Ферма 7

25.10.20.  воскресенье.  6-00.
7-40. За окном только-только  голубеет.

    "Акушер"

    София забеременела. А потом и родила.  Это всегда неожиданно происходит.  Юра, он по специальности зоотехник, я его на вахте на выходные подменял, тревогу начал бить аж за две недели. Дочка его приезжала она  вообще ветврач  после академии, говорит, у первородящих срок по внешнему виду трудно определяется.
Вот и вышел "Час Х" на мою вахту. 
С козами и овцами, если не лютой зимой,  всё понятно.  У коровы я тоже как-то телёнка принимал - обтирал. Повезло с правильными родами. С поросячьими ещё не сталкивался.  Первый пошёл без меня. Захожу с очередным визитом, он уже тихонько ползает. Ну а дальше уже я безотрывно ассистировал Софии.   Аж восемь штук живых часа за два повыскакивало.   
Теперь  дети Софии  выросли в больших поросят. Наш кабан Добрыня может гордиться здоровым потомством.
 Добрые, интеллигентные,  и общительные,  как начнут орать при кормёжке, хоть уши затыкай.


     26.10.20.  понедельник.  5-00.
Вчера подзамотался. Окончил по светлому "работы и занятия", лёг до восьми и сразу отрубился.
               
     В четыре утра,  "если ничего не болит, значит  и неживой",  поднялся. Позавтракал вчерашней кашей, разогретой в микроволновке,  пшено с тыквой на козьем молоке - вполне каша у меня удалась. Печь, приготовленную с вечера растопил. Можно и почитать, да и постучать немного. До рассвета ещё пара часов.
Вчера "большой десант" заехал с утра. Палыч на "Баране", Оля,  внук Миша с другом Даней. А у меня форс-мажор.  Аиша с привязи сорвалась.  Поросёнки перегородки между выгородками ночью переломали - догрызли. Друг с другом разборки устроили.         Так что десант как раз впору пришёлся.  Навели порядок среди поросят. Палыч трактор наладил, ковш-погрузчик к нему присоединили, кучу навоза из под выбрасывателя убрали. Мальчишки, спецы по "круглое катить, квадратное носить, главное - не перепутать", поработали. Через пару часов десант погрузился и убрался. Моя вахта продолжается в штатном режиме.
Ночью звёздочки проглядывали, а к утру снова всё заволокло.
Вдохновлённый Глебом Горбовским (Павлуша из "Первых проталин" с Папой сельским учителем Алексей Алексеевичем винегредом постным в основном питались) свеклу поставил протушить. Потом с ней что ни будь доступное моему беззубью приготовлю.
Дочитываю последнюю вещь из сборника "Орлов".   Первые месяцы войны. В отличие от "Свирели на ветру" и "Первых проталин" не автобиографично. Быть может, поэтому поначалу и показалось, что слабовато, но, по ходу дела изменил я свою первоначальную оценку.  Вполне на уровне.  Не слабее Эфраима Севелы "Моня Цацкес - знаменосец". Так, припомнилось. Только одно с другим и сравнивать нельзя. 
Совсем чуть-чуть дочитать осталось.  Жаль с автором расставаться будет.
Хотя у меня ещё и его "Исповедь алкоголика" , Псков, Отчина, 1994, тираж 10000 экз., тонкая брошюрка, всего на пятьдесят страничек,  прихвачена.
Собрался перечитывать.
Начал. На обложке надпись моей рукой: "Глеб Горбовский. Автор хита "Когда качаются фонарики ночные", Из книг В. Васильева, 21.07.94."
Виктор Иванович Васильев, светлая ему память, преподнёс тогда в Псковской приёмной МИРВЧ. Двадцать пять лет прошло со дня первого чтения.  В запойных я не ходил, видно потому и Апостолом трезвости  не стал. Как ни как тёща была не из последних Крымских виноделов.  Но к алкоголю отношение однозначное - резко отрицательное. Хотя и приходится пробовать иногда.
Последний запой у Глеба Горбовского после двадцатилетнего воздержания  в начале девяностых случился, на фоне неурядиц  смутных времён. Слава Богу, выкарабкался, жив остался.
Вещичка небольшая, но для меня и сегодня знаковая.
Как раз накануне очередной конференции в Питере. Думал ехать,  а  конференцию  в режим "онлайн" перенесли. Быть может, и к лучшему. Народ-то по большей части бывалый, уже пожилой собирался.  Да и меня, случись чего, лечить никто не будет, а жизнь чем дальше, тем интереснее и интереснее. Быть может, и кстати, стоит ли  рисковать.

