Глава 1 О дикарях и сталкерах. Ч. 5 Котёнок

В городах прежнего мира торговля имела иной вид. Шумные базары, к которым привыкли подземные жители, в далеком прошлом уже однажды умирали, уходили в прошлое, чтобы воскреснуть после мирового пожара, а на их место были возведены громадные торговые центры. Проектируемые инженерным гением, массивные железобетонные ветви проникали в любую свободную нишу. В каждом городе величие торговых залов вынуждало любую прослойку населения сыпать в недра индивидуального предпринимательства нажитые трудом монеты. Разумеется, в те времена большинство людей не рисковали жизнью ради заработка, условно конечно, но точно не с винтовкой в руках против невидимого врага в лице невидимой радиации и видимых монстров, рожденных ионными потоками нового будущего. Нам, жителям подземного города, не понять быта погибшего поколения, ради чего возводить чудо инженерии и располагать там торговцев, неужто настолько выживание не было приоритетом и не было нужды раздобыть свой кусок плесневелого хлеба, чтобы прожить до завтрашнего дня. Нам не нужны нарядные ленты вдоль прилавка, чтобы просто купить там дорогую банку консервов и растянуть ее на все семейство.
Образ скелетов торговых центров будоражил воображение, рисовавшее продолжение разрушенному. Рождаемый фантазией прежний облик впечатлял. Жилым домам до столь комфортной глазу конструкции было далеко. Вероятно, жителям той эпохи было плевать на вид муравейника, в котором располагались сотни квартир, но было не плевать на то место, куда они пришли потратить деньги и получить товар угодный желаниям хорошо покушать и красиво выглядеть.
Новым обитателям торговых центров было наплевать. Мутагенная фауна сбросила человечество вниз по стеклянному склону, осколки высшей инженерной мысли не способны удивить новый мир, а сталкеров уже давно ничего не привлекало в былом блеске железобетонных атлантов прошлого. Все припасы давно были утащены вниз, под землю, в наш сырой мир с запахом прелой ткани.
Человеческая жизнь уходила вниз, результаты природной атомной селекции флоры и фауны поднимались вверх. Некогда забивавший природу в угол человек, сам был загнан в бетонный гроб боли, смрада и лучевой болезни. Звери шли своей эволюцией, становились самостоятельными, биологическая жизнь оттесняла фактор совместного проживания с человеком. Новые животные скрестились с погибшей индустрией. По той же ступени развивались и растения.
Стебли пронзали дверные и оконные проемы, ветки оплетали перила лестниц, ростки пробивали путь сквозь крошки узорчатой напольной плитки. Человеческая искусственная сфера постепенно поглощалась в пучину зеленого океана. Мутировавшие обитатели атомной пустоши заселились в пустые помещения складов и торговых площадок. Но природе этого не нужно, эта дама пришла с револьвером наголо, вышла на тропу войну с кровавой жаждой мести за те дни, когда ошибка эволюции безжалостно пожинала дарованные богатства земли.
Недалеко от Хлебозаводского убежища, над тоннелем заставы номер семь к котловану провалившегося к рыбным фермам озера, располагался памятник праздничной торговли сгоревшего мира. Скелет торгового центра походил на три плиты вогнутого овала, стоявшие друг на друге и подпертые сваями между собой. Три этажа без дверей и окон, целиком пронизанные густой растительностью, напоминали неаккуратный бутерброд из двух ломтиков хлеба и мятого укропа.
Только размером с городскую площадь.
Из-за столь близкого расположения к убежищу, этот торговый центр был разграблен сталкерами в первый же год после катастрофы. Я залазил туда всего один раз, ничего не нашел и убедился, что в дальнейшем буду обходить его стороной, ибо, как только людской интерес к этой постройке пропал, в многочисленных углах заросших помещений тут же обосновались семейства мутантов.
Придется навестить торговый центр еще раз – следы беглого мутанта телепата чинуша вели прямиком в невысокий лес, под ногами которого утопали останки бывшей автомобильной парковки, принадлежащей этому же зданию.
