Мак Маг. Замок Комза, гл. 6

« - То, что видишь в других – это твое.
Что другие видят в тебе – их.
                Итак, что же вас раздражает в людях?»

                Из беседы

Вторая ночь беспокойна.
У меня раскраснелись глаза. До предела напившись кофе и приняв стимулирующие таблетки, я держался, -  не смыкал глаз.
Лишь несколько минут мне удалось провалиться в короткий сон безрассудства, и тяжёлые картины фантастикой поражающие, явились мне в образе  какого-то чёрного человека, наклонившегося надо мной.
Задыхаясь, едва вспоминая его лицо, где и что я сам, я пробудился.
Утро росло.
 За окном Комза замка – лёгкая дымка тумана, которая кажется, рассеиться вот-вот.
Гомон птиц вдали. Протрясшийся после длительной ночи полуживого леса,
солнца луч несмелый пытался здравствовать сквозь плотные шторы моей спальни.
Я поднялся, набрасывая на себя хоть что-нибудь. Знаменитый холод всех влажных подобных каменных помещений давал о себе знать.
Сунув ноги в тапки, я поторопился к окну, отдёрнуть занавески и оценить погоду.
«Ну, да, сегодня Зинона день. На лето никак не похоже».
В этот день по обычаю ранним утром народ собирал траву «кошачья дрёма», которая по поверьям обладала целебными свойствами. Если набрать берёзовых веток и принять баню, и она – особо лечебная.
Недолго думая, я стал умываться, одеваться, прежде чем выйти на двор. Мне показалось – ворота замка были приоткрыты. А это много значило!
Можно было выйти за ограждение Комза в ближайший лесок и там поискать траву, веток берёзы. И это был отличный повод.
«Да, это непременно оправдает моё поведение",- думал я, нешуточно переживая и отгоняя мысль, которая впилась в меня ещё вчера:
«Они, Комза,  так просто меня не отпустят!»
Сосало желудок и хотелось есть. Я выпил стакан гнилой воды из-под крана, поморщился, усваивая, что было.
«Нет, так просто не выпустят меня отсюда!» - Твёрдо повторил я себе и пошёл к выходу, но, вдруг вспомнил самое главное, щёлкнул себя по лбу и вернулся.
Под матрацем нащупал конверт с письмом другу моему, коллеге Демиру. Адрес на письме был указан приблизительно
"Где он сейчас шатается, кто знает?"
Но я был уверен, что любая корреспонденция, отправленная по одному из знакомых мне адресов непременно найдёт его. Вот только время…
Время было очень дорого!
Это письмо было сочинено мною ночью.
Благо: ручку и листы бумаги, да и конверт я нашёл в секретере моей спальни, одиноко стоявшего в углу комнаты.
Здесь же находилась керосиновая лампа, спички. Однозначно, если в комнате горел свет, это было видно по всей округе. Штора у тяжёлого недвижимого секретера чуть- чуть не доходила до откоса окна.
Я думаю, что это не было случайностью.
Я догадывался и о том, что у Комза все должно быть рассчитано, и моя попытка связаться с внешним миром – во главе всего.
Проговорённая мною идея вчера, - связаться с другом, была превнимательно усвоена и письмо…
Письмо,  как соломинка.
Я спрятал конверт подальше за пазуху, щёлкнул замком опочивальни, вышел.
Тишина, поражающая своей упругостью и выжидающая своей непредвиденностью давила на барабанные перепонки.
Была бы моя воля – я бы бежал прочь со всех ног отсюда, - по чарнокитовым лестницам, избивая ноги, придерживаясь гранитных стен, кованых балясин - на волю.
За мной должно будет установлено наблюдение. Если не сейчас, то позже. И у меня, таким образом, было совсем мало времени, чтобы послание моё каким-то чудесным образом было отправлено в почтовый ящик.
Задание абсолютно сумасшедшее! Никого, ничего по округе! В нескольких милях – ни строения, не говоря о почте.
Каким образом мне удастся осуществить задумку - неизвестно! Но я бы не пошёл, если бы не предчувствовал, что волшебным, самым волшебным образом что-то, кто-то поможет мне, и каким-то чудом слова мои попадут к Демиру.
Выйдя за дубовую дверь замка, я осмотрелся.
Позади меня, в зеве помещений – никого. Я сверился, постояв на месте.
Хозяева могут быть так непредусмотрительны? Чудно!
 И опять таки мне твердило подсказывало что-то: есть, есть шанс, есть, странный шанс остаться наедине с миром, без Комза, и совершить необходимое горячо желанное задание.
Проделав несколько смелых шагов вперёд, я пересёк двор замка и направился к воротам.
 Да, они, действительно были приоткрыты.
