Любовь в тылу врага. Глава 10

Глава 10.
Зима 1942 года.


К январю над лагерем все больше стало летать немецких самолётов, оставаться на месте было уже небезопасно. Никифоров приказал переводить лагерь, пока стоит лёд, южнее, в сторону железной дороги Старая Русса-Валдай. Из сообщений партизаны знали, что немцы прорвались до Демянска и захватили его. Образовался узкий проход до города, по которому немцы снабжали свои войска всем необходимым. Самым узким местом, которое то сужалось, то снова расширялось была территория вокруг деревни Рамушево. Именно сюда было направлено наступление Одиннадцатой Армии, из радиосообщений партизаны знали, что назначено оно на седьмое января сорок второго года. Первой целью была Старая Русса, однако, город был сильно укреплён немцами, и взять его с ходу не удалось. В результате на этом участке продвижение советских войск было остановлено.

Согласно сложившийся ситуации, был дан приказ из штаба Ленинградского партизанского движения о том, чтобы Первая особая бригада в это же время приступила к активной диверсионной работе в районе станций Пола и Лычково. Через эти станции передвигались немецкие войска, обеспечивающие продовольствием, оружием и боеприпасами полуокруженные немецкие части. Однако, как выяснилось, этот район был, буквально, перенасыщен фашистскими войсками. Бригада таяла на глазах, но работа продолжалась. Именно в это время партизанами Первой особой бригады было уничтожено в общей сложности около тридцати километров железной дороги, три состава пущено под откос, уничтожено около сорока автомобилей, ста двадцати мотоциклов и примерно полторы тысячи немецких солдат.

В результате проведенных боев, в этом районе бригада понесли большие потери. Однако, судьба сохранила и Вовку, и его товарищей – Трофима и Витьку. Отто был убит случайной пулей. Оружие ему не полагалось, вроде как, пленный немец, да и сам он не хотел стрелять в себе подобных. Благодаря наличию рации остатки отрядов бригады были на связи. Вовка знал, что его друзья-радисты: Кириллов, Борька и Критов, живы и здоровы. Встреча была назначена в районе деревни Березка на реке Пола.

Бригада Никифорова, вернее то, что от неё осталось, шли до места дислокации около суток. Это были грязные, уставшие, еле волочащие ноги, обросшие и лохматые бойцы. Многие были ранены, эти раны были перемотаны грязными тряпками, где смешалось красное и черное, обрабатывать их было нечем, сменить повязку тоже не на что. Шли с частыми остановками, раненым нужен был отдых, да и здоровым тоже, еды не было никакой, иногда набирали снег в котелки и грели на костре, согреваясь кипятком. К вечеру следующего дня были на месте, друзья-радисты уже были там.
 
- Вовка! Здорово,  дружище! – Борька схватил его за плечи и тряс, как грушу, проверяя руки, ноги, голову, - Живой, молодец!

- Парни, как же я рад вас видеть… Живыми… - обнимал друзей Вовка.

Они стояли вчетвером в обнимку, смотрели друг на друга, не веря, что встретились, а главное, что все живы.

- Пойдём к нам в дом, поговорим, - предложил Володя Критов.

- В дом? – удивился Вовка.

- А то, мы тут, как помещики, тут домов до черта, много пустых, заняли несколько, хоть, как люди поживём, не всё же как кроты, под землёй прятаться.

- Ничего себе, ну пошли, покажете свою усадьбу, - улыбнулся Володька.

Никифорову и Сафронову выделили отдельный дом, там и устроили штаб. Трофим с Витькой тоже выбрали себе сруб для будущей кухни, начали обустраиваться, а Вовка заселился с друзьями-радистами. В доме была печка, а под навесом лежали дрова.

- Вот это да, парни! – восхищался Вовка, - чисто, тепло. Надо снежку собрать, обмыться, а то уже и не помню, когда последний раз чистым был.

- Какой снежок, дорогой, у старшего попросим, он нам и баньку запарит, командиров позовем, потом и мужики попарятся. Тут по-человечески можно жить.

- И постираться бы тоже неплохо… - продолжал Вовка.

- Так, пошли я тебя познакомлю со всеми, покажу, что здесь да как.

Борис с Вовкой пошли к старшему по селу, звали его Михаил Петрович, его дом ничем не отличался от остальных: обычный сруб с крышей, покрытой сеном.

- Михал Петрович, можно? – постучавшись, спросил Борька.

