Продолжение Чернобыля в водах Атлантики

ПРЕДИСЛОВИЕ   

    Оглядываясь назад, в моей памяти встают и оживают картины прошлой жизни. Я, как бы вновь, становлюсь активным участником тех полузабытых событий. Нахлынувшие чувства охватывают меня, залезают в душу и уводят в водоворот событий того неповторимого времени. Но есть в моей жизни особо памятные события, которые намертво впечатались в мозг и постоянно будоражат мою память. Честно признаюсь, возвращение к этим событиям приводит меня в сильное волнение и заставляет задуматься над тем, какую роль они сыграли в судьбе государства, в котором я жил, и в моей личной судьбе. Они резко встряхнули не только мою жизнь. Они, как бы перевернули моё восприятие действительности и заставили взглянуть на жизнь совсем по-другому.

    Именно с этой точки зрения для меня очень знаменателен 1986 год, который подытоживал полувековое существование и знаменовал человеческую состоятельность со знаком плюс или минус. Я четко осознавал своё весьма скромное место в общем историческом процессе. Но мне было важно, чтобы я был на той стороне, которая двигает этот процесс вперёд со знаком плюс. Чем дальше я ухожу от этой даты, тем всё сильнее чувствую себя наивным глупцом, поверившим пустым прекраснодушным сказкам в светлое будущее.

ГОД КАТАСТРОФ

    1986 год стал для меня роковым годом, прожив который, я почувствовал неуверенность власти, её лживость и неспособность сделать жизнь счастливой и привлекательной. Первые трещины в ней появились с началом 1986 года, который Организация Объединённых Наций объявила Годом Мира. Вторя этому призыву, Советское Правительство призвало к полной ликвидации ядерного оружия, на которое никто не откликнулся. Более того, по роковому стечению обстоятельств год прошёл под знаком беды, и не только для нашей страны. А слова «ликвидация» и «ликвидатор» приобрели другой смысл. 

    26-го января 1986 года произошла первая катастрофа года, когда через несколько мгновений после старта взорвался американский шаттл «Челленджер». На его борту находились семь астронавтов. В их число входила учительница Шарон Макколифф, которая должна была из космоса вести уроки для американских школьников. Скажу откровенно. К чувству огромной горечи и обиды за гибель американских покорителей космоса примешивалась капелька лёгкого злорадства по поводу неудачи американцев, поскольку этой катастрофе в разные годы предшествовало несколько катастроф на советских космических станциях и гибель российских космонавтов.

    В конце февраля 1986 года из Швеции пришло известие об убийстве на центральной улице Стокгольма премьер-министра Улофа Пальме, вызвашее очередное чувство горечи. Это убийство считается самым громким и одним из самых загадочных в послевоенной Европе. Пальме совершенно не пользовался охраной, хотя получал немало писем с угрозами в свой адрес. Он частенько даже ездил общественным транспортом. Реформы, которые производил Улоф, были нацелены на улучшение качества жизни простых граждан.

    26 апреля 1986 года в СССР произошла крупнейшаая в истории человечества техногенная катастрофа на Чернобыльской атомной электростанции, о подробностях которой и грядущих последствиях россияне узнали далеко не сразу. Никто и подумать не мог, что произошло страшное событие. Сообщалось, что на электростанции произошёл ночной пожар, который был быстро потушен. Назначена правительственная комиссия. Чернобыльская катастрофа показала всему миру к каким необратимым потерям могут привести отступления от проверенного практикой технологического процесса. Радиоактивное заражение зоны вокруг станции вывело её из хозяйственого испольэования и привело к переселению её населения в другие районы Советского Союза.

   31 августа 1986 года сухогруз-балкер «Пётр Васев» врезался в борт парохода «Адмирал Нахимов», вышедшего из Новороссийского порта. Столкновение произошло через 50 минут после начала рейса в 23 часа 12 минут при хорошей погоде и отличной видимости. В результате столкновения лайнер получил огромную пробоину длиной более 80 метров. Девятипалубный гигант высотой с пятиэтажный дом продержался на плаву всего семь-восемь минут. «Адмирал Нахимов» лёг бортом на дно Цемесской бухты на 47-метровой глубине примерно в четырёх километрах от берега. На борту парохода находились 1234 человека. В его каютах, коридоре, ресторане, барах и других помещениях навсегда остались многие десятки людей. Тонущих в море людей вылавливали погранкатера. Люди держались по три часа на обломках или просто на воде. Шлюпки спустить не успели. У береговой черты в первые же сутки подобрали 79 тел. Всего погибло 423 человека, включая пассажиров и членов экипажа.

