Гл 9. Зюганов Г. А

Глава 9. ЗЮГАНОВ Г.А.               
   9.1. К ШИРОКОЙ ОППОЗИЦИИ               
   9.2. ВО ГЛАВЕ КПРФ – ОСНОВНОЙ СИЛЫ ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ               
    9.2.1. Оценка причин контрреволюции               
    9.2.2. Классы и классовая борьба.               
    9.2.3. Как коммунисты могут придти к власти 

Наиболее крупной партией левых сил является КПРФ. Председатель ЦК КПРФ Геннадий Андреевич Зюганов является ведущим теоретиком партии и оказывает существенное влияние на формирование политики КПРФ. Поэтому анализ его взглядов весьма важен. Остановимся на наиболее существенных для их характеристики вопросах. В эволюции взглядов Зюганова можно выделить два этапа: этап попыток создания широкой оппозиции и этап борьбы с режимом  после провала этих попыток.

9.1. К ШИРОКОЙ ОППОЗИЦИИ
До 1991 г. Зюганов работал в аппарате ЦК. После запрета КПСС в 1991 . Зюганов стал одним из организаторов патриотического движения, направленного против ельцинской политики подчинения России интересам Запада. Зюганов – один из инициаторов создания Компартии Российской Федерации. На I Учредительном съезде Коммунистической партии РСФСР в июне 1990 г. избран секретарём и членом Политбюро ЦК. После запрета КПСС и КП РСФСР Ельциным  активно боролся в Конституционном суде за отмену этого запрета. На II Чрезвычайном съезде КПРФ в феврале 1993 г. он был избран Председателем ЦИК.
Взгляды раннего Зюганова в основном сформировались к моменту выхода его книги «Держава». Основой позиции Зюганова является следующая оценка процессов в России после августа 1991 г. По планам мировой империалистической закулисы осуществляется последовательный развал Советского Союза (а затем и РФ), превращение образовавшихся на его месте государств в сырьевые полуколониальные придатки Запада. Необходимым условием для организации противодействия колонизации Зюганов считает возрождение русского национального самосознания: «Нынешнее смутное время со всей очевидностью выявило факт кризиса русского национального самосознания. Развал Советского Союза убедительно и отчетливо показал, что денационализизированная идеология «застойных» времен не способна противостоять разрушительным антигосударственным воздействиям враждебных России сил» [35,28].
Первоочередной задачей оппозиции является организация национально освободительной борьбы против колонизации. Для решения этой задачи должны объединиться, по Зюганову, три компонента патриотических сил: 1) левые силы социалистической ориентации - «коммунисты - державники»; 2) группа партий, общественных организаций, объединенных идеей «государственного патриотизма»; 3) третья часть «состоит из представителей русского религиозного мировоззрения - т.е. наиболее активной и деятельной части православной общественности страны, других религиозных конфессий, в частности ислама и буддизма».
Коммунисты-державники - «новые коммунисты» - «в целях восстановления соборного единства общества они отвергли экстремистские тезисы о классовой борьбе, грозившие народному телу расколами и внутренними конфликтами... Другим шагом стал возврат к исконным национальным ценностям, признание необходимости восстановления преемственности исторического развития страны, отказ от воинствующего атеизма и маскировавшегося под лозунгом «пролетарского интернационализма» безразличия к судьбам собственно народов России, готовности принести их вековые особенности и национальные интересы в жертву Молоху «мировой революции».
«Новым коммунистам» также свойственна «твердая приверженность идеалам социальной справедливости и общественного равенства, глубоко созвучия традиционным ценностям строя народной жизни»[35,127] «В принципе логично предположить, что дальнейшая эволюция российского коммунистического движения будет происходить в сторону формирования широкого народно-патриотического фронта, для которого характерна прежде всего идеология «современного народничества», основанная на защите интересов трудящихся масс... «народность» - самый краткий рабочий лозунг «левого» российского патриотизма...»[35,128].
Патриотами-государственниками Зюганов считает тех, которые смогли добиться «преодоления «красно-белого» противостояния («красный» идеал социальной справедливости,... «белый» идеал национально осмысленной государственности» [35,33]), «деидеологизации патриотической идеи, возврата к ее соборному, всенародному, надклассовому характеру»[35,128-129].
«Другой несомненной заслугой государственников является ясная, смелая и недвусмысленная постановка «русского вопроса»... возрождение русского самосознания... Очевидное своеобразие  придает российскому державному движению его отчетливые «государственно-капиталистические» симпатии, ставка на элитарные слои национальных предпринимателей, патриотически настроенных чиновников и управленцев, тяготение к исходным формам русской православной духовности» [35,129].
