Сказка про одного Землемера из бабского Форума

  В некотором царстве, да в некотором государстве, в одной деревеньке жыл-был землемер Савелий Кузьмич.

  Времена тогда стояли смутные, непонятные - год эдак 1918, али 19-ый, сейчас точно и не упомню. Деревенька та была особо примечательна, и вот чем. Часть местных мужиков в русско-японскую покосило, часть - в Мировую, ещё до того как сам Савелий Кузьмич сюда и попал по распределению из реального училища. Приехал, как увидал - одни бабы кругом! А окромя них, ну может, пара-тройка оголтелых бобылей, да местный дурачок по имени Гришка.

  Бабы - народ пуганый всякими лихоимствами да невзгодами, поначалу Савелия дичились. Но постепенно обвыклись. Кузьмич - мужчина, в общем-то сказать, представительный и сурьезный, из городских; по манерам сразу видён - не то что всякая деревенская шантрапа. Да и не будь дурак, мигом оформил в управе ни мало, а целую тройку лошадей. Из уезда привёз бричку чернёную, с узорами. Эх-ма!..
  И вот ужо, глядишь, колесит по селу на всех парах: пыль столбом, сам стоит, вожжи натянул, в жилетке форменной с карманами, в высоком картузе да с красной гвоздикой! А в кузове циркуль в аршин торчит.
  Ну, чем не кавалер!..

  И кажная баба серп бросит, разогнётся, юбки будто забыв выпростать, и смотрит:

- Кто ж энто важдный такой?..

- Неужто, Савелий Кузьмич?

  А кои на огородах, едва завидев повозку, бегут к плетням, станут и лыбятся, одна краше другой.

- Здарова, бабоньки! Хай ду ю ду?.. Что у тебя, там? А ну-ка..., - и жадно хлебает из кринки,
- Ах, хорош квасок! Пахнет вашим полем, вашим хлебом, бабоньки! Трудом вашим, девоньки вы мои, золотые!..

  А другая уже тянет свой кувшин: типа, «На, любезный Савелий Кузьмич, испей и моего молочка! Мне любо...»

- Что ты, дурёха! Молочко на квасок - может статься по-но-с...ок!!! Уаа-га-гаааа!!! - погладит усы и потрепет нежно бабу за плечо. Землемер был юморной мужик.

  Помимо презентабельной внешности и обходительности в общении Савелий Кузьмич имел некоторую  особенность: знал много модных иностранных слов и по-аглицки, и по-хранцузски. Правда, частенько употреблял их не к месту, но от этого симпатия баб к нему не умалялась.

  Долго ли, коротко ли... А пока Савелий Кузьмич баб щупал да квасцы распивал, деревню то одна армия займёт, то другая. А то и вовсе, банда из лесу налетит.
  Весной, ещё до Пасхи, прискакали значит белогвардейцы. Прошлись по селу, заглянули в хаты: одни бабы, да старики... Нашли среди них только одну большевичку, Софью Варенцову, из бывших ссыльных, хотели в расход пустить, но она на их сторону быстро переметнулась. Из благородных оказалась. Да ещё у Гришки-дурачка при обыске обнаружили старый номер "Искры", который он у комиссара стащил на самокрутки. Взяли Гришку за пропаганду, и на первый раз пока в сарае закрыли. А на будущее пригрозили повесить другим на устрашение.
Савелий Кузьмич наш поначалу всё раздумывал - сбежать, али примкнуть?.. Али вообще, замаскироваться - усы сбрить, под плащ соломы напихать спереди и сзаду, и косынку повязать... Бабы не выдадут! Но потом присмотрелся, успокоился и передумал. Не до него было, делов и так навалом поважнее какого-то землемера; власть прежняя вернулась, теперь надо и волостное земство учредить, и инвентаризацией заняться, да много чего ещё... А тут намедни в офицерском собрании Генерал приказал за воспитание местного населения взяться:
- Господа офицеры, уровень образованности в деревне крайне низок. В каждом дворе после работы слышен мат-перемат, бабы сбиваются в стаи, устраивают склоки, а то и вовсе, пьяные дебоши! Посмотрите, что происходит вечером в пятницу! Повсюду разврат!... Такого падения нравов допустить не возможно. И ежели в кратчайшие сроки мы не предпримем самых решительных мер, то я вынужден буду распорядиться о введении на селе комендантского часа!

  Что до баб, то какая там у них власть, есть она или её вовсе нет - их это мало заботило. Деревня - она и при красных, и при белых своей жизнью жила. С ранней зорьки - в поля, да в огороды. И кажная баба своим делом занята: какая ихняя бригада косит - Вжжжииик! - и ложатся стройными рядами и цветы, и сорняки... Какая бригада молотит - только шелуха в разные стороны летит, да пыль столбом! А самые опытные снопы вяжут и ставят. Да это ещё мало сказать обо всех делах насущных! ...А трол... кхм... кролей накормить, напоить! Сети сплести... Без мужиков любое дело приходится на себя брать - и рыбную ловлю, и охоту. Ну, а тут понятно, как и на любой работе, в бригаде аль в цеху, машут бабоньки косами, серпами, цепами, а между собой беседы за жизнь ведут, балагурят, шутят, подтрунивают друг над дружкой, коровьими лепёшками кидаются. А нет-нет, и крепкое словцо пустят. Что ж в том такого?... И у мужиков в общинах такой обычай, и у баб - все одинаковы. А иная, глядишь, и ударит звонко на всю округу:

- Я с милёнком целовалась,
Целовалась горячо.
Я ещё бы целовалась,
Да болит влагалищо!...

А с соседней делянки и ответочка от товарок летит:

- Ваше поле рядом с нашим,
Наше колосистее!
Ваши девки посисясьтей,
Наши - попи****тее!


*  *  *

(продолжение следует)