Суждения критиков о стихах Милькеева

                (К проблеме соотношения самобытного дарования и профессионального мастерства:
                спор литературных критиков С. П. Шевырева и В. Г. Белинского о творчестве тобольского поэта Е. Л. Милькеева)

        Общенациональный культурный процесс становится действительно полномасштабным и разносторонним лишь при условии активного участия в нем представителей всех регионов страны. Сибирь, как одна из важнейших составляющих частей России, всегда вносила большой и ценный вклад в отечественную культуру и, в частности, в литературный процесс. К числу сибиряков, уверенно заявивших о себе в литературе и оставивших весьма интересное творческое наследие, по праву принадлежит и уроженец Тобольска, получивший в свое время широкую известность далеко за пределами родного города, поэт Евгений Лукич Милькеев (1815–1846), достойно олицетворявший, вместе с автором «Конька-Горбунка» П. П. Ершовым, самобытные и яркие поэтические таланты земли сибирской. К горькому сожалению, судьба Милькеева сложилась менее удачно и гораздо более драматично, чем у его прославленного земляка Ершова: бедность, одиночество, оторванность от родного края после переезда в столицу, равнодушие читающей публики, а также резкие нападки враждебно настроенной по отношению к нему критики привели к трагическому исходу – Милькеев, в состоянии отчаяния и тяжелой душевной депрессии, покончил с собой. Преждевременная смерть помешала ему занять в русской поэзии то место, на которое он вправе был бы рассчитывать по своему оригинальному, самобытному дарованию и горячей любви к поэтическому творчеству.

        В человеческой и литературной судьбе Милькеева наглядно отразилась извечная проблема, с которой приходилось в различных формах сталкиваться многим народным талантам, пробивавшим свой путь к сокровищам культуры из общественных низов, – проблема необходимости органичного сочетания и взаимодополнения природного таланта сознательным, целенаправленным совершенствованием профессионального мастерства, упорной работой над литературным ремеслом, чтобы суметь возвысить его до уровня настоящего  искусства. По сути дела, споры литературных критиков о достоинствах и недостатках стихотворений Милькеева заключались именно в попытках определить, насколько начинающему автору, обладавшему несомненным поэтическим дарованием, удалось достичь требуемой степени профессионализации, самостоятельно пройти трудную школу литературной учебы, постичь сокровенные законы поэтического искусства и окончательно освоить все важнейшие принципы литературной профессии.

        Можно без преувеличения сказать, что случай Милькеева в значительной мере продолжает сохранять актуальность и в современных условиях, поскольку процесс пополнения рядов профессиональных литераторов самобытными, самодеятельными талантами, выходцами из самых разных слоев общества, по собственной инициативе стремящимися участвовать в создании отечественной культуры, носит непрерывный характер. Более того: именно такая постоянная подпитка общенациональной культуры новыми, молодыми, энергичными силами, преодолевающими свою провинциальную отдаленность от столичных культурно-образовательных центров, является залогом успешного и плодотворного развития всей нашей большой страны.

        Противоречивые оценки творчества Милькеева в современной ему литературной критике сводились в основном к двум взаимоисключающим позициям. С одной стороны, многие критики, чье мнение отчетливее всего выразил ведущий литературный обозреватель журнала «Москвитянин» С. П. Шевырев, достаточно высоко оценили поэтический дебют Милькеева, видя в нем яркое проявление по-настоящему народного, самобытного, ни откуда не заимствованного дарования, свидетельствующего о глубоко коренящейся в народной среде истинной культуре и еще не раскрытом до конца творческом потенциале российской провинции. Шевырев сочувственно писал о Милькееве: «Природа дала ему призвание к поэзии: бедность жизни и скудное воспитание как ни препятствовали развитию этого дара, но, не смотря на них, талант расцвел в глуши, без науки, без совета, без ободрительного слова людей просвещенных» [1, с. 400–401]. Доказательство возможности дальнейшего творческого роста и профессионального становления начинающего поэта Шевырев усматривал в «высоком лирическом направлении поэзии Милькеева, которая часто отзывается глубиною думы и силою точного выражения» [1, с. 404]. По мнению Шевырева, одним из главных достоинств поэтического творчества Милькеева являлись та искренность, открытость и доверительность, с какими молодой сибиряк обращался к столичным знатокам и ценителям поэзии. Шевырев был уверен, что такое «искреннее признание поэта внушит читателям охоту короче с ним познакомиться» [1, с. 402].

