Другое Рождество, сценарий. Подростки, молодёжь

*название и заключительные слова взяты из другого сценария, автора которого я честно не знаю

Время действия: Декабрь 1916-го года, немецкий военный госпиталь.

Действующие лица:
Клаус фон Фалькенштейн, командир 21-го гренадёрского полка, ранен в ногу
Раненый Питер, верующий солдат, ранен в плечо
Раненый Йохан (костыли)
Раненый Эрик, верующий, (перевязана голова)
Медсестра Хельга
Медсестра Кэтрин
Медсестра Марта
Доктор Шлиман
Доктор Кляйн
Жена Клауса, Лиза
****
4 Пастуха (1,2,3, Иуда)
Главный Ангел


Декорации: На сцене всё время 4 кровати, позади них перегородки с белыми простынями. Такая же перегородка ставится и уносится для сцен, где совещаются доктора и медсёстры. Для сцены с пастухами можно убрать все загородки, будет атмосфернее. Костёр для пастухов. Можно небольшой столик для Библии и газет.

Сцена 1. Утро в военном госпитале. Слева доктор Кляйн, рядом в линию медсёстры и доктор Шлиман.

Доктор Кляйн (уставший, отирает пот со лба, протирает очки и тд): Коллеги, ночью доставлены новые раненые. У двоих неопасные ранения в предплечье и икру. Хельга, проследите за тем, чтобы их перевели в палату к готовым выписаться. (Хельга кивает и приседает). У одного сквозное ранение в ключицу (вздыхает). Не думаю, что парень долго протянет... Кэтрин, проследите вы. (Кэтрин кивает и приседает). У командира Клауса осколочное ранение в бедро. Осколок вынут, раненый скоро должен отойти от наркоза. Марта, займитесь вы. (Марта кивает и приседает). Доктор Шлиман, зайдите ко мне на пару слов. (Доктор Шлиман кивает, оба доктора и Марта уходят)

Кэтрин: Хельга, подожди. (хватает её за рукав, осматривается). Я боюсь...

Хельга: Чего?

Кэтрин: Вчера у Йохана из второй палаты поднялась температура, хотя рана его уже давно затянулась. И на шее у него сыпь. Хельга, я уже видела такую сыпь. Это тиф...

Хельга: (закрывает рот рукавом) Сохрани нас Бог!

Кэтрин: Я ничего не боюсь – ни крови, ни операций... Но тиф – это смерть!
Хельга: Успокойся, Кэтрин. Тиф так тиф. Да, он страшный, но умирают от него не все. Мой брат переболел им, и до сих пор живой. Если хочешь, давай вместе молиться, чтобы больше никто им не заразился.

Кэтрин: Да, да! Давай. (Кэтрин и Хельга берутся за руки, опускают головы и беззвучно шепчут молитву, в это время загородка убирается и становится видно палату с ранеными. Кэтрин и Хельга говорят «аминь» и уходят)

Сцена 2. Палата с ранеными. Клаус ещё без сознания, нога у него забинтована. Питер читает Библию, Эрик рисует в блокнотике, Йохан вслух читает газету.

Йохан: Десятое декабря тысяча девятьсот шестнадцатого года...Система сочетания полевых и долговременных укреплений показывает особую живучесть. Наши форты остаются мощными очагами сопротивления. Артиллерийский огонь, причиняя огромные разрушения нашей системе обороны, тем не менее не в состоянии вывести из строя основные сооружения фортов. Так, хотя по форту Верден на сегодня выпущено более пятидесяти тысяч снарядов...

Эрик: Йохан, хватит. Не могу больше это слушать. Когда уже кончится эта бесполезная война?!

Йохан (сворачивает газету): Не знаю. Надеюсь, до того, как нас отсюда выпишут. Эй, Питер, а ты что молчишь? Всё свою Библию читаешь?

Эрик: Оставь его в покое. Лучше Библию читать, чем твои газеты.

Клаус (постепенно приходя в себя): Где я? Где я? Воды... Пить...

Входит Марта с подносом, подаёт Клаусу воды. За ней доктор Шлиман с блокнотом.

Доктор Шлиман: Командир Клаус фон Фалькенштейн?

Клаус (слабо): Командир двадцать первого гренадёрского полка Клаус фон Фалькенштейн.

Доктор Шлиман: У вас осколочное ранение в бедро, осколок вынут полностью, вы вне опасности, но температура пока ещё держится.

Клаус: Когда я смогу вернуться на фронт?

