Схватка. Декабрьская Серенада

Сегодня не очень-то удачное утро, которое, в сущности, почти не  отличается от вчерашнего или позавчерашнего, но ощущается что-то ещё, не очень приятное. Добавилось какое-то смутное предчувствие...
В метро (увы, снова метро, Евгения Николаевна!), на первый взгляд, выглядит всё как обычно, и я, в общей массе пассажиров заполняю вагон электрички. Ехать три остановки до «Зябликово», там переход  на «зеленую» линию и далее, до «Коломенской». Раньше, до открытия станции «Зябликово» я добирался на работу через центр, с двумя пересадками, в постоянно переполненном вагоне. Теперь на этом новом отрезке пути всегда есть свободные места, а главное, возможность попытаться привести в порядок мысли, либо почитать, чтобы день, наконец, начался. Сегодня я читаю. Перечитываю «Портрет Дориана Грея». Как обычно, отмечаю карандашом, понравившиеся мне  мысли и фразы,  чтобы затем переписать в свою литературную тетрадь. У Оскара Уайльда в этой вещи просто россыпь таких. Очень интересно, некоторые места перечитываю по два раза…
 Но всё же, что-то не так. Что-то в самой давящей атмосфере пространства вагона. Мне кажется сначала, что поезд слишком медленно едет. Потом, что слишком долго стоит на станции «Борисово». Обычно пролетает быстро, а тут застрял. Я сижу в первом вагоне, и он постепенно заполняется людьми, успевшими сбежать с эскалатора  на платформу, и заскочить в ближайшую дверь. Я уже почти уверен, что сейчас мой маленький уют и маленькое личное пространство будут кем-то нарушены – кто-нибудь неудобный усядется рядом, свободных мест почти не осталось.
Ну вот, дама средних лет, невыразительная, в сером. Чуть позже мне придет мысль, что она немного не в себе. Она слишком решительна, и немного взвинчена, это видно  по жестикуляции и походке, которой она движется по проходу прямиком ко мне. Негатив выплескивается через край, уже в такую рань.
Так и есть (то есть так, как я и думал), она тяжело усаживается рядом со мной, и начинает активно работать плечами, освобождая место для себя, - на эти два перегона, если она, как и я до «Зябликово». Я спокойно, но с твердостью говорю:
– Мадам… ну толкаться, наверное, не надо…
Всё, чека выдернута, сейчас граната взорвется.
– Что-о-о? Ах ты, старпёр вонючий! – она чуть не задыхается от ярости, уже запахло жжёным порохом.
– Только вот, хамить не надо, – я сам поражаюсь своему спокойствию.
Взрыв.
– Закрой рот! Ты, старррый! Вонюююючий! Козззёл! – почти кричит она, и люди с интересом смотрят в нашу сторону. – Избу-читальню (это о моей книге и карандаше в руках) себе устроил! Занял два места, старпёр! От тебя воняет!
– Не надо хамить, – повторяю я, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Потому что, смех может  всё осложнить, и может быть, спровоцировать драку.
И дама не унимается, а продолжает выкрикивать что-то, как ей кажется, обидное в мой адрес. Сквозь шум набирающего скорость поезда нас, то есть её слушают все, кто рядом, а возможно, и весь вагон. Я чувствую, как адреналин просто взбесился во мне и ударил в голову, при этом я абсолютно контролирую себя, и уже знаю, что отвечать не буду. Наконец, она умолкает, и я ещё некоторое время разглядываю её лицо. Оно вполне заурядное и совершенно не запоминающееся. Серые, как и её куртка, слегка навыкате, сверкающие ненавистью глаза, светлые короткие волосы. Стандартно-правильные черты лица. Лет тридцать пять – тридцать семь… Я чувствую её страх, скорее всего она боится саму себя, а может быть, моего ответного удара, и не в переносном а в физическом смысле, потому как драка в метро – дело вполне возможное. Тем более, все видели, что «она первая начала». Но ответа нет, и она, как профессиональный, но не очень техничный боксер, который в стремительной атаке вымахался, так ни разу не зацепив соперника, затихает. Она чувствует, что ни разу «не попала» толком, судя по слишком уж спокойному выражению моего лица, в сущности безразличному и отстраненному.
Наконец она умолкла окончательно, нервно вытащила из сумки электронную книгу, и включив её, уставилась в экран. Наверное, пытается читать, чтобы как-то взять себя в руки. Но мне кажется, что больше для вида. Я буквально чувствую, как её трясет.
Меня не задели слова о моём возрасте, и если на то пошло, она ведь тоже, мягко говоря, не девочка. Да и воняем мы все примерно одинаково, если посмотреть на это дело отвлеченно-физиологически. В общем, всё вроде бы улеглось, но осталось пустое, незаполненное место, некая пространственно-психологическая  дыра. Я подумал, что надо бы её заполнить чем-нибудь, а то она будет расширяться, и довольно долго действовать мне на нервы. Я, знаете,   люблю, чтобы в моем мире было хотя бы подобие порядка, чтобы всё находилось на своих местах, а то от мусора, хлама и дерьма тяжело дышать. Мне вообще нравится, когда вокруг элегантные мужчины, утонченные дамы, спокойная, чуть лиричная атмосфера…ну и всё такое прочее.
