Лидия. Глава 29

 
– Продолжаю. – Ответил Ефим с улыбкой. –
И так. Нам без надобности легитимность, установленная трёхмирьем, когда от сотворения горят сердца в любви, пылают так, что даже нам, сидящим, рядом с вами стало жарко и словно опьянённые зельём, ощущаем вашу несравненную любовь.

Вот уже, сколько веков, мы занимаемся исследованием этого шикарного свойства любви, изысканиями его в плотной материи, в людях, находясь одновременно в разных мирах. Мы никогда не занимались магией, витязи, вы должны помнить и знать.
Если в вас это ещё не проявилось, то проявится вскоре. Ибо всегда мы совместно, со всем родом, огромным родом, который живёт в нашем огромном Мироздании, и естественно на всех сферах, и мирах планеты Земли, трудимся для будущего.
И все наши деяния, и творчество посвящено объединению человечества и защиты земли Мидгард нашей.

А магия – это противоестественное, даже корыстное явление и применение психической энергии, нарушение Кона Мироздания.
И вы должны помнить, солнечные витязи, отношения между двумя Началами у Ведруссов Ариев Русов полны благородства и душевной теплоты.
Так ведь, витязи? – Спросил он братьев. –
Осознали, что магия против силы чистого воина, солнечного витязя вселенского безсильна, как и любое живое существо, или цветок, травинка и даже дерево, против меча? –

И вновь посмотрел в глаза братьев, так проникновенно, что у каждого сердце ухнуло и защекотало, как от взгляда Ефрема.
А Ефим улыбнулся, глаза его солнечно засияли и продолжил. –
Каждая женщина для Ведрусса, потомка самого Истока – богиня любимая.

– Дедулечка! А нельзя ли ближе к делу? К чему философия? –
Словно сговорившись разом, выдохнули эту реплику вместе, Наташа и Лидия, так что за столом установилась тишина. –
– Или вы дедушки сговорились помучить нас? – Продолжила Наташа.
И в тишине раздался смех Максима. –
Отчего Максим, ты смеёшься? – Обратилась к нему она. – Неизвестно, что тебя ещё ожидает на твоей помолвке. От наших любимых дедушек всего можно ожидать. Интересно, а отчего бабушки-то не прибыли? Хотелось бы знать. – Ефрем с улыбкой посмотрел на девушек, произнёс.

– Ах, молодость, розочка моя, подумаешь, сорок лет разлуки. Миг какой-то.
– Продолжай дедушка, извини нас несдержанных.
– И так, наконец, продолжим. В вас разделение полностью собрано в одно целое и полное живое чувство единого духа любви.
А русский дух – это огромный космос.
Вы почувствовали в себе целый космос?
– Почувствовали, дедулечка, почувствовали. – Ответила Лидия.
– Не тебя ещё спрашиваю, юная богиня, девица красавица. –
Произнёс Ефим.

Ефрем, отчего-то встал со своего места, стал прохаживаться с улыбкой радости на лице, так как он оказался рядом с Лидией, погладил её по голове, поправил ей веночек, диадема, а в неё вставленные живые фрезии.
И от его прикосновения Лидия вспыхнула словно костёр.
Это даже почувствовали и Кадомцевы.

Саня посмотрел на Кирилла, чуть толкнул его плечом. Хотел прошептать на ухо ему, «толи ещё будет», но вспомнил, как читаются мысли всеми Воротынским, постарался закрыть их, как его учил Онуфрий. Но это не скрылось от Ефима. Он улыбнулся и продолжил.

– Вижу и молодые витязи тоже почувствовали так, что слышан стук сердец их, словно в поезде жизни мчатся и спешат в глубину живой любви, шагнули в самое нутро вечной молодости. И так ведь и есть.
Развить духовное сердце, а оно должно быть огромным. И знали вы, что наступит миг, который вас сольёт воедино. Давно уж в сердце прозвучал безмолвный крик, ища, зовя энергии мечты, хранимые в вас.
Осуществить желание, вдохнуть всем чувством, растворив все расставания, в единое сердце произвести слияние духа настоящей живой любви.

И души чистые ваши, проанализировав все направления солнечного ветра, и их уже не разделить умом земным, а в многомерье несут они одно, своё настоящее, и в нём развернуть, то ваше обладание, кои сокрыты в вас живущих ещё врозь.
Но совместно в единении вам удастся развернуть световые и тонкоматериальные тела, чтобы жить одновременно в разных мерностях пространства и мирах.
В единой творческой объединённой силе сотворите благословенное пространство, полное гармонии, любви, величия и красоты, создав свою мандалу реальности.