Доктор Шлиман (усмехаясь): На фронт??? Командир, если ваша рана начнёт гноиться, ногу придётся ампутировать. Пока ничего обещать не могу. Сейчас постарайтесь не двигаться и не волноваться. Марта, дайте командиру льда и проверяйте температуру каждый час. (уходит)

Клаус (отстраняясь от Марты с градусником): Ампутировать? Вы с ума сошли? На фронте сейчас мясорубка из живых людей, все прикрытия пробиты и разворочены, дороги изрыты и перевёрнуты вверх дном! Там без меня осталась рота из ста людей. Из ста людей! Как они без меня?

Марта: Командир, прошу вас, успокойтесь. (Хочет поставить градусник)

Клаус: Уберите ваш градусник, он мне ни к чему. Есть последние сведения с фронта?

Марта: Сейчас узнаю у доктора. (уходит)

Клаус (Йохану): Что у вас, газета?

Йохан: Старая, недельной давности. Сюда, к сожалению, газеты и письма приходят не так часто, как поступают новые раненые.

Клаус (Питеру): А у вас что?

Питер: Библия. Хотите, я дам почитать?

Клаус: Ааа, оставьте. Покорно благодарю, не нужно. Знаю я вас, верующих. Вы мне не только захотите всучить эту книгу, но ещё и предложите вместе молиться. Ведь так?

Питер: Конечно. Разве вы не хотите помолиться о вашей ране? О вашей роте? О тех, кто сейчас под обстрелом.

Клаус: Начинается! Повторяю, благодарю покорно. Моя жена тоже каждый день читает Библию и молится, однако это никого не уберегло от войны, а меня – и вас, кстати, тоже – от ранений.

Эрик: Может, если бы не молитвы вашей жены, вы бы попали не сюда, а прямиком на кладбище.

Клаус: Оставьте меня в покое! (ложится) Устал...

Питер: Я помолюсь за вас, командир. И за вашу роту. А если вам вдруг захочется почитать Слово Божие, оно здесь, на столике.

На сцену снова приносят загородку.

Сцена 3. Доктор Шлиман и доктор Кляйн перед загородкой.

Доктор Шлиман (взволнованно): Доктор Кляйн, кажется, вы были правы. Это тиф. И уже у пяти человек. Симптомы одни и те же: высокая температура, рвота, сыпь.

Доктор Кляйн: Нужно немедленно изолировать этих больных. Я распоряжусь переселить всех заражённых в одну палату. Придётся также оповестить весь персонал и пациентов, но сделать это как можно спокойнее, чтобы предотвратить панику.

Доктор Шлиман (закрывая глаза рукой): Это катастрофа. Все силы брошены на фронт, у больных ни чистого белья, ни горячей воды... а питание! Ни овощей, ни говядины...

Доктор Кляйн: Придётся работать с тем, что есть. Нужно объявить тщательную стерилизацию белья и помещений. Остальное – не мне вам это говорить – (поднимает руки вверх) во власти Бога.

Доктор Шлиман: Вы молитесь, доктор?

Доктор Кляйн: Каждый день, коллега, каждый день. 

Доктор Шлиман: Я тоже. Скорее бы конец войне. (Уходят)

Перегородка убирается.

Сцена 4. Медсёстры Хельга, Кэтрин и Марта заходят с подносами в палату. Марта подходит сначала к Эрику, потом к Питеру. Хельга – к Йохану. Кэтрин – к Клаусу.

Марта (улыбается): Завтрак, господа. (Подходит к Эрику, ставит перед ним тарелку)

Эрик: Благодарю.

Марта (подходит к Питеру): Господин Питер, на завтрак снова чечевичная каша, почти как у вас в Библии.

Питер (улыбается): Спасибо, Марта.

Хельга (Йохану): Вам повезло! Сегодняшняя газета. Свежая!

Йохан: Спасибо, Хельга.

Кэтрин (подходит к Клаусу, хочет передать ему тарелку с кашей, но роняет поднос и вскрикивает): О нет! Только не это!

Клаус (рассерженно): В чём дело? С вами всё в порядке?

Кэтрин: Эта сыпь! И у вас эта сыпь!

Клаус: Какая сыпь, вы о чём? Доктор вчера сказал мне, что рана моя затягивается отлично, и ногу ампутировать не придётся.

Кэтрин (закрывает лицо руками): Ах, простите меня! (К ней тут же подходит Хельга и уводит её, все в недоумении смотрят на Клауса)

Клаус: Что вы на меня уставились, будто я тигр в зоопарке! (Все молчат и переглядываются)

Входит доктор Кляйн.

