Квартира

Над Москвой опустилась осень. Октябрь в этом году выдался относительно теплым. Светило солнце, дождь был на удивление редким явлением для этого времени года.
Во дворе одного из «домов-муравейников», что расположился в районе Орехово-Борисово, недалеко от станции метро, трудилась бригада дворников. Весело переговариваясь на своем восточном языке, они дружно убирали нападавшую за неделю рыжую листву и другой попутный мусор.
Двор потихоньку оживал. Появилась владельцы собак со своими питомцами. Автолюбители начали разогревать свои «ласточки». Московские жители, совершив утренний ритуал, после завтрака стали дружно выходить из подъездов своих домов, чтобы разъехаться во все концы мегаполиса – кто на работу, кто совершать вояж по магазинам и рынкам с целью пополнения своих продуктовых запасов, а кто просто погулять.
В семье Париловых утро было напряженным. Альберт Григорьевич, пенсионер со стажем, только что встал и ждал, когда его жена Августа Яковлевна пригласит за стол завтракать. А пока он включил телевизор и смотрел канал «Доброе утро».
Дочь Елизавета тоже спешно собиралась на работу. Она работала на небольшом предприятии, куда устроилась «по блату» сразу после окончания университета, и числилась там в бухгалтерии экономистом. Зарплата была «так себе», работа тоже. Годы шли, интересы мельчали, Елизавета все оставалась одна, точнее не одна, а разведена, и уже ей тридцать два, а жизнь не складывалась, несмотря на то что и подруги были, и друзья, и даже «интимные встречи» на съемных квартирах, но это все было не то. Жить с родителями было тягостно. За всем они присматривали, учили и спрашивали. Ее развод был обусловлен тоже «квартирным вопросом», зять не смог поладить с тещей, затем поругался со всеми и ушел. Елизавета осталась одна, и ей сейчас хотелось свободы.
За столом, накрытым богато к завтраку, садились по ранжиру. В углу Альберт Григорьевич, со стороны стола, который был ближе к выходу из кухни, садилась Елизавета, а Августа Яковлевна сбоку, ближе к плите и холодильнику. Завтракали они обычно молча, перекидываясь мелкими фразами и обсуждая планы на день.
Но сегодня Августа Яковлевна вспомнила про свою двоюродную тетку, которая была стара, больна, нелюдима и одинока. Тетя Маруся была дальней родней, с которой поддерживались поверхностные отношения, порой ограничивающиеся только редким телефонным звонком «как дела?» или таким же редким «поздравлением к празднику». Тетя Маруся тоже не обременяла своих родственников, обходилась во всем сама, хотя преклонный возраст, а ей было уже за восемьдесят, давал знать.
Всю жизнь она прожила в своей «двушке» на Соколе, была одинока, родства ни с кем не искала, жила тихо, получала немаленькую пенсию, которой на все ее запросы хватало с лихвой, а поэтому все ее устраивало.
Она дружила с соседкой Натальей Ивановной, которая жила в соседнем подъезде, но на одном с тетей Марусей этаже, их квартиры разделяла общая стена, к тому же до выхода на пенсию Наталья Ивановна была медработником. Прослужила в больнице по процедурным делам всю свою трудовую биографию.
Сошлись они с тетей Марусей по случаю. Наталья Ивановна была вдовой, но со временем обросла внуками и, как говорится, всегда была «на подхвате». Посидеть, поухаживать, встретить, заменить. И все это ей было в радость, человек она была добрый, общительный и со своими двумя снохами очень дружила. Вообще, быть в ее характере и сердобольной, и безотказной она считала нормой, да и медицинская привычка быть «скорой помощью» в ней прижилась крепко.
В один из дней, возвращаясь с очередного «домашнего дежурства», – нужно было присмотреть за внуками старшего сына, – она встретила тетю Марусю в критической ситуации, та поскользнулась и подвернула ногу. Встать сама была не в состоянии, а рядом никого не было. Наталья Ивановна оказалась здесь кстати. Помощь была оказана, но этим не обошлось. Наталья Ивановна взяла шефство над престарелой соседкой. И тетя Маруся была этому рада – «все рядом человек, с которым и поговорить, и, если что, поможет». Так завязалась их дружба.
Августа Яковлевна знала о Наталье Ивановне, они познакомились с ней в один из ее редких визитов к родственнице. Появление в орбите тетки нового лица было на руку, так как можно положиться на порядочную соседку и отчасти переложить на ее плечи заботы о тетушке.
Кроме всего, Наталья Ивановна в любой момент могла оказать необходимую помощь в уборке, походу за продуктами, санитарии, а также и по медицинской части.
