Платье на слона

Сегодня седьмое ноября. А я вспомнила историю про первое мая. Что за ассоциация такая?
   

       А простая. Про демонстрацию. Вернее про то, как папа меня к ней подготовил.

   С вечера родитель сообщил, что возьмёт меня завтра с собой. Была я восьмилетней девчушкой, и стала безумно счастлива от того, что побываю на самой настоящей взрослой демонстрации. Пройду колонной со всеми трудящимся и звонко прокричу многократное многотысячное «ура» вместе со всеми. А то я только по телевизору видела это завораживающее действо.

  Папа приказал маме приготовить мое самое красивое платье. Было такое у меня. Красное, из тоненького шерстяного трикотажа. С рукавчиками-фонариками и вышитыми на груди несколькими белыми цветочками. Я обожала это платье.

Ну во-первых оно было очень красивое, во-вторых оно достаточно ладно на мне сидело, облегая мое стройное детское тельце. А в-третьих, такого ни у кого не было. Мама привезла мне его с Северного Кавказа, из города с удивительным названием Кисловодск. Я все время, когда мама уезжала туда на лечение, спрашивала:

  -Мам, тебе там придётся только борщ и щи варить.

  - Почему?- смеялась мама.

  - Ну вода же там кислая, только на борщ и сгодится.

  Все взрослые падали со смеху. А мне было невдомек, чего им так весело.

   Ну так вот, мое красное платьице оказалось грязным. И мама его постирала, а поскольку отопление к первому мая уже выключают, и батареи были холодные, а на улице ночью все еще прохладно, то платье мое не высохло. И папа решил досушить его утюгом…

  Хозяйственные женщины уже наверное догадались, что случилось с моим трикотажным нарядом.

Когда я проснулась, то увидела на стуле своё-не своё платье.

Своё, потому что оно было все таким же красным с белыми цветочками.

А не своё - потому что платье мое от разглаживания утюгом больше стало похоже на чехол к папиной машине, что впрочем мама и предложила папе сделать с моим платьем - укрывать им зеленые «Жигули»

-Неужели ты не видишь, что испортил платье? - упрекала мама папу.

Папа же удивлённо смотрел то на маму, то на платье, простодушно заявляя:

-Не сжег! Ни одной дырки. Что не так?

Горю моему не было предела. На демонстрацию я не пошла. Хотя мама предлагала мне надеть оранжевое, ситцевое. «Гляди, какое милое! Твое любимое!» Или черную юбочку и белую футболку. «Белый цвет - самый праздничный!»

Кстати, мне так и не удалось ни разу за всю мою советскую жизнь пройти колонной и спеть вместе со всеми громкое и раскатистое «ура»! О чем я очень сожалею до сих пор, спустя не один десяток лет!

Цикл «Жизненные истории»