Управляя пространством силой воли в пламенном потоке тишины, вы проложите путь в вечность, за собой зовя народ, чтобы сбросил он гнёт с плеч своих, познали вечность, где творчество великого Начала. Вот будет праздник.

Вдумываясь проникая в смысл сказанных слов, Кирилл смотрел на Лидию. увидел в её лице усмешку, успел поймать мысль её
«Ах, папа, мама, бабушка, может, деда остановить? Сколько же может он говорить?» Кирилл ещё не осознал, о чём эта её мысль, как услышал смех всех Воротынских, и Ефим смеялся, и спросил сквозь смех.

– Куда торопишься, фея? Впереди вся вечность.
– К любимому, дедушка, к любимому. – Ответила Лидия, чуть голову опустив, личико её вновь заполыхало.
– Совсем недавно ты уверяла всех, сидя за этим же столом, на этом месте, что не готова, а сейчас…
– То было давно, дедушка. – Прервала его высказывания Лидия. – О том не давнем можно уже и забыть, то растерянность была, так быстро закрутилось всё вокруг, и с неимоверной скоростью разворачиваться всё стало.

– Вы посмотрите, какая она стала. Хотя, чего таить, всегда была смелой и своенравной. О, фея выросла у нас, богиней стала. Живое чувство, живой огонь возрос, и сила множится безпредельно, познать пора пришла, сей путь духа воплощённого в любви. Но, что-то ты забыла фея. Не подскажешь?
– Подскажу.
Вновь раскраснелась Лидия и, опустив глаза, но вдруг подняв голову высоко, и посмотрела, чуть полуобернувшись к деду, промолвила она. –
Искореню и уже растворила этот инстинкт земного притяжения, что духу высоко парить мешает. Это был лишь миг, дедушка, и на корню искоренён. Но ведь ничто прекрасное не чуждо мне, моей душе, что зовёт в полёт высоко, туда в Начало.

Вновь все Воротынские рассмеялись, лишь Кадомцевы смотрели на всех серьёзно, и повидимо не осознавая суть диалога Ефима и Лидии.
Она повела вверх рукой, вероятно показывая, куда стремится она, Ефим, стоящий рядом почти за её спиной, поймав её руку, и приложив свои губы в поцелуе к её руке, его сердце радостью играло, провёл другой рукой по её косе, поправил диадему с живыми цветами фрезий, промолвил

– Выросла, моя фея выросла.
– Дедушка, ты только сейчас заметил, что я выросла?
– Богиня. От рождения твоего наблюдал, как росла ты, и силы духа набиралась, как мудрость в тебе со знаниями вливалась, и скорость мысли нарастала. Настоящая богиня. –
Он посмотрел в глаза Кириллу и спросил. –
Так что? Витязь солнечный, что скажешь? Сможешь сам ответить или потребуется помощь кого-то, родителей или брата?

У Кирилла вновь ухнуло сердце, сладостно и яркий всплеск энергии пошёл от хрусталика. Разлилось по всему телу, и почувствовал, зерно хрустальное рвалось вперёд, навстречу любимой и он улыбнулся, внутри робея, подумал.
«Вот, до тридцатника дожил, а слова вымолвить никак. Что сказать?»

Но вновь его толкнул хрусталик, и потянул вперёд, и сердце сладостно забилось, в предвкушении чего нового, возможно не обычного и ранее не виданного ещё.
Бу-тук, застучало сердце, а Кириллу послышалось, душа его нежно произнесла.
«Я тут, с тобой»
– Нет, я сам в состоянии сказать своей любимой.   
Но в голове шумело, а в сердце горело, не зная, что сказать. Такого сватовства ещё не ведал и не предполагал он, сидел напротив и видел лицо Лидии. Оно было то спокойное, то огнём полыхало, словно заря на небосводе, и поднялся с места, пошёл к Лидии, лишь услышал голос Ефрема.

– Вот торопыги, старшим место не уступают.
А у Кирилла, что-то произошло, в сердце вновь произвелось, «Я тут»
и настроение его стало такое озорное, радостное он улыбнулся и ответил.
– Ааа, пусть догоняют, мой брат и её сестра.
Вновь смех раздался, и под общий всех Воротынских, ответ Наташи.