Шли годы. Родство Париловых вяло поддерживалось Августой Яковлевной, которая наездами пыталась войти в доверие к старушке, привозя ей, обычно вместе с Альбертом Григорьевичем, какие-то продукты и подарки в виде полотенец, платков и постельных наборов к дню рождения. Но «родственные связи» были какими-то натянутыми, не настоящими. Да и говорить, по сути дела, было не о чем. Альберт Григорьевич все больше молчал и с нетерпением отсиживал положенное время, мешая ложкой остывающий чай или листал подвернувшуюся здесь газету, которыми в изобилии наполняют сегодня в домах почтовые ящики. Говорила больше Августа Яковлевна.
- Ну, как тетя Маруся здоровье?
- Не жалуюсь, – нехотя отвечала тетя Маруся. – Наташа у меня на страже. Вон, какие-то новые таблетки прикупила. Говорит, очень от давления помогают.
- На улице гуляешь?
- Да, мы с Наташей всё круги вокруг дома нарезаем. Не скучно, и есть о чем поговорить.
- А может с нами на дачу, за город поедем? Там воздух, сад, природа, – предлагала Августа Яковлевна, зная, что тетя Маруся к ним и с ними ни за что никуда не поедет.
Так оно и получилось. Тетя Маруся вежливо отказывалась:
- Да куда уж мне вам глаза мозолить. Мы уж вместе с Наташей к выходным уборку затеем, а потом не спеша и погуляем, и у телевизора посидим, и чайку попьем.
- Вы, тетя Маруся, все с Наташей и с Наташей…, как она, не обижает?
- Нет, Августочка, все хорошо. А как Лиза? Может она переехала бы ко мне. Мы бы вместе с ней зажили. А при моем-то состоянии, она бы полной хозяйкой здесь была. Квартира удобная. Да и «Сокол» ближе, чем ваше «Орехово».
- Ох, тетя Маруся, скажешь тоже… Найдете ли общий язык. Мы и то, порой, не понимаем друг друга. Вот…, если бы… ты отписала свою квартиру, да к нам переехала, а Лиза бы сюда… как ты об этом думаешь? – осторожно, нащупывая почву, спросила Августа Яковлевна.
- Ну, Августочка, нет. Не поеду. Здесь мне лучше, да и Наташа рядом. Я к ней привыкла. А Лизу вашу приму, пусть решает. А может понравится ей здесь, да и останется, думаю и квартира станет потом ее. Может здесь и жизнь устроит и гнездо совьет. А нужный документ на этот счет я у нотариуса подготовлю. – Ответила, вздыхая тетя Маруся.
- Интересно… Давай, мы подумаем. Да и Лизе нужно сказать… Ну ладно, тетя Маруся, поедем, - засобиралась Августа Яковлевна, подталкивая Альберта Григорьевича к двери.
- Давайте, давайте. А Лизе скажи. Мое предложение в силе. – Тетя Маруся с облегчением закрыла входную дверь. – Теперь можно и отдохнуть. Господи, скорее бы Наталья вернулась…
…Вспомнив этим утром о предложении тетки, Августа Яковлевна, подкладывая в тарелки омлет и разливая ароматный кофе, обратилась к Елизавете:
- Слушай, Лиза, мы с отцом были у тети Маруси.
- Ну и как бабка поживает? – С ухмылкой спросила Елизавета. – Все со своей Наташей?
- Да, с Наташей, но и про тебя вспоминала.
- С чего это вдруг? – Елизавета подняла голову и внимательно посмотрела на мать.
- Она была бы не против, если бы ты съехала от нас к ней, – включился в разговор Альберт Григорьевич.
- Что? С ней жить? – воскликнула Елизавета. – Да мы же с ней практически незнакомы! И что я там буду делать?
- Ничего, квартирой владеть. Она думает тебе отписать свои хоромы. – сказал Алберт Григорьевич с ухмылкой, – Как сейчас говорят – «уход за престарелым родственником за право наследования жилья».
- Да уж, собственную квартиру заиметь неплохо, но я ведь с ней не справлюсь, да и времени у меня на это нет. Работа. Да и личная жизнь. И потом, у меня есть свои интересы, – заметила с грустью Елизавета.
- Так тебе еще никто ничего и не отписал. Тебя лишь пригласили пожить для начала, – снова скептически заметил Альберт Григорьевич. – Старая ведьма поставила условие.