Похоже, у мадам была трудная и, возможно, неудовлетворенная ночь, несмотря на все усилия, но говорить ей об этом не стоит, а вдруг это окажется правдой? Да и день, судя по всему, тоже ничего хорошего не обещает. Громко сказать, что бумажные книги читать интереснее, чем электронные… Или что-нибудь так: «Тереза, успокойся, право неудобно, люди же кругом, давай-ка лучше поцелуемся». Но она не поймет юмора, женщины вообще, любой юмор понимают по-своему, а в сложившейся ситуации рассчитывать на добрые улыбки не приходится.
И всё же, я нахожу что сказать.
– Такая красивая женщина… и так себя ведёте… как стыдно!
Я, конечно же, преувеличивал. Никакой «красивой женщиной» эта мадам не была, но, наверное, была бы не против. Она снова взвивается, как красный флаг над Лондоном (Парижем, Лиссабоном, Рио-де-Жанейро), до неё ещё не дошел смысл моих слов… о том, что она «такая красивая женщина».
– Закрой рот! Старпёр! От тебя воняет…
И вдруг замолкает. Ещё по инерции шевелит губами, но звуков уже нет. Стрела попала в цель. Нокдаун, чистое попадание. Электричка между тем подползает к станции «Шипиловская». Моя визави, тяжело вздыхая, укладывает электронную книгу в сумку, резко встает и направляется к выходу. Высокая, сухая, с высоко поднятой головой, но (я уже с расстояния разглядываю её получше), далеко «не первой свежести».  Замечаю, что обручального кольца нет, вообще никаких украшений. Наверное, я её всё же достал, потому что почти уверен, что здесь выходить она не собиралась. На один маленький перегон редко присаживаются, и уж точно не достают из глубин сумок электронные книги, чтобы почитать. Возможно, она, таким образом, решила прикрыть образовавшуюся психолого-энергетическую брешь, как минимум, или ей, всё же стало стыдно, как максимум.
Однажды, я не смог (не успел, или растерялся) этого сделать, и мне долгие годы было больно и стыдно.
Когда-то, в середине восьмидесятых, шатаясь без дела по старой Костроме, я забрел в ювелирный магазин  и стал, среди прочих зевак и покупателей, пялиться в прилавок. Вдруг, я почувствовал, что меня кто-то тихонечко, но очень настойчиво оттискивает, от занятого мною (по праву) места у прилавка. Я резко, всем корпусом развернулся, и увидел перед собой даму, что называется, «забальзаковского возраста». Она растерялась, и как-то виновато улыбаясь, смотрела на меня сквозь толстые стекла очков. И… взрыв. Меня понесло, и среди прочего, многого и обидного, я сказал что-то вроде, «вот вы уже старая, а прётесь без очереди». Женщина, не переставая виновато-глупо и грустно улыбаться, выдавила:
– Вы тоже будете старым, молодой человек.
И исчезла.
Если бы я мог что-нибудь изменить, я бы много за это отдал. Но что-то изменить, или, хотя бы смягчить, можно только в памяти. Представить себе и поверить в то, что я тогда  просто молча отошел от прилавка. И  была ли мадам? Но тогда, всё куда-то поехало. Я промямлил, что постарею не так уж скоро.
Оказалось, скоро. Тридцать с лишним лет между той и этой встречей  пролетели так, что я и не заметил. А может быть, в лице этой «метровско-московской»  дамы я получил, как сейчас модно говорить, «ответку» от той «ювелирно-костромской»? Подумав об этом, я вдруг почувствовал облегчение, не очень большое, но всё же. Может быть, Кострома простила меня, как я сейчас пытаюсь простить Москве. Может быть.
Интересно, будет ли женщина  в сером из метро вспоминать меня…  до тех пор, пока кто-нибудь не назовет её, к примеру, «старой метёлкой»?  Если припомнить и то, что я тогда выскочил из магазина, чтобы найти старушку и извиниться, то можно предположить, что моя новая знакомая, возможно, захочет встретиться со мной. Это, в сущности,  не так уж сложно: та же ветка метро, тот же первый вагон, примерно то же время, и все дела. Я думаю, что ей очень повезет, если она сумеет разыскать меня – у неё появится шанс всё исправить. Я тогда свой шанс упустил, вернее у меня его просто не было. Та женщина просто растворилась в дебрях Костромы  и в глубинах времени. Возможно теперь, после сегодняшней схватки, многое в этом отношении встало на свои места.
Я легко, почти весело поднялся на поверхность на «Коломенской», проехал четыре остановки в трамвае, и оказался в своем кабинете. Выпил чашечку кофе и «поточил лясы»  с товарищем Дымовым.  Потом  отправился по коридорам и этажам учебного корпуса, чтобы говорить любезности и приятности всем попадающимся на пути сотрудницам.
Вечером, по дороге домой, я остановился у Храма, перекрестился и поблагодарил Бога за всё.
          В том числе, и за сегодняшнюю встречу.