Асфальтового покрытия почти не осталось, площадка парковки превратилась в крошку, сквозь которую продирался частокол тонких стволов пышной растительности. Эти деревья чем-то напоминали березы со старых картинок по цвету коры, рябину по форме листьев и ели по пышности зеленого парика. Идти сквозь лес было легко, деревья к низу не ветвились, раскинув шапки листвы на самой макушке. Создавалось впечатление, что мы гуляли под естественным навесом, подпертым почти ровными рядами палок.
Мы шли следом за тенями, раскинувшихся в разных позах подобных увиденной нами в тоннеле заставы номер семь. Две цели – попытаться найти Рогова и отследить опасного мутанта, который вполне мог пробраться в мое родное убежище.
- Какое еще, нахрен, медвежье логово – говорил Патриарх – к чему это вообще нацарапал твой приятель?
Я не отвечал. Смысл оставленной записки Рогова я не понимал. О чем пытался меня предупредить сталкер из Госпитального? Если он хотел меня направить к корню проблемы, то почему не подал более ясного знака?
Жив ли Рогов? Или его одолел чинуш?
- Мсье Сергей, шагайте тише – я придержал рукой напарника – мы приближаемся ко входу в здание.
Посторонних угроз я пока не ощущал, а молодого коллегу необходимо контролировать, его спешка может привести к ложному фильтрованию окружающей обстановки. Я затормозил Патриарха, на что он недовольно пыхтел носом, и решил осмотреться. Виднеющиеся сквозь растительность пласты трех этажей торгового центра были пусты, лишних звуков не было. Мы снова начали идти по следу. Тени мутанта отпечатались примерно на равных промежутках друг от друга, в разных позах и разной четкости – где дневной свет пробивался слабее, там тень мутанта менее отчетлива, где лучи солнца плотно покрывали поверхность, там тощая призрачная фигура цвета карандашного рисунка отчетливо просматривалась без зрительного напряжения.
- Хорошо, что у меня нашлось для тебя снаряжение – бормотал Сергей – а то пришлось бы одному тут танцевать.
Мы вошли в здание торгового центра и оказались среди останков магазинных помещений. По стенам вились разного рода растения, их стебли змеями обвивали столбы, разбитые витрины, островки, останки дверей и лестниц. Блестящий в прошлом, покрытый слоем пыли кафель походил на миллионы осколков битой посуды, сквозь кучки которой продиралась трава, цветы и низкорослый кустарник.
- Мсье Сергей, это ж оранжерея! – воскликнул я.
- Че? Ожирение?
Парень заржал и торопливо зашагал по помещениям.
- Оранжереями называли такие помещения с целым бассейном разной растительности внутри.
- На кой хрен люди строили дома с растениями? – донеслось до меня из недр одного из помещений – Сейчас весь мир, твоя эта «оржарея»!
- Раньше, красоте ради любопытства и созерцания место находилось – грустно констатировал я.
- Чушь это, Макс, завалить мутанта мозготраха, вот это будет созерцание!
Мы поднялись, вслед за тенью, на второй этаж. Не должно быть тут тишины, неужели мутант и местное зверье распугал?
На втором этаже останки здания более походили на вид из прошлой жизни. Гладкое покрытия, сквозь слои грязи и пыли пробивается прежний блеск, стеклянная крошка перемешалась с ростками зелени, крупицы умерщвленного конструктивизма постепенно покорялись восставшей природе. Вешалки, витрины, рваные плакаты рекламы – все подгнивало и опутывалось нитями стеблей, постепенно осыпаясь на пол. Сколько же уровней социальной жизни тут разом сгорело? Торговля, реклама, обслуга, клиенты, охрана, досуг. Остался лишь никому не нужный остов яркой цивилизации, где все сияет, горит яркими огнями всех оттенков, где звук музыки и смеха не перебивается мертвыми стонами.