Весьма характерным во взглядах Зюганова является его отношение к религии: «Я сделал для себя величайшее открытие: основные нравственные заповеди, которые были записаны в моральном кодексе, полностью совпадали  с православной этикой, с библейской этикой. Поэтому я не вижу необходимости вновь повторять старые ошибки и считаю, что у нас в программном заявлении и в последних документах совершенно правильно записано: мы за свободу совести в той мере, что человек верующий имеет право вступать в нашу партию без всяких ограничений»[35,8].
Характеризуя роль религиозной части патриотического движения, Зюганов пишет: «...именно религиозная часть патриотического движения является одним из главных хранителей идеалов одухотворенной, нравственно-осознанной государственности - сострадательной и милосердной, не насилующей народ, исключающей возможность возрождения жестокого богоборчества. Такая модель российского будущего предлагает гармоничное соединение народных святынь и государственной формы, «подобно тому, как в естестве человеческом соединены душа с телом». Эта форма державного устройства общества знакома истории под названием «симфонии властей» - духовной и светской» [35,130].
«Возможно, для многих это покажется неожиданным, но даже первый поверхностный анализ современного патриотического движения в России показывает, что в соборной полноте оно продолжает быть носителем многовековых носителей русского державного бытия, которые еще сто пятьдесят лет назад были гениально сформулированы графом Уваровым в лозунге «Самодержавие. Православие. Народность». Зюганов обосновывает универсальность этих лозунгов. Например, в советское время: «самодержавие» - «союзное многонациональное государство» с единой «руководящей и направляющей» силой во главе; «православие» - «морально-политическое единство советского общества»;  «народность» - «советский народ как новая историческая общность» [35,15-16].
Зюганов говорит о жизненной необходимости единства патриотических сил, для чего следует смягчить классовые противоречия: «...что касается классового подхода. Он должен быть дополнен культурно-историческим и социально-психологическим. Нельзя отрицать наличие в обществе классов, социальных слоев... Конечно, классовые интересы не могут совпадать всегда и во всем. Но эти различия ... должны вновь стать  источником конструктивного общественного диалога, двигателем рациональных государственных реформ, а не смут, мятежей и войн. Мятежи и бунты происходили как раз тогда, когда пытались установить «классовую диктатуру», безразлично какую - боярскую, дворянскую или пролетарскую» [35,39].
Зюганов постоянно подчеркивает опасность гражданской войны в ядерной стране, воспроизводя во многих работах тезис: «Россия исчерпала свой лимит на революционные восстания» [36,95].
О роли коммунистической партии: «Возврата к монопольному положению не может быть. Партия обязана найти свое место в широком блоке народно-патриотических сил, главная задача которого сегодня - борьба за возрождение отечественной государственности, ибо, не решив ее, смешно и думать о реализации наших основных программных целей»[35,67].
***
Любой, знакомый с марксизмом, сделает вывод, что взгляды раннего Зюганова по рассмотренным вопросам - это взгляды не коммуниста и даже не социал-демократа, - это, скорее, взгляды тех идеальных патриотов-государственников, которых Зюганов помещает в центре оппозиции, с примесью социал-демократических взглядов.
Поэтому эти взгляды подверглись ожесточённой и в общем справедливой критике со стороны многих коммунистов.
Однако так ли справедлива эта критика? Жизнь показала, что бескомпромиссное отстаивание своей идеологической чистоты с принесением в жертву необходимых практических шагов приводит в итоге к поражению обеих сторон спорщиков. Классическим общеизвестным примером является противостояние коммунистов и социал-демократов в Германии перед приходом Гитлера к власти. Борьба между ними способствовала победе Гитлера. И объединяться им пришлось в концлагерях.
Взгляды раннего Зюганова и его явный отход от марксизма объясняются происшедшей катастрофой и стремлением найти выход.
Упор на национализм ошибочен? Да. Но ведь действительно партия, созданная на основе интернационализма спокойно распустилась. Т.е. попытка использовать национализм объяснима тем, что интернационализм обанкротился.
Попытка объединить все силы для сопротивления разрушению страны ошибочна? Вовсе нет. В Европе неоднократно создавались такие объединения (Народные фронты) и достигали успеха. А сил коммунистов, как считал Зюганов, было явно недостаточно. И действительно, из 20-миллионной КПСС в КПРФ вступило около 500 тысяч. Поэтому, естественно, Зюганов искал союзников. И он рассмотрел всё, что мало-мальски было можно привлечь в эту коалицию.