- Заходите, сынки, отобедайте с нами. – Семья сидела за большим круглым столом, мужики, видимо, сам хозяин и его сыновья, ели, а женщины подавали им и крутились у печки.

Вовку это позабавило: он слышал, что раньше так все жили, женщины и мужчины ели отдельно, спали на разных половинах, работу делили на мужскую и женскую, мужики в поле, бабы - на огороде. Ребята сели за стол.

- Помолимся, - произнес глава семейства и начал что-то бормотать маловразумительное. Вовка, к своему стыду, не разобрал ни слова. Просто молча посидели с Борисом, дождались: «Аминь» и набросились на еду. Вовка уже не помнил, когда им удавалось так вкусно и сытно поесть, в последнее время все летние запасы Трофима закончились, он что-то там варганил из остатков муки, очень редко добывали мясо. Здесь же на столе мяса совсем не было: лежали какие-то вкусные лепешки, творог со сметаной, непонятная, но вкусная каша и хлеб, много хлеба. Вовка с остервенением жевал, отвлекшись, заметил, как Михаил Петрович не сводит с него глаз:

- Ешь, ешь, милок, видать, долго вас по болотам носило.

Вовка кивнул и продолжил трапезу, оглядываясь по сторонам. Обстановка была самая, что ни на есть, простецкая, никаких тебе шкафов, зеркал и прочей необходимой для женщин атрибутики, только полки на стенах, на которых стояли какие-то непонятные черные фигурки, вырезанные из дерева и какие-то рисунки, приглядевшись, он понял, что это нечто похожее на самодельные иконы.

 Взгляд остановился на женщинах: видимо, жена хозяина и их дочери, а может, жены сыновей. Все были в длинных юбках, поверх которых надеты фартуки, голова покрыта платком, все очень скромно, в серо-белых тонах, никаких тебе цветочков или ярких цветных блузок. Одна из них, самая младшая, поэтому и самая смелая, показала Вовке язык и спряталась за мамку. Он, недолго думая, оттопырил уши и скрючил смешную физиономию, девчушка засмеялась. На вид ей было лет пятнадцать…

- Ну что, поели? – неожиданно громко спросил Михаил Петрович. – Рассказывай, мил человек, откуда вы, куда путь держите?

Вовка вопросительно посмотрел на Бориса, тот даже ухом не повёл, мол, тут все так разговаривают.

- Так это… партизаны мы, вернее, всё, что осталось от партизанской бригады. Ну что ещё сказать? С немцами воюем, вот загнали нас, дальше некуда. Как вы тут живёте? Это ж летом вообще ни до дорог, ни до крупных деревень не добраться.

- Наши предки тоже так жили, а на кой нам дороги и другие деревни? У нас всё своё, видишь, не голодаем, коровки есть, куры, лошади, что ещё надо для жизни?

- Да, хорошо у вас тут, спокойно, как будто и нет никакой войны… - вздохнул Вовка.

- Насколько к нам пожаловали?

- Ну я не знаю…. Это надо у командира спросить… Кстати, Борис говорил, что у вас и баньку можно истопить? Мы с парнями давно не мылись… да и постирать бы неплохо.

- Не переживай, сынок, бабы всё сделают. Марфа, - гаркнул он в сторону женщин, та самая девчушка, что показывала Вовке язык, тут же засеменила к столу, - дочь моя, младшенькая, - любовно погладил ее по голове хозяин, - Марфа, приготовь новым гостям одёжку какую чистую и с Феклой затопите баньку, - девчушка бросилась выполнять, - ну вот, часа через два будьте добреньки прийти в баньку. И мужикам своим передай. А одёжку вам в дом принесут. Ну всё, мне работать пора, - махнул им в сторону двери, мол, пойдите вон.

Борис с Володей поблагодарили за вкусный обед и пошли обратно, в свой дом. По дороге Вовка спросил, что это за чёрные фигурки в доме стояли.