Коснувшись холода чугуна увесистой ковки, я попробовал протиснуться в оставленный промежуток ворот, так как все могло издать оглушающий скрежет, если бы я применил силу.
«Не оборачивайся!» - Умолял я самого себя и понимал, что по неписанным законам любого таинства – ты можешь уберечься от заднего взгляда только так, что не оглянешься, но будешь вести себя увесисто, спокойно, нагло погашая соседствующие фатальные мысли притеснения.
Я выскочил прочь и по росистой влажной траве прямиком направился к лесной посадке.
Уже я видел жизнерадостные верхушки берёз, прибитую, обиженную  одинокую осину, взлохмаченные кусты с какими-то черными ягодами под нависшими пепельно-серыми ивами.
Добираясь до леска, внутренне торжествуя, я остановился, не веря глазам.
Там вдали, как раз по направлению вектора, где вот-вот я должен оказаться, ехал велосипедист. Это был мальчик с рыжей взлохмаченной головой, который мчал во весь опор, иногда притормаживая специально, выворачивая заднее колесо и создавая за собой клуб пыли. Это, видимо радовало его.
У меня была полная уверенность, что я успею встретиться с ним.
Но мне пришлось прибавить шаг.
И как только нога моя пересекла первый ряд деревьев, я едва сдерживался, наблюдая ход стремительно приближавшегося транспорта, чтобы не бежать, бежать навстречу, не кричать моему драгоценному благодетелю.
Но в тоже время я отчётливо понимал, сверяясь с чувствами, – меня уже наверняка обнаружили, и преследование наверное уже началось.
- Эй, молодой человек! – Крикнул я, когда мальчик взялся нажать на педали, чтобы сделать новый плотнопыльный выверт шинами, но  увидел меня. Это для него стало полной неожиданностью. Он притормозил, опасливо глядя в мою сторону, изучая – не стоит ли обратиться в бегство.
На лице моем изобразился максимально благодушный вид, я пытался остановить спёртое дыхание быстрого шага, успокоить сердце, движения все утихомирить, мускулатуру. Жесты производить спокойные, неторопливые, непритязательные.
В целях психологической тактики я остановился и даже дал шаг назад от тропинки, дабы уверить мальчика сопутствовать безопасному знакомству.
Мне это стоило недёшево – сердце булькало в горле.
Мальчик остановился, свесил ноги, вытер под носом влажность. Глядел внимательно на незнакомца.
- Эй, парнишка, ты не знаешь случайно, где здесь почта? – Спросил я, экономя время.
Простое обращение, моё спокойствие и что-то ещё заставило мальчика поверить мне, взяться за руль крепче, слезть с велосипеда, оставив его с боку себя и продолжить ход пешим.
 В этих глухих местах появление нового человека, о! Вызывало, очевидно, двоякое чувство: опасения, но и любопытства.
Я не двигался с места, подёргивая что-то в своей одежде, потом принялся отряхивать штанину от налипшей травы.
- У вас тут рядом где-то пруд? – Спросил я, мимолётом пролетая фигуру приближающегося мальчика, и тут же уводя взгляд, - влажность здесь ужасная!
- Есть. – Услышал я негромкий плавающий голос, - есть, вон там! Мальчик бросил жест куда-то вдаль, за мою спину. Я обернулся, не видя ничего – волнение застило всю мою душу. Тропинка какая-то вела что ли куда-то. К воде?
- А ты и купаться, наверное, едешь, а? Так рано! – Удачно пришла мне бодрая  фраза, и искренняя улыбка естеством родилась в лице.
Мальчик ответно улыбнулся.
- А вы тут живете? – Спросил он, оживляясь, находясь уже в шести - семи шагах от меня, останавливаясь.
- Да-да, - ответил я, - я в гостях. Знаешь Комза?
- А! Да! – Кратко ответил он и снова пошёл вперёд. Было заметно, как неудобно ему тащить свой велосипед, который должен был нести его вперёд, в раздор!
«Если бы не этот дядя, я бы давно уже был во-он там!» - Прочитал я его мысли, когда он с сожалением взглянул в перспективу шоссе - тропы.
- Так ты не знаешь, почта тут есть? – Переспросил я.
- Кто?
- Почта, - повторил я и полез за пазуху.
Воцарилась тишина.
Терпкий сочный ранний ветерок прокатился по нашим головам. Короны деревьев усмехнулись, перешёптываясь.
"Ха-ха"
Я увидел, как пальцы моего нового приятеля излишне крепко сомкнулись на руле и на лице - непритворная сосредоточенность и решимость.
«Вот сейчас вскочит на свой железный конь и видал я его!» - Мешалась во мне мысль.
 Я вынул конверт.
- Вот эту вещицу, - сказал я, протягивая его вперёд, - ты не мог бы бросить?