- Альберт, зачем ты так грубо, – вступила в разговор Августа Яковлевна. – Она наша родственница, хоть и дальняя, но которая хочет устроить жизнь нашей дочери. А ты Лиза, конечно, права, жить там тебе будет неудобно, но хотя бы поддержать инициативу тети Маруси нам нужно. Конечно, по закону, квартира и так будет наша. Но меня смущает разговор о нотариусе. Ты, Лиза позвонила бы тете Марусе, а лучше выбралась бы к ней. Посидели бы, чайку попили, поговорили бы о чем-нибудь. Нам ведь тоже надо там на глаза показываться, а то скажут в нужный момент: «явились, не запылились».
- Мам, ну говорю же вам, что у меня нет времени просиживать с какой-то незнакомой теткой… Всё, мне на работу. Опаздываю. – Елизавета допила кофе и убежала.
- Ну вот и поговорили, – посетовала Августа Яковлевна, глядя на мужа. – Ну и что мы будем делать?
- Да ничего, – ответил Альберт Григорьевич. – Поживем – увидим. – На этом разговор и закончился.
…Прошло еще полгода. В семье Париловых жизнь шла свои чередом. Елизавета за это время даже успела сходить в отпуск. Ездила с подругами по городам Поволжья. Посетили за время поездки массу интересных мест: Казань, Йошкар-Олу, Свияжск, Нижний Новгород.
В поездке были новые знакомства, встречи, развлекательная программа…
О наследстве Елизавета как-то и не думала. Знала, что, как мать говорила, все отпишут ей. Вот тогда она и заживет самостоятельно. Сделает ремонт. У подруги Лариски есть знакомые мастера, на мебель родители помогут. «Может потом и встречу кого, - размышляла Елизавета, – все уже будет свой угол. А если и не встречу, будет место, где можно уединиться. Проблема, что старый дом. Нужен будет специальный дизайнерский проект. Но это будут приятные хлопоты». Так мечтала Елизавета, радуясь жизни и своим перспективам.
Частенько, вечерами на кухне за ужином или чаем, Елизавета обсуждала с родителями, а чаще с матерью, как обустроит свое новое жилье. Августа Яковлевна, как и любая мать, тоже думала об устройстве личной жизни своей дочери. И Альберт Григорьевич как бы невзначай стал участвовать в процессе, просматривая рекламу строительных рынков и прицениваясь к разнообразным отделочным материалам.
Но самое главное, про тетю Марусю они словно забыли. Как она? Что с ней? Никто не проявлял повышенного интереса. Себя тетя Маруся тоже никак не проявляла.
Наталья Ивановна как-то месяца два-три назад звонила, сообщала, что тетя Маруся чувствует себя неважно. А тут еще она лежала в кардиологии по протекции знакомого кардиохирурга, которого по своим связям отыскала Наталья Ивановна. Но, к радости Августы Яковлевны, все благополучно обошлось.
И вот спонтанно, а может и совесть подсказала, но Августа Яковлевна с Альбертом Григорьевичем снова выделили день, когда они навестят свою родственницу. Привычно, как всегда, Августа Яковлевна набрала номер телефона тети Маруси, чтобы сообщить о своем визите, но телефон не отвечал. Звонила долго. Пришлось поднимать свои записи, чтобы найти номер Натальи Ивановны. Наконец-то отыскала:
- Наталья Ивановна?  Это Парилова. Как там наша тетя Маруся? Никак что-то не дозвонюсь.
- Она умерла. – ответила тихим голосом Наталья Ивановна.
- Как? Когда? – спросила обескураженная Августа Яковлевна. – Что случилось-то? Ведь вы мне сообщали, что все было хорошо и после больницы она чувствовала себя хорошо.
- Уже схоронили. Завтра будет сорок дней. Помощь оказали в соцзащите нашего района. – С печалью в голосе сообщила соседка. – Да я ведь вам звонила, но то ли никого не было, то ли звонка не слышали. Я даже подумала, что вы номер сменили.
Действительно, управой района были тогда выделены «горящие путевки» в санаторий для пенсионеров, и Августа Яковлевна с Альбертом Григорьевичем ездили на отдых, поэтому дома их не было, а мобильники отключили из-за дорогого роуминга, чтобы использовать их только на случай экстренной связи, да чтоб узнать у Елизаветы как дела в городе.
- Мы приедем сегодня. Наталья Ивановна, вы будете дома? – спросила Августа Яковлевна.
- Конечно, приезжайте. Ведь и ключи вам надо будет забрать. Да и хозяйством тети Маруси нужно будет распорядиться.
Новость была как «гром среди ясного неба».
