женой. Не раз и не два он просил у жены прощения, но она оставалась непреклонной. И теперь он часто укорял себя за слабость, которая разрушила его семейную жизнь.
Дети общались с ним, но он больше не чувствовал того тепла и той любви, какие были прежде.

И Владимир запил горькую...