- Почта далеко, - поморщился парень и потёр нос.
- Я дам тебе денег, - предложил я и вынул из кармана несколько крупных монет, потом порылся ещё и прибавил бумажных.
Это возымело действие.
- О! – Воскликнул рыжеволосый и лихо направился ко мне.
Он принял одной рукой конверт, другой – деньги. Велосипед осиротевший, скатился и упал на его грудь, ударил, выворачивая колеса, грозя свалиться и вовсе на землю. Но мгновенной ловкостью, удивляя меня тем, мальчик сунул деньги в карман холщовых штанин, конверт - за рубашку. И тут же, так удачно перехватил велосипед.Конверт был спрятан надёжно, отметил я для себя, - его совсем не было видно.
- О! – Вторил я эмоциями. – Молодец!
Мы, как друзья улыбнулись друг другу.
Все были в край удовлетворены.
Лес зашумел привычными красками, перетирая колорит, и все уже не казалось таким напряжённым, безнадёжным.
 Луч солнца прыснул из-за туч в нашу сторону, озаряя наши лица. Я посмотрел в даль, прикрывая ладонью глаза, туда, куда указывал мальчик, снова не различая особенного ничего, спросил:
- Это что же там за лесом - речка? Другое поместье?
- Да, там один за одним. Посёлок целый.
- Ого!
- А я тут, видишь один.
- ЧуднОе место, - помялся мальчик.
- Отчего же?
- Так. Не любят здесь ходить. Чудные вещи бывают.
- Какие такие вещи?
- Не знаю, - пожал плечами мальчик. Он не хотел отвечать. Веснушки сморщились, он посмотрел на меня, ожидая, - что ещё?
- Ну, так как скоро ты письмо доставишь?
- Я? А легко и быстро. В той стороне и почта есть. Могу на обратном пути. Я только искупнусь и все. Вчера по дому весь день помогал, по хозяйству.
- А-а! – Многозначительно отразил я. - Только ты, как почту увидишь первую же, ты и брось моё письмо, договорились?
- Договорились, хм, - мальчик снова сделал плечами и заскакивал на свой двухколесник.
«Хороший мальчик!» - машинально пришла мысль.
- Издохла собака к вечеру, похоронили, - сказал он вдруг, уже находясь верхом на велосипеде, подскакивая на одной ноге, и смотрел на мою реакцию.
- Зачем? – Зачем-то так спросил я.
Глаза его налились пытливыми слезами, отчаянием чайкой пролетело по выбелившему лбу морщинка, наверное, с тем же извечным вопросом к самой уже жизни: «действительно, зачем?»
"Это, может быть, была любимая моя собака".
- От старости. - Объяснил он, - Брошкой его звали.
- А! – вторил я.
- Ничего, теперь он на другой планете. У себя дома! - Сказал я.
- Ага! – Но мальчик меня не слушал. Он окончательно вскочил на велосипед, устанавливая точно в центр педали ступню. Звонко перебранились в его кармане драгоценные монетки, зашуршал и заветный казначейский билет.
Я переживал за письмо: как бы он его того - не смял, не потерял ли.
- Я – поехал! – Бросил рыжий мне и стукнул по педалям.
Жилы на голых ступнях вздулись, сплющились в сандалиях. Он кивнул мне на прощание и поехал.
- Эй! – Крикнул я вслед, - ты письмо-то не потеряй. И обязательно…!
- Не волнуйся, дядя! – Выкрикнул он, ошарашивая данной фамильярностью и опустошая вдруг мои надежды связаться с моим другом.
«И что, - размышлял я, - если этот мальчишка не сделает чрезвычайно, чрезвычайно важное дело для меня , может быть, ценою в жизнь, то и…»
Отъехав на некоторое расстояние, мальчик обернулся и махнул мне рукой. Этим он все же оставлял надежду.
Дальше произошло то, чему следовало бы быть.
Из-за деревьев выскочил Юташ. Он бросил скорый взгляд на меня, на фигуру уезжавшего посыльного.
Карлик вышел на тропу, и видно было, что он готов был бежать, мчаться или крикнуть велосипеду, чтобы тот остановился.
Но мальчик дал в затее своей пыльный увесистый столб позади себя.
Юташ опустил руку и долго стоял на дороге, установив руки в бока, наблюдал безысходность свершившегося.
Я понимал: теперь Комзе, необходимо было знать, что тут происходило, что осталось без внимания его.
В чем суть была остановки мальчика и беседы суть.
Юташ обернулся ко мне, опустив голову, направился приветствовать в знак приличия с добрым утром.
Поднял лицо в трёх шагах от меня, которое вспыхнуло притворной радостью.
Солнце вздымалось, загоралось жарким пламенем неповторимого сегодняшнего дня.

7