А отступление от некоторых положений марксизма, в особенности, от классовой борьбы – это допустимо? А как же ещё собрать воедино вышеописанную разношёрстную компанию? Чтобы они не дрались между собой, а совместно действовали против антинародного режима. Так что взгляды раннего Зюганова естественны для человека, стремящегося на практике бороться с контрреволюцией. В ситуации, когда на кону судьба России, как независимого государства, отстаивание идеологической чистоты не имеет особого смысла. Если Россию развалят на множество «независимых» государств, то о всяком переходе к социализму можно забыть.
«…главная задача сегодня - борьба за возрождение отечественной государственности..». И она до сих  актуальна, поскольку отечественной государственности у нас долго не было: страна находилась, в значительной мере, под внешним управлением. В последнее время положение несколько изменилось. По состоянию на конец 2020 г. Россия находится в политической конфронтации с Западом, но в экономическом отношении она в значительной степени остаётся его сырьевым придатком Запада, что  вредит России, но полезно Западу. Следование правилам игры Запада в экономике является фактически сохранением части внешнего управления.
Понятен и резко осуждаемый «исчерпанный лимит на революции».
Приведём соответствующую цитату полностью: «Россия исчерпала свой лимит на  революционные  восстания. Но это не значит, что россияне согласны на роль жертвы, которую ведут на заклание ради благополучия соседей. Безумству прогнозируемой бойни большинство граждан страны отдает предпочтение сугубо мирным формам возврата России на путь стабильного устойчивого развития, где мерой благополучия станет... сам человек, его коренные жизненные потребности, вписывающиеся в бессмертную формулу прогресса всего человечества: свободное развитие каждого есть условие для свободного развития всех».[36,95]
Т.е. здесь мы видим справедливое опасение, что вооруженное восстание в современную эпоху, скорее всего, окончится неудачей благодаря помощи реакционному режиму России со стороны империалистического Запада. Сейчас не 1917 год, когда империалистические страны были заняты войной и не смогли своевременно задушить революцию. Сейчас они свободны и уже знают, насколько опасно для капитализма будет возрождение социализма в России. Т.е. и здесь Зюганов прав: шансов на победу вооружённого восстания, практически, нет.
Отказ от монополии коммунистов на власть также естественен: как же можно создать союз, если ты сразу заявляешь, что будешь главным. О том, что это именно стремление к компромиссу, а не изменение мировоззрения Зюганова, говорит выдержка из его интервью радио «Свобода» в июле 1993 г. (т.е. примерно в то же время, что и приведённые выше высказывания о недопустимости монопольного положения партии): «А с другой стороны, людей задурили настолько, что они до конца не сознают, что КПСС не была, собственно, в прямом смысле просто партией. Это был государственно образующий стержень. И сломав его, потеряли Союз» [35,11]. Т.е. Зюганов прекрасно понимает, что КПСС была не партией, а руководящей силой общества (государственно-образующим стержнем в его формулировке).
Зюганов последовательно боролся за воплощение своих идей, но жизнь расставила всё по своим местам. Все широкие объединения одно за другим разваливались. В том числе и последнее, наиболее широкое – НПСР. Основных причин можно назвать две.
 1). Не все хотели объединяться. Церковь за исключением отдельных священников ни в каких объединениях не участвовала. Это и понятно: религия почти всегда за власть: «Всякая власть от бога». Что касается патриотов, то оказалось, что их мало. Они не смогли создать сколько-нибудь значительных политических партий. В объединениях они пытались навязывать свои взгляды, использовать КПРФ как силу для вхождения в выборные органы власти и при любом удобном случае предавали коммунистов.
2). Союзники оставались на своих идеологических позициях и продолжали в основном оголтелую критику коммунистической идеологии и Советской власти.
В итоге КПРФ пришлось действовать самостоятельно вместе с неорганизованными беспартийными сторонниками.
Т.е. Зюганов как будто бы потерпел полное поражение. Не нужно было ни с кем объединяться, как сразу  советовали оппоненты? Нет, нужно было. Нужно было это пройти на практике. Во-первых, чтобы не считать, что мы потеряли очень важный шанс. А, во-вторых, неудавшиеся союзники сами себя разоблачили, от них откололась часть 3рядовых членов, из которых некоторые вступили в КПРФ.
Широкого блока народно-патриотических сил, как мечтал Зюганов, тогда не получилось. Возможность создания такого блока продолжает рассматривается КПРФ, но без каких-либо идеологических уступок, описанных выше. В качестве примера можно отметить Пленум ЦК КПРФ от 24 октября 2020 г. по теме: «КПРФ в борьбе за Народный Патриотический фронт, права трудящихся и национальные интересы России».
В результате неудачи с созданием блока народно-патриотических сил КПРФ осталась тогда (в конце 90-ых) единственной реальной оппозиционной силой. Но в этом нет вины КПРФ и Зюганова. Хотя, конечно, критики и Зюганова и КПРФ такую вину находят. Эту критику мы рассмотрим ниже.

