Слава

Мы тут недавно телепередачу смотрели. Про бомонд. Дурацкую. Что-то там про жизнь и славу. Как там звезды живут, да купаются в той славе. Купаются постоянно, изо дня в день. А как нет у них того купания – сразу чахнут и вянут.
Мы однажды тоже пережили славу. С аплодисментами примерно полтыщи человек.  Самую настоящую овацию нам устроили. Расскажем.
Вообще-то человек мы неприметный. Обычный. Так себе. Тем более – из провинции. Живем-поживаем себе потихоньку. Копаемся в гуще наших мелких дел. Ни о какой славе не помышляем.
Но однажды нам вроде повезло. Давно дело было. И вот мы припомнили тот случай.
Повторим, мы искупались в славе. В самой настоящей. Теперь знаем, что к чему, эта самая слава и восторги относительно собственной персоны. Как она голову кружит, кровь гонит по организму со страшной силой. Как ум за разум заходит в такие моменты. Румянец полыхает. Как самодовольно машешь всем ручкой.
Тем более, слава была с иностранным подтекстом.
Китайская.
Мы однажды в тот Китай ездили в командировку. На переговоры. По линии международной мелкомасштабной торговлишки.
Состоялось такое мероприятие. В 1992 году, осенью. Перед тем власти сказали так:
- Новая эра. Вернее, старая. Второе пришествие капитализма. В частности - открываем границы. Торгуйте, кто, чем может. Обогащайтесь, если у вас получится. Везите в страну товарную массу, насыщайте наш скудный рынок всем подряд, вплоть до самой дряни. Сами развивайтесь согласно нынешней формации.
Дескать, дерзайте.
Срочно получайте заграничные паспорта и дуйте, куда душа лежит.
И народ поехал. Кто куда.
Мы тоже. Подумали:
- А что?  Мы небось не лыком шиты. Подработаем. Еще развиться в международном плане не мешает.
И вот едем в соседний Китай. Супругу прихватили в качестве интуриста. Мол, тоже пусть на мир посмотрит. Товаров прикупит, может что посоветует. Сфотографируется там на память.
Добрались до границы. Дальше нас повезут китайские партнеры. После предварительных переговоров, которые еще летом состоялись, нас там уже ждут, не дождутся. Горячий прием и все такое. Пожимание рук, поклоны. Улыбки с обеих сторон. Дружба народов и прочее. Взаимная выгода, опять же.
Поселились в их пограничном городке. Потом в город Харбин двинем, в их контору. Они нам и говорят:
- Извините, дорогие товарищи. Поживем пять дней здесь. Билеты куплены только на те дни. У нас с билетами на поезд труба. Хороших мест мало, все больше общие вагоны в поездах. В общие вагоны билеты завсегда есть, на все даты можно купить, но мы в них не можем везти иностранных партнеров. Стыдимся. Так что ждем-с. Пока мы вас здесь помотаем по местным рынкам и по местной кулинарии.
И давай нас мотать. Нам интересно. Заграница. Первая в нашей жизни.
Глазеем вокруг на китайскую жизнь. Товары трогаем.  Едим их острую пищу. Вообще, кулинария у них знатная. Интересная. Вкусная, но запашистая, до невозможности.
Супруга у нас нежная по этой части. По части запахов. Сильно страдала. Бледная ходила в эти заведения общепита. Голова у нее там кружилась. Подташнивало.
А нам лично, хоть бы хны. Едим все подряд за милую душу. Еще освоили такое искусство: есть палочками. Из уважения к новым друзьям. Сначала падало все с тех палочек обратно в тарелку, но потом мы наловчились. Не беда, что коряво, по сравнению с местными. Словом, пошло дело помаленьку. Китайцы довольны:
- Молодец, ешкин кот, орудуешь по-взрослому…
Водка у них тоже запашистая. Можно даже сказать – чересчур запашистая. Это вы и сами, однако, знаете.
Словом, через день от нас самих пахло Китаем. Понюхаешь одежду – да, Китаем пахнет. Супруга духами брызгает. Не помогает.
