Искусствоведческая концепция Шевырева

                («Всемирное движение искусства во всех его видах»: искусствоведческая концепция С. П. Шевырева)

        Одной из главных задач эстетической мысли в России в XIX веке являлось планомерное освоение богатейшего многовекового наследия мировой художественной культуры, выяснение определяющих факторов ее исторического развития. К числу ученых, активно занимавшихся вопросами изучения истории искусства, принадлежал профессор Московского университета С. П. Шевырев, известный знаток живописи итальянского Возрождения, выступивший в 1851 году с публичным лекционным курсом, посвященным анализу жизни и творчества Рафаэля. Но Шевырева интересовали не только частные искусствоведческие и культурологические аспекты. Стремясь к всестороннему осмыслению общих закономерностей развития искусства, он разработал также примечательную концепцию «всемирного движения искусства во всех его видах» [1]. Эта концепция была положена в основу еще одного публичного лекционного курса Шевырева и обнародована в качестве теоретического введения под заглавием «Общий взгляд на историю искусств и поэзию в особенности» (1847). Выдвинутые Шевыревым тезисы о преемственной смене различных видов искусства, господствовавших в те или иные исторические эпохи у представителей многих народов, стали, по существу, первой попыткой обоснования внутренних законов эволюции культурно-исторических типов, предваряя возникшие позднее теории Н. Я. Данилевского и О. Шпенглера.

        Прежде всего Шевырев формулирует свое понимание универсальной сущности искусства как единства многообразных способов проявления духовной деятельности человечества: «Задача у всех искусств одна: воплощать прекрасную мысль в прекрасной форме. В неорганических ли массах действует искусство, подчиняя их правильным очертаниям геометрическим, как архитектура; в стройных ли формах природы животной, особенно человеческого тела, формы самой совершенной, как ваяние; рисунком ли и красками, подражая одному внешнему признаку тел, как живопись; в неопределенных ли звуках, в разумном слове, как поэзия: все они сходятся в главной задаче, которую с разных сторон решают. Но, сходясь в главном, они расходятся в способах ее решения» [1]. Детальный анализ конкретных способов решения этой единой творческой задачи дается Шевыревым на основании принципа исторического эволюционирования различных видов искусства: «Если мы взглянем на историю всех искусств, то самые события покажут нам, что они в таком порядке следуют друг за другом: зодчество, ваяние, живопись, музыка и поэзия...» [1]. Сопоставительное рассмотрение последовательно сменявших друг друга видов искусства и выяснение объективных причин такой смены послужило основой научного метода Шевырева.
        Наибольший культурологический интерес представляют выразительные характеристики, даваемые Шевыревым отдельным видам искусств в их историко-эволюционном ряду. Свой обзор он начинает с наиболее древнего из них – зодчества: «Царство зодчества – Азия и Египет. Если сравнить архитектуру народов Запада с восточною, то ее произведения, несмотря на их изящество, покажутся слишком малы и скудны сравнительно с колоссальными произведениями Востока. В чем же тайна созданий этой архитектуры? <...> Сила этой архитектуры таится в характере самих племен Востока. Зодчество – искусство массы общей, неразрывной, искусство целых племен, целых народов, целых веков» [1].

        Исходя из убеждения в том, что любое искусство одухотворяется присущим ему религиозным началом, служа средством выражения высших духовно-мировоззренческих ценностей, Шевырев подчеркивал, что древняя архитектура являлась главным образом «искусством веры»: «Зодчество восходит не тогда на степень изящного, когда удовлетворяет потребностям человеческим, а когда строит храм и приносит себя в жертву служению Бога. Отсюда символический его характер. <...> Ученые доказывают, что самая четвероугольная форма пирамид и обелисков в вещественной религии Египта была символом деления одного начала на четыре стихии, выражаемого в мифе об Озирисе» [1].

        Религиозная доминанта была свойственна всей системе искусствоведческих взглядов Шевырева. Свою принципиальную позицию в этом вопросе он четко обозначил еще в самом начале своей научной карьеры – в дебютной университетской лекции 1833 года об изящных искусствах в XVI веке: «Искусство рождается на лоне религии: посему дух сей последней дает искусству его характер» [2, с. 92–93]. Эти же представления о преимущественно религиозной сущности искусства были перенесены Шевыревым и на его историко-эволюционную концепцию.