9.2. ВО ГЛАВЕ КПРФ – ОСНОВНОЙ СИЛЫ ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ
 Взгляды этого периода приведём по книге «Идти вперёд». Ниже для примера изложены три наиболее важных вопроса: оценка причин контрреволюции, классовая структура общества, условия победы мирной революции. 

9.2.1. Оценка причин контрреволюции.
Основной причиной признаётся уже не внешняя, а внутренняя причина:
«… вся история коммунистического движения в России и СССР стала во многом историей борьбы двух партий – партии патриотов и партии национальной измены. Партия национальной измены временно победила в 1991 году … в руководстве страны и партии взяли верх процессы распада, которые переросли в прямое предательство клики Горбачёва и позволили произойти тому, о чём мечтали недруги нашего Отечества от Мамая до Гитлера…». [37,177-178]

Т.е. признаётся, что контрреволюция была организована предательской Горбачёвской верхушкой партии. Зюганов приводит также способствовавшие победе контрреволюции причины экономического и политического характера.
Во-первых, он считает, что одной причин являлось бюрократическое управление экономикой.
 
«В конечном итоге все это привело ко все большему блокированию главной материальной и моральной основы социализма — общественной энергии и инициативы трудящихся, свободной самодеятельной организации народа, к нарастанию элементов экономического и политического отчуждения».
Здесь явное преувеличение стремления народа к «свободной самодеятельной организации». Выражение уверенности в этом стремлении свойственно марксистам. Но материальное – первично, поэтому люди хотят прежде всего обустроить свою личную жизнь, опираясь только на свои силы, поскольку возможность сделать это через коллективную организацию является делом гораздо более трудным.

Дело не в том, что управление экономикой было бюрократическое (другим оно просто не может быть), а в том, что оно было неэффективное. И, кстати, признаком эффективного управление является, в том числе, и умение руководства (бюрократии) способствовать пробуждению «общественной энергии и инициативы трудящихся, свободной самодеятельной организации народа».

Во-вторых, он критикует Хрущёвскую программу построения коммунизма.
«В дальнейшем, когда задачи непосредственного выживания страны были успешно разрешены  и  встала задача развития социализма на его собственной основе, было допущено еще одно грубое упрощение социалистической идеи.

Принципиально верный лозунг «максимального удовлетворения возрастающих потребностей трудящихся» остался на уровне абстрактного, внеисторического представления о человеческих потребностях, их связи со способом производства. Из поля зрения выпало то обстоятельство, что большинство потребностей не даны человеку «от природы», а носят общественный характер, определяются уровнем развития его способностей и служат ему для реализации их в окружающем мире. Вне такого понимания коммунистический принцип «От каждого — по способностям, каждому — по потребностям» совпадает с буржуазным идеалом «сверхпотребления» и целиком обессмысливается.

Общественное богатство и прогресс были отождествлены с буржуазной формой «огромного скопления товаров» и их беспредельного умножения. Поэтому на практике весь пафос принятой в 1961 году III Программы КПСС оказался сведенным к задаче, по существу, некритического копирования западного общества потребления на том же самом производственно-технологическом базисе. Это, с одной стороны, обрекало социалистическую экономику на заведомо проигрышную роль ведомого. А с другой — лишило адекватной экономической основы две другие провозглашенные Программой задачи: формирование новых общественных отношений и воспитание нового человека, — превратило их в задачи сугубо «идеологические», а потому нерешаемые» [38,258-259].

В вышеприведённых отрывках Зюганов останавливается на двух идеях, которые выдвигают многие другие критики советского  социализма: 1) идею «реального обобществления», т.е. к участию трудящихся в реальном управлении производством; 2) к отходу от буржуазной «модели потребительского общества», к выработке социалистической системы ценностей. Эти вопросы уже рассматривались выше (глава 6) и будут подробно рассматриваться ниже, а здесь  заметим лишь о трудностях внедрения социалистической системы ценностей в условиях мирного сосуществования с капитализмом.

Как и ранее Зюганов выступает против руководящей роли коммунистической партии в социалистическом обществе, с чем, конечно, трудно согласиться.
«Советский Союз не удалось сохранить, прежде всего, потому, что партию развратили монополия на власть, стремление присвоить себе абсолютное право на истину, уверенность в незыблемости одной формы собственности. Мы из этого сделали серьезные выводы. Теперь в программе КПРФ прямо записано, что нельзя какую-либо форму собственности отвергать декретом, пока она не выработала полностью свой ресурс, нельзя навязывать обществу однопартийную систему правления, нельзя превращать свою идеологию в единственную» [38,58-59].
Единственной, конечно, коммунистическая идеология в социалистическом обществе не должна быть, но она должна быть господствующей, поскольку таковой должна быть идеология правящего класса в любом обществе. Без этого правящий класс рискует потерять власть.

