Симбиоз

      — А на следующее лето, знаешь, я, наверное, рвану куда-нибудь, где море, солнце, может, даже в Сочи! – шумно потянув ароматный воздух из скользнувшей по оголившемуся дну стакана соломинки, заявила Анка.
      — Фу! – только и ответила красноречиво скривившаяся Кэт, водружая на место так и норовящие соскользнуть на кончик носа очочи от Гуччи.
      Кэт всегда была такой, сколько Анка её помнила: кривящаяся, молчащая, как рыба, в брендах от копчика до кончика острого носа. Наверное, папа у неё крупной рыбой был, ну, или, папик – просто Кэт была того самого неопределённо-пограничного возраста, когда про девушку можно подумать что угодно, а думают чаще всего не самое приличное.
      А Анку, вот уже пять лет как коренную москвичку, так и не перестала раздражать эта способность подруги одним ёмким междометием обесценить расцвеченную воображением мечту. Разойтись бы, как в море кораблям, ан нет: симбиоз у них, вона как! 
      — Те не угодишь! – недовольно проворчала она, перевернувшись на бок и шумно забулькав соломинкой – чтоб Кэт побесить, не без этого. – Сама знаешь: рыба ищет, где глубже.
      Кэт же, отложив книгу в потёртой обложке – интеллигентская замашка, Анка-то знает, что страница в книжке всегда одна и та же, а, вишь, ведутся на умницу-красавицу столичные караси, клюют на бренды-стереотипы, как на опарыша, – задумчиво взглянула на Москва-реку.
      Покрытая радужными нефтяными пятнами поверхность как раз пошла пузырями, поэтому, вновь схватившись за книгу, Кэт отработанным томным движением поправила откопанные в прошлогоднем иле Гуччи, на запястье звякнули почерневшие от времени браслетики Тиффани, и всё это мудрёное сочетание, конечно, вызывало такой когнитивный диссонанс, что какая рыбка тут не клюнет?
      На секунду задумавшись, может, тоже какую-нибудь замануху придумать, Анка по привычке глянула вниз и расплылась в довольной улыбке: нафига? Грудь у неё всё равно больше, можно, как говориться, не биться, как рыба об лёд, подходящего карася себе отлавливая…
      Лениво подставив набитое брюхо солнышку, пробивающемуся сквозь фиолетовые облака ядовитого городского смога, Анка, через полчаса после трапезы ковыряя карасиной косточкой между острых передних зубов, размышляла о том, что, если всё-таки уговорить Кэт рвануть вместе с ней на следующее лето в Сочи, можно будет разнообразить их диету, состоящую пока лишь из столичных карасей, за счёт черноморских бычков или, даже, если повезёт, осетров.
      А пищеворящая рядом Кэт – о том, что жабры в отравленном 2030-м году вещь хоть и чертовски нужная, но идущий с жабрами в комплекте русалочий хвост ужасно сочетается с брендовыми мюльками.