Шестнадцатый Аркан. Часть 4

Часть 4. Он тоже не против


       — Существуют разные формы шизофрении, и часто страдающие ей люди совершенно не выглядят как душевнобольные, — слова профессора лились плавно, словно воды спокойной реки, и Томас Франк невольно поддался чарам этого голоса. — Иногда болезнь развивается столь медленно и скрытно, что не только близкие, но и сам пациент может долго не замечать признаков расстройства.

      — Ну и откуда, по вашему мнению, у него эти ужасные галлюцинации? — Томас обреченно кивнул. Он уже стар, сколько же он ещё выдержит? А сколько будет продолжаться этот ад с внуком?

      — Стресс после смерти близкого человека, переутомление, нездоровый образ жизни. Да мало ли факторов, которые послужили триггером для начала болезни? Его сознание в какой-то момент оказалось в пограничном состояние, постепенно утрачивая способность отделять вымысел от реальности. Увы, на сегодняшний день медицина еще не знает точных причин, вызывающих шизофрению… — профессор сделал паузу, и осторожно добавил: — В случае с вашим внуком, герр Франк, генетические нарушения также нельзя исключать…

      Томас Франк не ответил — губы сами собой задрожали. Не стоило профессору сейчас вспоминать о его дочери. Да, всё сказанное кажется весьма вероятным…

      Ненормальность в его семью пришла от ныне покойной жены. Эдакая бомба замедленного действия, подложенная под его знаменитую фамилию и не менее значимую репутацию. Он с горечью вспомнил, как его сорокалетняя дочь, Николь, бежала по дороге вдоль белой разделительной полосы, пела, хлопала в ладоши, смеялась… Её волосы были украшены розами, на ней был пояс из роз, и кроме этого цветочного пояса, на ней не было ничего.

      — Галлюцинации с участием Рахиль с течением времени лишь усиливались. После похорон она «навещала» вашего внука все чаще и чаще, и Йохану ничего не оставалось, кроме как поверить в ее реальность, а также придумать нового персонажа, который тоже ее видел. Возможно для того, чтобы и вы тоже поверили.

      — Это вы виноваты, — растирая левую половину груди, выдохнул Томас Франк. — Вы не должны были его просто так отпускать! К тому же эти ваши лекарства!

      — Если бы он принимал нейролептики по моей схеме и не пренебрегал бы нашими курсами психосоциальной терапии, то галлюцинации вскоре прекратились бы. Герр Франк, вы сами просили, чтобы я сходил домой к вашему внуку и внимательно изучил все препараты, которые он принимал… бессистемно! Убойные дозы антидепрессантов, помноженные на психостимуляторы неизвестного мне происхождения. Вдобавок ко всему прочему, я нашел остатки курительной смеси. Как по-вашему, можно ли совмещать нортриптипин с курением травки?

      — Сколько вам нужно времени? — герр Франк поднёс узловатые руки к сморщенным векам; на душе было мерзко, на сердце тяжело.

      — Ну, чтобы стабилизировать его состояние и подобрать правильную дозировку лекарств нужно месяца два… минимум, — профессор покачал головой. — Ещё три месяца будет длиться период реабилитации. Но, герр Франк, поймите меня правильно: стопроцентных гарантий я вам дать не смогу. Иногда лечение затягивается на несколько лет, а некоторые наши пациенты борются с этим всю жизнь.

      — Хорошо, но пообещайте, профессор Занд… пообещайте, что никаких поблажек не будет. Йохан — мой единственный внук, и он мне нужен!

      — Герр Франк, можете на меня положиться.

***

      — Как вы себя чувствуете? Головные боли беспокоят не сильно?

      — Да, вроде бы лучше, — Йохан отвернулся от окна и посмотрел в глаза своему новому доктору, в очень красивые ярко-голубые глаза.

      — Вот и отлично! — психиатр наградил его мягкой улыбкой. — Сегодня к вам пришли гости. Пойдемте, я вас провожу.

      Комната для свиданий встретила Йохана привычной, режущей глаз чистотой. Кто-то до боли знакомый стоял в углу, повернувшись спиной к свету, и терпеливо дожидался его.

      Впустив пациента и окинув равнодушным взглядом посетителя, санитар закрыл дверь и, отгородившись толстым стеклом, вопреки правилам и инструкциям, уткнулся в свой телефон.