9.2.2.Классовая структура российского общества
Зюганов даёт подробный и ясный анализ классовой структуры российского общества. Классовая борьба рассматривается с марксистских позиций, как реально существующее явление (а не как «экстремистские тезисы»).
Буржуазия.
«Очевидно, что на сегодняшний день в России более или менее сложился только высший слой буржуазного общества — слой крупных собственников, верхушка нового класса буржуазии. Он вбирает в себя примерно 3—5 процентов населения, однако уже пользуется преимуществами своего классового положения. Причем не только финансовыми и материальными…
В общем, свой участок российские верхи уже успели обустроить. Все это они активнейшим образом используют для защиты своих классовых интересов. Современная российская буржуазия смогла осознать себя самостоятельным классом, понять свои эгоистические цели и задачи. А потому она наступательна и крайне жестка в поведении.

Сотрудничество с этим социальным слоем — как классом — для нас практически невозможно. Естественно, при этом нельзя исключать определенного взаимодействия с теми или иными его представителями.  Причем  в каждом  конкретном случае такое  взаимодействие должно определяться и выстраиваться и зависимости от условий общественной борьбы, спектpa тактических и стратегических задач, стоящих перед нами. Хотя, в целом, нынешний высший слои российского общества антинационален. Он имеет компрадорский характер и ни политически, ни духовно несовместим с патриотическим движением. Суть борьбы с ним должна выражаться в массовых требованиях национализации олигархической собственности, недопустимости распродажи земли и лесов, расчленения естественных монополий.

Конечно, здесь не может не возникать вопрос о появлении и принципиально другого вида предпринимателей. А именно — людей, занятых производством материальных и духовных благ, заработавших свои средства не разграблением общественной собственности, а личным трудом, готовых работать на благо страны. И не словами, а делом поддерживающих принципы социальной справедливости. Проблема эта вполне может возникнуть после прихода коммунистов к власти, как она, например, уже стоит в социалистическом Китае. Думаю, что такого рода задачу нам необходимо ставить перед собой и тщательным образом ее исследовать». [38,318-319].

Маргиналитет
«На другом  полюсе  в  значительной  мере успел сложиться самый низший социальный слой российского общества — маргинальная и даже люмпенская прослойка. Эти люди не просто выброшены из полной жизни. Они морально свыклись со своим ущербным положением, освоили его и уже не желают подчас ничего другого. Они даже готовы отстаивать это свое положение, страшась любых перемен. Специалисты оценивают этот общественный слой примерно в 10—15 процентов населения.
В нынешнем его состоянии он, как правило, неохотно идет на контакт с нами. И одновременно весьма активно поддерживает — особенно в ходе избирательных кампаний — власть и ее кандидатов. Аналитиками еще в ельцинскую пору было замечено, что наибольших успехов Ельцин и патронировавшиеся им партийные образования добивались в двух категориях регионов — самых богатых и самых нищих, от людей с наибольшим и с наименьшим уровнем доходов.

История давно доказала, что люмпенизированные слои населения охотнее всего поддерживают не тех, кто стремится их защищать, взывая к идеалам справедливости, а тех, кто наиболее преуспел в жизни, разбогател. Именно на них эти социальные слои стремятся ориентироваться.
Чтобы повести за собой эти массы социально обездоленного населения, необходима демонстрация мощи, воли, духовного превосходства. Они всегда следуют за сильным. Поэтому политическое взаимодействие с такими группами населения должно быть выстроено особым образом, с учетом специфики их психологии. Для нас, коммунистов, это во многом непривычная работа, требующая пересмотра ряда стереотипов действия. И тем не менее работать в этом направлении необходимо. И работать надо настойчиво и постоянно» [38,319-320].

Социальный расплав
«Между этими двумя социально-классовыми группами располагается сегодня вся остальная часть общества, пребывающая в состоянии своеобразного расплава. Эта социальная «магма» потихоньку остывает. Она очагами кристаллизуется в те или иные прослойки и группы. Однако процесс классообразования идет медленно. Он постоянно прерывается новыми «извержениями» экономических и политических потрясений. В итоге значительная часть населения оказывается вынужденной одновременно выполнять как бы несколько социальных ролей…
Итак, социально-классовая почва в стране очень подвижна и неустойчива. Выстраивать свою политическую работу, опираясь на этот расплав, трудно. Все слишком зыбко. Партия уже не раз ощущала это на себе. Не раз наши призывы, казалось бы, полностью учитывающие интересы тех или других больших групп избирателей, вдруг зависали в воздухе, не находили адресата, проваливались будто в пустоту» [38,321-322].
«Естественно, что на такой почве классовых структур, а тем более, классового сознания и действия образоваться не может. Не говоря уж о том, что постоянные жизненные метания до такой степени подчас «взбалтывают мозги», что никакие общественные дела не лезут в голову. Все, что не касается личных и семейных проблем, ощущается исключительно как посторонний фон, нередко раздражающий и надоедливый.
Перипетии политической борьбы воспринимаются при этом не столько умом, сколько рефлекторно, подсознанием. «Коллективное бессознательное» в таких условиях начинает играть решающую роль в поведении личности. Ничего стабильного — все в движении.
В итоге даже тред-юнионистское сознание, то есть способность коллективно бороться за свои экономические права, за лучшие условия продажи своей рабочей силы, недоступно подавляющему большинству российских трудящихся. Его, а тем более классовое сознание еще только предстоит вносить в их мировосприятие». [38,328].
Зюганов анализирует составляющие этого «социального расплава»

