история, человеческий фактор

оффтоп 4 – история, человеческий фактор


25 мая 1928 года примерно в 10:30 утра дирижабль, летевший на высоте 200—300 метров, резко отяжелел и начал снижаться со скоростью приблизительно полметра в секунду и дифферентом на корму около 8 градусов. Для получения дополнительной динамической подъёмной силы увеличили обороты двух работавших двигателей и запустили третий, но скорость снижения даже возросла. Воздухоплаватели попытались сбросить балласт, но сделать это не удалось.

Когда столкновение со льдом стало неизбежным, заглушили все три двигателя, чтобы свести к минимуму риск водородного пожара и уменьшить скорость полёта. Приблизительно в 10:33 дирижабль ударился о лёд. Первой была сокрушена центральная моторная кабина, в которой находился Помелла (его труп будет найден на другой день после катастрофы). Освободившись от её тяжести, дирижабль резко осел на нос, и теперь наступила очередь уже рулевой кабины.

Около 50 метров её тащило по снегу, пока не оторвало от воздушного корабля. Рулевую  кабину /гондолу управления/ буквально вырвало из корпуса дирижабля, а находившихся в ней людей со страшной силой выбросило наружу. Неуправляемый дирижабль взмыл вверх, унося с собой на восток шестерых человек: монтажника Алессандрини, мотористов Ардуино, Каратти и Чокку, журналиста Лаго, исследователя Понтремоли /так называемую «группу Алессандрини» /, а также большую часть снаряжения, продовольствия и оборудования.

Франтишек Бегоунек вспоминал потом:
«… Место, откуда была вырвана гондола, походило на разодранную грудь огромной птицы. На мостике, у левого мотора, неподвижно, словно изваяние, стоял Ардуино. Может быть, он размышлял: не спрыгнуть ли ему вниз, к своим друзьям? Но времени для размышления было очень мало. Дирижабль быстро поднимался и через несколько секунд исчез в низких облаках, унося с собой шесть человек…»

***

У Нобиле было рассечено лицо, сломаны голень и запястье, у механика Чечони — нога, у Мальмгрена — левая рука «сломана или вывихнута». Малейшие нагрузки на левую руку, даже простая попытка снять меховую куртку, чтобы осмотреть место травмы, причиняли в тот момент Мальмгрену ужасную боль.

Остальные отделались значительно легче. Кстати, сам факт того, что Мальмгрен получил серьёзную травму, а Нобиле был ранен, в «Красной палатке» умалчивается. В общем-то, по понятным причинам. Но в действительности всё было намного хуже, чем в кино…

Минут через двадцать на востоке показался небольшой столб дыма. Впоследствии Нобиле высказывал предположение, что он мог быть вызван бензином, сброшенным в канистрах в качестве балласта с летящего дирижабля и воспламенившимся от удара о лёд. По другой версии, «Италия» опустилась на лёд, и группа Алессандрини таким способом подавала сигналы.

Никто и никогда больше не видел ни самого дирижабля, ни каких-либо его следов. Никто и никогда больше не видел ни Ардуино, ни кого-либо ещё из тех шести человек. Они взмыли вверх — и исчезли навсегда…

Основной причиной катастрофы считаются неблагоприятные погодные условия. «Италия» двигалась в условиях тумана и сильного встречного ветра, к моменту катастрофы оболочка дирижабля сильно обледенела. Нобиле в качестве одной из версий называл утечку водорода через разрыв в оболочке.

***

Рефлекс опытного полярника поднял Мальмгрена на ноги. Он взял бинокль и стал осматривать окрестности в поисках пищи. К нему присоединились и другие.

Оказалось, что с дирижаблем улетело не всё. Большой удачей было то, что при крушении «Италии» на лёд выпало несколько мешков со снаряжением, и в числе прочего имущества, выпал особый мешок со средствами навигации и связи, который был заранее подготовлен для исследовательской высадки на лёд.

После двух дней интенсивных поисков им удалось найти несколько контейнеров с запасами еды /в том числе 71 килограмм сушёного мяса – пеммикана и 41 килограмм шоколада/, маленький бочонок с маслом, упаковки с сахаром и даже сливочными пастилками; небольшой бензиновый нагреватель и два бидона с бензином, пистолет с сотней патронов к нему.

