Гвенера или Стон неприкаянной любви

романтическое фэнтэзи для мечтательных барышень
а также - посвящение Шону Коннери и фильму «Первый рыцарь»


Завораживающая и торжественная музыка Джерри Голдсмита* наполнила сердце 15-летней Гвенеры смешанным чувством. Были в нем и упоение, и восторг, и предвкушение, и даже смутное воспоминание. Воспоминание о чем-то, что могло случиться давно – так давно, что, наверное, не хватило бы всей жизни и всех колдовских чар, для внезапного воскрешения героев из подсознания, из ушедшей легенды; для того, чтобы предстали они пред ней так же явственно, как видит она сейчас кадры бессмертного фильма. А фильм был одним из самых любимых – «Первый рыцарь» с ее обожаемыми персонажами: королевой  Гвиневрой, рыцарем Ланцелотом и Королем Артуром**.

Прошло 5 лет. В лето ее 20-летия Гвенеру пригласили на вечер в честь юбилея маминой подруги. Тогда она впервые влюбилась. Его звали Артур. Он был красив, статен, умен и отличался особой обходительностью и приятными манерами. После чудесного ужина, совсем как в романах Фицджеральда, они всей забавной разномастной компанией: и молодые пары, обуянные упоением друг другом; и пожилые супруги, то и дело подначивающие, и даже третирующие один другого; и дети, которым не было дела до взрослых интриг и страстей – все спустились к небольшому лесному озеру. Прогулка удалась: вечер был соткан из магии летнего заката, из ароматов сосновой хвои и предсумеречного благоухания трав. Зеркальная гладь воды лишь изредка нарушалась проплывающими мимо дикими утками, а предзакатная тишина – веселыми, растворяющимися в величественном покое леса, голосами отдыхающих.

В момент, когда идущая по тропинке наравне со всей честной компанией, Гвенера вдруг обернулась, чтобы взглянуть на озеро издали, как бы прощаясь с великолепием леса – она встретилась взглядом с Ним…. Артур смотрел на нее так, будто больше ничего и никого не существовало вокруг. Рядом шла его милая скромная жена, что-то лепетал его 3-летний сынишка, болтали о соленых грибах теща Артура и мама Гвенеры. Но все это ничего не значило. Их было только двое во Вселенной: Он и Она…

По пути домой им встретилась торговка «картинами» – дешевыми, кустарного производства. И только одно из сих нехитрых «произведений» выделялось среди прочих, источая необъяснимое очарование. Все краски словно мерцали изнутри, создавая ощущение свежести и даже незавершенности. Было трудно оторвать взгляд от картины: необыкновенно красивая девушка в средневековом наряде, с короной, с мечом и алой розой в левой руке. Все разом замолкли, разглядывая картину.
Артур вытащил из кармана пиджака бумажник и, расспросив о цене, решительным жестом протянул купюры продавщице. Картина была куплена. Но самое удивительное произошло после, когда Артур с торжественным видом преподнес эту картину матери Гвенеры. Потом, переводя взгляд от Гвенеры к ее матери и обратно, произнес: «Пусть этот вечер запомнится и принесет счастье вашей семье». Затем наступил момент прощания. Гвенера с матерью поехали к себе. И она больше  никогда не видела Артура. Разве что во снах.

Прошло еще 5 лет. Кто бы мог подумать, что Гвенера, приближающаяся  к своему 25-летию, окажется в неврологической клинике. Ее ранимое сердце было надломлено чередой разочарований, большинство из которых принадлежало к разряду любовных. Она влюблялась, искала, надеялась, отдавалась без остатка. Все ее «принцы» были похожи на Артура. Исключительно внешне. В остальном – Гвенере ничего другого не оставалось, как проклинать судьбу за то, что ее детские увлечения сказками о принцах, оказались чрезвычайно опасными для юной неокрепшей психики.

И вот, наконец, ее выписали из клиники. Во дворе стоял ноябрь, окруженный небом серого цвета и обнаженными деревьями, напоминающими пошатнувшуюся нервную систему нашей героини. В сердце Гвенеры не было ничего, кроме опустошения и тихого отчаяния от несбывшихся юношеских грез.

Придя домой, она согрелась теплым грогом с гвоздикой, который заранее, так искусно был приготовлен ее матерью. Затем скинула с себя тяжелые джинсы и вязаный свитер, переоделась в дивный шелковый пеньюар нежно-розового цвета и, спрятавшись от всего жестокого мира за массивной деревянной дверью спальни и теплым одеялом из козьей шерсти, попыталась уснуть.

Почти все юные создания, и особенно те, что много страдали от любви, знают тот удивительный миг, на грани сна и реальности, который приходит, чтобы рассказать им о чем-то волшебном, о них самих – то, что они подозревали в себе, но не знали, и никто не знал более в этом мире. Так вот, в тот самый волшебный миг на границе двух миров – между сном и реальностью – Гвенера увидела, как ожила картина со средневековой принцессой, все эти годы украшавшая стену спальни. Девушка с розой и мечом медленно подошла к Гвенере и села подле нее. Затем она, заливаясь хрустальным смехом, как бы забавляясь, и одновременно совершая некий ритуал, положила меч вдоль правой руки Гвенеры, а алую розу – на ее грудь, со стороны сердца. Гвенера не могла пошевелиться. Она чувствовала себя в приятном трансе и с замиранием сердца ожидала продолжения волшебства.