     5 октября 1986 года Советская атомная подводная лодка К-219 затонула в Саргассовом море Атлантического океана, близ Бермудских островов, на глубине 5.5 км. Два дня команда ракетоносца упорно боролась за живучесть подлодки после взрыва и обширного пожара в 6-ой ракетной шахте. 3 октября акустики центра наблюдения ВМС США услышали эхо мощного взрыва и поняли, кому оно принадлежит. Непрошенных гостей не пришлось долго ждать. Координаты взрыва указывали на российских Бумеров. Так в американском флоте называют атомные ракетоносцы.

ПОДРОБНОСТИ ГИБЕЛИ К-219

   3 сентября 1986 года К-219 вышла из базы Северного флота Гаджиево, расположенной на Кольском полуострове недалеко от Мурманска под командованием капитана 2-го ранга Игоря Британова. Как говорят подводники, лодка пошла за угол, вокруг Скандинавии, в район назначения в западную Атлантику. Это был её последний 13-й рейс. Через 90 дней лодка должна была вернуться домой. В восьмидесятые годы американцам стало очевидно, что Россия накопила значительный ядерный арсенал устрашения подводного базирования. Советский подводный флот был вдвое больше американского, намекая американцам, что им мало не будет, если они развяжут против СССР ядерную войну со своих военных баз в Еропе.

    Лодка К-219 была длиннее футбольного поля, могла маневрировать в нескольких сотнях километров от берегов США и запустить 16 ядерных ракет по военным и гражданским объектам. В носовой части лодки находилось 18 торпед. Затем шёл центральный командный пост, мозговой центр лодки. В самом сердце лодки помещалась так назывемая БЧ-2, где хранились ядерные ракеты. У каждой из них была заранее запланированная конкретная цель, и своей мощью она была способна уничтожить миллионы людей. Далее располагались два ядерные реактора, которые позволяли лодке месяцами оставаться в подводном положении без дозаправки. В кормовом отсеке рамещалось машинное отделение с аварийным люком.

    К моменту своего последнего похода в сентябре-октябре 1986 года К-219 была далеко не новой. Субмарина вступила в строй в 1972 году, в 1975 году прошла модернизацию, а в 1980 году – капитальный ремонт. К-219 пережила несколько аварийных ситуаций с человеческими жертвами, связанных с пуском ракет. В результатате одной из аварий люк одной из ракетных шахт был наглухо заварен. В ходе подготовки последнего похода экипаж на подводной лодке К-219 был значительно обновлён. Из 32-х офицеров для 12-ти этот поход был первым на данной лодке. Из 38 мичманов заменены 12. Всё это не могло не сказаться на спаянности команды.

        Около 8:00 утра капитан Игорь Британов вывел К-219 в ледяные Арктические воды. Поначалу этот поход был похож на те двенадцать, в которых он  побывал. Это было боевое дежурство. Нужно сохранять боеготовность на случай, если поступит приказ нанести ядерный удар. Лодка должна была пересечь Атлантику, достичь побережья США, патрулировать в водах у Бермудских островов и вернуться на базу. Американские подводные лодки шли по пятам советских ракетоносцев, стараясь держаться на расстоянии торпедного залпа на случай войны. При необходимости они бы уничтожили российские корабли до запуска ракет. Одной из главных задач командира К-219 состяла в том, чтобы как можно незаметнее от американских субмарин войти в заданный район Антлантический океана.

      Развертывание подлодок типа К-219 было советским ответом новой американской угрозе. В середине восьмидесятых Першинги и Томагавки грозили СССР мгновенным уничтожением с пусковых установок в Западной Европе. Ответом России было удвоение количества атомных ракетоносцев, патрулировавших западную часть Атлантики. Подлодке К-219 было предписано совершать в два раза больше длительных походов, и её использовали вдвое чаще. Экипаж, состоящий из 119-ти человек, комплектовали на скорую руку, и капитану Британову приходилсь выполнять возложенную на него задачу с командой, частично составленной из не знакомых ему людей. Одним из новыхх членов экипажа был молодой специалист по ядерным реакторам Николай Беликов. Его назначили на лодку в последний момент, буквально за месяц до похода. Вся его подготовка проходила на другой подлодке.

