Городская сказка

ГОРОДСКАЯ СКАЗКА

Узкие улочки. Переулки. Высокие дома, громоздкие сооружения прошлых веков. Дворы, полные загадок. А вот и наш дом. Живём мы в цокольном этаже, окна подглядывают за ногами прохожих: сапоги, туфли, кроссовки — вот наш пейзаж. Люди вокруг живут небогатые. Сосед вот зачастил в обеденное время заходить, к столу присоседился. Хотя не один раз портил он нам все обои и побелку, мы его жалели. Наш потолок был полом этого доброго соседа сверху.
Помню, в тот май лили дожди, природа пыталась испортить нам с сестрой настроение. Но мы ждали, пока распогодится, и всё равно шли на улицу за приключениями. «Ни одного выходного без авантюры» — вот был наш девиз. Близких друзей у нас не было, нам с сестрой Варей вполне хватало друг друга. Погодки, мы были неразлучны и не разбирали, кто старше, кто младше. Здоровье у нас, у детей, было завидное. Только в тех редких случаях, когда кому-то из нас всё же нездоровилось, другая шла гулять одна.  Родители всегда отпускали. Это был один из таких редких случаев. Моя Варя осталась дома.

*     *     *

Было свежее, бодрое утро. Я задумала поход на другой конец города: наш двор давно не посещали никакие необычные происшествия. И я отправилась их искать. Одной даже интересней: загадочно, хоть и страшновато. С собой прихватила я Братца, на ту пору это был мой самый близкий друг в комнате. Уши висячие, комбинезон да клетчатая рубашка — и свободно помещается в кармане куртки. Другой карман полон той еды, которую я могу есть. Конфетами. Как маленькая… В свои двенадцать с половиной! Хотя мне всегда давали меньше. Наверно, из-за моих немодных хвостиков.
Иду по улице, смотрю по сторонам, жду. Приключения — моё призвание. Это, как зов, на который встаёшь и идёшь. По всему нашему зелёному проезду раздаются птичьи голоса. Предчувствие сказки просто наполняет. Вдруг слышу истошный женский вопль.  Вижу: в ближайшей высотке мужчина на балконе стоит, держит за руку женщину. А женщина висит за перилами и кричит:
- Отпусти!
 Этаж четвёртый или пятый. Даже рассмотреть не успела. В первом порыве бросилась туда, под балкон. А что бы я сделала, интересно? Упади на меня эта не очень худенькая тётечка, от меня бы осталось мокрое место. Стою прямо под ней. Хотела тоже крикнуть: «А ну, отпусти!» Так наоборот, «держи» надо кричать. Да кто меня послушает?..
Словно в кино, в замедленном действии, вижу, как её сжатая кисть скользит всё ниже по его руке, вот-вот разъединятся. «А-а-а!» - раздался крик, и женщина полетела прямо на меня.  Трусость - убежавшая моя смелость —  то, что неприятно запомнилось из этого происшествия. Отскочила. Зажмурилась. Жду удара. А надо бы её ловить... Открываю глаза — женщины нет.
Побрела, словно во сне, дальше, потирая рукой висок: стряхнуть бы, как наваждение, всё увиденное. Мужчины на балконе и след простыл. Всё, как было до того. Вздыхаю с облегчением, уже ровнее: буря внутри начала стихать.
Я её не сразу заметила.  Смотрю вверх — высоко в небе парит не худая женщина в синем сарафане и белой блузке. На матрёшку похожа. Как ни в чём не бывало, помахала мне рукой, развернувшись в воздухе, как самолёт, и плавно приземлилась рядом со мной.

- Не бойся, девочка. Со мной всё хорошо. Ну что ты?
Я остановилась, открыла рот что-то ответить, да как разрыдаюсь! Не каждый день такое видишь. Незнакомка обняла меня, прижала к себе. Такая большая и мягкая, как подушка. И добродушная, как самовар. От неё пахло чем-то родным, домашним. Пирожками, что ли.  Я немного успокоилась и говорю:
- Вы же чуть не разбились! Это кто, ваш муж?
- Муж, муж. Я же летаю, видела?
- А почему он вас хотел с балкона выбросить?
- Да нет же! Наоборот, я вверх хотела, а он не пускает. Не хочет, чтобы я летала. Боится за меня - значит, любит! Ну пойдём, а то уже люди начинают внимание обращать, - сказала она и бережно повела меня под руку к ближайшей скамейке. Мы сели, и скамейка тотчас плавно поднялась в воздух.