        Впрочем, наряду с религиозными аспектами искусства Шевырев обращался и к собственно эстетическим факторам. Так, например, объясняя происхождение ваяния в древней Греции, он полагал, что оно имело целью не только выражение религиозной идеи, ни и способствовало наглядному воплощению образов красоты и гармоничности: «За архитектурою следует ваяние. В Греции процвело это искусство и достигло своего идеала. Всё для того соединилось в ней. <...> Пластическая легкая одежда, климат, небо, обилие мраморов – всё вызывало ваятелей. Религия одушевляла грека мыслию, что самая высшая красота, достойная изобразить Божество, есть красота человеческого тела. <...> Так ваяние истекло из народной веры греков» [1].

        Не ограничиваясь изолированным рассмотрением каждого из видов искусства по отдельности, Шевырев постоянно проводил сравнительный анализ аналогичных эстетических форм у разных народов, акцентируя внимание на характерных особенностях и внутренних различиях: «Скульптура имела влияние и на зодчество Греции. Отлично от архитектуры Востока, оно развивало более ваятельную стихию. Такова колонна: на Востоке она подпирает внутренность храмов; в Греции выходит наружу и окружает храм. Внутренность же назначалась для того только, чтобы принять статую бога. Так зодчество служило здесь ваянию: на Востоке обратно» [1].

        Излюбленным видом искусства Шевырева была живопись, поэтому он с сожалением вынужден был отметить, что развитие искусства в античную эпоху не привело к крупным художественным достижениям в этой области: «Живопись в Греции и Риме подчинялась ваянию. Судя по всем открытиям, в ней господствовал рисунок над колоритом» [1]. Зато с особенным воодушевлением Шевырев чрезвычайно высоко оценивал расцвет живописных школ в ренессансной Италии, находя объяснение этому уникальному феномену в специфике итальянской национальной культуры и истории: «Как Греции выпало на долю ваяние, так Италии досталась живопись. Здесь также чудно стеклись все обстоятельства, чтобы воспитывать это искусство. <...> Такой пестроты в одеждах не бывало у греков. Лицо италиянца более отличается колоритом и выражением страсти, нежели правильным профилем, как греческое. Недаром тайну смуглой краски своего народа постиг Рафаэль. Наружный характер истории италиянской можно назвать преимущественно живописным. Вспомним роскошные ее праздники, особенно турниры, на которых цветущее юношество развивало живописную сторону стройно и красиво одетого тела, точно так, как греческие игры воспитывали пластическую» [3].

        Справедливо считая живопись главным видом искусства в Италии, Шевырев старался показать ее мощное и плодотворное воздействие на развитие других сфер эстетической жизни: «Италиянская живопись имела влияние и на архитектуру. Как в греческих храмах господствует ваятельная стихия, так здесь, напротив, живописная: колонна уступает место пилястру. <...> Внутренность италиянских храмов рассчитана на то, чтобы осветить и представить в лучшем виде картины, их украшающие. Здесь символическое значение церковного зодчества принесено в жертву живописи» [3].

        Увлечение Шевырева итальянским искусством подкреплялось осознанием ключевой роли этой страны в историческом процессе формирования классического наследия мировой художественной культуры: «Италия составляла естественный переход от древнего мира к новому, – и ей Провидение определило быть прекрасным вожатаем прочих государств Европы, и из среды своей религиозной жизни, из столицы католического владычества, бывшей в течение всего среднего века центром Европы, развить самое искусство, как первый цвет или зарю образования, разливающую на всего человека свет благотворный, делающий его способным ко всякому развитию. В прочих странах Европы искусство было выражением или дополнением жизни; в Италии же искусство само было жизнию» [2, с. 130].

        Великое искусство Италии обрело в лице Шевырева своего активного исследователя, популяризатора и интерпретатора. И даже оставляя в стороне субъективные взгляды Шевырева на специфику музыкального и словесного искусства, нельзя не признать его безусловный приоритет в формировании целостной концепции исторического развития мирового искусства.   

                Литература

    1.  Шевырев С. П.  Общий взгляд на историю искусств и поэзии в особенности. Лекция 1-я // Московский городской листок. – 1847. – 3 января (№ 3).
    2.  Шевырев С. П.  Изящные искусства в XVI веке // Ученые записки императорского Московского университета. – 1833. – № IV. – Отдел В. История изящных искусств. – С. 77–133.   
    3.  Шевырев С. П.  Общий взгляд на историю искусств и поэзии в особенности. Лекция 2-я // Московский городской листок. – 1847. – 4 января (№ 4).

         Октябрь 2008