     Техническое состояние лодки было  удовлетворительным. Управляли ею опытные офицеры и в их числе штурман Евгений Азнабаев. Команда находилась в состоянии повышенной боеготовности для запуска ядерных ракет по территории США. Среди членов экипажа был один из лучших инженеров-ядерщиков советского флота Геннадий Капитальский. Он отвечал за надёжность атомных реакторов.   

     Перед началом длительного плавания командиры всех отсеков доложили капитану Британову о готовности. Однако командир огневых систем БЧ-2 Алексей Петрачков колебался. В ракетной шахте номер шесть возникла небольшая течь. Петрачков знал, что при контакте морской воды с ракетным топливом образуется смертоносная азотная кислота, которая может вызвать взрыв топливного бака. Петрачков также понимал, что если он об этом доложит, весь экипаж будет наказан, и поход К-219 будет отменён. Поэтому он решил промолчать.

    С командирского мостика капитан Британов отдал команду на погружение. Он последний раз вдохнул в грудь свежего воздуха перед трехмесячным скрытным боевым дежурством. Британов знал, что подводная игра в кошки-мышки уже началась. Возможно советский ракетоносец заметила американская лодка, рыскавшая у самого побережья России. В разгар Холодной войны в любой момент в море находилось, как минимум, шесть подлодок ВМФ США, выполнявших разведывательные миссии. Они занимались различной деятельностью: от попыток определить схему действий конкретной советской подлодки, работы с объектами на территории противника, например, радиоперехвата, до сбора гидроакустической информации о различных целях.

     5 сентября 1986 года. Лодка Британова приблизилась к американской сети наблюдения SOSUS,  состоящей из сотни тысяч крошечных гидрофонов на морском дне, которые отфильтровывают шумы грузовых судов и песни китов, чтобы обнаружить шум винтов советских атомных подводных лодок. К-219  предстояло проскользнуть сквозь эту сеть незамеченной. Капитан пытался обмануть систему SOSUS, затрудняя идентификацию шумов его лодки. Существует несколько способов. Например, можно пройти систему у самой поверхности в шторм, маскируя шум винтов в шуме волн. Можно пройти в кильватере шумного судна.

    Два дня Британов вёл лодку в кильватере советского сухогруза. Это был тонкий и опасный маневр. Через два дня лодка достигла Атлантического океана, прячась за сухогрузом. В открытом море замаскировать шум было проще. Главную опасность быть обнаруженными удалось преодолеть. Тактика сработала. Из 6-ти советских лодок, развернутых в Атлантике, лишь К-219 ускользнула от системы SOSUS.

    1 октября 1986 года, после 4 недель в водах Атлантики, К-219 завершила треть боевого дежурства. Для 119 офицеров и матросов поход был монотонной чередой работы и сна. Но экипаж должен всегда быть начеку. За этим на лодке внимательно следил помощник капитана по безопасности Валерий Пшеничный, опытный политработник, следивший за настроением команды. Во время длительного похода в замкнутых отсеках психическое состояние человека может измениться. Люди начинают тосковать по дому, и им становится невмоготу находиться в тесном пространстве лодки. Были случаи преднамеренного повреждения оборудование лодки членами экипажа, стремящимися побыстрее попасть домой. Некоторые способны на такие действия, находясь в определённом психологическом состоянии. Таким образом одна из задач офицера безопасности сообщать командиру о тех, кто может причинить вред кораблю. Даже под водой личный состав должен был посещать партийные лекции. Но капитана Британова, который не был формалистом, больше беспокоил дух людей, нежели партийные доктрины.

     Второй месяц похода К-219 начала, находясь в тёплом течении Гольфстрим, к востоку от Бермудских островов. Повышение забортной температуры вызвало обильное появление конденсата. Но люди в ракетном отсеке не хотели сообщать о проблемах. Конденсат собирался везде. Естественно, и в ракетных шахтах. Небольшое количество воды в шахтах никого не беспокоило.  Каждый день команда понемногу удаляла оттуда конденсат.