- А чёрт их разберешь… Они тут, вообще, странные какие-то, то ли молятся на них, то ли еще чего. Но трогать эти фигурки нельзя ни в коем случае, они их тогда берут какой-нибудь тряпкой или полотенцем, то есть сами руками не дотрагиваются, и выкидывают. Вон, крестятся постоянно, бабы отдельно, мужики отдельно. Не знаю, что это за деревня такая, но похожи они на староверов. Знаешь, в школе проходили что-то подобное. Они живут, не пользуясь никакими благами цивилизации, все делают сами: и сыр, и хлеб, и сметану, и творог, но не едят ни мяса, ни рыбу, по крайней мере, мы тут третий день, ни разу не видел такого. Все тропки здесь знают, тут же болота и топи кругом. Это сейчас мороз, можно идти, куда хочешь, а летом тут не пройдешь, не зная тропинок. Слушай, - вдруг остановился Борис, - а ты письма своим пишешь, они тебе отвечают?

- Я посылал, правда, они мне так и не ответили… Может, не доходят? Скучаю очень, как там мои Юрка с Милкой, мама с папой, живы ли, боюсь даже думать об этом…

- Я слышал, Соколов скоро к нам прибудет, помнишь такого?

- Ещё бы, дорога в Демянск… я его часто вспоминаю. Как будто, из прошлой жизни. А ты почему спросил?

- Так он нам весточки из дома привезёт, наши же все знают, что мы в Новгороде, может туда и пишут? А сюда кто их повезет? Вот я и надеюсь, что Соколов нас обрадует…

- Да ты что? Слушай, а, ведь, точно же… Они же не знают, где у нас база… была… мы же постоянно в движении, попробуй, почтальон, догони.

- Вот и о чем…

Так за разговорами дошли до своей хаты, парни хохотали в голос, Витёк им что-то рассказывал:

- Я тоже поржать хочу, - вклинился в их хохот Борис, - что ты им такого рассказал, пацан?

- Да я про Отто нашего, как он всех уродами называл, помнишь, Володь?

- Еще бы… - задумался Вовка, - жалко, неплохой он был, этот немец.

- Немец? У вас чё, немец жил? – удивился Борька.

Витёк принялся во второй раз рассказывать ребятам историю знакомства с Отто-Иваном. Вовка молча  слушал и думал, как со временем в человеке меняется отношение к тем или иным событиям и людям. От чего это зависит? Вряд ли, от возраста, скорее всего от опыта, от переживаний, которые человек испытал за это время. Вот Вовка, разве он намного стал старше по сравнению с тем Вовкой, который почти ненавидел Отто, а сейчас жалеет погибшего немца?

Через какое-то время в хату к парням зашла Марфа с сестрой, присела, как в каком-то небольшом реверансе и передала стопкой сложенное чистое белье для парней:
- Папенька велел вам идти в баню, всё готово, вот чистая одежда. Грязную снимите и оставьте в бане, мы потом заберём, постираем и заштопаем.
И вышли. Пацаны так и сидели с открытыми ртами:

- Это что было? Чего это она кланяется? – пришел в себя Витёк, - мы ей что, барины какие?

- Да уж, порядки тут, - согласился Вовка.

- А она ничего, маленькая ещё, вырастет – красавицей станет, - как всегда, в своем стиле, продолжил Борис, - слышь, Витёк, тебе, как раз, подойдет, может, тут останешься?

- А что? Отличное место: тихо, чисто, спокойно, никаких тебе немцев, еды навалом, - присоединился Володька Критов.

- Да ну вас, нужна мне эта пигалица? - взвился Витек.

- Так она тебе примерно ровесница, какая же пигалица? – подначивал Вовка.

- Так ей лет-то, наверное, десять, - отбивался Витёк.

- Да не, лет пятнадцать точно, как раз, подходит, - поддержал парней Вася.

- Да пошли вы. Друзья еще называются, - Витек плюнул, хлопнул дверью и вышел. За дверью раздался вопль и следом хохот. Парни вышли посмотреть, что произошло. А это Витек, выходя треснул дверью по лбу подслушивающую Марфу, та и вскрикнула.

- Ну вот, невеста согласна, - заключил Вовка, - так что, ты подумай, Витёк, ну на кой тебе лишняя нервотрепка, оставайся тут, чисто рай, - и захохотал.

Парнишка не нашёлся, что ответить, зло посмотрел на друзей и пошёл по улице:

- К Трофиму, жаловаться, - решили ребята.

- Ну что, в баньку?

- Идите, я комбригу скажу, - Володя побежал в дом командира.

В баньке, кроме мочалок и мыла, стояла еще крынка с ледяным квасом:

- Ну рай, говорю же, чисто рай, я бы остался, зря Витёк не хочет, - восхищённо произнес Вовка.