– Подождём чуть, чуть, насладимся вашей радостью и счастьем, позже обнародуем своё, радостью великой светлой силы высочайшей, спускается к нам и в нас благодатью солнечной любви. И она уже проникает огненным творением.
А когда развернётся? Вот вопрос. Посмотрим на вас.

Кирилл не осознал, отчего вдруг Воротынские все вновь рассмеялись.
В голубых сверкающих глазах Лидии было столько любви, тепла радостного.
Искрящее голубое море. Даже больше. Океан.
И словно ураган бушевал энергией любви, там, в её глазах. Он помедлил мгновение, остановив шаг, на повороте обходя сидящих за столом, но вновь потянул хрусталик его вперёд. Три шага всего лишь, три шага сделать и нырнуть в её глаза, в бушующий океан, чтобы раствориться в ней.

«Магия? Какая ещё магия? Подумал он. Любовь!
Любовь и притяжение любви. Сильнее чистой любви нет магии во всём Мироздании. Любимая, так долго я искал её. Лидия любимая».
Он остановился возле Лидии, а она, отчего сама не ведая, вдруг заробела. Ноги стали ватными, не поднимают со стула, она подумала. «Вот, торопила дедушку.
«А, что теперь?»
Ефим почувствовал волнение любимой внучки, под локоть взял её, помог подняться.

«Вот, фея, такая смелая, а здесь вновь, как в тот вечер заробела. Испугалась?
Но так рвалась. Нет. Всё же, застеснялась. Ах, фея!»

Стул убрал и вывел её из-за стола, повернул лицом к Кириллу. И наступила тишина.
Глаза в глаза смотрели они друг другу, и в них бушует океан.
Отодвинулась реальность, лишь они вдвоём в огромном мироздании, в том бушующем океане любви изначальной.
Выплыл белый цветок, Кирилл ясно увидал себя и девушка рядом с ним. Не произвольно вырвалось у него.
– Догда, любимая. – Прошептал Кирилл тихо. – Как долго тебя искал.
И вдруг аплодисменты громкие и возгласы ура, слились голоса всех Воротынских, в один единый.
– Урааа!!!!
– Узнал, прочувствовал до самого начала. Молодец! –
Произнёс Владимир и повернулся к Кадомцевым. –
Вы удивлены друзья? Пройдёт немного времени, и вы вспомните себя. Сыновья ваши вспомнили.

– Оставим прошлое, мы в сегодняшнем, и здесь я – Лидия и передо мной Кирилл. А имя Лидия, мне больше нравится. Как и имя, Кирилл, хотя мне по душе и Радомир, не станем глубже уходить. Для чего?
Мы здесь, а там в глубоком – вычисления глубокие и длинные, и имена не произносимые. Привыкли уже к этим, которыми нас нарекли родители. И вот мы вместе. Да? Это так? Любимый?
– Да. – Ответил ей Кирилл. – Да любимая, да, люблю тебя. Люблю вечно.

Лидия стала снимать с себя медальон-кулончик, не могла расстегнуть застёжку на цепочке, толи пальчики дрожали, толи цепочка ускользала.
– Помоги мне дедушка. – Попросила она Ефима, стоящего рядом с ней. Воротынские все поднялись из-за стола.
– Здесь тесно в беседке, пойдемте, к березке выйдем. – Произнёс Владимир.
Вышли на полянку, возле берёзы и беседки встали, круг образовали. За столом остались лишь Кадомцевы.

– А вы? Что же вы? Друзья. – Спросил их Владимир. – Вливайтесь в круг. Пусть солнечное сияние усилится и от вас, пойдёт на наши пары. Ведь вы непосредственно причастны, здесь ваши сыновья. Смотрите, солнце не хочет уходить, остановилось мгновение, озаряет светом.
– Уже и заря полыхает, и солнце светит сияние идёт на круг. –
Произнесла Ольга Григорьевна.

– Где-то я читала о таком. – Произнесла Елена, становясь рядом с Дарьей.
Что-то о Бореи, нет об Ариях или о Русах.
Помню, там ещё на обложке был гриф секретности. «Секретно, хранить вечно». Вроде так, только не дали мне дочитать.

– Так мы едины, друзья, Елена Николай. Арии, ДАрии, Бореи, Ведруссы, Русы, Святорусы, эпоха за эпохой. Это все мы. – Ответил ей Владимир. –
Николай рядом со мной становись.
Саня хотел подойти к Наташе, рядом с нею встать, но Максим остановил его.
– Подожди брат, стой рядом со мной, с Наташей рано тебе ещё.