   Капитану лодки удалось проскользнуть мимо микрофонов SOSUS, но ещё ему нужно было уйти от американских подлодок, которые рыскали по Атлантике, как голодные акулы.  Чтобы обмануть их, Британов приказал начать опасный манёвр под названием «сумасшедший Иван». (англ. Crazy Ivan). Выполняя подобный маневр, подлодка постоянно меняет глубину и курс вплоть до разворота с целью проверить сонарами «мертвую зону». Иногда такие маневры могли привести к столкновению субмарин. Существует мнение, что именно во время проведения такого маневра шахта №6 получила дополнительную разгерметизацию.   

   3 октября 1986 года К-219 находилась в 480 км восточнее Бермудских островов. Лодка подобралась к самой поверхности, чтобы провести сеанс связи со штабом флота. Полученное сообщение гласило, что К-219 должна вновь спрятаться на глубине. Но, когда изношенная лодка начала погружение, перепад давления привёл к катастрофе: вода затопила протекающую шахту, и по всему кораблю внезапно зазвучал сигнал тревоги. Британов запросил командира ракетного отсека и потребовал доложить ситуацию. Петрачков не ответил, но по переговорному устройству капитан слышал, как работает экипаж и смог определить, что они откачивают воду из шахты с помощью помпы. Он понял, что там происходит что-то серьёзное и решил немедленно всплыть на поверхность, где проблемы можно безопасно устранить. Но было слишком поздно. На всплытие не хватило времени.

   Морская вода разъела тонкую обшивку одной из ядерных ракет. Её топливный бак взорвался, превратившись в смертоносную смесь огня, пара и ядовитых газов. Тысячи литров воды хлынули в зияющую пробоину в корпусе лодки. К-219 мгновенно провлилась на 350 метров в глубь океана. Британов решил игнорировать строгие приказы сохранять скрытность в океане. Чтобы спасти экипаж, лодка должна всплыть на поверхность. Иначе 119 человек погибнут. Капитан, не задумываясь, выкрикнули приказ:

    - Продуть весь балласт и всплыть на поверхность!

    Это была авария. Никто точно не знал серьёзность повреждений. Предполагалось, что это была пробоина в боку лодки. Изувеченная лодка, противоборствуя громадному давлению воды, с большим трудом вынырнула на поверхность. Уровень воды в ракетном отсеке спал. Пожар был потушен, но находившиеся в аварийном отсеке члены экипажа отравились ядовитыми газами из топливного бака ракеты. Их легкие булькали и пенились. Трое из них умерли прежде, чем остальных вытащили в безопасное место. Решение Петрачкова не сообщать о течи стоило ему жизни. Пробитый ракетный отсек находился в центре лодки, и ядовитый газ проникал в отсеки за поражённой зоной. Валерий Пшеничный приказал 60-ти матросам бежать в кормовую часть лодки, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Он услышал аварийную тревогу, выбежал из отсека и спросил, что случилось. В этот момент командир объявил:

     -Тревога! Ядовитый газ в лодке!

    Вся жизнь пронеслась у капитана подлодки перед глазами. Единственная мысль – спасти экипаж и не допустить возникновения пожара. За герметичным люком Пшеничный и половина экипажа были в безопасности. По крайней мере на какое-то время. Британов приказал штурману Азнабаеву послать сигнал бедствия в штаб флота за 8000 км.

     Из Москвы пришёл приказ: экипаж должен оставаться на борту и ждать помощи советских грузовых судов, хотя ближайшие из них находились в 2-х днях хода. Американцы не должны были завладеть К-219 и её ядерным арсеналом. Об этом узнали в штабе ВМФ США в Вирджинии.  В октябре 1986 года один из них, офицер разведки штаба Атлантического флота по фамилии Шефер, рассказывал:

     - Я был в Норфолке в то утро. Когда я заступил на дежурство, офицер показал мне карту, которая указывала, что некоторые торговые суда значительно отклонились от намеченного курса. Мне было известно, что в районе находятся советские подлодки. Я подозревал, что торговые суда направились на помощь терпящей бедствие субмарине и рекомендовал оперативникам поднять в воздух противолодочный самолет Петрион, который находился на Бермудах, и направить его в район аварии. Я чувствовал, что есть вероятность того, что там попавшая в беду Советская подлодка.