Доктор Кляйн (подходит к Клаусу, осматривает его шею с обеих сторон, потом выпрямляется): Командир Клаус фон Фалькенштейн. У вас тиф. Сожалею, командир. (оглядывая всех) Господа, я надеялся, что вашу палату это бедствие обойдёт стороной, но ошибся. В госпитале очаг заражения. Тиф у более половины раненых и у некоторых из персонала.  Буду откровенен – изолировать всех больных, а также стерилизовать всё бельё и одежду возможности нет. Придётся сжечь всё, кроме самого необходимого. Марта, проследите пожалуйста... (чтобы больные составили график и приняли поочерёдно душ, проверьте, чтобы была горячая кипячёная вода и тд и тп) (ПОСЛЕ СЛОВА «пожалуйста» вбегает запыхавшаяся Кэтрин, слова в скобочках на случай, если она не вбежит вовремя))

Кэтрин: Доктор Кляйн! Там просто чудо, случилось чудо!.. Ой, извините... Доктор, пожалуйста пойдёмте скорее, настоящее чудо! И прямо под Рождество!

Доктор Кляйн (больным): Извините. (Клаусу) Ещё раз сожалею, командир. (Уходит, за ним Кэтрин и Марта)

Сцена 5. Там же, те же.
(некоторое время все молчат и смотрят на Клауса)

Клаус (срывается): Я сказал, что я не тигр в клетке! Нечего на меня смотреть! (резко ложится)

Питер: Командир. Мне не хочется вас тревожить... (но позвольте мне хотя бы...)

Клаус: Оставьте меня в покое! Я вам сказал, что не нуждаюсь ни в вашей Библии, ни в ваших молитвах.

Эрик: Командир, Питер не сказал вам ни слова... Вы несправедливы.

Клаус: Я несправедлив??! Это жизнь несправедлива! Ни слова? Ооо, я кожей чувствую, как он молится за меня днями и ночами, сидит и разглядывает меня молча из-под этой своей Библии, а толку от этих молитв? Из всей палаты тифом заразился – кто? Не он, неет, а я! Уух как меня раздражает эта его спокойная благодушная улыбка! Он счастлив! Он спокоен! А у меня – тиф!

Эрик: Командир, перестаньте. Вы вообще могли потерять ногу, а сейчас уже встаёте. Вполне возможно, что благодаря молитвам Питера и молитвам вашей жены. Вы ведь сами сказали, что она тоже молится о вас.

Клаус: Ааа, оставьте меня в покое. Молитесь не молитесь, я всё равно уже почти покойник.

В палату вбегает Марта. У неё свёрток для Клауса и газета для Йохана. В свёртке письмо и платок от жены Клауса.

Марта: Господа, вы не поверите! Из города пришёл целый воз подарков – пожертвования раненым. Там всё, всё! И фрукты, и конфеты, и тушёнка, и тёплые вещи, и чистое постельное бельё!.. И даже гирлянды и игрушки украсить ёлку и палаты! У нас будет настоящее Рождество! Я, по-моему, не радовалась так с самого детства!

Йохан: Марта, а газеты свежие тоже пришли?

Марта: Ах, господин Йохан, вы всё со своими газетами! Пришли, пришли вам ваши газеты! (протягивает ему газету) Ах да, господин Клаус, вот это вам. (протягивает Клаусу свёрток, убегает)

Эрик: Признавайся, Питер, это твоих рук дело?

Питер: В смысле?

Эрик: Подарки. Ты вымолил у Бога?

Питер (смеётся): Я всего лишь попросил весточку от матери – и новые штаны с рубашкой. Откуда ж я знал, что в госпиталь прикатит целый воз!

Эрик (поднимает палец вверх, как бы цитирует): «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив». Ну, ребята, идём мыться.

Эрик берёт костыли и весело ковыляет к выходу, за ним Йохан, уткнувшись в газету, последний Питер. (можно, чтобы Питер бережно погладил свою Библию и мягко посмотрел на Клауса)

Сцена 6. Клаус один. Он разворачивает свёрток – там платок.

Клаус: Лиза! (смотрит на платок какое-то время, потом вскрывает письмо и жадно читает его, сначала на его лице улыбка, потом ужас) ...нет... нет... не может быть. Только не ты, Лиза... (комкает письмо, на его лице страдание и тяжесть) Кому-то Рождество – праздник, а я в последние годы его... не переношу. (берёт костыль и ковыляет со сцены)

Сцена 7. Рождественская музыка «Что за дитя в хлеву чужом» (Youtube: Greensleeves, guitar version), в это время медсёстры Марта, Хельга и Кэтрин вешают над кроватями гирлянды, красиво прибирают постели, ставят на столик кувшин на чистом полотенце, корзину с апельсинами и тд и тп. Пока девчата всё это делают, из-за сцены на фоне музыки девушка читает письмо Лизы Клаусу. Надо создать ощущение подготовки к празднику, и в то же время передать нежность и грусть письма. Где-то в середине письма девчата выходят из комнаты, к концу письма Клаус сидит на кровати и «читает» письмо глазами, пока звучат голос и музыка.