Дочитал брошюру Глеба Горбовского внимательно до конца. Оказывается, это только первая глава. Продолжение следует?  Надо посмотреть в интернете.
Да заодно и с его биографией уже в "новой жизни" ознакомиться надо. Ещё Виктор Иванович (Васильев-Торопчанин) говорил,  что Глеб при Григории Игоревиче обитался. Но, последние годы, когда я уже с Отцом Григорием познакомился, рядом Михаил Устинов был. Тоже из Скобарей. Глеба Горбовского не видел.

"Сказки Крипецкого монастыря"
Читая брошюру Глеба Горбовского, дошёл до эпизода с поездкой его на "обсыхание и покаяние" в  безвестный  Зеленский (Троицкий), что на болотах возле железной дороги, ведущей к Архангельску и республике Коми, монастырь.
И почему-то всплыл в памяти наш Крипецкой.
Впервые узнал о нём ещё в "старой жизни" из книжки Елены Морозкиной. Доехал на утреннем дачном  до Торошино, а дальше пешочком, пешочком,  через заброшенную ныне деревню Сабижи, по описанию дороги в книжке. Достиг, посмотрел на безлюдные развалины и назад. Не бескорыстно, свернул на обратном пути с тропы  вправо, в болото Монастырское, ведро клюквы спелой набрал. И на шестичасовой пригородный домой успел.
Разведанным маршрутом пользовался и в "новой жизни". До монастыря не доходил, но без клюквы не возвращался.

Слез с поезда. С утра подморозило изрядно. Не спешу, пусть мох оттает. Захожу в болото по тропе. Мужик сидит, на кочке,   весь в инее, зубами лязгает. Говорит, пожадничал  вчера, да и заблудился в болоте. Стемнело, испугался, что влетит куда ни будь, вот на кочке ночь  и просидел.  Вывел я его, всего-то метров двести  до тропы ему знакомой было.
Ведро клюквы набрал.   Возвращаться пора. Оказывается, я компас дома  забыл. День пасмурный беспросветный. Это в учебниках географии пишут, как легко  без компаса ориентироваться. А когда ты посреди болота, среди редких чахлых сосёнок...
Заблудиться я не боялся. Блин болота всего-то в диаметре не больше трёх километров  - куда ни будь до темноты, да выйду. Но только домой к вечеру, опоздав на шестичасовой поезд, уже не вернусь. Семье  волнения совсем ни к чему.
Кой как двигаю по прямой. На просеку-зимник старый вышел. После того как в монастырь  гравийку проложили, зимником через болото пользоваться перестали, зарастает. Опять незадача, в какую сторону двигаться. И тут колокол донёсся. Монастырский,  другого нет.  Сомнения развеялись. Сориентировался, на тропу вышел. И на поезд вовремя попал.

Начало двухтысячных ознаменовалось грыжей  паховой.  Сходил к хирургу, реальный мужик попался, говорит, ушивать надо. Операция плановая, в очередь. Но посоветовал не спешить.  Если с ума не сходить, то и дачный сезон можно отвести, только меру знать и следить, чтобы защемления не произошло. А где-то в ноябре-декабре - в самый раз будет.
Бегать конечно перестал. Но потихоньку работал, и на земле в выходные успевал, и в лес за ягодами - грибами...
Слегка волновался. По осени с сынулей выехали в выходной на утреннем поезде.  Сошли в Торошино, двинулись на Замошенское болото, потом через просеку-ЛЭП перешли на Монастырское.  Километра четыре шли по азимуту. Вышли к монастырю. Посмотрели, как  его восстанавливают.
Дебрей нам хватило. От монастыря двинулись по гравийке. Не так романтично, зато надёжно. Во второй половине дня пришли в нашу Ольху-Калиновщину.
Сынуля, ему ещё четырнадцати лет не было, говорит, всё понял, а вот зачем всё это тебе надо было, так и не понял. Сказал я ему, что через месяц папа ложится грыжу ушивать, операция пустяковая, а всё-таки...  Вот мы и прошли с тобой тридцатничек с гаком. На всякий случай.
До этого я класс Виктора не раз водил в походы выходного дня по заповедным Анашкинским тропам вдоль Псковы.  Но до монастыря мы так и  не собрались  дойти.
Зато Виктор с друзьями, уже посташе были, повторили этот маршрут и не раз, в том числе и  зимой при двадцатиградусном морозе. Хорошая подготовка для будущей службы в спецназе.