     Предчувствие не обмануло Шefера. Самолёт запечатлел кадры, которых не снимали за все четыре десятилетия холодной войны: на поверхности терпит бедствие и дымится Советский атомный ракетоносец. Похоже он был беспомощен и не мог двигаться. Из искореженной обшивки валил бурый дым, указывая на химическое заражение внутри.

     Известие об обнаружении терпящей бедствие Советской подлодки дошло до администрации Рональда Рейгана. Пока К-219 беспомощно барахталась, американский флот направил буксир Powhatan, чтобы вплотную познакомиться с ситуацией и предложить помощь отбуксировать подлодку и узнать подробней, какие корабли там присутствуют. Руководство ВМФ США доложило в Вашингтон, что К-219 не представляет опасности для Америки.

   Почти одновременно с этим известием президент Рейган получил необычное личное послание от Михаила Горбачёва. Советский руководитель заверял Рейгана, что ядерная катастрофа исключена. Но Горбачёв не знал, что в действительности происходило на борту подводной лодки: ядовитый газ просачивался в убежище экипажа; на корме резиновые уплотнители люка были повреждены высокой температурой и парами кислоты. Личному составу выдали маски и аварийные баллоны с кислородом. Каждого баллона хватало всего на 10 минут, а их осталось всего 30 штук. Потом разразился новый кризис.

    Сначала на лодке не было признаков пожара. Но вскоре в некоторых местах начали обнаруживаться небольшие очаги возгорания. Затем, где-то в четвёртом отсеке, начался крупный пожар. Огонь уничтожил гидросистему и повредил пульты управления реактором. По приказу капитана экипажу пришлось бороться с огнём. Ситуация ухудшалась: пожар в четвёртом отсеке, пожар в шестом, искры в восьмом. Температура в отсеках достигла 130 градусов.

     Огонь распространялся и начали перегреваться реакторы. От большой температуры ядерный реактор мог взорваться. Результат - обширное радиоактивное загрязнение остова лодки, а затем и акватории океана. Самый страшный кошмар стал явью. Реакторы нужно было заглушить. В случае их повреждения взрыв не только убьёт всех на борту, но в Атлантике начнётся подводный Чернобыль. Но из-за жары управляющие стержни, которые замедляют ядерную реакцию, застряли в открытом положении. Чтобы их опустить и избежать ядерной катастрофы, капитану Британову нужно было послать в реакторный отсек одного из членов экипажа. Он выбрал Николая Беликова, приказав опустить четыре перегородки в безопасное закрытое положение.

    Никто в Америке не подозревал о драме, разворачивавшейся в полутора тысячах миль от побережья США. Только Беликов и молодой Сергей Преминин могли заглушить реактор. Уровень радиации был достаточно высок, чтобы сделать мужчин бесплодными, несмотря на защитные костюмы. Но другого выбора и другого пути не было. Сначала вошёл в реакторный отсек один Беликов. Жара была очень сильной, более 50 градусов по Цельсию. Он пробрался к реактору и сумел опустить одну перегородку. В этот момент у него кончился кислород. Беликов вернулся чтобы предпринять вторую попытку, на этот раз с матросом Премининым. Вдвоём им удалось опустить ещё две перегородки и только они начали работать с четвёртой, как стали задыхаться. У них опять кончился кислород. Им нужно было побыстрее выбираться оттуда. Беликов с Премининым вышли и Беликов потерял сознание.