В круг вошёл Ефим, за руку он вёл Лидию, за ними Кирилл. На Лидии было две цепочки с кулончиками, и Ефим помог Лидии их расстегнуть  , подал ей оба два кулона и встал вместе со всеми в круг.
Кирилл интуитивно догадался и тоже снял с себя хрусталик, держа его в руке, произнёс.

– Признаться, я не знаю, что делать дальше, и я волнуюсь. О таком обручении я никогда слышал и нигде не читал, все как-то проще, предложение руки и сердца, колечко на прекрасный пальчик, и всё. – Кирилл улыбнулся. –
Подскажите. – Попросил он Ефима полуобернулся к нему.
– Не волнуйся, витязь, фея, Лидочка знает.

– Кирилл, любимый, дедушка так сказал, вероятно, надеется, моя память полностью раскрылась, но это не так. Я тоже не знаю, что делать, так, что не волнуйся, пойдём интуитивно. – Она радостно улыбнулась. –
Я приготовила тебе подарок, который должна была подарить тебе ещё в тот раз, но отчего-то растерялась и сказала, что не готова.
А оказалось, что он был неверно выбран. И лишь сегодня сердцем почувствовала, какой именно тебе нужен. Нужен именно тебе, солнечному витязю вселенскому, прибывшему, вернее сказать проявившему на прекрасной нашей Мидгард, для её спасения, для уравновешивания и гармонизации жизни на ней.

Вот, подержи пока мой.
Она подала свой кулон, который он видел в прошлый раз, после прогулки в другой мир через воду. Кулон с рисунком позолоченного пламени с голубой звездой Небесной Богородицы. Кирилл взял кулон и ощутил от него такую же энергию, как и от своего хрусталика, с единственным отличием. Его хрусталик тянулся к Лидии, а её к нему. И с удивлением Кирилл произнёс.
– Но я здесь родился, не проявился. Лидочка.
– Да, любимый, естественно родился, проявился образно сказано, позже осмыслишь, если ещё что-то не понятно. Не волнуйся, всё идёт своим путём.
Лидия, держа в руке другой кулон-амулет, рисунок Кирилл не успел ещё разглядеть, и Лидия раскрыла другую ладонь, произнесла. –
Давай свой хрусталик.

Кирилл, опрокинул футляр и на ладонь Лидии выкатился его хрусталик. Она зажав ладонь, приложила её к своему сердцу, а Кирилл интуитивно приложил кулон Лидии к своему сердцу и посмотрел ей в глаза. Ему так и хотелось нырнуть в этот океан голубых искрящихся глаз и раствориться в нём. Постояв так минуту, Лидия вложила хрустальный шар в самую середину амулета, где было углубление, произошёл щелчок, и хрусталик закрепился на амулете.
Всё ещё держа кулон Лидии у своего сердца, Кирилл разглядел рисунок на амулете предназначенным ему, чем-то похож на кулон Лидии.

В круге серебряном голубоватое поле, на нём полыхающие солнечные лучи, а в середине само солнце в символе коловрата белого с позолотой солнца, отчего солнце сияло как настоящее. И вот в самой середине помещён хрустальный шар с зернышком.
Лидия надела ему этот амулет и произнесла.

– Твоя сила безмерная, собственно тебе не нужен оберег, но здесь частица меня, и всегда будет присутствовать с тобой, и усиливать твою силу ещё. – Лидия правой рукой накрыла амулет и прижала его к груди Кирилла. – Надень на меня мой кулончик с хрусталиком, в который ты вложил частицу своего сердца, и оно всегда будет со мной.
Кирилл надел Лидии её кулончик и тоже прижал его на её груди правой рукой, произнёс.

– Любимая, моё сердце с тобою будет полностью, не частичка, а полностью. Я люблю тебя, даже не могу выразить как, с той минуты, как увидел тебя в поклоне солнцу возле этой берёзы, моё сердце стало вспоминать тебя.

Так они стояли и смотрели в глаза друг другу, держали свои руки на сердце друг у друга. А солнце полыхало на небосводе, и не смотря на вечернюю зарю, словно именно для влюблённых ярко светило.

Ефрем, взял Наташу за руку, тоже вывел её в круг, и взглядом позвал Саню, Максим подтолкнул его, тихо прошептал.
– Иди брат, она ждёт тебя.
Саня встал напротив Наташи и толи с печалью, или от удивления происходящего тихо произнёс.

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из инета.