Были также найдены: четырёхместная палатка, спальный мешок, секстант, три хронометра и резервная коротковолновая радиостанция, кое-какие навигационные приборы, бинокль.

Зелёную палатку для лучшей заметности выкрасили в красный цвет. Для этого использовали содержимое шаров с красной краской, при помощи которых определяли высоту полёта дирижабля. Как определяли высоту полёта хорошо показано в фильме.

Мальмгрен, самый опытный из них, быстро разрешил проблему пресной воды: он нашёл глыбу старого, многолетнего льда — с течением времени морской лёд в таких глыбах теряет соль.

Штурман Марианно определил координаты места катастрофы как 81°14; с. ш. 25°25; в. д.

Радисту Бьяджи через два дня удалось привести радиостанцию в рабочее состояние. Резервный одноламповый передатчик «Италии» мощностью не более 10 Вт работал в диапазоне от 5,5 до 10 МГц /длина волны от 55 до 30 метров/ на невысокую вертикальную антенну.

Этот передатчик Бьяджи взял на борт по собственной инициативе, на всякий случай. Уцелел также трёхламповый регенеративный приёмник «Burndept Mark IV» английского производства; в нем были разбиты лампы, но, к счастью, нашелся запасной комплект.

Попытки выйти на связь с «Читта ди Милано» 27 и 28 мая закончилась ничем.

Как утверждал впоследствии Нобиле, радисты «Читта ди Милано» вместо того, чтобы пытаться поймать сигнал передатчика экспедиции, занимались отправкой личных телеграмм.

В то же самое время «Читта ди Милано» выходил в море в поисках лагеря Нобиле, но без каких-либо данных о месте его нахождения не имел серьёзных шансов на успех.
 
***

Первые ночи на льдине были ужасными. Подбиравшиеся к палатке трещины, постоянный холод, голод, тревожные мысли совсем не способствовали крепкому сну. Особенно трудно приходилось Чечони, Нобиле и Мальмгрену, которых мучили ещё и страшные боли.

Бегоунек потом напишет:
«… Вторая ночь проходит еще хуже, чем первая. Неудобное положение и жестокий голод заставляют утомлённых людей всё время просыпаться… Во время одного из таких пробуждений я обращаю внимание на то, что Мальмгрен сидит, скорчившись, рядом со мной и не спит. Напрасно пытался он найти свободное местечко для ушибленной руки, в которой возникает острая боль при малейшем прикосновении. Предлагаю ему лечь на меня, и Мальмгрен после короткого колебания соглашается. Уже под утро мы оба засыпаем на несколько часов…»

Как я уже отмечала, в палатке площадью 6 квадратных метров, рассчитанной на четверых, было 9 человек.

***

На четвёртые сутки, в ночные часы 29 мая, палатку нашёл огромный, двухметровый медведь. Ни секунды не раздумывая, Мальмгрен схватил пистолет, тщательно его зарядил и осторожно выполз наружу. После первых двух выстрелов зверь повернул было назад, но Мальмгрен не дал ему уйти и вслед за медведем тоже исчез среди высоких торосов. В напряжённой тишине послышалось ещё три выстрела… и вскоре из-за льдин показался улыбающийся Мальмгрен… Теперь у них было свежее мясо.

***

Наладив передатчик, Бьяджи в заранее условленные часы продолжал посылать в эфир сигналы SOS и свои координаты, но на «Читта ди Милано» их по-прежнему словно бы не слышали: оттуда сообщали, что готовят спасательные экспедиции, но для поиска значительно западнее того места, где находилась «красная палатка». И снова начало подступать отчаяние…

Позже выяснится, что их просто не слушали: капитан «Читта ди Милано» Романья был совершенно убеждён в том, что ловить сигналы SOS бесполезно, поскольку передавать их просто некому, ибо радисту Бьяджи… оторвало голову! Трудно поверить, но всё это было именно так.

Не получив от Бьяджи никаких сообщений 25 и 26 мая, когда передатчик ещё был неисправен, Романья накрепко поверил в придуманную им фантастическую историю о том, как Бьяджи неосторожно высунулся в иллюминатор, и сорвавшийся пропеллер срезал ему голову.