   Капитан Британов и его замполит Пшеничный  понимали, что другого выхода нет: Преминин должен вернуться. Он был единственным, кто ориентировался в реакторном отсеке. Не дожидаясь приказа капитана, Сергей Преминин вошёл снова в реакторный отсек и нечеловеческими усилиями опустил непослушную перегородку и заглушил реактор. Но сил открыть люк, ведущий к товарищам и к спасению, ему не хватило. Из-за давления, вызванного высокой температурой в реакторном отсеке, люк заклинило. Сергей оказался в западне. Капитан велел ему молчать и экономить силы и глотки кислорода. Для связи он попросил Сергея постукивать по микрофону, чтобы знать, жив ли он, понимает ли его приказы. Но через несколько секунд капитан и все, кто был рядом с ним, услышали рыдание Сергея. Все поняли, что он сорвал маску. Возможно кончился кислород и он задыхался. Затем стуки прекратились. Связь оборвалась. Он умер в отсеке от удушья, пожертвовав жизнью ради спасения экипажа. Все, присутствовшие при этом событии подводники, застыли в оцепенении, опустив головы. То, что совершил Преминин, был настоящий подвиг.

     На искарёженной К-219 у побережья Бермудских островов прошло два долгих дня. Подошли советские грузовые суда. Миссию буксира должен был выполнить сухогруз «Красногвардейск». С двух самолетов Ту-95, прилетевших из Калининграда, были сброшены контейнеры с оборудованием. Часть контейнеров разбилась при ударе о воду, а их содержимое ушло на дно. В оставшихся контейнерах находились изолирующие дыхательные аппараты, но без запаса регенерирующих патронов. В это же время в небе над несчастной лодкой появились советские истребители, базировавшиеся на Кубе, с целью продемонстрировать возможность защиты К-219 в случае крайней необходимости.  Это было очень кстати, поскольку к месту крушения уже начали подходить суда ВМС США.

     Но приказы из Москвы были абсурдными: команда должна оставаться на борту, помощь от американцев не принимать, К-219 нужно отбуксировать в Россию. Скорость буксировки была ограничена тремя-четырьмя узлами. Это очень медленно. Попробуйте подсчитать, сколько времени займет это путешествие с учётом того, что до базы почти 7000 км.

     За драмой с советским ракетоносцем с большим интересом наблюдали американские лётчики, кружившие на самолётах над несчастной подлодкой и получившие задание сделать фотосъёмку происшествия. Помимо лётчиков большой интерес к катастрофе проявил капитан буксира ВМФ США. С мостика своего Powhatan он пристально следил, как отчаянно боролась за свою живучесть советская подлодка. На борту его буксира имелись мощные помпы, противопожарное снаряжение, шлюпки, всё необходимое для буксировки. Он был уверен, что россияне попросят помощь. Но они этого не сделали.

     На борту К-219 капитан Британов столкнулся с ещё одной кризисной ситуацией. Температура в ракетном отсеке продолжала расти. Пятнадцать ядерных зарядов могли взорваться одновременно. Это не менее опасно, чем взрыв реактора. Британов должен был принять решение. Четыре человека погибли, но 115 были живы. Капитан решил не подчиняться приказам Москвы и пожертвовать карьерой ради спасения экипажа.

     Посоветовавшись с механиком, они пришли к выводу, что пожар в четвёртом отсеке может привести к взрыву ракет. Но это означает гибель лодки и всего экипажа. Учитывая, что это вполне возможно, Британов решил переправить команду на Советское торговое судно и остаться на лодке одному. Аварийный люк вёл к свежему воздуху и к спасению. Но не все были довольны капитанским решением покинуть корабль. Замполит Валерий Пшеничный опасался, что американцы захватят лодку со всеми её секретами в качестве трофея. Он считал, что его главная задача не допустить попадание секретной информации к американцам.

     Отправив более 100 выживших подводников на советский сухогруз «Красногвардейск», Пшеничный  помог Британову привязать к носовой части лодки спасательный плот. Британов принял твёрдое решение перейти на плот, чтобы остаться один на один со своей подлодкой во время длительной буксировки домой, зная, что его лодка может взорваться в любой момент. Почему он остался? Прежде всего, пока лодка на плаву, командир за неё отвечает. Это его корабль. Он не может покинуть свой корабль. Есть ещё одна причина, по которой он остался. Над ним летали американские самолёты. Кто-то даже заметил перископ. Рядом находился американский буксир. Если бы Британов покинул лодку, американцы могли высадиться и захватить её. Это его корабль.

