Покаяние

Зашла ко мне в кабинет пожилая женщина, робко присела на стул.

- Здравствуй, сынок!

- Здравствуйте!

- Ты ведь статьи пишешь? Вот я и хочу, чтобы ты написал в своей газете…

Ну, думаю, опять с жалобой на коммунальные службы! Но сколько можно писать о них? Да и какой смысл бесконечно пережевывать эту тему, если все равно ничего не меняется? Собака лает – караван идет.

- Я про войну, - неожиданно сказала женщина.

- И что именно?

- Мы на Украине тогда жили, я еще девчонкой была. И в нашем селе тоже стояли немцы. Убивали они кого или нет, я не знаю. Может, и убивали. А потом пришли наши и взяли несколько немцев в плен. И вывели их за село расстреливать. А наша хата – с краю. И мы с подружкой смотрели в окно на этот расстрел…

Женщина замолчала.

- И что дальше? – поторопил я ее.

- И вот мне один немец запомнился, - продолжала женщина. – Сильно он испугался. Штаны снял и присел на корточки. И не может, видно. Натянул их и встал. А потом снова снял и присел. И так несколько раз. Как мы с подружкой смеялись над ним!.. Вот об этом и напиши, сынок…

- Зачем?

- Я вот сейчас все время думаю: у тех немцев ведь где-то родственники есть. Дети, может быть.  Вот, наверное, дети и ищут своих отцов. А я знаю, где тех немцев закопали. Могу подсказать. Прочитают они статью и заинтересуются…

- Ну, нашу газету в Германии вряд ли читают!

- А ты все равно напиши!

- Да зачем вам это надо?

- Понимаешь, сынок… Людей ведь убивать вывели, а мы с подружкой смеемся. И мне как-то теперь стало трудно жить с этим. Людей убивают, а нам смешно! Будто я сама их убила. И вот ты напишешь – и вдруг мне от этого легче станет?

Статью я, конечно, написал. Вот только помогла ли она той женщине?

Этого, уж извините, я не знаю.