Только через пару дней давай мы в дорогу проситься. Надоело здесь в этом маленьком городишке без дела болтаться:
- Товарищи, дорогие, поедемте скорее на переговоры, нас сроки поджимают. Меняйте билеты, пожалуйста, поедемте в общем вагоне, мы привычные. Одну ночь и ехать-то всего.
- Ой, худо будет. Боимся марку уронить.
- Дети малые у нас дома одни брошены, мадам наша переживает. Настаиваем.
- Позвоним начальству. Попробуем согласовать.
- Вы ему скажите, что люди мы простые и неизбалованные. Не буржуазия мы, а выходцы из народа.
Согласовали они все быстренько. Им и самим хотелось домой скорее в Харбин к своим семьям вернуться. И они уже на вечер взяли билеты в общий вагон.
Мы думаем – ура, скорее приедем. Что мы, в общих вагонах, что ли не ездили. Очень даже мило. Сядешь себе и спишь. Если народу мало, вообще лечь можно, только что без белья и подушки.
Знаем, играли.
Вот уже вечереет. Мы на вокзале. Почему-то к путям, к вагонам не пускают заранее, как у нас принято. Стоим за забором, переминаемся в толпе. Рядом с нашими китайскими друзьями. Народу все прибывает… Одни китайцы простецкого вида.
Иностранные гости в ту пору там еще редкостью были. Не то, что сейчас.
Внезапно распахиваются двери на перрон…
Помните такое старое черно-белое кино, где есть сцена штурма Зимнего дворца. Тут такое же мероприятие. Толпа хлынула, и нас понесло в общем потоке. Хорошо, супругу ухватили за руку. К провожатым тоже стараемся быть поближе.
Донесло нас до нашего вагона. Тут тоже давка. Крики и стоны на китайском языке. Снова штурм того Зимнего дворца. Билеты никто и не проверяет. Их потом проверят. В вагоне.
Сейчас не до этого медленного дела. Затоптать могут контролеров. Разгоряченные все. Пихаются. Дышат друг другу в затылок или прямо в лицо. Еще вещи мешают, цепляются за одежду.
Вот нас уже внесло в вагон. И мы сразу же сели, прямо в его середине, увидев два свободных места рядышком. Мы сразу сообразили – надо сесть. Иначе – стоя ехать придется. А провожатых людской китайской волной отнесло чуть дальше, они там уселись.
Сидим с супругой. Озираемся. За руки держимся изо всех сил. А народ все прибывает. Тесно  уже стоят. Потом еще теснее. После вообще по стойке смирно. Один к одному. Плечо к плечу. Полтыщи человек примерно пассажиров в вагоне набралось. Только что на головах не сидят.
Так что нам повезло, что присели вовремя…
Тут разом закурили все. Вся китайская публика. Это для нас удивительно. Само собой, в вагоне хоть топор вешай. Глаза щиплет. В горле першит.
Тут и поезд тронулся.
Мы нашим провожатым знаки делаем:
- Поменяемся с вашими соседями местами. Вместе ехать, оно ловчее.
Они в ответ жестикулируют:
- Сидите, где сидите. Враз места лишитесь, если встанете…
Ладно, поняли, сидим.
Публика покурила. После все сразу же достали еду. Жуют. Довольные все. Счастливые. Народ, чувствуется, здесь простой едет. Крестьяне, в основном. Теснота им нипочем, скорее всего. 
Ясное дело. Больше миллиарда их в стране. Привыкли толпиться.
Давай тут билеты проверять. Ловкие такие проводницы, диву даешься. Как можно сквозь такую людскую стену пройти, нам непонятно. А они орудуют во всю ивановскую. С огоньком. Но строго. Не забалуешь.
Еще из интересного. Кто курит или ест – окурки и упаковку бросают тут же. На пол. Или в окно. Простые нравы.
Нам любопытно. Супруга вообще шокирована. Растерялась. Побледнела. Мутит ее. Жалеет, что согласилась на общий вагон. А нам лично снова хоть бы хны. Мы закаленные.
Такие картины вокруг. Будет что дома рассказать.
Едем потихоньку. С соседями общаемся, как можем. Сигареты нам предлагают. Но мы некурящие совсем, объяснили им. Жестами и мимикой.
