Декабристы и прикосновенные к ним ч. 12

6. ИВАН ПАВЛОВИЧ ГУДИМ - поручик лейб-гвардии Измайловского полка. Доказательств его участия в тайных обществах не нашли, и как «прикосновенного» к декабристам сослали в Дербентский гарнизонный батальон. В его составе он и участвовал в боевых действиях на Кавказе. В 1828 г. был переведён в Навагинский пехотный полк, располагавшийся в куренном селении Пашковском. В этом же году участвовал в штурме крепости Анапа и был смертельно ранен.

7. ЕВДОКИМ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ ЛАЧИНОВ - (1799 — 20.8.1875). Из дворян Воронежской губ. На службе с августа 1816 г., прапорщик - с мая 1818 г., с апреля 1821 г. за отличие - подпоручик, поручик - с 26.11.1823 г. В 1816-1817 гг. находился при посольстве в Персию с ген. А.П. Ермоловым. В 1818 г. вернулся в Москву и находился при Московском учебном заведении для колонновожатых. В апреле 1820 г. состоял исправляющим должность старшего адъютанта по Генштабу при Главной квартире 2-й армии, то же в 1825 г. В этом же году - член Южного общества. Арестован по делу о тайных обществах. По решению Военного суда при 2-й армии в Тирасполе, конфирмованному 25.10.1826 г., приговорён к лишению прав и написанию в рядовые, в действующие батальоны 20-й пехотной дивизии на Кавказе. Неоднократно бывал в селениях Ивановском, Прочноокопском и г. Екатеринодаре. Участник русско-персидской войны 1826-1828 гг., за что произведён в унтер-офицеры, участник русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Воевал достойно - прапорщик с 24. 04. 1829 г. После выхода в отставку в декабре 1832 г., жил под строгим надзором в Воронежской (в имении Натальино Землянского уезда) и Харьковской губерниях, служил директором Харьковской акционерной компании по торговле шерстью. Умер в Москве, похоронен на Ваганьковском кладбище (могила не сохранилась).

8. МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ МАЛЮТИН - подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка. Из дворян Санкт-Петербургской губ. В тайных обществах не состоял, но накануне восстания агитировал солдат своей роты не присягать Николаю Павловичу. В июле 1826 г. переведён на Кавказ, участвовал в иранской войне. В 1834 г. переведён на Кубань в военно-строительный отряд ген. А.А. Вельяминова, действовавший на вновь присоединённой России по Адрианопольскому мирному договору закубанской территории. С этим отрядом М.П. Милютин проделал несколько экспедиций от редута Ольгинского к р. Абин, где участвовал в строительстве Абинского укрепления, далее - к Геленджику: здесь прокладывалась дорога через Маркхотский хребет. Жандармский подполковник И.А. Казасси, исходя из указаний монарха не раз устраивал внезапные обыски бумаг, писем, вещей декабристов на их квартирах в Екатеринодаре, Абинске, Ставрополе, Пятигорске и т. д. Унизительный сыск не давал результатов. Декабристы исправно несли службу, но дух недоброжелательства и подозрительности самодержца постоянно витал над судьбами сосланных. Только в апреле 1842 г. майора Милютина уволили в отставку, и он вернулся в Лужский уезд Петербургской губ.

9. НИКОЛАЙ РОМАНОВИЧ ЦЕБРИКОВ - поручик л.-гв. Финляндского полка, из дворян Санкт-Петербургской губ. Член Северного тайного общества, активный участник выступления 14 декабря 1825 г. В тот день, утром, он был в казармах Гвардейского морского экипажа, агитировал моряков не присягать Николаю Романову. После разгрома восстания, вечером дал пристанище, - как об этом сказано в материалах следствия, - одному из первейших бунтовщиков - князю Е.П. Оболенскому. После ареста 15 декабря содержался на полковой гауптвахте, а затем был переведён в Петропавловскую крепость. «За упорство в признании и за употребление дерзости в выражениях при допросе Комитета» царь приказал 10 января 1826 г. заковать его в ручные железа (такой мере подвергли 21 декабриста); по свидетельству И.Д. Якушкина, вес цепей достигал 22 фунтов - около 9 кг) и отправить в Нарвскую крепость. Из приговора Верховного уголовного суда: «По важности дурного примера, им поданного присутствием в виду своего полка, при толпе бунтовщиков, упорстве и запирательстве, не достоин благородного имени, а потому разжаловать в солдаты без выслуги».

Царь ужесточил приговор: лишил Н.Р. Цебрикова дворянства. 10 августа 1826 г. декабрист прибыл в Бийский гарнизон, а уже 22 числа последовал указ монарха о переводе его в Отдельный Кавказский корпус. В составе Ширванского пехотного полка Цебриков воевал с персами (получил унтер-офицерский чин и знак отличия военного ордена - «солдатского Георгия») и турками. В 1836 г. Николая Цебрикова перевели в Кабардинский егерский полк, действовавший на Правом фланге Кавказской линии. Он также участвовал в экспедициях в Закубанье и летом 1837 г. дождался, наконец, производства в офицеры, (в прапорщики), что давало право хлопотать об увольнении из армии. В марте 1840 г. последовал приказ «об отставке и увольнении за болезнью от службы». Из Ставрополя Цебриков прибыл в Тамань, где состоялась его встреча с Н.И. Лорером. По Азовскому морю, далее он направился на родину. Поселился в Балашовском уезде Саратовской губ. - под строгим надзором полиции. Затем жил в Тульской губ., а последние годы жизни Цебрикова прошли в Петербурге.

