Птицы Египта. Удод

В египетской и нубийской долинах Нила удоды видов Upupa epops и Upupa africana живут на правах резидента. Во времена фараонов там не могли не заметить этого маленького франта – яркого, как язык пламени, а пёстрым узором похожего на любимую египтянами тигровую бабочку. В древности его нарекли "джебау", то есть, "увенчанный", "хохлатый" за то, что у него на голове корона из двадцати восьми высоких пёстрых перьев, а в демотике и коптской речи он уже носит имя "кукупат" (вар. "какоупат") за своё особое, заунывно-забавное брачное "пение". У нас в народе тоже есть ономатопеическая "кличка" для удода  – "упупик", а у арабов – "худ-худ". Во всяком случае, его мумии находили в Туна эль-Гебель.

В азбуке А. Гардинера египетский иероглиф в виде удода (слог "деб") значится под номером G22 – и, право, эту фигурку трудно не выделить среди других птичьих. Удод был одним из многих воплощений божественных сил, но его роль не установлена точно, разве что туманный намёк даёт полоска папируса от XIX-й династии из музея Метрополитен (№ 35.9.I9), где удод, сидящий на метёлке папируса, назван "Тот, чья магия скрыта". Его рисовали на вершине дерева – одиноким, как флюгер, или же в стае других птиц (как на сцене из склепа номарха Хнумхотепа). Он явно был не менее "важной особой" в культах Египта чем ибисы и цапли. Во всяком случае, его мумии находили в Туна эль-Гебель.

У маленькой, но яркой птицы была явно солнечная коннотация, и не только из-за цвета: удод, к примеру, любит "загорать" на солнышке, и как бы славит его, разведя в стороны крылья. А его хохолок похож на сноп лучей, на утреннее зарево. Но из религиозных преданий о нём упоминает лишь очень поздний миф "О солнечном Оке", да и то через басню о грифе и коршуне, где удод играл роль кормилицы. И святой ореол не уберёг удодов от ловли сетями: их, видимо, ели (это признанный деликатес) и ими часто играли дети, таская их прямо за крылышки. То ли это не более чем канон, то ли нравы были такие.

Л. Кеймер отметил, что удода держит старший сын и наследник: он копирует образ бога-ребёнка Хора, что схватил свою солнечную птицу счастья, и займёт трон своего отца – Осириса. Со слов античных авторов (Клавдия Элиана, Гораполлона) в их время египтяне чтили удодов за то, что у тех юные птицы якобы носят еду старым. То есть они – символ почтения к отцу и матери. У строгих родителей ребята, видимо, не терзали удодов как живую куклу, но, приручив, даже брали с собою в школу, что видно на примере мальчика Сехентхака. А ведь "Дом книг" был очень строгим заведением. А. Брем о детях египтян писал, что те ни за что не будут разорять птичьи гнёзда, а ведь это был уже XIX век.

В зимний период в Египет (как и в Индию) залетает немало удодов из северных регионов Азии и Европы, а ведь в их числе есть такие оригиналы, что в летнее время бывают даже на Шпицбергене! К их радости южная природа выводит для них мириады насекомых, особенно жуков, до которых удоды охочи и вытягивают их носом-спицей и длиннейшим языком прямо из глубин земли и самых узких трещин. И какое-то время местные и залётные удоды бок о бок кружат и порхают над Нилом и его окрестностями, вот только вторые не выводят птенцов. Удод – паникёр и не прочь поскандалить, но умён, и быстро привыкает к миролюбиво идущим по своим делам через плавни пастухам с их вереницами флегматичных стад.

В этом он похож на собрата по семейству – пегого зимородка, который всегда сидит на египетских колодезных журавлях и кажется совсем ручным. Как и многие ракшевые, удоды образуют неразлучные пары и это прибавляло им приязни в глазах людей. Эти птицы не строят ни нор, ни виртуозных гнёзд, а занимают дупла и расщелины скал. До построек домиков для удодов египтяне не додумались, но охотно предоставили им треснувшие стены ветхих домов. Те и сносят прямо в щели и дыры кладку мелких бледно-бирюзовых яиц. В пору гнездования, однако, лучше быть от такого соседа подальше – дикий инкубатор дико же и смердит, кишит червями, ибо птицы его не чистят, но самка наносит на кладку особый секрет от заразы, к слову, ещё более зловонный.