      Йохан прошел и присел на диванчик, неосознанным движением обнимая себя за плечи. Визитер повернулся. Йохан замер, несколько секунд осознавая случившееся: перед ним стоял некто с лицом, внешностью и улыбкой Рахиль Рид.

      — Кто ты такая?! — Йохану казалось, что он прямо сейчас испаряется: тело как будто бы выходило из повиновения, руки и ноги больше его не слушались.

      — Вижу, пребывание здесь пошло тебе на пользу. Вот наконец-то ты и стал задавать правильные вопросы, — «Рахиль» схватила стул и подтянула поближе к себе. — Я присяду?

      — Кто ты? — он снова повторил наболевший вопрос: сейчас отсутствие ответов — худшее для него наказание.

      — Неудивительно, что до сих пор ты не в курсе, — усмехнулась псевдо-Рахиль, приглаживая отросшие волосы, которые делали её лицо ещё больше похожим на святую с церковного витража. — Моя сестра не очень-то про меня рассказывала, да?

      — Так ты её сестра?.. — Йохан онемел; карусель из вопросов так и вертелась у него в голове. — Но она говорила, что ты… ты младше!

      — Ну да! На целых восемь минут, — заметив движение за стеклом, точная копия Рахиль придвинулась поближе. — Только пикни, и я уйду навсегда, а ты так ничего обо мне не узнаешь.

      — Так это была ты? Всё время была ты? — Йохан не знал, как правильно отреагировать: если сейчас накинуться на неё или начать орать, то санитары быстро вышибут его обратно в палату. Надо успокоиться, хотя бы сделать вид, что спокоен.

      — Ну да, но только после твоей выписки из больницы. Не знаю, что там у тебя раньше были за глюки, но мне они очень кстати пришлись.

      — Значит, всё это время в мою квартиру приходила ты… — он с шумом выдохнул, изо всех сил себя сдерживая. Постепенно всё становилось на свои места. Эта женщина существует, и она не плод больного воображения. — И когда я спросил, живая ты или мертвая, ты сказала: всего понемногу… Вот оно что… Рахиль умерла, а ты — нет.

      — Вот видишь, я говорила правду! — хитрая и одновременно злая улыбка.

      — Как тебя зовут? — преувеличенно спокойный тон Йохана не мог никого из них обмануть.

      — Ну, если это так важно, то можешь называть меня Наоми. Это лучшее сокращение от Ноеминь, — притворный всплеск руками и снова улыбка. — Без комментариев, наши предки были помешаны на Ветхом Завете! Ноеминь, например, одна из главных фигур Книги Руфь.

      Йохан молчал. Похоже, эта особа над ним издевается. Сестра, сестра-близнец Рахиль появилась из ниоткуда, та же внешность, но характер совершенно другой. Интересно, а она сама понимает, какую боль сейчас причиняет ему?

      — Тебя не было на похоронах, — он вспомнил. Теперь-то он точно всё вспомнил! — И Рахиль никогда о тебе не рассказывала.

      — Мы с ней дома плохо расстались. Скажем так, некоторые мои увлечения сестричка не одобряла. Кое-что у нас приключилось, а родители встали на мою сторону. Она психанула и уехала на континент, нашла работу в Германии, тебя встретила, решила начать новую жизнь.

      — Тебя не было на похоронах… — почему-то именно это казалось ему сейчас самым страшным кощунством.

      — Ну да, я не успела. Из Калькутты не так-то просто добраться. Перед тем как ты убил Рахиль, я как раз поехала туда с одной классной компанией, — лицо Наоми искривилось, она подскочила и залепила звонкую пощечину Йохану. — Мразь, сволочь! У меня сердце остановилось! Я буквально почувствовала, что мне нечем дышать!

      — Я не специально, я не хотел… Он… я её видел. Видел ночью у клуба с другим… с другими…

      — Той ночью у клуба ты видел меня, урод гребаный! Почему ты ей не поверил?!

      Страшная догадка пришла в голову почти что мгновенно. Йохан поднялся, начал ходить из стороны в сторону, скрестив руки на груди.

      — Значит, ты всегда была рядом… Вас всегда было двое…

      — Знаешь, между сестрами, особенно близнецами, существует необъяснимая связь. Рахиль была на редкость упёртой, мы часто ссорились, но всегда… Слышишь, всегда, тварь, поддерживали и помогали друг другу! Когда я приехала в вашу страну, то она была первой, кто меня встретил, — Наоми успокоилась, потёрла ладони и села. — Видите ли, Рахиль решила, что я могу опять испортить ей репутацию. Короче, мы подумали, что лучше мне пока не светиться. Но она сама сделал мне дубликат ключей от твоей поганой квартиры! Я приходила к вам: ела, принимала душ, брала её вещи. Для камер наблюдения и соседей я была милашкой Рахиль, да и ты тоже ничего не замечал.