- Вот это номер! – воскликнул Альберт Григорьевич, и крикнул в пространство квартиры, – Елизавета, собирайся делить наследство.
- Не смешно, - откликнулась Августа Яковлевна, но уже собиралась и прикидывала, что ей надеть для подобающего случая.
Елизавета, чувствуя, что план на сегодняшний выходной рухнул, тоже нехотя стала собираться.
…Они забрали ключи, осмотрели квартиру. Вроде все было на своих местах.
Экскурсию по квартире им провела Наталья Ивановна, показывая все уголки опустевшего жилья, отчиталась о последних тратах, передала необходимые тети Марусины документы и оплаченные квитанции за коммунальные услуги.
- Ну, дорогая вы наша, благодарим вас за помощь и участие. – Притворно сладко произнесла Августа Яковлевна дежурные слова, как она считала, приличные для такого случая, выражая тем самым скрытое стремление избавиться от лишнего присутствия. – Спасибо вам, дальше мы справимся сами.
- Ну и слава Богу! – ответила Наталья Ивановна. – А я и в церкви, здесь во Всехсвятской, панихиду заказала. Царствие ей Небесное!
- Да, да, за все благодарим! – Отвечали по очереди наследники.
- Еще вопрос к вам будет, дорогая Наталья Ивановна, а где здесь у вас нотариус? – спросила ненавязчиво Августа Яковлевна.
- А это рядом, через улицу, около Сбербанка. – Подсказала Наталья Ивановна.
На том они и расстались…
Заперев дверь, а перед этим еще раз проверив квартиру, наследники отправились в нотариальную контору для встречи с нотариусом по вопросу проведения процедуры оглашения завещания.
Нотариальная контора действительно находилась, как говорится, в «шаговой доступности», что объясняло обращение именно сюда тети Маруси.
В конторе их встретил нотариус Ефим Борисович Жур. Как оказалось, он был давним знакомым тети Маруси, то ли дружили, то ли где-то служили, но Ефим Борисович очень тепло отзывался о покойной и сожалел о ее смерти.
Пригласив родственников к себе в кабинет, он, соблюдая все формальности, познакомился вначале с их документами. Далее Ефим Борисович сообщил, как он обозначил, «важный нюанс в процедуре оглашения завещания», что он заранее назначит день оглашения, по закону это будет через полгода, и соберет всех заинтересованных лиц.
- Но заинтересованные лица все здесь, – сказала с удивлением Августа Яковлевна.
- Ну и прекрасно! – бодро отреагировал Ефим Борисович. – Мы к этому времени все проверим и вас известим. Давайте наберемся терпения.
Улыбаясь, в привычной ему манере, Ефим Борисович проводил наследников в приемную, а сам скрылся за дверью своего кабинета.
…Полгода пролетели быстро. Как и обещал нотариус, в назначенный день он пригласил Париловых к себе в офис. Все собрались в назначенное время.
- Что же вы не начинаете, Ефим Борисович? – нетерпеливо спросила Августа Яковлевна. – Давайте покончим с этой процедурой побыстрее, у нас мало времени.
Времени действительно было мало. Был уже заключен договор на ремонтные работы. Подруга Елизаветы Лариска не подвела и помогла нанять хорошую бригаду мастеров по ремонту. Елизавета с матерью уже оплатили дизайнерский проект, а Альберт Григорьевич в течение этого времени принимал и размещал в квартире строительные материалы. А еще нужно было оформить все необходимые документы на собственность в Росреестре. Да, было некогда.
- Чуточку подождем. – улыбнулся Ефим Григорьевич. – Закон превыше всего.
В этот момент дверь отворилась и в кабинет вошла немного испуганная Наталья Ивановна. Она явно чувствовала себя здесь лишней и недоумевала, зачем ее пригласил нотариус.
- Что происходит? Ефим Борисович, объясните. – С недоумением и уже не скрывая раздражения произнесла Августа Яковлевна.
Все напряглись. Но дальше, услышанное из уст нотариуса всех повергло в настоящий шок. Оказывается, накануне своей смерти Мария Тимофеевна, тетя Маруся, специально приходила на прием и поручила исправить текст завещания. И сегодня итоговый документ звучит так, «что все движимое и недвижимое имущество, включая денежные накопления и квартиру по известному адресу, завещано Барановой Наталье Ивановне». О членах семьи Париловых в завещании ничего не говорилось.
Подождав, пока родственники переварят услышанное, Ефим Борисович снял с носа новомодное пенсне, и добавил:
- Мария Тимофеевна мне объяснила свое решение тем, «что Наташе нужней, у нее внуки».


 3 ноября 2020 г.