Мы перешли на третий этаж. Потолок, состоящий некогда из металлического каркаса со стеклом, лежал на полу, покрывая собой скелеты торговых точек. В центре зала профили металла, прутья арматуры и деревянные панели выбивались из общего хаоса разрушений. Сложенные в виде шалаша обломки казались рукотворной конструкцией.
Я насторожился.
Внутри этого шалаша мы обнаружили наспех забросанное кострище, где среди кучки пепла лежал опаленный бумажный сверток.
- Это что? Лагерь? – на меня удивленно смотрел Сергей.
- Это лагерь и такой в нашем районе не один.
- Не понял, о чем ты?
В глубине укрытия я нашел лежанки, сшитый из брезентовой ткани рюкзак и окровавленную одежду с уже знакомой мне символикой.
- Макс? Ответь!
Получается мы окружены. Дикари устраивают лагеря в близости от наших убежищ и постепенно пытаются наносить визиты вежливости, затем куда-то пропадают.
Допустим. Этот лагерь опустел из-за нападения чинуша, ведь его след привел нас сюда, значит обитатели жилища где-то рядом.
Я вернулся к кострищу и приложил ладонь к пеплу.
- Теплый еще – произнес я.
- Это дикари? – напарник указал мне на символ пришитый к брошенной одежде.
- Видимо да. Поглядим, что они пытались спалить.
Я поднял подгоревший бумажный сверток из углей и развернул его. Сергей принялся громко и нервно материться. У меня было схожее желание, но состояние полного нервного поражения, внедренное в меня увиденным на карте, моментально привело неприятное удивление.
То самое удивление, когда широко раскрываются глаза, до последней секунды не верится в увиденное и хочется найти противоположное оправдание, даже самое глупое.
- Макс! Какого лысого черта?! Посмотри, это же план убежищ!
Так и есть, обитатели лагеря, убегая, пытались сжечь подробный план сети убежищ. Схема была нарисована от руки, но на удивление оказалась очень подробной. На некоторых вентшахтах были сделаны пометки в виде перекрестий. Госпитальное, Урицкое, Красный Крест и, разумеется, Хлебозаводское. По всей карте указаны точки с пометками, почерк разобрать было невозможно, да и часть схемы успела сгореть, а больше половины закоптело.
Я свернул карту и положил во внутренний карман.
- Надо обследовать местность и найти их…
Я не успел договорить. Меня прервал нарастающий хруст битого стекла на полу. Мы схватились за оружие и выбежали в зал.
Первый мутант выпрыгнул из-за уцелевшей части потолка. Патриарх тут же открыл огонь из своего карабина. Три хлопка выстрелов, и раненный зверь упал в кучу строительного мусора, барахтаясь в агонии. Мы с напарником прижались друг к другу спинами. Еще три мохнатые рожи показались из-за угла, следом еще несколько голов поднялись по лестнице со второго этажа.
- Сегодня распродажа моих пуль! – завопил Патриарх и принялся интенсивно жать на спуск.
Целик. Мушка. Свести вместе. Выдох – нажать на спуск. Я выбирал цели максимально приближающиеся к нам, отставших оставлял на потом. Пули хоть и рвали плоть мутантов, но только лишь горячили их боевой дух. Сквозь резину противогаза я слышал их яростные вопли боли преходящие в боевой рык.
Целик. Морда мутанта в окружности мушки. Сводим воедино.
Выдох – огонь. Хлопок и толчок в плечо.
Пуля выбила глаз зверя и тот упал навзничь. Невезением было то, что после каждого убитого или раненого мутанта на замену появлялись еще двое. Вокруг нас постепенно смыкалось звериное кольцо. Мутанты носились по кругу, из которого иногда отделялась боевая единица и рвалась в нашу сторону и пока мы стреляли в нее, с другой стороны выбрасывался следующий голодный зверь.
- Надо отступать – крикнул я.