      Мозг Йохана заработал на ускоренных оборотах: Рахиль знала все его слабости. Выходит, Наоми тоже знала и подобралась исподтишка.

      — Двое… Вас всегда было двое… — Йохан не сводил с неё глаз.

      — Я сразу поняла, что тут дело нечисто. Я же всегда говорила, что ты законченный псих, но быть задушенной и сожженной… Моя сестра такого не заслужила!

      — Никто такого не заслужил, — тихо согласился Йохан и рывком подскочил к побледневшей Наоми. — Тогда ночью ты светила фонариком у меня в спальне, а я подумал, что это вернулась душа Рахиль. Ты живая, всегда живая: дышала, жевала жвачку… А дед мне не верил.

      — Да ты сам-то верил себе? Псих ненормальный! Да, я приходила к тебе по ночам. Думала сразу напугать, чтобы ты быстро сознался, но пришлось повозиться. К слову, я привезла из Индии кое-что интересное и… Как ты только не сдох от этих индийских примочек!

      Йохан едва справлялся с растущим гневом: чужачка являлась к нему в дом, травила неизвестными препаратами, планомерно сводила с ума… Выходит, не померещилось. А как же герр Клаус? Господи!

      — Правда пару раз ты оказался хитрее, — Наоми нервно крутила подкидывала на ладони какие-то ключи с ярко-красным брелком. — Три ночи подряд мне не удавалось подобраться к тебе.

      — И почему, интересно? — бешенство рвалось наружу с утроенной силой. Он здесь из-за неё, и сам же этой суке всё выложил!

      На этот раз Наоми посмотрела на него в упор и фыркнула:

      — Потому что ты закрывал дверь на цепочку, дубина!

      — Точная копия Рахиль… И ты приходила к нам в дом! — Йохана тошнило и шатало, как боксера после нокдауна.

      — И что с того? Разве это может сойти за преступление? Может, у тебя есть тому доказательства? — она с презрением смотрел на его подёргивающееся лицо.

      Йохан приблизился и сжал кулаки. Его раздирал гнев, привычный гнев, тот же, что он испытал тогда с Рахиль. Наоми или ничего не понимала, или совсем не боялась. Голос и взгляд, всё её существо, были пропитаны ненавистью и ядом. Йохан никогда раньше не подозревал, что в человеке может быть столько ненависти и яда.

      — Ничего сейчас не говори и хорошо всё обдумай. Ты мне признался в убийстве, и в любой момент я могу обратиться в полицию. Я уеду, а тебя, герр Йохан Франк, закроют в тюремной больнице на долгие годы…

      — Что-то у вас очень шумно, ребята! — здоровенный санитар открыл дверь и перехватил своего подопечного, который уронил стул и с диким криком накинулся на молоденькую посетительницу. — Визит окончен, любезная фройляйн, а вам пора в палату, герр Йохан.

***

      — Ну здравствуйте, герр Франк, долго же я ждала встречи с вами!

      Как только посетитель вошел, Томас Франк закрыл глаза. Не просто закрыл, а крепко-крепко зажмурился. Когда же он собрался с духом и вернулся в мир зрячих, девушка уже с комфортом устроивалась перед ним в кресле.

      — Ноеминь… сестра-близнец Рахиль Рид.

      — Бинго! Вы выиграли электрический чайник! — она улыбалась Томасу так, что ему захотелось прямо сейчас начисто сорвать это смазливое лицо с черепа.

      — Шутки в сторону. Чем обязан?

      — Ой, да ладно придуриваться! Небось Йохан вам всё рассказал. Признайтесь, поэтому вы его так быстро упрятали? — Ноеминь сделала большие глаза и подняла брови.

      — Что тебе нужно?

      — Компенсацию. Моя сестра убита вашим внуком, я — пострадавшая сторона. Это справедливо, вы не находите? — снова эта наглая улыбка-усмешка.

      — Не нахожу, — нечеловеческими усилиями герр Томас выдавил из себя слова после затянувшейся паузы.

      — Странно, а я-то думала, что мы с вами понимаем друг друга. Обещаю — пока, разумеется — никому ничего не рассказывать, а вы меня в этом поддерживаете материально.