        В то же время, памятуя о некотором высокомерии и снобизме, зачастую присущих столичным литературным кругам по отношению к провинциальной культурной среде, Шевырев призывал читателей отказаться от подобного неоправданного предубеждения и признать право народного таланта на участие в общероссийском литературном процессе: «Мы приглашаем всех просвещенных любителей поэзии встретить их не с тем обидным равнодушием, с каким обыкновенно встречаются у нас стихотворения, а подарить им внимание, которого они достойны и которым почтил их сначала первый современный представитель русской поэзии» [1, с. 402–403]. (Шевырев имел в виду В. А. Жуковского, познакомившегося со стихами Милькеева во время своего визита в Тобольск в 1837 году.) Стремлением оказать поддержку самобытному дарованию, только-только готовящемуся пойти по трудному пути профессионального совершенствования, определялась общая концепция анонсирования Шевыревым выхода в свет в Москве в начале 1843 года сборника стихотворений талантливого поэта из Тобольска: «...мы считаем за нужное сказать несколько слов о самом Милькееве и стихах его и приглашаем любителей поэзии почтить его вступление в свет вниманием, которое он заслуживает» [1, с. 400].

        Другая часть литературных критиков, во главе с В. Г. Белинским, заведовавшим критическим отделом наиболее авторитетного в те годы журнала «Отечественные записки», негативно отнеслась к поэтическим опытам Милькеева, сочтя их недостаточно профессиональными, не соответствующими критериям современной серьезной литературы. Главный упрек Белинского заключался в том, что самобытный характер стихотворений Милькеева якобы не подкреплялся сознательной работой над развитием задатков природного таланта, без чего литературное мастерство оказывалось попросту недостижимым: «Самородные поэты особенно замечательны потому, что на их творениях, как бы ни были они грубы и необделанны, всегда лежит печать оригинальности, столь часто чуждой обыкновенным талантам. Таков был Кольцов, стихотворения которого, дышащие самобытным вдохновением и талантом, до того оригинальны, что нет никакой возможности подделаться под их простую и наивную форму. Но увы! не к таким поэтам принадлежит самородный поэт г. Милькеев, если только принадлежит он к каким-нибудь поэтам. Не только самобытности и оригинальности, – в его стихах нет даже того, что прежде всего составляет достоинство всяких порядочных стихов: нет талана поэтического» [2, с. 42].

        Белинский считал, что Милькеев, подобно многим самоучкам из народа, ошибся в своем призвании, поскольку «в том-то и состоит ирония жизни, что люди не всегда могут или умеют понять истинный смысл своих стремлений и принимают за тревогу гения зов к человеческому достоинству» [2, с. 41]. При этом преждевременный выход в свет сборника еще незрелых, эстетических несовершенных стихов, по мнению Белинского, является пагубным для начинающих авторов, так как «многие из них легко добиваются счастия быть печатно посвященными в поэты со стороны приятельского журнала. Потом они издают книжечку своих стихотворений. Приятельский журнал заранее извещает о выходе этой книжечки, как о деле необыкновенном, потом расхваливает книжечку; публика засыпает за нею, – а сатана хохочет...» [2, с. 41].

        Позднейшие исследования литературоведов решительно опровергли эти чересчур категоричные суждения Белинского, оценив поэтическое творчество Милькеева как особое явление в русле романтической поэзии. А на риторический вопрос: «Стоило ли в журналах извещать публику, как о чем-то важном, о скором выходе в свет таких стихотворений?» [2, с. 45], следует все-таки дать утвердительный ответ, поскольку лишь тесное взаимодействие центра и периферии дает возможность интегрировать провинциальную и столичную литературы в единый контекст совместного процесса формирования полноценной общенациональной культуры.      

                Литература

    1.  Шевырев C. П.  О выходе в свет стихов Милькеева // Москвитянин. – 1842. Ч. IV, № 8. – С. 400–404.
    2.  Белинский В. Г.  Стихотворения Милькеева. Москва. В Университетской тип. 1843. В 12-ю д. л. 222 стр. // Отечественные записки. – 1843. – Т. 29, № 8. – Отд. VI. «Критика». – С. 39–45.   

         Февраль 2008