Комбриг сразу просёк, о чём и речь и поддержал:

- Ну так и оставайся, радист, мы тебе замену махом сыщем, вон еще трое, выбирай любого, да, парни? А ты тут пригляди себе молодуху и детей рожай. Пусть вырастут такими же, как эти, - махнул в сторону улицы, - ни азбуки тебе, ни счета, только молитвы, далеко в болотах, враг сюда не дойдёт, красота, одним словом. Так хочешь?

- Нет, не хочу, - задумался Вовка, - да и куда вы без меня? Лучше меня радиста во всей бригаде нет, пацаны подтвердят.

Друзья закивали головами:

- Да, он самый быстрый у нас.

- Ладно, ладно, мы без тебя никуда, ты прав, - похлопал по плечу Володьку командир, - а теперь – кого первого веником похлестать?

В бане они провели не менее двух часов, постоянно подливая кипятка на камни, попивая ледяной квас.

- Запомните этот вечер, ребятки, - произнес Сафронов, - возможно, когда-то вы его будете вспоминать, как самое сытое и спокойное время на войне.

- И чистое, - добавил Вася.

Чокнулись квасом:

- За победу! – вскочил Вовка.

Вернувшись в дом, парней ожидала чистая постель, Вовка был счастлив. На завтра время контакта было назначено на двенадцать, поэтому он решил выспаться.
Однако, это ему не удалось. Утро началось не со взрывов или с замерзших ног, а от весёлых песен за окном. Парни вскочили с постелей, бросились к окну и увидели странное шествие: впереди ехал гроб на санях, а за ним толпа мужиков пела развесёлые песни и плясала. Ни одной женщины.

- Это что? П-п-похороны? – Вовка даже заикаться начал.

- Охренеть! А чего они пляшут? Не похоже на похороны… - удивился Витёк.

- Пошли спросим, чего гадать-то, - предложил Борька.

Парни быстро оделись, вышли на мороз и присоединились к шествию.

- Мужики, что происходит?

- Кузьму домой провожаем, - ответил один из певцов.

- Домой? Он что, живой?

- Конечно, просто тут его земной путь закончился, а там, - мужик показал пальцем наверх, - там ждет его Отец наш Всевышний, у него на Кузьму свои планы, там его жизнь и продолжится.

Ребята оторопели и отошли подальше от этой странной процессии.

- Что творится, чёрт подери? Куда мы попали? – возмущённо хрипел Борис.

- Да успокойся ты, просто, все люди разные, вера у всех своя, - успокаивал друга Вовка, - у нас плачут на похоронах, у них – смеются, подумаешь, невидаль. Тебе вот нравятся блондинки или брюнетки?

- Блондинки, - машинально ответил Борька, - при чём здесь это?

- А мне брюнетки, сечёшь?

- Ну да, вот еще якуты едят сырое мясо и рыбу, а мы нет, - присоединился к ребятам Вася.

- Или вот, мы – христиане, а на Кавказе живут мусульмане, - продолжил сравнения Витёк.

- Ну вот, всё просто, надо только не вмешиваться в их правила, они так живут, как жили их родители, бабушки с дедушками, по-другому не умеют. Пошли к Трофиму, что-то я давно его не видел, небось, опять колдует над кастрюльками, - предложил Вовка.

Трофим встретил Вовку, как родного, обнял и крепко прижал к груди. Остальным парням, просто, пожал руки. Те переглянулись:

- Вов, вы не родственники случаем? – спросил Володя Критов.

- В каком-то смысле, да, ты прав. Знаешь, бывают люди встретились и сразу поняли, что чувствуют и понимают друг друга с полувзгляда, вот и у нас так с Трофимом. Души родственные, понимаешь?

- Ну да, ну да, бывает в одной семье рождаются два брата, а потом всю жизнь не общаются, а бывает совсем наоборот, - подтвердил Борис.

- Точно, - встрял Витёк, - мне вот Вовка с Трофимом оба, как родные, если бы не они, не знаю… - вспомнилась ситуация, когда отряд не принимал парнишку, считая его виновным в гибели бойца.

Вовка похлопал мальчишку по плечу, а Трофим сел поближе и прижал голову мальчонки к груди, поглаживая его по волосам.

- Ну все, идиллия… А поесть тут дадут? – возмутился Борька.

Трофим закивал головой, показал большой палец вверх, мол, приготовил, пальчики оближешь.

- Ну давай, хвались! – потребовал Борис.