*     *     *

Поднялись мы высоко. Сперва страшновато было смотреть вниз, и тогда я усилием заставила себя перевести туда глаза. Страх сразу ушёл - вот здорово! Сначала хотелось, чтобы нас никто не заметил, и я радовалась тому, как мы поднимались всё выше над прохожими. А потом как-то стало всё равно, я даже помахала рукой нескольким остановившимся в изумлении пешеходам. Захотелось петь! И я пела.
- А куда это мы летим? - Наконец вернулась ко мне способность мыслить.
- Сейчас увидишь!
Мы приземлились за городом в каком-то живописном ущелье. Оно было достаточно широкое, чтобы не быть мрачным. Омытые дождём зелёные склоны. А выше - старые скалы, как гигантские бутерброды, лежали слоями, все в трещинах и нишах. Там, в неглубоком отверстии в скале, на недосягаемой человеку высоте, где меня высадила необычная тётечка, я увидела подобие жилья. Мягкий коврик, какие-то вещи, в беспорядке разбросанные по пещере. Странно было видеть всё это в таком безлюдном месте. Видно, чьё-то убежище.
- Вы что, ведьма? - Наивно спросила я свою новую знакомую: так она тебе и признается!
Женщина рассмеялась вполне добродушно. Зубы у неё были обыкновенные, человеческие. Глаза добрые. Я успокоилась.
Летунья села на ковёр и поведала мне свою необычайную историю. Звали её нерусским именем Фила. С детства эта выдумщица, начитавшись сказок, мечтала летать, как птица. О своём желании она часто говорила родителям и даже писала на эту тему стихи. Однажды, когда она была одна дома, в форточку на кухне залетела большая рыжая бабочка и сказала, что умеет исполнять желания людей. Фила ничуть не удивилась, как будто именно этого ждала. Недолго думая, девочка попросила у говорящей бабочки способности летать. Та согласилась сразу, охотно, но при одном условии: летать нужно было каждый день, иначе это необыкновенное свойство будет утрачено навсегда.
Драгоценный дар Фила получила, но ей и в голову не могло прийти, сколько хлопот он ей принесёт. Пряталась сначала от родителей и друзей, потом переехали, и стало легче скрываться: новых знакомых она решила не заводить, чтобы сохранить тайну.
Пришло время, и Фила встретила «того единственного», вышла замуж. Долго при помощи разных ухищрений она утаивала от мужа свою способность. Детей им не было дано, о чём оба сильно сожалели. Супруги очень любили друг друга, и частенько ей хотелось открыть ему свой секрет. Её короткие отлучки то рано утром, а то и посреди бела дня  уже вызывали подозрения. Ночью Фила уходить не решалась. Точно бы подумали, что нечистая сила. От соседей скрывать становилось уже не так легко.  Благо, жили на окраине города. Можно было уходить в это безлюдное ущелье и там парить со стрижами в самой вышине над скалами.
- Это просто бесподобно, - сказала Фила, окинув довольным взглядом верхушки скал, - и стоит того, правда же?
Но кое-кто заметил всё же, по городу начали ходить слухи о летающем призраке. Однажды она взяла и рассказала всё мужу. Тот сперва не поверил, но потом убедился, когда жена выпорхнула в форточку.
- Тогда я была гораздо стройнее, - вставила невзначай в свой рассказ Фила.
Муж долго не мог прийти в себя от потрясения. Но со временем привык и относился к особенности супруги довольно спокойно.
- Потом на него нашло, то ли ревность какая, то ли зависть, стал запрещать мне летать. Представляешь! А может, и правда боялся. Говорит, мол, соседи узнают, за ведьму примут, - Фила посмотрела на меня выразительно.
- Я уже так не думаю!
Она продолжила:
- Тогда я рассказала ему остальное, что мне нельзя не летать: условие бабочки. А он всё равно — ни в какую. И пошло, и поехало. До ссор доходило. Наверно, боялся за меня всё же. А сегодня… Да ты сама всё видела.
- Вы что, мужа так любите?
- А как же? Все эти годы… А что?
- Ради него, может, бросите это дело?
Ну и зачем я это брякнула? Фила обрадовалась, будто этого и ждала.
- Бабочка сказала мне ещё одну важную вещь... Я, если захочу, могу этот дар передать кому-то другому.  Всё равно, если терять, так чтоб хоть не пропал зря. При одном условии: это должно быть добровольно.