      — Евро, доллары, фунты? — герр Томас стиснул зубы так сильно, что нижняя челюсть начала мелко дрожать.

      — Я бы предпочла криптовалюту, но из уважения к вашему возрасту возьму евро.

      — Сколько?

      — Всё, что сейчас лежит у вас в сейфе.

      — Так сколько? — Томас Франк сделал вид, что не расслышал это наглое заявление.

      — Всё. И, пожалуйста, без дураков. Мне нашептали, сколько вы недавно выручили от продажи нелегальной сети автомастерских.

      Прямо сейчас Томасу Франку хотелось быть как можно дальше отсюда, но он сдержался. Сжав губы до синевы, он подошёл к старинному громоздкому сейфу. Ничего, это не страшно. Пусть хоть всё забирает!

      — Здесь больше миллиона! — всё же волнение взяло верх, и слова давались с трудом.

      — Ничего, я донесу! — с невозмутимым видом Ноеминь подошла к распахнутому сейфу и принялась запихивать в рюкзак толстые хрустящие пачки. — Кстати, недавно я была у Йохана, и мне показалось, что он тоже не против. Уверен, и вы хотите, чтобы хоть кто-то из Ридов жил… Долго и счастливо!

      Вернувшись к рабочему столу и наблюдая за её уверенными и быстрыми действиями, Томас Франк решал непростую дилемму: нажать ли тайную кнопку, чтобы её сразу схватили, или, может, пока что просто за ней проследить?

      Однако девица оказался куда сообразительней, чем он предполагал — будто почувствовав его сомнения, Ноеминь обернулась и мстительно процедила:

      — Кстати, у меня есть друг, с которым мы встречаемся каждый день в условленном месте. Если я хоть раз там не появлюсь, то в полицию придет письмо от моего имени. Дескать, из-за вновь открывшихся обстоятельств, прошу возобновить расследование по делу гибели моей сестры Рахиль Рид. Догадываетесь, герр Франк, что я там им расскажу и какие приведу доказательства? — затолкав последнюю пачку, она снова обратилась к рассерженному старику: — Молчите? Правильно! Тем более что моим родителям тоже придет письмо, в котором будет сказано, что последнее место, где меня видели, это ваш особняк, уважаемый.

      — Я тебя не боюсь, — сказал Томас Франк, неосознанно потирая левую сторону груди.

      — Я вас тоже: вблизи вы кажетесь совсем дряхлым и уже не производите такое устрашающее впечатление, как по телевизору, — девушка развернулась к двери, но потом подошла к столу Томаса и положила перед ним старую грязную карту. — Шестнадцатый Аркан. Так сказать, от меня вам на память! Больше-то мы с вами навряд ли увидимся.

      — Наверное, меня должен тронуть сей факт? Но какой в карте смысл?

      — Смысл? Да никакого смысла! Просто подарок. Как-то в Будапеште ко мне пристала цыганка и погадала на картах. Мне этот Аркан очень понравилась, из-за него я даже купила себе две колоды. Не знаю, как вам, а мне кажется, что картинка на ней очень подходит к нынешнему положению вашей семьи…

***

      — Остановить ее? — с трудом сохраняя самообладание, процедила сквозь зубы Моника, отслеживая по мониторам, как бессовестная Ноеминь покидает пределы особняка.

      — Нет, — герр Томас задумчиво крутил в руках карту. Шестнадцатый Аркан. Чёрт возьми, а нахалке удалось-таки задеть его за живое!

      — Хотя бы прикажите, и я установлю за ней слежку!

      — Нет, Моника, пусть идёт с миром. Что такое для меня миллион? Я уже стар для таких игр, а у неё вся жизнь впереди.

      — Только не говорите, что испугались её дешёвых угроз.

      — Тебе никогда не понять меня, Моника. Йохан — мой единственный прямой наследник, но мне всегда хотелось, чтобы у меня был и другой… более наглый, смелый и сообразительный.

      «Он тоже спятил. Явно сошёл с ума, — думала великанша, пересматривая записи камер, на которых Ноеминь с рюкзаком бежала прочь от ворот. Вот она запыхавшаяся выскакивает на дорогу, где её уже поджидает мотоциклист, и оба — она и водитель — уносятся в ночь на бешеной скорости. — Что ж, далеко пойдешь, Ноеминь Рид, но лучше тебе больше здесь не появляться. Герр Томас стар, но не глуп, и уж точно не так прост, как многим может показаться вначале».