Приведём его анализ только для рабочего класса.
 «…оценить состояние современного пролетариата чрезвычайно трудно. Здесь возможны лишь укрупненные оценки. Думается, что сейчас промышленное ядро пролетариата уменьшилось, по крайней мере, вдвое. Причем в его составе достаточно четко выделяются три слоя.

Во-первых, своего рода «рабочая аристократия», сконцентрированная, прежде всего, в нефтегазовой и других отраслях, работающих на экспорт. Эти люди во многом являются заложниками своего относительно благополучного положения. Они более всего страшатся его потерять, и поэтому общественно пассивны и политически управляемы со стороны власть имущих. Найти пути и методы работы с ними — наша первостепенная задача.

Во-вторых, это работники тех предприятий, которые смогли уцелеть в хаосе экономической ломки последних пятнадцати лет и постоянно балансируют на грани минимальной стабильности. С ними у партии выстраивается гораздо лучшее взаимодействие.

В-третьих, речь идет о трудящихся заводов и фабрик, что называется, лежащих на боку. То есть втянутых в процесс искусственного разорения и приватизации либо полного уничтожения. Здесь концентрируется громадный потенциал протеста. Объективно эта «треть» промышленного пролетариата ближе всего коммунистам по настроениям и интересам. Но, к сожалению, мы не всегда находим общий язык с этой возбужденной и радикализованной массой. Опаздываем подключаться к ее выступлениям. Не можем убедительно говорить на ее языке. А то и, прямо скажем, слишком пассивны для неё.
Здесь нам тоже предстоит многому учиться и работать, как говорится, не покладая рук.
Вместе с тем резко расширился слой окружающих это ядро других групп, в частности, тех, которых В. И. Ленин называл «чиновническим пролетариатом» или «пролетариатом инженерным». Сегодня особо важна следующая мысль Ленина: «Капитализм не был бы капитализмом, если бы "чистый" пролетариат не был окружен массой чрезвычайно пестрых переходных типов от пролетария к полупролетарию...»
«Конечно, было бы большим комплиментом в адрес «реформаторов» и нынешнего политического режима утверждать, будто они совершенно осознанно гробят российскую экономику именно для того, чтобы не дать сложиться той социально-классовой почве, на базе которой коммунисты смогли бы быстро прийти к власти. Однако объективно хаос последних полутора десятилетий, учиненный ими в стране, играет именно такую роль.

Поэтому проблема формирования классовой опоры для КПРФ неотделима от задачи борьбы с режимом, кардинального изменения ситуации в стране, поскольку именно эти процессы начинают определять многие сферы жизни общества, все грани конфликтов в нем. Ведь совершенно очевидно, например, что сражение вокруг проблемы так называемой монетизации льгот стремительно приобрело классовый характер. Льготы отняты именно у трудящихся, ликвидированы достижения именно советской поры. Тогда как гораздо большие льготы буржуазной  бюрократии  даже  не  упоминаются.  Они упорно наращиваются и закрепляются всей политикой режима.

В целом мы обязаны уже сегодня определить тот класс или слой общества, которому будем адресовать наши призывы и действия. Я бы определил его так: это производящий слой современного российского общества. Это люди, которые своим непосредственным трудом производят материальные и духовные ценности, доносят их до потребителя либо оказывают населению, опять же, материальные или духовные услуги. Мы оцениваем размеры данного социального ядра в 45—55 процентов населения. Причем он весьма неоднороден». [38,324-326].