Прижавшись спинами друг к другу мы переступая через обломки торгового центра, отходили к шалашу дикарей. Прорваться к лестнице не получилось. Мы завалились внутрь. Конструкция задрожала, сверху на нее запрыгивали наши мохнатые противники.
- Это ведь не домушники? – Серега перезаряжал карабин трясущимися руками.
- Не, это просто накаченные собаки бодибилдеры, но ты правильно хотел сказать, псов тут быть не должно.
- «Дибилдеры» твои «боди» – Серега наконец вбил в карабин очередную обойму и ринулся к выходу – Есть косточка, чтобы отвлечь?
Я резко оттащил раззадоренного боем напарника и принялся заваливать вход в шалаш попадающим под руки хламом. В этот момент к нам в гости ломанулся один из мутантов псов, пасть которого сомкнулась прямо на моем плече. Я заорал от боли, равной тому ощущению, будто псина откусила мою руку целиком. Я повалился на пол под весом зверя, зажав свободной рукой одно его ухо, пытаясь оттянуть роняющую горячие слюни пасть от своего горла. Ко мне кинулся мой напарник с ножом в руках, но и его сбила с ног проломившая навес огромная особь и так же, как и меня зажала в смертельных объятиях.
Все, конец…
Что я скажу своей семье в убежище?
Простите. Приду домой мертвый…
Сынок, теперь твой папка обезображенный и обглоданный до костей труп. Не ходите дети по торговому центру гулять, не ищите дети дикарей, не вяжитесь с преследованием чинушей.
Жена снова будет меня ругать.
Я терял сознание. Мое плечо сильно кровоточило, рука которой я пытался предотвратить собственное обезглавливание ослабевала. Я уже не слышал крика Сергея, все вокруг заглушала канонада рыка и воя. В глазах темнело.
По стене шалаша в мою сторону протягивала руки тень чинуша. Тощая фигура цвета карандашного грифеля пробиралась ко мне озаренная солнечным приливом сквозь отверстия в потолке.
Мой противник слез с меня и отскочил в сторону, расталкивая скалящих зубы товарищей, что так задорно аплодировали своим лаем нашей схватке. «Это у них повадки такие? По очереди добивать жертву?» - подумал я, глядя в спину пса. Я воспользовался моментом - теряя последние силы, питаемые адреналином, разрядил свой пистолет в ближайших собак, перевернулся на живот и принялся грести свободной рукой к напарнику. Тень не отставала от меня. Перед моим лицом болтались ноги Патриарха, по его штанам текла кровь. Сергея грызли сразу два мутанта. Молодой сталкер кричал и пытался бить псов кулаками, нож он выронил. Челюсти зверей рвали на нем одежду, кусали за ноги и живот. Я выхватил свой нож, как только дотянулся до товарища, и несколькими ударами наотмашь одолел первого зверя. Второй мутант сначала отскочил от своей жертвы показал мне ряды своих белых клыков и ринулся ко мне.
Замах, удар.
Нож так и остался в его черепе. На мою спину запрыгнул еще один зверь, но его голова тут же лопнула, обдав пространство алым содержимым черепа. Это Сергей стрелял из своего револьвера. Напарник расстрелял еще нескольких собак и упал навзничь.
Уцелевшей рукой я продолжал скрести пол, подтягивая свое немеющее тело. Шок, боль, понимание бедственного положения, осознание собственной глупости. Я уперто продолжал цепляться одной рукой за неровности в попытке добраться до оружия.
Тень накрыла меня полностью.
С первым воплем, похожим на яростное «мяу», собаки прекратили лай и расступились, некоторые покинули наш импровизированный ринг. Яростный вопль повторился, заставив псов нервно собирать оборонительный строй. Мы окровавленные, но еще не отдавшие свои жизни новому миру, временно остались без внимания. Патриарх тяжело дышал и слегка подрагивал. Я уселся рядом с ним, взял его карабин, положил рядом, перезарядил свой, затем снабдил патронами оба наших пистолета. Готов принять новых гостей.