10. «Прикосновенный» к декабристам АЛЕКСАНДР АРКАДЬЕВИЧ СУВОРОВ, князь, корнет лейб-гвардии Конного полка, внук знаменитого А.В. Суворова. Входил в Северное тайное общество. Из-под ареста по политическим мотивам освобождён императором. Однако недоверие и подозрения остались, и Николай I отправил его на Кавказ, в действующую армию, где Суворов пробыл до 1828 г. По делам службы многократно бывал на Кубани - в крепости Фанагория (ст-ца Тамань), Екатеринодаре и др. Связи с декабристами никогда не прерывал, чем мог помогал им. Впоследствии военный и государственный деятель. С 1861 по 1866 гг. генерал-губернатор Санкт-Петербурга. С 1866 г. - генерал-инспектор всей пехоты российской армии и в этой должности оставался до своей смерти в 1882 г. Похоронен в Сергиевой пустыни. Итак, все первые 10 декабристов, прибывших на Кубань, оказались на переднем крае боевых действий и император Николай I надеялся на их физическое уничтожение.

Весьма показателен пример судьбы кандидата прав и историка Дона, офицера, участника Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. В.Д. СУХОРУКОВА. Он родился в 1795 г., происходил из обер-офицерских детей. После окончания Новочеркасской гимназии, в 1812 г. поступил в Харьковский университет и получил диплом в 1815 г. На военную службу Сухоруков был призван в 1816 г. и, исходя из образования, произведён в чин хорунжего и оставлен в штате Войсковой Канцелярии. В 1821 г. Комитет по выработке Положения об устройстве Войска Донского поручил ему собрать материалы для исторического и статистического описания Дона. Выполняя эту работу, он лично обследовал много станичных архивов северных округов, включая и архив Новохоперской крепости. Записал устные предания казачьих старожилов о морских походах и не только. В то же время приданные ему в помощь образованные казаки делали выборки из архивов донских крепостей, а известный русский археограф П.И. Строев по просьбе комитета выбирал для него материалы из архивов столичных. В итоге в руках у Сухорукова оказалось более 2 тыс. редчайших документов и свидетельств. С 1822 г. Василий Дмитриевич числился в Лейб-гвардейском Казачьем полку, с переименованием в корнеты, проживал в столицах, сотрудничал со Строевым и, пополняя свою историю новыми данными, проработал материалы Московского Посольского Приказа. Тогда же получил чин гвардии поручика. В эти годы были опубликованы его первые очерки по истории.

Однако после выступления декабристов у властей появилось подозрение о «прикосновенности» к их заговору и историка Сухорукова. Тем не менее, строгое следствие достаточных улик не обнаружило и ограничились только его высылкой на Дон, где он не был отстранён от исторических изысканий. По некоторым данным, В.Д. Сухоруков действительно общался со многими лицами, причастными к заговору, и они его посвящали в свои планы. Считался он и действительным членом их «Вольного Общества любителей российской словесности», но непосредственным участником их заговора всё же, вероятно, не был. Если бы было иначе, он попал бы под суд. Гонения, выпавшие затем на его долю, объясняются скорее содержанием и выводами первой части его труда по истории и статистике Дона, которая была закончена к ноябрю 1826 г. И в ранее опубликованных очерках В.Д. Сухорукова, читатели нашли высокую оценку демократического устройства казачьих общин и могли заметить сочувствие Разину и Булавину; в их действиях историк видел «проявление гордого духа и свободолюбивый характер казаков». А этого было вполне достаточно для того, чтобы заподозрить самого автора в «подстрекательстве к мечтательным мыслям насчёт самостоятельности их отчизны». Высланный на Дон Сухоруков продолжал работу над историей родного края. Но в феврале 1827 г. его вдруг приказано было командировать для службы в Отдельный Кавказский корпус. За месяц до этого, по приказу из Петербурга, он должен был представить властям подробную опись всем находившимся в его распоряжении актам.

Далее, чистосердечно признаться, не выдал ли он кому-либо по службе или в частном порядке копий с актов, трактующих о правах и привилегиях Войска. Перед выездом на Кавказ по этой описи у него отобрали все оригиналы и копии актов, прихватив при этом также его «полубеловые и черновые тетради и все без исключения записки». Очевидно, с точки зрения русских властей, «крамола» могла таиться даже в некоторых государственных документах; и их следовало изъять, запрятать в тайные архивы или совсем уничтожить. Но все бумаги и личный архив оказались в руках ген. И.Ф. Богдановича. Прибыв к месту службы, сотник В.Д. Сухоруков был откомандирован в штаб корпуса, где по распоряжению ген. И. Паскевича составлял реляции о боевых действиях. Ему довелось отличиться и в боях за Ахалкалаки - пожалован орден Св. Владимира 4-й ст. с бантом. За сражение при Ахалцихе 9 августа - награждён золотой саблей с надписью - «За храбрость». По поручению ген. от инфантерии И.Ф. Паскевича, «прикосновенный к заговору» декабристов В.Д. Сухоруков собирал материалы и подготовил историческое описание Русско-турецкой войны 1828-1829 гг., которые были изъяты у него при аресте и высылке с Кавказа на Дон. Во время нахождения в Тифлисе сотник Сухоруков познакомился с Пушкиным. Гениальный русский поэт сумел оценить в донском историке его живой ум, образование и скромность. В очерке «Путешествие в Арзерум» он писал: «Вечера я проводил с умным и любезным Сухоруковым, сходство наших занятий сближало нас.

Продолжение следует в части  13                http://proza.ru/2021/03/03/1935