Голос Лизы: «Милый Клаус, вот уже третий месяц от тебя нет весточки. Я каждую неделю хожу просматривать списки погибших, и каждый раз, не найдя там твоего имени, от всего сердца благодарю Бога за то, что ты жив. У Полетт на прошлой неделе начались каникулы. Хорошо, что она взяла книги из школьной библиотеки, потому что городскую библиотеку закрыли. Она почти всё время лежит и читает около печки в зале, потому что в спальне очень холодно. Я стараюсь экономить, топлю печку только утром и вечером. Днём, когда вяжу, очень мёрзнут пальцы, но вязание отвлекает от голода. Малыш Карл получил от тёти Шарлотты тёплые кожаные сапожки, он у нас теперь одет теплее и лучше всех. Милый Клаус, теперь я напишу о главном. Обоих детей, и Полетт, и Карла сегодня заберёт к себе тётя Шарлотта. Надеюсь, ненадолго. Уже третий день я чувствую себя нехорошо – то жарко, то холодно, а на шее и руках у меня появилась сыпь. Так как почти всех докторов призвали на фронт, к доктору Шмидту большая очередь. И ещё я боюсь, что мне не хватит денег заплатить ему за приём. Надеюсь, это не тиф. Пожалуйста не переживай, я молюсь и верю, что Господь помилует всех нас и сохранит тебя. Посылаю тебе мой платок. Пусть он греет тебя холодными ночами. Я хотела послать носки или свитер, но продала всё, что связала. Да благословит тебя Господь. Твоя любящая Лиза».

Клаус: О Господи! За что, за что ты наказываешь её, мою Лизу? Я молчал и соглашался, когда в окопе на меня лился дождь из снарядов. Я не перечил Тебе, когда мне пробило ногу. Я готов сдохнуть от тифа и признать, что я виноват перед Тобой – во всём что угодно, я готов сам нести своё наказание, но причём тут она и дети? Зачем ты хочешь забрать у меня моего доброго ангела Лизу? Ведь она служила тебе за нас обоих... Что это со мной? Я плачу?.. (становится на колени перед кроватью (т.к. он ранен в ногу, это надо сделать соответственно его состоянию, со стоном и болью)) О Господи, пусть я плачу, да, да, я, командир Клаус фон Фалькенштейн, стою сейчас перед Тобой на коленях и прошу – если только Ты в самом деле есть – прости мне все мои грехи, пусть меня скосит тиф, если Тебе так нужна моя жизнь, только прошу, только умоляю Тебя, оставь в живых мою Лизу, о Господи!.. (плачет в платок жены)

Пока он молится, в палату молча заходят Эрик на костылях, Йохан с газетой и Питер. Клаус оборачивается, резко вытирает слёзы, но стоит на коленях. Музыка обрывается. Момент молчания.

Питер (кидаясь к Клаусу): Командир, с вами всё в порядке?

Клаус с искажённым от боли лицом медленно встаёт с колен, но молчит.

Эрик: Мне кажется, командиру давно не было так хорошо, как сейчас. Я прав, не так ли?

Клаус (усмехаясь и вытирая слёзы): Ваша взяла, ребята. Я, похоже, только что покаялся. И да, господин солдат, мне действительно сейчас хорошо как никогда. Несмотря на то, что у моей жены тоже, кажется, тиф.

Питер: Я всё время молился о вас, командир, теперь буду молиться и о вашей жене. Я уверен, Господь пошлёт и вам, и ей, и всем нам выздоровление.

Клаус: Благодарю, Питер. И... простите меня, я наговорил вам за эти дни столько гадостей...

Питер (улыбаясь): С удовольствием вас прощаю.

Входит Хельга: Господа, господа, пора ложиться, отбой! Завтра Рождество, нужно как следует отдохнуть перед Праздником. Командир фон Фалькенштейн, как вы себя чувствуете?

Клаус: Мне жарко как в печке, голова горит, но честное слово, Хельга, я ещё ни разу не чувствовал себя лучше. Это Рождество – первое Рождество, когда я вдруг понял, что не смотря ни на войну, ни на голод, ни на тиф, ни на разлуку с женой и детьми, можно быть полностью счастливым, потому что на свете есть Бог. Бог, который послал на землю своего Сына, чтобы каждый в Нём нашёл спасение и счастье.