     Во время эвакуации экипажа случилось несколько инцидентов, связанных с американскими военными. Буксир Powhatan попытался перехватить шлюпку с группой офицеров во главе с командиром Британовым и секретными документами. Капитану Данилкину пришлось направить свой сухогруз «Красногвардейск» на американский буксир, сообщив по радио о неисправности рулевого управления на судне. Инцидент удалось разрешить. Также в непосредственной близости от спасательных шлюпок американская субмарина Augusta (SSN-710) предпринимала беспокоящие советских моряков манёвры с поднятым перископом.

      Десять часов советский сухогруз буксировал искалеченную лодку на восток. Процесс шёл очень медленно, но трос держал. Затем среди ночи произошло нечто непоправимое. Между двумя и тремя часами ночи, в самое тёмное время суток, трос внезапно лопнул. Он лопнул в самой середине и не разнёс корму или носовую часть лодки. Так как рядом была американская субмарина Augusta, Британов посчитал, что это она перерезала трос, протаранила его боевой рубкой или корпусом. Однако в ВМФ США отрицают, что подобный опасный и провокационный манёвр имел место. По их мнению это было делом рук самого капитана Британова, решившего, что единственное безопасное место для К-219 – морское дно. Эту же точку зрения высказали наблюдатели, специалисты подводники. Сам Британов никогда не подтверждал подобного утверждения. Онсказал:

   - Когда я увидел, что вода поднялась на полтора метра выше надстройки, то понял, что в считанные секунды лодка уйдет на дно. Я спустил флаг корабля и прыгнул в плот. Оглянувшись, я увидел, что над водой вздымается корма и винты. Я увидел её в последний раз. Лодка тонула вертикально. Она тонула под прямым углом. Затем винты исчезли.

   Октябрь 1986 года. 115 выживших моряков-подводников прибыли в порт Гавана коммунистической Кубы. После опасностей и моральной травмы, которую они пережили, Куба стала для измождённых подводников К-219 головокружительной тропической мечтой. Когда подводники вернулись в Россию, Москва оказала им прохладный приём. Офицеры госбезопасности сопроводили их к месту отдыха, чтобы допросить. Капитана Британова встречали не как героя, а как предателя. У него возникло ощущение, что флот и военные искали козла отпущения, пытаясь свалить на кого-то вину. Именно это и произошло. Во всём обвинили экипаж. Это они виноваты. Проблем на флоте нет. Технических неполадок на лодке не было. Британова отправили в отпуск. Когда он вернулся, то узнал, что его замполита отправили в отставку. Затем настала очередь Британова. Его выгнали с флота за служебное несоответствие. Британову грозила тюрьма.

    Но вмешалась судьба. Молодой немецкий пилот на маленьком самолёте приземлился прямо на Красной площади, выставив на посмешище советскую систему ПВО. Полетели головы, внимание нового руководства с Игоря Британова переключилось на другую проблему. Сегодня Британов и его экипаж пытаются восстановить свою репутацию невоспетых героев холодной войны. Неизвестно, как бы поступил другой командир на его месте. Британову кажется, что свою задачу спасти жизни экипажа он выполнил. Сергею Преминину посмертно присвоили звание героя Советского Союза. Его родители приняли награду и благодарность людей, чью жизнь он спас.

    В 1987 году СССР прекратил патрулирование берегов Америки. Холодная война закончилась. Запад победил. Америка ещё раз доказала, что если хочешь жить в мире, если хочешь сохранить свободу, то нужно быть сильной, нужно быть готовой сражаться за мир.
Моряки советского подводного флота тоже думали, что они борются за мир. Теперь их смертоносные корабли, некогда грозившие западным берегам, ржавеют в Российской Гавани. Но люди, которые плавали и страдали на них, не забыты. На стенах храма в Санкт-Петербурге общество, наконец, воздало дань людям, погибшим в смертельной схватке под водой – жертвам аварии,  сложившим свои головы в подводном безмолвии, о которых не удосужилась упоминуть советская пресса. Сейчас мир может чествовать этих людей, которые никогда не вернутся домой.

P.S.

   В августе 2004 года командир подлодки Игорь Британов выиграл судебный процесс у кинокомпании Warner Brothers, которая в 1997 году сняла художественный телефильм об аварии на К-219 «Враждебные воды». Поводом к судебному разбирательству послужило несанкционированное использование в фильме фактов биографии капитана подводной лодки.