Трофим поставил большой дымящийся казан на середину стола, откинул крышку, запах пошёл – свалит с ног.

- Плов? – удивился Вовка.

- Пойду командиров позову, - вскинулся Витёк.

Трофим наложил по огромной порции каждому, на краешек тарелки – сметанки, нарезал крупно хлеб, посолил каждый кусочек и выдал страждущим.

- Ба, с грибами! Ну ты – молоток!

- Вкуснотища!

- Никогда такого не ел!

Понеслись восхищенные возгласы со всех сторон, Трофим покраснел и отвернулся к печке.

- Стесняется он, хватит, - прошептал парням Вовка.

Пришел командир с Сафроновым, ели, обсуждая дальнейшие действия бригады.

- Яш, - говорил Никифоров, - больно часто над нами рамы летать стали, как думаешь, из-за рации или ещё почему?

- Кто их знает, Григорич, - протянул комиссар, - но лучше подстраховаться, зачем рисковать, когда можно радиста с парнями подальше от бригады отправить? Зима, идти легко, топей нет, а нам спокойнее…

- Вот, я тоже об этом подумал… - кивнул комбриг, - береженого Бог бережет. Слышь, Володь, отойди тебе надо от бригады, как и на прежнем месте лагеря, километров на пять.

- Конечно, командир, - согласился радист.

Трофим встрепенулся, он не любил отпускать Вовку без присмотра.

- Я с ними пойду, можно? – спросил Витёк. – Буду к вам иногда бегать за харчами там или новостями.

- Хорошо, - согласился комбриг. – Куда вы друг от друга, да и мне так спокойнее.
На том и порешили, вечером собрали свои мешки, упаковали рации, Трофим приготовил им еды дня на три, потом решили, что он сам к ним придет в гости или Витёк заберёт, когда принесет в лагерь очередное сообщение. Пригласили в штаб Михаила Петровича:

- Хозяин, может есть у вас километрах в пяти ещё какое стойбище, ну дома для конюхов там или ещё для чего, может, для охотников? Хотя, какие охотники, если вы мясо не едите… - спросил Никифоров.

- Правда твоя, не едим, на кой стрелять живую душу, если есть молоко и зерно? А домик есть, смолокурня, как раз, километрах в пяти отсюда. Я завтра с вами провожатого отправлю. Как светать начнёт, он зайдёт за вами, будьте готовы, - и молча вышел.

Все переглянулись.

- Ну зайдёт, значит, будьте готовы, а чего тут рассусоливать, конкретный мужик, - проговорил командир, - ну что? Все понятно? Завтра контакт снова в двенадцать? – спросил он радистов.

Те кивнули головой.

- Так, и охрану вам нужно пару человек дать, ладно, сейчас решим, идите отдыхать, завтра рано вставать.

- А кто? Может, Трофима? Тогда его одного хватит, - предложил Вовка.

- Нет, Трофим тут останется, кто нам будет готовить? Не баб же местных просить? Итак, у них дома оттяпали, как варвары.

- Так они, всё равно, пустые стояли, - возмутился Витек, - а они обязаны помогать Советской Армии.

- Да ничего они не обязаны, - вздохнул командир, - они, боюсь, даже и не слышали о Советской власти, живут в болоте, кто к ним придет с новостями? А сами они никуда и не ходят, здесь всего хватает, и никто не беспокоит. Так что, Трофим тут останется, а охрану дадим вам, вон, например, Петрович и Иван, тоже парочка только вместе ходят, вот с вами и отправлю. Всё, по домам.

Ребята молча вышли. Ночь была непривычно тихая, так тихо, что Вовка долго не мог уснуть, в голове постоянно крутились мысли о родных, почему они не пишут, как поживают, да и живы ли? О Трофиме, Вовка его полюбил как старшего брата. Об Отто, почему-то винил себя в его смерти, понимал головой, что не виноват, а, всё ж таки, винил, за то, что не принимал его за хорошего человека, потому как он был немцем, врагом… «Как всё сложно в мире устроено. Нет ни черного, ни белого, всё какое-то смазанное, серое. Нет никакой конкретики… вот, мол, тебе правда, а это – ложь. Нет, надо всё усложнить. Это тебе не правда, а только похожая на правду ложь. А это не ложь, а запутанная правда. Как тут разобраться? Вот немец, а вот не враг он, а друг… Чёрт…»


Продолжение - http://proza.ru/2020/11/04/1233