Он вызывает выцветание окраски яиц до кремового оттенка, делая их незаметными. Гнусный "фимиам" отгоняет от гнезда хищников. Удод даже получил обидную кличку "вонючий петушок", но с отлётом птенцов взрослые особи быстро приводят себя в порядок, после чего на них и можно открывать охотничий промысел. Судя по самым поздним египетским лечебникам, огромный спрос на этих бедных птичек должен был быть у знахарей. В зельях, например, приворотных, очень ценилось сердце удода, а для прорицаний – его кровь, где-то требовалась его голова и другие части тела (подобные рецепты есть в демотическом папирусе Лондона и Лейдена).

Не похоже, что корни этой традиции лежат в исконной культуре Египта, но это явно влияние сирийских, греческих и даже римских суеверий. Не кто иной, как сам Плиний Старший (I век н.э.) в сердце удода видит лекарство от болей в боку и ломоты в пояснице («Естественная история» 30.18). И всё это лютое мракобесие дожило до эпохи господства в стране ислама! У коптов и мусульман удод был и "доктором", и каким-то ангелом, и те не в шутку жаждали его крови. К примеру, зелье для орошения дома врага состояло из крови удода и свиной щетины (коптский кодекс CGC 42573, Каир).

Из той же крови с горной травой "шифе" (кардамон?) готовили целебные капли от сухости и жжения в глазах (папирус Рейланда 108, XI век, ныне в библиотеке Манчестера). В рецепте из берлинского папируса (BKU I 26) что-то туманно сказано о магическом камне в гнезде удода. С XIII века зельями из этой "птицы Соломона" решали уже бездну разных проблем – от эпиляции до выведения из дома муравьёв! В романе Тауфика аль-Хакима "Возвращение духа" сведущий в магии египетский шейх советует наивной Заннубе достать для приворота волосы с головы возлюбленного и… сердце "удода-сироты".  Вот каково было быть заветным "золотым петушком"!

Источники:

Шелли Джордж Эрнест. Справочник по птицам Египта/Shelley George Ernest. A Handbook to the Birds of Egypt. J. Van Voorst, 1872

Кромвель Дж. «Тёплая кровь удода и кардамон: коптский медицинский текст»/Warm hoopoe’s blood and cardamom: a Coptic medical text. Jennifer Cromwell explores a Coptic papyrus, tracing the significance of its prescribed key ingredients – cardamom and the blood of the kukapat (upupa epops), the hoopoe – in the Egyptian pharmacopoeia and wider cultural imagination. Egyptian ARchaeology Issue N 51 Autumn 2017

Венеция Ибрагим Аттия. Уникальные птицы в Древнем Египте. Удод в Древнем Египте./Venice Ibrahim Attia. Unique birds in Ancient Egypt. Hoopoe in Ancient Egypt. Department of conservation &Restoration, Coptic museum, Cairo, Egypt. Projects sector, Egyptian ministry of Antiquities • Conservation & Restoration. January 2018.

Эрман Адольф. Жизнь в Древнем Египте./пер. с англ. И.А. Петровской. – М.:ЗАО Центрполиграф, 2008 г.

Бадж Э.А.У. Египетский иероглифический словарь/E. A. Wallis Budge. An Egyptian Hieroglyphic Dictionary: With an Index of English Words, King List, and Geographical List with Indexes, List of Hieroglyphic Characters, Coptic and Semitic Alphabets, Etc,. Courier Corporation, 1978

Брем А.Э. Энциклопедия "Жизнь животных", 1958 г. http://bio.niv.ru/doc/encyclopedia/animals/index.htm

Арнольд Доротея. Египетский бестиарий. Вестник Музея искусств Метрополитен, весна 1995 г./Dorothea Arnold. An Egyptian Bestiary. The Metropolitan Museum of Art Bulletin. Spring, 1995

Васильев А.М. Египет и египтяне. Москва: Мысль, 1986 г.

Икрам Салима. Божественные создания. Мумии животных в Древнем Египте/Salima Ikram (ed.) - Divine Creatures: Animal Mummies in Ancient Egypt, Cairo - New York, The American University in Cairo Press, 2005