В палату заглядывают Марта и Кэтрин.

Йохан: Слушайте, Хельга, а почитайте нам о Рождестве!

Эрик: Да, пожалуйста!

Питер: Возьмите мою Библию.

Мягкая музыка. Хельга берёт у Питера Библию, они втроём с Мартой и Кэтрин садятся на стулья и читают отрывок из Библии о Рождестве по-очереди. Можно выключить свет и сделать slideshow с картинками о Рождестве.

1 В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле.2 Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею.3 И пошли все записываться, каждый в свой город.4 Пошёл также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова,5 записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна.6 Когда же они были там, наступило время родить Ей;7 и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице.8 В той стране были на поле пастухи******, которые содержали ночную стражу у стада своего.9 Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим.10 И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям:11 ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь;12 и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.13 И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее:14 слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!15 Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чём возвестил нам Господь.16 ******И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях.17 Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сём.18 И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи.19 А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своём. 20 И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было.
Заключение: Две тысячи лет назад на землю пришел Иисус. Он прожил недолгую жизнь. Но в ней Иисус показал людям самое главное - великую любовь Бога к человечеству. Сердца, ожесточенные трудной жизнью, нестерпимым горем, отчаяньем и безысходностью по сей день оттаивают и возрождаются к новой жизни, полной смысла, радости и мира, благодаря этой вечной любви.

Конец

*****Как вариант, можно после этих слов включить эту сцену:
Действующие лица: Пастухи 1, 2, 3, 4 (Иуда), Ангел.

Пастухи 1 и 2 сидят у костра, к ним подходит пастух 3. Он рассержен и расстроен, садится у костра, достаёт из-за пояса кошелек и передает его другим пастухам.

Пастух 3: Тридцать. Римлянин дал мне только тридцать динариев за овцу.
Пастух 1  (взвешивает): Сколько?? (одновременно) Пастух 2: Что?? И ты согласился?
Пастух 3: Пришлось. Я сказал, что овца стоит сто динариев, а он сказал, что приведёт с собой ещё десять римлян, и они заберут не одну, а пять овец даром.
Пастух 2: Совсем обнаглели эти захватчики. Сколько можно это терпеть? (Пастух 1 поддакивает, качает головой)
Пастух 3: А Иуда где?
Пастух 1: В городе. Но уже должен был бы вернуться.

Появляется Пастух 4 (Иуда). Он подходит усталой походкой к костру, трёт рукой шею и спину, садится, греет руки.

Пастух 1: Ты чего так долго? Дорогу забыл?
Иуда: Нет. Мешки таскал.
Пастух 3 (насмешливо): Решил вместо пастуха стать грузчиком?
Иуда: Смешно? Ааа, всю спину ломит. Лучше б я другой дорогой пошёл. Римляне закупали для своего полка муку. Меня и ещё одного парня заставили таскать мешки на телегу.
Пастух 2: Они хотя бы заплатили за работу?
Иуда (горько): Нет. Чуть пинками не выгнали, когда я заикнулся о деньгах.
Пастух 2 (вскакивая): И мы всё это терпим? Братцы, так больше нельзя. Попадись мне только на глаза римлянин, и я за себя не ручаюсь!..
Пастух 1: Сядь, Матфей. Один ты ничего не сделаешь. Даже вчетвером мы много не сделаем. Тут нужен... царь... спаситель... освободитель, который соберёт всех иудеев воедино и...
Иуда: И – война с римлянами? Ээх, всё, о чём я мечтаю, это спокойно ходить, спокойно работать, спокойно ложиться спать – просто спокойно жить. Мир и покой на нашей земле, на земле наших предков, на земле Авраама, Исаака, Иакова. Мир. Без войны и без крови.
Пастух 1: Мир... Пастух 2: Да... Пастух 3: Да, мир...

ГРОМ, ЯРКИЙ СВЕТ, ЭФФЕКТЫ и тд и тп. Пастухи оборачиваются на свет, закрывают лица руками.

Ангел: Не бойтесь! Я возвещаю Вам великую радость, которая будет всем людям, ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, который есть Христос Господь. И вот вам знак: вы найдёте младенца в пеленах, лежащего в яслях. Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Иуда (вскакивая): Слышали? Братцы! Неужели исполнилось?
Пастух 1: Что-то теперь будет... Что это за Спаситель, что о Его рождении является сказать ангел?
Пастух 2: Да чего ж мы стоим? Идём смотреть!
Пастух 3: Идём.
Уходят.

Продолжить от ******, закончить чтением медсестры, тихой музыкой и словами ведущего.