«А как же иначе было объяснить радиомолчание?» — пояснял потом Романья. Действительно, ведь на борту «Италии» было аж два радиопередатчика! Железная логика… (с)

***

Даже когда вечером 29 мая радист «Читта ди Милано» Педретти неожиданно наткнулся на обрывок сообщения от Бьяджи, то его начальники просто не поверили этому.

Им было гораздо легче поверить в то, что их радист перехватил передачу из Могадишо — из далёкой африканской страны Сомали… Они и поверили в это, и не проверили ничего. Невероятно, но всё произошло именно так.
 
В фильме же всю вину возложили на Бьяджи. Он, якобы, забыл то, чему его учили и… не смог вовремя выйти на связь.

Ну как вам, дорогие читатели, такой поворот сюжета? Было ли это тем, в чём стыдно признаться мировому сообществу, если учесть, сколько людей погибло при поисках пропавших итальянских воздухоплавателей? Но это пока ещё цветочки.
У меня на ум приходят слова:

О люди! Жалкий род, достойный слез и смеха! Жрецы минутного, поклонники успеха!
/Александр Пушкин - Полководец (1835) /

***

Потеря всякой надежды на помощь извне — это и было главной причиной решения Мариано и Цаппи отправиться к берегам Шпицбергена пешком, через льды. Они надеялись дойти туда недели за три, встретить там людей, охотников или спасателей, и таким образом организовать спасение остальных — всем ведь идти было невозможно, учитывая состояние тяжелораненных Нобиле и Чечони.

Мальмгрен, который раньше других понял, что рассчитывать всем им придётся лишь на собственные силы, решил присоединиться к Мариано и Цаппи — опытным морским офицерам, но совсем неопытным полярникам. Единственным условием своего участия в этом переходе Мальмгрен ставил согласие генерала Нобиле. А мудрый Нобиле пытался вначале тянуть время, рассчитывая на то, что кто-нибудь всё-таки услышит радиосигналы «красной палатки». (с)

Вечером 29 мая, после очередной неудачной попытки связаться с «Читта ди Милано», Нобиле хоть и нехотя, но всё же согласился.

Про интересную деталь сообщает Франтишек Бегоунек: Цаппи уговорил идти с ними и простодушного радиста Бьяджи, человека сильного и крепкого. Едва лишь Бьяджи несмело обратился к Нобиле с известием о своём решении уйти, как тот вспылил: «Могут уходить все! Я останусь один, с Чечони». Прослышав о том, что Бьяджи уходит, захотел уйти и Вильери. Положение спас Мальмгрен.
 
«… Неудивительно, что сержант Бьяджи деморализован, видя, что офицеры покидают лагерь. Он считает поход единственной возможностью спасения и не хочет считаться с тем, что радиостанция останется без обслуживания. Хорошо: если пойдет Бьяджи, то я останусь. Я бы никогда не мог вернуться в Швецию и признаться в том, что, уходя, взял с собой человека, на которого остающиеся возлагали всю надежду на спасение!..» - так впоследствии описал этот эпизод Бегоунек.

Услышав это, Бьяджи молча вышел из палатки, где лежал Нобиле. Переменил своё решение уйти и Вильери.

Весь день 30 мая шла подготовка к выходу: делили и отбирали продукты, готовили одежду и снаряжение. Каждому из уходивших досталось нести примерно по 20 килограммов груза: пеммикан, шоколад, единственное имевшееся одеяло, запасная меховая обувь, топорик, бинокль…

Бегоунек передал пунктуальному Мальмгрену два маленьких листка — письмо домой.

В ночь на 31 мая Мариано, Цаппи и Мальмгрен отправились в путь.

***

В конце мая — начале июня в Италии, Швеции и Норвегии были снаряжены несколько поисковых экспедиций, в том числе с участием двух норвежских китобойных судов «Хобби» и «Браганца», зафрахтованных итальянским правительством. Норвежское правительство было готово организовать полномасштабную спасательную экспедицию с участием Амундсена и Рисер-Ларсена, но итальянское правительство тогда отказалось от помощи. (с)

Продолжение следует.