Я сидел рядом с распластавшимся напарником, прямо посреди теневых объятий. Тень чинуша стелилась под нами, плавно перетекала на стены, плыла по потолку.
Мутант кружился вокруг нас.
Еще один «новый» гость был явно один, без своей стаи. Неизвестное мне животное издавало пронзительной вопль, следом сменяемый громким шипением, похожим на скрежет мела о доску в симфонии с лязгом металла. Снаружи доносился жалобный визг собак, лай сменился скулежом. Чувствовалась неравная борьба.
Я, сделав вид, что мне все равно на присутствие тени, перемотал себе плечо и взялся за напарника. Мы оба потеряли много крови. Сознание держалось в очень шатком положении, а мой напарник и вовсе уже отключился и бредил. Кровотечение удалось остановить, но вот последствия колоссального стресса в организме нарастали в своей силе.
- Макс, а Макс – шептал Патриарх – Макс, это кот.
Обрабатывая раны я отвлекся и не заметил, как бой снаружи затих. Рядом с нами уже не было ни одного зверя. Лишь тощая тень покрывала освещенную из пролома в крыше часть шалаша. Я замер. Снова тишина, будто бы ничего и не было. Тень чинуша тянулась своей рукой ко мне, возможно это туман настигал мой разум, галлюцинируя, но тень шевелилась и снова тянула меня в свои объятия. Я упал на пол, но жесткий кафельный подстил сменился мягким дерном еще не видевшей мутации природной лужайки. Своды металлических конструкций растворялись в гуще листвы, бетонные кубы, столбы и перекрытия таяли в моих глазах сменяясь природой в своем девственном обличии.
- Мсье Рогов? Где мы?
Сталкер появился передо мной откуда-то сзади, ловким движением поставил меня на ноги, отряхнул, взялся за мои плечи руками и осмотрел мои раны, одобрительно кивнул: «жить будешь», и протянул мне мою же пачку сигарет. Онемевшей рукой я вытащил одну папиросу и расслаблено закурил. «Самое время перекура» - подумал я. Бой окончен, мы остались живы, а это значит победа за нами, не смотря на вмешавшегося в бой неизвестного мне существа, голос которого очень напоминал хриплые крики дерущихся котов.
- Ищи медвежье логово – процитировал свою же записку Рогов.
Мы оказались посреди той же цветущей поляны, что я видел в своем сне, когда на меня напал мутант телепат. Да, это мое воспаленное сознание, мираж. Бой с собаками мы выиграли, но проиграли телепатическую контратаку.
- Мсье Рогов, вы же уже с таким сталкивались – я с надеждой в глазах смотрел на сталкера – подскажите, что нам делать?
Сигарета тлела в руке, ударяя ароматом жженой травы в ноздри. Мой личный призрак спокойствия. Если это порог смерти, то хорошо, что я не горю в аду. Перед отплытием в мир мертвых, позвольте исполнится лишь одному желанию, думаю я этого заслужил – покурить и лечь спать. И я лег на мягкую травянистую подстилку. Интерес к Рогову пропал – «Мсье, позвольте мирно умереть». Сталкер из Госпитального убежища не сдавался, был целеустремленным человеком, и видимо желал не дать мне умереть. Рогов стоял надо мной и протягивал мне жестяную кастрюлю, которой когда-то прикрыл голову в защиту от телепатии чинуша. «Прикройся» - повторил Рогов, настойчивее передавая мне кухонный шлем. «Ладно, найду я медвежье логово» - подумал я и принял в руки защиту от телепатии, напялив кастрюлю на свою голову.
***
Я очнулся.
