Прогулки по Парижу. Монмартр

     Знакомый силует Сакре-Кёр возник на горизонте, как только мы пересекли кольцевую дорогу по пути из аэропорта Шарля де Голля. 130-метровый холм Монмартр – одно из самых сакральных мест Парижа. Когда-то на нём стоял римский храм Марса. В III веке римляне казнили здесь Св. Дионисия за проповедь христианства. В XII веке на месте римского храма были построены церковь Сан-Пьер и монастырь бенедиктинок, а в XVI-м Игнатий Лойола основал орден иезуитов. Католический собор Святого Сердца (Sacre-Coeur) построили сравнительно недавно, в память жертв франко-прусской войны 1870 года

     В конце ХIХ века Монмартр стал центром богемной жизни. В этом дешёвом пригороде селились молодые художники и поэты из разных стран. Они стремились к соседству и общению с себе подобными именно в Париже с его культурными традициями, салонами и кабаре. Это понятно, но поразителен уровень талантов, одновременно собравшихся на Монмартре в годы, которые потом назовут прекрасной эпохой (belle epoque).

     Поднявшись на фуникулёре к подножью Сакре-Кёр, я полюбовался открывшейся панорамой города и обошёл собор, показавшийся вблизи каким-то «пластмассовым». Лишь бронзовые, зелёные от патины конные статуи Жанны д’Арк и Людовика IX оживляли его белесый фасад. Вслед за толпой туристов прошёл на площадь Тертр (tertre – холм). Здесь, под сенью роняющих листву деревьев, безвестные пока потомки знаменитых обитателей Монмартра, за 15 минут и 20 евро, рисовали портреты желающих, которых было немало. Понаблюдав, заметил, что сходство художники более или менее улавливают, стараясь польстить заказчикам. Вспомнил, как 50 лет тому назад коллега по работе на Уралмаше, Петя Бескин, не хуже рисовал нас во время обеденного перерыва. Потолкался среди туристов. Уплатив ту же двадцатку, купил маленький пейзаж маслом – парижский бульвар осенью, и ещё за 3 евро посидел на веранде кафе Le Sabot Rouge (Красное Копыто). Кофе был дрянной, но факт кофепития на Монмартре с видом на знаменитую площадь того стоил.

     Мне хотелось увидеть Монмартр, знакомый по картинам Тулуз-Лотрека, Ренуара, Ван Гога, в особенности Утрилло, с его ностальгическим импрессионизмом. Пройдя всего несколько шагов по улице Норвинс, я оказался на перекрёстке с булочной-кондитерской (boulangerie-patisserie) с картины Утрилло 1910 года. Тот же тёмно-красный цоколь углового здания, справа та же, через сто лет(!), булочная, и на заднем плане за ними – византийский купол Сакре-Кёр. И, что удивительно, такая же меланхолия осеннего безлюдья. Большинство туристов даже не заходит за пределы площади Тертр.

     Под деревьями Ивовой улицы (Rue des Saules) прогулялся до любимого многими художниками кабаре Lapin Agile (Шустрый Кролик). Говорят, что оно сохранилось лучше других и под прежней вывеской, изображающей кролика с бутылкой вина в лапках, спрыгивающего со сковороды. Нарисовал кролика художник Андре Жиль, т. е. сначала это был просто «кролик Жиля» (le lapin a Gilles).

     Когда-то на монмартрском холме было несколько десятков ветряных мельниц для перемалывания зерна, отжима винограда и измельчения гипса. После того, как добыча гипса прекратилась, а фермы вытеснили за границы пригорода, уцелели две мельницы: декоративная – Красная (Moulin Rouge), над знаменитым кабаре, внизу на бульваре Клиши и Галетная (Moulin de la Galette) на склоне холма, прославленная многими художниками после того, как её цоколь перестроили и превратили в танцевальный зал. Одна из самых известных картин Ренуара Bal du moulin de la Galette 1876 года передаёт атмосферу праздничного дружелюбия, царившую в среде принаряженных молодых людей, собравшихся однажды пополудни повеселиться и потанцевать в пронизанной солнечными лучами тени деревьев у подножья старой мельницы. Она и теперь возвышается над жилыми домами на углу улиц Girardon и  Lepic за скромной аркой с надписью «Moulin de la Galette».

     Благодаря громким именам бывших обитателей Монмартр сохранил, в основном, облик пригорода ХIХ века. К сожалению, и он не стал заповедником. Гуляя там по горбатым улочкам, я то и дело натыкался на многоэтажные дома поздней постройки. В неравной борьбе ностальгия и любовь к истории уступают корысти и стремлению к комфорту. При этом ничто не мешает нам с нежностью вспоминать неблагоустроенные дома нашего довоенного детства или танцплощадки студенческих лет.

     Спускаясь с холма по улице Ravignan, я вышел на полукруглую площадь к восстановленному после пожара 1870 года общежитию, в котором молодые художники и поэты обитали в начале ХХ века. В прозванном Баржей-Прачечной (Bateau-Lavoir) здании без удобств перед Первой мировой войной жили начинающие художники: Пикассо, Модильяни, Ван Донген, поэты: Жакоб, Сальмон и десятки других, чьи имена можно прочитать в застеклённой витрине на фасаде.

     Много лет спустя, достигший всемирного признания Пабло Пикассо однажды ностальгически заметил: «Когда-нибудь мы вернёмся в Бато-Лавур, туда, где действительно были счастливы». Он жил здесь с Фернандой Оливье – своей первой «настоящей» любовью. Вот что она написала в своих воспоминаниях: «В ярких солнечных лучах старая площадь Равиньян кажется весёлой и полной жизни... Старый Бато-Лавур стоит на страже своих беспутных обитателей, предупреждая: Здесь ещё живы надежда, мысль и любовь».