Эта характеристика классов дана по состоянию на 2007г. К сожалению, она остаётся в основном верна и в 2020 г.
Также подробно Зюганов характеризует и другие слои «расплава»: крестьянство, бюрократию, бюджеников («слой мелких служащих, лишенных управленческих функций»), экономически неактивных граждан (пенсионеры и неработающая молодёжь, мелкую буржуазию («предприниматели, «челноки», ремесленники, посредники, люди самых странных занятий»), трудящихся XXI века («компьютерный пролетариат», ученые, конструкторы, технологи, управляющие, квалифицированные рабочие, в деятельности которых гармонично сочетается физический и умственный труд.
Это производители невещественного, программного продукта, обеспечивающего функционирование производственных систем и социальной инфраструктуры»).

9.2.3.Как коммунисты могут придти к власти
«Все мы прекрасно понимаем, что просто «победить на выборах» — думских, а тем более президентских — за счет того, что россияне обычным образом придут и опустят за нас свои бюллетени в урны, не удастся. Даже если за КПРФ проголосует большинство, власть найдет способы не допустить коммунистов к управлению страной. В ход пойдут подлоги (по уже хорошо известным методикам), будут спровоцированы некие чрезвычайные обстоятельства, оттягивающие до бесконечности либо просто срывающие передачу власти. В общем, найдутся десятки способов, чтобы проигнорировать волеизъявление народа.

Поэтому делать ставку только на выборы — наивно. Победными они будут только тогда, когда, во-первых, в обществе сложится то, что в марксизме называется революционной ситуацией. А во-вторых, если партия сможет подкрепить свой победный результат давлением на власть со стороны той самой «улицы», то есть массовыми выступлениями в поддержку Компартии десятков миллионов людей. А это дело очень непростое.

Сегодня для проведения акций общенародного протеста, на торжества в честь праздников 1 мая и 7 ноября нам удается выводить на улицы порядка миллиона человек. Это большая сила. Однако для давления на власть, когда вопрос встанет о победе Компартии на выборах, этого явно недостаточно. Здесь будет необходимо выступление на порядок более мощное. Чтобы обеспечить его, и наша организационная сила должна стать на порядок выше. Но как ее поднять?

В современных условиях для этого есть два пути. Во-первых, всемерное врастание КПРФ в социальную ткань общества, в повседневную жизнь народа. Чтобы коммунисты были в курсе всех дел, касающихся жизненных интересов людей. Чтобы именно к ним шел человек со своими нуждами и бедами. Чтобы не было такой общественной организации, где бы наши товарищи не играли ведущей роли. Именно это способно создать необходимую инфраструктуру для быстрой мобилизации масс в чрезвычайных условиях. Именно такая работа позволяет коммунистам научиться взаимодействовать с людьми, организовывать их, направлять энергию масс на решение конкретных задач. Именно на базе такого врастания партии в гражданское общество, то есть в процесс низовой общественной самоорганизации, можно воспитать столь необходимый нам отряд опытных, энергичных, инициативных руководителей, не боящихся «черновой» работы с людьми в самых неблагоприятных обстоятельствах.

Второй путь — это участие в выборах и парламентская деятельность партии. Она ведь, при всей ее несомненной важности, далеко не сводится к рутинной законотворческой деятельности. Все мы прекрасно понимаем: пока партия находится в Думе в меньшинстве, любые ее законодательные инициативы будут, в конечном счете, заблокированы. А чаще — зарублены буквально на корню. Поэтому наша думская работа в создавшихся условиях связана, прежде всего, с максимально возможным использованием парламентской трибуны для обнародования наших предложений, инициатив, идей, протестных заявлений. Мы должны донести до народа свою позицию и раскрыть ему глаза на пагубность проводимого властями курса.

Вместе с тем избирательная деятельность, по самой ее сути, способна и должна приобрести многоцелевое общественно-политическое назначение.
Например, в условиях общефедеральных выборов партия создает свои избирательные штабы сверху донизу. Но кто сказал, что такого рода мощная управленческая вертикаль — с ее опытом работы в особых условиях, с отобранными и проверенными кадрами, отработанными технологиями действий, системами связи и т. д. — может быть использована только для ведения избирательной кампании? Ведь это готовая оперативная штабная структура, которая, если она отлажена, в состоянии руководить и точечными социально-политическими акциями, и глобальными общественными кампаниями. В том числе — мобилизацией миллионных масс в поддержку победившей на выборах Компартии. Иначе, кроме как через участие в выборных кампаниях, такого рода управленческую вертикаль нам не создать. Выборы и в юридическом, и в экономическом, и в политическом, и в морально-психологическом плане предоставляют наилучшую возможность для работы по отладке такого рода чрезвычайной управленческой системы.