- То есть?
- И я, и новый летун должны оба этого хотеть, - Фила посмотрела на меня ещё выразительней, чем в первый раз. Её большие серые глаза были полны надежды. Тут я впервые заметила, насколько она не похожа на сказочное существо и вообще на что-то сверхъестественное. Прямой пробор посредине, гладкие тёмно-русые волосы, старомодный сарафан - дородная русская красавица, да и только. «А ей и не идёт летать», - подумала я.
- Девочка, хочешь, отдам тебе? - спросила она уже в лоб.
Я прикинулась, что не понимаю, о чём речь.
- Что отдам?
- Как что? Дар! Летать будешь...
Как же я сразу не сообразила - вот для чего был нужен весь этот спектакль… Тут я будто очнулась, увидела, как впервые, красоту ущелья и всего вокруг. С неба на меня ободряюще смотрело яркое солнце. Над скалами проплывали, нимало не задумываясь, облака. Стрижи и ласточки летали низко. Наверное, опять пойдут дожди.
И вот, после недолгих колебаний совершенно ясно слышу свой голос:
- Да нет, спасибо, не надо.
Это я-то, которая всю жизнь больше всего жаждала приключений, всего такого... невероятного! Что это со мной?
- Почему?! - спрашивает, конечно, Фила. Удивлена не меньше меня самой. Сложив руки на груди, она стала меня рассматривать в глубину, как под микроскопом.
Я представила себе свою жизнь: школа, потом ещё может какая-то учёба, работа, потом муж, дети. Скука… А тут я как взмахну крылом, с самого крутого утёса - и-и! После путешествия на дворовой скамейке в это легко было верить. Незабываемое ощущение. Самая обычная серая я, да в свободном полёте!
Отчего же тогда так тоскливо? А вот: потом скрывайся, прячься, отговорки постоянно ищи... Как преступница. И так всю жизнь. Не по мне всё это было. Я представила, как подхожу с невинной детской улыбкой к маме и говорю: «Можно мне к Ире сходить, мы хотим вместе к контрольной подготовиться?» А сама бегу в ущелье или куда там ещё подальше от людей... Или такое: взмахнув руками, взлетаю над городом, парю, как орёл, а внизу любимая учительница по физике поднимает голову вверх, смотрит, да так и застыла, и за сердце хватается.
И я сердито ответила:
- Не умею я хранить секреты. Спасибо. Не надо мне ваш дар. Извините.
- Хм… А может, ты знаешь кого-нибудь другого? Кому бы это подошло? Только нужно спешить, если завтра не полечу — всё, дар пропал.
- Я подумаю, - тихо сказала я, стараясь не думать о Варе, - а двоим нельзя… ну, один на двоих? Летать.
- Нет. Уж я бы этим воспользовалась, поверь.
От ущелья мы возвращались обычным способом, ногами.  Слишком многие нас заметили в скамеечном полёте, рисковать не хотелось, вдруг ищут. Молчали. Так и осталась стоять та лавочка высоко в пещере-нише, тайном укрытии моей новой знакомой. Потом туристы всё рассуждали, откуда она там взялась, на такой верхотуре. И как её туда доставили.
У поворота на свою улицу Фила повернулась ко мне, грустно развела руками, я погрузилась в её объятия, потом попрощалась и быстро пошла, не оборачиваясь. Я шла домой и глазами вопрошала высокие пышные каштаны на нашей улице, ища у них одобрения, смотрела на небо. Вытащила из кармана Братца, встряхнула его ушами:
- Что, и ты тоже?.. Все против меня.
Кролик молчал.
- Может, я становлюсь взрослой? - Вздохнула я и поцеловала его в чёрный пластмассовый нос.

*      *      *

- Привет. Что тебя так долго не было? Уже пап спрашивал.
- Привет.
- Что-то случилось? Признавайся, я по глазам вижу, ты сегодня не зря ходила! Рассказывай», - глаза сестры загорелись, она меня знала наизусть. Ничего от неё не скроешь!
- Да нет, ничего особенного. С одной женщиной взрослой познакомилась. Хорошая такая женщина.
- И что она тебе сказала?
- Так, о семье своей разговорилась, у них проблемы с мужем. Теперь, скорее всего, всё наладится…
Пришёл старый сосед сверху, и мы его напоили чаем с пряниками, заодно и сами попили. Родители были не против, лишь бы он к нам пьяный не приходил. За окном всё так же деловито спешили, направляясь к своим домам, безучастные ноги прохожих.