Дальше – уборка в вагоне. Девушки со щетками полы взялись подметать. Гигиену наводить. Да ловко так метут. Как будто в вагоне и нет никого. Вот чертовки.
Следом за ними – продавщицы. Еду разную несут, продают, напитки. Идут себе со своими корзинами сквозь толпу как нож сквозь масло. Легко и просто. Кричат что-то по-китайски. Зазывают, должно быть.
Нам опять занимательно. Тоже ловкие, чертяки. Вот какая сфера обслуживания виртуозная. Так весь вечер и всю ночь ходили через короткие промежутки. Ну и подметальщицы тоже.
Добросовестная работа. Ничего не скажешь. Сервис будь здоров.
Вот уже полночь приближается. Кто курит, кто ест, кто дремлет из сидячих. Кто стоит – разговаривает непрерывно, им не до сна. Хотя засыпай себе на здоровье. Не упадешь, тебя подпирают со всех сторон. Только если собственные коленки подогнутся, тогда да, рухнешь вертикально.
Тут мы с супругой чувствуем – пора поужинать. Чего там стесняться. Рукой продавщице машем:
- Девушка, нам бы перекусить чего на скорую руку. Давайте вашу лапшу.
Вот она нам ее ставит на столик. И к ней – палочки. Ложки не положены здесь.
Мы вскрываем упаковки, берем в руки те палочки для еды.
Вот тут-то и наступает та самая минута славы.
Мы сидим на боковых местах, их всего четыре, тех боковых мест. Обзор хороший, да и нас все видят.
Начинаем орудовать палочками. По вагону – шепот какой-то. На нас вся ближняя публика уставилась. Скорее всего, говорят:
- Глядите, люди добрые, как иноземец палочками шурует. И смех и грех.
Супруга коробочку отодвинула. Покраснела. Не получается у нее. Еще – не привыкла на публике пищу принимать. Когда все глазеют на тебя. Смутилась.
А мы решили – сейчас мы вам покажем кузькину мать. Постоим за отчизну. Собрали волю в кулак. И давай ту лапшу мотать на палочки. И в рот ее. Чувствуем – получается.
Поднимаем голову – матушки мои! Батюшки святы! Весь вагон на нас пялится. На дальних рядах люди на спинки сидений даже встали. Стоят таким, знаете ли, амфитеатром. Зыркают. Одно слово – азиаты дикие!
И тишина полная. Только дым сигаретный плавает клубами.
А нам куда деваться. Мотаем лапшу,  да жуем. Чувствуем – все ловчее и ловчее получается.
Доели все. До самого донышка. За три минуты управились. Хорошо, что лапша остывшая была.
После поднимаем ту коробочку. Показываем:
- Вот, мол, пустая. Управились.
Тут шум по вагону. Разом все заговорили. Комментарии на китайском языке. Кто-то зааплодировал, кто-то палец большой кверху повернул, дескать, молодец, чужеземец. Потом другие аплодировать давай, а потом и весь вагон. Улыбаются, хохочут. Вот какие добродушные азиаты оказались. Хлопают, ладоней не жалеют. В едином порыве.
Одним словом – овация.
Пять минут хлопали, ей богу. Как в театре хлопают разным там звездам сцены. А мы им в ответ ручкой машем. Раскраснелись. Волнуемся. Сердце ухает. В голове шумит. Даже слегка мутить нас начало. Давление, чувствуем, подскочило. Тяжелая нагрузка на разные там внутренние органы почему-то от оваций у нас. Не знаем, почему.
Но марку держим – улыбаемся. Мол, рады, что доставили вам удовольствие своим кулинарным выступлением. Встаем, полупоклон небольшой изображаем. Еще те палочки для еды вверх поднимем. Палец большой тоже вверх. Мол, славный инструмент у вас китайцев.
Мол, рады, что угодили вам спектаклем. Скрасили дорогу. Дома всем расскажите, как тут оно было...
Вот так. Полтыщи человек почитай нами восторгались.
Больше в нашей жизни ничего такого не было. Таких оваций.
Да мы и не хотим.
Нагрузка на сердце и кровеносную систему большая.
Давление скачет.
И, повторим, шум сильный в голове от славы.
И вправду, вредно все это для организма. Ну ее, эту славу.