Множество Мандельброта

  Ну что, уборка-тренировка-контора. День как день.
  Два счета, два акта, два письма и рекламка от компьютерщика, который вручную пишет, что всегда рядом по льготной цене, а для пенсионеров - скидка двадцать процентов.
  Надеюсь, завтра приедет Андрей и поведает за полустаночки.

  Трамп уже не победил, но еще не проиграл, бурные протесты, сложные подсчеты - кто бы мог подумать.
  И статистика впечатляет, и меры принимаются, и доллар падает. Короче, тройка скачет - народы расступаются.

  Тепло, безветренно и сухо, и на душе покой - уже привык к отсутствию суеты и безветрию, и если вдруг вернется океан - работа, звонки, суды и чай с девчонками - не уверен, доплыву ли до ближайшего буйка.
  Скорей да, но придется заново учится подавлять раздражение, мучится ночами перед заседанием, подолгу ждать непунктуальных клиентов, настойчиво требовать доказательств, но более, оплаты, часами топтаться в судебном коридоре и выслушивать сбивчиво длинные истории о тех-плохих.
  М-да, и рутина стала мечтой.

  По нижней линии мозга бродят завирально-романтические идеи - роман, журнал или видео-канал с элементами аристократического стендапа и семинаристскими посиделками.
  Пара пустяков превратить контору в студию и начать гала-трансляции - курс арбитражной адвокатуры, к примеру. Или семинар о живом Челябинске, а может, под мягкий джаз начитывать заметки - глядишь, внучка увидит дедушку-артиста.
  Хотя романической интригой даже думать лень - арбитражный детектив, лазерный экшн или дворовая мелодрама.
  Однажды в Челябинске - пусто-шесть, ни героя, ни фабулы - какой роман. Дневник, максимум переписка - зыбкое равновесие, когда эпоха меняет другую.

  Материя на службу не возьмет. Уж больно много гадостей наговорил - высмеивал, возмущался, самое страшное, топил за духовность.
  Нет, чтобы вкусные рецепты, путешествия или модные одежды с пикантными подробностями - понесло Митю, метафизику давай, онтологию и феноменологию.
  Впечатление и стиль - этого достаточно. Атмосферно, приятным юмором, легким флером ностальгии или сентиментальным переживанием. И обязательно добрым концом - романтическое приземление.

***

  Вспомнился институтский буфет - рожки с подливой, хуже - ракушки. Алюминиевые приборы - ложка, вилка, тарелы "общепит", очередь на раздаче, покоцанные подносы, солонки из обрезанных бумажных стаканчиков, граненый томатный, если повезет, а очень повезет - молочные сосиски или яичница. Пельмени-ластики.
  Быстренько зажевал, и в подвал - на чай с цигаркой.

  И вдруг подумал о церкви, не о самой, конечно - о том, почему до сих пор страшно. Заходить, стоять службу, слушать попа, креститься. Блюсти пост, править Пасху или Рождество.
  Только издалека, снаружи - неужели, страх детства, или еврейская половина - вечный конфликт пророков.

  Давно хожу кругами, порицаю безбожие и нигилизм, читаю библейский текст, цитирую Экклезиаста, но что-то не пускает внутрь, не позволяет подойти поближе. Не хватает решимости.
  Или акта свободы - трудно перешагнуть через полвека, еще труднее через воспитание и привычность.
  Сладкую задумчивость прервал звонок - Саша Каунов - веришь, проезжаю храм Покрова Пресвятой Богородицы, красота, аж, дух захватывает...

  Проговорили о разном. Выборы США - бремя белого человека оказалось непосильным, вспомнили ЮАР и Манделу, Родезию и Смита, Либерийский эксперимент, обернувшийся возвратом махрового рабства, плавно перешли на институтских карьеристов, которые на раз обскакали светлого гения Мишку - защитили кандидатские и докторские, получили должности, звания, машины и садовые участки, само собой, великую октябрьскую революцию, советскую интеллигенцию и даже конституцию от семьдесят седьмого - оказалось, Саша посвятил основному закону неимоверной силы строки - матерные стихи на два голоса, которые по непонятной причине отказалась печатать районная газета.

  Такое впечатление, сказал он, когда отсмеялись и скакнули на эбдовый шарли, французы забыли свою историю, разумеется, во имя прав личности.
  Была бы личность. Моя руска бабка была совершенно неграмотной, мама - два высших, у меня - три, а младший ничего кроме Гугла не читает в принципе. Вот тебе интеллигенческая эволюция - от нуля до нуля, столетний синус.
  Ни бога, ни черта - ни прозы, ни мандолины. Википедия, Алиса, Контакт и пара игрушек - какая история, когда смартфон в руке.

***

  Число - есть метка и порядок, последовательность, которая вносит отличие в неразличимое. Накопленная единица. И теперь оцифрованный, двоичный в изначальном коде, мир владеет умом.
  Начало - это ноль и единица, два - это десять, три - одиннадцать, четыре - сто.
  А - десять миллионов, Б - десять миллионов один, В - десять миллионов десять. Клавиатура.

  Ноль уже не ничто - уровень, возможность, а единица постулирует существование - есть и делимо. Пространство, время, место и материал.
  Ноль не родит единицу - опора, единица - квант, остальное суперпозиция - слова, образы, звуки.
  И человек суперпозиция. Ролей, личин, ликов, образов и желаний, ограничений и табу. Нельзя-можно, плохо-хорошо, право-лево, верх-низ. Мужчина-женщина, взрослый-ребенок, ученик-учитель, умный-дурак. Субъект-объект, стимул-реакция.
  Двоица.

  Что давало образование - элементарные ментальные навыки, мыслимые горизонты, эрудицию, тезаурус, представление об устройстве человека и мира, как в целом, так и по отдельностям.
  Социальную адаптацию, коммуникативные практики, конкурентные преимущества в конце концов.
  Помогало выявить склонности и предпочтения - математика или музыка, речь или письмо, живое или неорганическое, а далее шла карьера - активная деятельность.
  Стоп, машина, полный назад - теперь смартфон всему голова, ибо истина там, остальное - недоразумение.

  Троица, нужна троица - "ноль", "единица", "и" - комплекс, действительная и мнимая части.
  Истинно, ложно и во благо - множество Мандельброта и убегающие в бесконечность фракталы.
  То, что ни от кого не рождается и ни от кого не исходит, и то, что предвечно рождается, и то, что предвечно исходит.