На пороге сидел огромный ком белой как облако шерсти. Животное напоминало пышный сверток ваты. Пушистый хвост, мягкие и аккуратные когтистые лапы, ни одного уродливого отростка, лишь дыра над одной из ноздрей влажного розового носа. Два сияющих бриллиантовым светом блюдца глаз и на макушке пара треугольных ушей, длинные белые усы. Это был кот, обычный кот, без признаков мутации кроме своего нереально внушительного размера. Если бы милый и пушистый белый питомец встал на задние лапы, он бы превысил мой рост в два раза. Ассоциировать своего спасителя позволительно только с домашнем питомцем и никак не с диким зверем или чего хуже с мутантом. Кошки именно так и выглядели на картинках былого мира. Гордый взгляд, фигура готовая к грациозным движениям. Этот кот внушал боевой дух и при этом принимал ласкательный эстетичный образ – у меня даже появилось желание его погладить.
Кот не нападал, он лишь трещал прерывистым дыханием и окатывал меня глазами, освещая своим прожекторным взглядом. Я поднялся с пола, боязно прицеливаясь пистолетом в нового пушистого гостя. Кот не реагировал.
- Спасибо? – прохрипел я.
«Хоть бы одобрительно мяукнул» - подумал я.
Сергей лежал без сознания. Дыхание его прерывалось, было тяжелым. Я поднял его на руки и замер как вкопанный перед оглядывающим меня котом. Мне не хотелось уже бороться с фауной, я хотел отступить и спасти своего напарника. Кот будто уловил мою мысль, тихо развернулся и, мягко шагая подушечками своих лап, вышел из шалаша. Я вышел следом.
Питомец держал дистанцию, но не отставал от меня. Я шагал качаясь, собирая остатки сил в кулак, тащил на себе хрипящего под нос Сергея. Кот топал призраком за нами следом. Почти весь этаж залит кровавым следом побоища. Собака кошке не друг. Собака мутант не друг никому.
Тени от чинуша пропали. Мы не могли продолжать поиск дикарей, и я намеревался спустится обратно в убежище, а там уже решать вопрос с комендантом.
***
Желание погладить кота являлось в моем сознании отражением теплых и душевных инстинктов простого человека, обывателя прошлого. Ибо в новом мире намеренно приближаться к любому зверю считалось беспросветной тупостью. Кот качал своей мордой и урчал моторчиком внутри себя. Его большие круглые глаза светились зеленым, взгляд был внимательным – кот изучал нас. Пару раз я даже услышал легкое «мяу».
Мы почти дошли до главного наклонного входа в Госпитальное убежище. Кот все время шагал за мной следом. По необъяснимой причине я не испытывал страха к нашему спасителю. Может он ждет, когда же мы окончательно умрем, чтобы полакомиться нашими трупами? Дабы отогнать эту мысль, можно его прикормить. Я остановился и аккуратно положил напарника на землю, а сам принялся доставать наш небольшой рацион питания. «Такому котику гиганту нашей банки консервы не хватит!» - подумал я, отрезая крышку ножом.
- Держи!
Я протянул руку с куском мяса по направлению к морде животного. Кот слегка подался назад, шумно зашевелил ноздрями и очень резко, так, что я упал, кинулся в мою сторону. Пушистый зверь буквально в секунду слизал с моей руки кусок мяса и снова уселся на свое место.
Я снова взвалил напарника на плечо и принялся шагать в сторону убежища.
Произошла смена хозяев и питомцев. Одни сдали пост, другие приняли. Для людей пушистые собратья имели смысл забавных рабов. Бетонно-стеклянный мир сгорел и теперь мы забавные зверьки, забитые в норы. На нас ведется бесконечная охота, ради выживания и ради развлечения. Человек глупее животного, одаренный безграничными возможностями вселенский человеческий мозг сгнил, обмяк и растекся. В угоду блаженства человек выбрал реверсивное развитие силы мысли. В каждом из нас теплится энергия энтропии и каждый решает ее распоряжение. Человек обезумел от такой воли, пав по ступеням социума ниже примитивных медуз. Нам были чужды доброта и жалость, мы были варварами, геномными отклонениями от эволюции.
Теперь мы питомцы и нас будут приручать огромные белые пушистые коты.


Рецензии