«Ты многого не знаешь о настоящей королеве Гвиневре, как и большинство других людей в вашем мире», –  промолвила принцесса. «Сегодня я не буду тебе рассказывать все. Да и не моя это привилегия – раскрывать тайны. Скоро я познакомлю тебя с Розанной, и она скажет тебе больше. А пока… Я хочу показать тебе того, из-за которого ты сейчас здесь, в этом мире; из-за которого ты почти сошла с ума. Посмотри на него».

В этот момент в далеком заоблачном тумане появился силуэт всадника  на белом коне. Весь его облик говорил о необычайном мужестве и благородстве. Голова была увенчана золотой короной. В следующее мгновение она увидела себя рядом с ним на таком же белом коне. Звучали фанфары, в ночи горели факелы, обрамляя их путь к золотому городу – Камелоту…. Да, это была она – королева Гвиневра. А рядом – достославный король Артур! Как она хотела разглядеть и запомнить его лицо! Но нет!.. Густой туман застилал ее очи и разум, и она ничего больше не смогла увидеть…

Гвенера тихо плакала. Принцесса вытерла ее слезы лепестками алой розы, взяла меч, и, уходя, промолвила: «В моей власти передать твоему королю, который тоже сошел с ума в вашем мире, все то, что ты скажешь сейчас. Я передам. Обещаю тебе».
Но Гвенера не могла произнести ни слова. И только ее душа, жаждущая Любви и Чистоты, так неожиданно, наполнилась фантастически прекрасной музыкой. Музыкой, в которой как будто бы каждый звук говорил стихами, становясь песней. Это была песня отчаявшегося, одинокого сердца. Это был стон неприкаянной нежности и любви:

В моем рассказе слезы чувств и мыслей хохот,
Стон бедной, неприкаянной любви.
Прости меня за малодушный ропот,
За страхи и сомнения прости.
Нас разделяют время и пространство.
Нас разрывают тысячи веков.
Не только смерть имеет постоянство –
Пока твой лик я вижу среди снов.
Ты проступаешь сквозь туман видений,
И образ твой спасает и томит:
Красив, как бог; непостижим, как гений.
Твой свет и ослепляет, и манит.
Скажи мне, кто ты – ангел или демон?
Погибель ты несешь или триумф?
Подаришь крылья, чтоб парить под небом
Или исчезнешь, в пропасть низвергнув?
Стремлюсь к тебе, как к ангелу спасенья.
Боюсь тебя, как призрака из тьмы.
Но я не знаю слаще наважденья,
Чем эти упоительные сны…
Но снова наступает пробужденье,
И разумом холодным сражены
Иллюзии ажурных предвкушений,
Растоптаны нежнейшие цветы.
И все же, все же верю так безумно:
Ты создан для меня – далекий принц.
Хоть может, я не кинусь так бездумно
К тебе на плечи, и не стану падать ниц.
Твой дух я осязаю сквозь пространство:
Он чуден, благороден и велик.
Эфемерида более прекрасна –
Материй тех, что составляют лик.
Воссоздан ты теперь из новой плоти.
Хоть, и, не зная временнЫх границ,
Ты мчишься из седых глубин в эскорте
Веков и романтических страниц.
Но тот же дух! Ромео для Джульетты,
Айвенго для Ровены… В сонме лет
Был сохранен Петраркою в сонетах –
Любви неиссякаемый обет!
Фальшивый век царит сейчас на троне:
Нет королев, как нет и королей.
Союз сердец – в искусственной короне –
Игра шутов, плебеев и калек.
Лишь избранным, придут мечты-мгновенья,
Хоть берег крут и высока цена –
Непокоренным общим «бесновеньем»
Не оборвавшим нить, что так тонка.
Презрев пространство, тянется упруго
И наша нить – основа всех основ.
По этой нити мы найдем друг друга,
Пусть между нами – тысяча веков!
Ты близок и далек одновременно.
Возможно, жалок стон моей любви…
Но знай, что буду ждать я неизменно,
Пока есть этот стон и стук в груди.

Музыка понемногу стихала. Принцесса из времен Короля Артура растворялась в розоватом тумане, похожем на цвет пеньюара засыпающей Гвенеры – той, что была достаточно безумна, чтобы верить в любовь; достаточно истерзана телом и душой; чтобы вечно искать тепла; и достаточно чиста сердцем, чтобы сказка пришла к ней снова.



4 ноября 2005/4 ноября 2020 года


Из серии «Легенды белокурой Розанны»


Примечания:

*Джерри Голдсмит – композитор и автор саундтрека к кинофильму «Первый рыцарь» (США, 1995)

** «Первый рыцарь» –  историко-романтический кинофильм о временах Короля Артура  и  рыцарях Круглого Стола (реж. Джерри Цукер, в ролях: Шон Коннери, Ричард Гир, Джулия Ормонд, США, 1995 год).