Пойдем дальше. Под выборные кампании теми же избирательными штабами формируются команды сборщиков подписей, агитаторов, создателей агитационных материалов, выездные бригады. Люди, работающие в них, — это драгоценные кадры. Они отобраны буквально по человеку. Они прекрасно освоили ту территорию, на которой действуют. Они накопили колоссальный опыт общения с народом. И все это применимо далеко не только в одних избирательных кампаниях. Именно эти кадры призваны быть становым хребтом любых самых решительных политических выступлений партии. Только опираясь на опыт и знания таких людей, партия способна выдержать, повести за собой ту самую улицу, то есть поднять многомиллионные массы населения. Есть у нас эти кадры — и проблема борьбы за власть решаема. Нет у партии людей — и никакие серьезные акции протеста, никакое воздействие на правящий режим, пытающийся воспрепятствовать приходу коммунистов к власти, технически невозможны. Такие кадры отбираются, опять же, путем участия в выборной борьбе.

Следующий момент. В каждом регионе в начале избирательной кампании партия собирает около сотни тысяч подписей в свою поддержку. Иначе говоря, она вступает в прямой контакт с колоссальным массивом населения и напрямую опирается на его помощь в важнейшем для себя деле. Следовательно, в общенациональном масштабе выборы уже де-юре формируют почти семи-, десятимиллионный слой сознательных сторонников коммунистов. И это не только огромный потенциал для протестных действий. Это еще и колоссальный кадровый резерв. Это вторая агитационно-пропагандистская сеть партии, которая способна действовать не извне, а изнутри населения — через родственные, дружеские, служебные связи. (власть отняла у КПРФ это оружие –  парламентские партии не собирают подписи –авт.)

Наконец, выборная работа заставляет наши партийные организации создавать команды специалистов: аналитиков, журналистов, социологов, психологов, пропагандистов, издателей агитационных газет и листовок, специалистов по ведению разного рода агитационных акций. Все это — стержень, вокруг которого в решающий момент только и могут кристаллизоваться те интеллектуальные силы, которые понадобятся партии в решающий час борьбы за власть. Более благоприятных условий для их создания, чем выборные кампании, в сегодняшних обстоятельствах просто не найти.
Такого рода примеры можно было бы множить и дальше, но сущность вопроса, я думаю, ясна. Выборная думская работа и социальная деятельность партии, ее борьба за улицу — вещи неразделимые. Пытаться здесь оторвать одно от другого либо пожертвовать чем-то — бессмысленно и крайне вредно. Спор насчет того, что важнее — думская или внедумская работа, равнозначен спору относительно того, что главнее в патроне — порох или пуля.

В целом же сегодня в качестве наиболее вероятного способа прихода к власти мы видим следующий алгоритм. В стране вспыхивает очередной острый кризис — экономический, социальный либо политический. Возникает революционная ситуация. Проходят досрочные либо укладывающиеся в обычные сроки выборы, скорее — связка выборов: думских и президентских. Компартия побеждает на них в состязании с другими политическими силами. И тут же получает опору в выступлении миллионов людей, используя отработанный за время участия в социальных кампаниях и выборах механизм мобилизации и управления.

Тем самым создается своего рода критическая социально-политическая масса, используемая не только для мирной демонстрации и поддержки КПРФ, но и для оказания психологического давления на власть. Такого давления, которое способно предостеречь «верхи» от попыток фальсификации итогов голосования и соблазна вообще пренебречь его результатами.

Одновременно думская трибуна используется коммунистами как для публичной пропаганды своих идей, так и для выстраивания переговорного процесса с властью.
Все эти три составных элемента борьбы КПРФ за власть мирным путем: выборная деятельность, врастание в социальную ткань общества и использование думской трибуны — сливаются в нужный момент воедино, обеспечивая партии общественно-политическую гегемонию. А тем самым — победу». [38,487-492].

С точки зрения автора (ибо, как сказано выше, у каждого теоретизирующего интеллигента свой марксизм), выше приведены взгляды коммуниста, оценивающего обстановку в соответствии с реальным положением вещей, как того требует марксизм. Замечания автора, сделанные по ходу изложения, не являются существенными в той обстановке в стране, которую анализирует Зюганов.
Хотя одно существенное замечание можно сделать: самое трудное из трёх элементов борьбы – врастание в социальную ткань общества – оно слабо реализуемо. Для существенного врастания у партии нет ни кадров, ни ресурсов. Однако это замечание не опровергает того, что сказал Зюганов. То, что он сказал, правильно и нужно. Просто на период от контрреволюции 1991 г. до середины 2012 г. это невозможно было реализовать (и до конца 2020 г. – тоже).

Литература к главе 9               
35. Г.А.Зюганов. Держава. Москва. Информпечать. 1994. 132с.
36. Г.А.Зюганов. Россия и современный мир. М. 1995.
37. Г.А. Зюганов. Идти вперёд. М., Молодая гвардия. 2005. 494 с.
38. Г.А. Зюганов. Идти вперёд. 2-е издание. М., Молодая гвардия. 2007. 496 с.