Когда я работал энергетиком  на производственной площадке "Радиозаводская",  это уже середина двухтысячных,  довелось пару раз посетить монастырь с шефской помощью.
Как-то вызывает меня директор "Термокома" Семёнов, говорит, в монастырь надо съездить, электродный котёл наладить в соборе монастырском. Год назад систему смонтировали,  пора запустить.
До этого я ни с чем подобным дела не имел. Спрашиваю инструкцию хотя бы, под рукой ничего нет, говорят, инженер всё-таки, на месте разберёшься.
Представили меня монаху в рясе Отцу Мардарию - рыжему эконому монастырскому. Загрузили в грузовик две двухсотлитровых бочки дистиллированной воды. Поехали. Отец  Мардарий баранку крутит, я рядом сижу.
По пути остановились. Отец Мардарий вышел, блок соли - десять пачек в магазине купил. Говорит он инструкцию, когда котёл устанавливали, читал, восемьсот граммов соли надо в систему перед запуском засыпать. С химией-то я немного знаком. Засомневался, много что-то. И зачем целый блок-то нужен, пачки бы хватило.  Говорит, лишняя не будет, капусту квасить пойдёт.
Приехали. Инструкцию так и не нашли. Воду в систему долили без меня.  Полез я на верхотуру к расширительному баку. Проверил уровень, на всякий случай дозу уполовинил, где-то поменьше половины пачки, граммов триста всыпал.
Запустили котёл. Поначалу нормально было. Но минут через пять стрелку амперметра зашкалило и энергия во всём монастыре вырубилась.
Отключили котёл. Пошли на подстанцию. Хорошо, что предохранители запасные для низкой стороны нашлись. Поменяли вставки, подключили автоматы. Да, будет свет!
Говорю, что без инструкции я дальше ничего делать не могу. В конце концов нашлась инструкция в кочегарке среди брошюр богоспасаемых.
Кстати, обнаружил я следы ещё в советские времена исчезнувшего с нашего завода Вовы Фёдорова. Парень странный немного в отделе главного металлурга работал. Какие-то неладушки по жизни у него появились, слух прошёл, что в монахи подался.  Отец Мардарий подтвердил, был такой, истопником подвизался, здесь в келье - котельной и жил. Но постриг в монастыре не принял. Где сейчас, не знает.
 Глянул я в инструкцию , не восемьсот, восемьдесят граммов соли на тонну дистиллированной воды добавить надо.
В системе же без малого литров пятьсот. Как теперь её рассаливать?
Делать нечего спускать воду придётся. А у нас резервных только пара бочек. Отец Мардарий расторопный, ещё бочку дождевой с крыши собранной надыбал.
Спустили, залили, включили. Предохранители на подстанции держат, но стрелка амперметра опять в недопустимую гору ползёт. Отключили. Говорю, снова сливать надо, а воды больше нет. Да и дело к вечеру уже клонится.
Я у Отца Мардария уже в авторитете.  Говорит,  нельзя обитель бросать, переночевать придётся. Я в отказ не пошёл. Да и кто меня отсюда вывезет?  Вот только семью бы надо известить.   На весь монастырь всего один телефон спутниковый у Отца настоятеля. Пошли, связались, сказал я супруге. что в монастыре остаюсь.
Отужинал в трапезной вместе с братией под чтение канона. 
Пообщался с трудником поваром. Поделился он со мною секретами, как постное готовить так, чтобы само в рот заскакивало. Посмотрел на сад молодой монастырский. Яблони, груши - это нормально. А вот абрикосы? Садовник с Латвии наезжает, он, типа, знает. Архитектор на пару месяцев Питерский трудником живёт, от алкоголизма спасается.
Заночевал я в трудницкой гостинице.  Общежитие на десяток коек. Выспался хорошо, ночью никто не храпел.
 Утро вечера мудренее.  Проснулся рано. тихонько встал, оделся,  походил окрест. На купальню зашёл,  разделся, холодновато по осени, нырять не стал, только  поплескался  освящённой коричневой водицей.
Кстати вспомнил как у Бабушки-Дедушки в Ситовичах в бане мылись. Воду из мочила торфяного брали. Все хвалили её за природную мягкость.
После завтрака братского, опять же, с обязательной отчиткой, сказал Отцу Мардарию, что один у нас выход, болотной водицей с купальни освящённой систему заполнить. И никакой соли добавлять не надо.
Получилось. Домой  приехал. Супруга в панике. Говорит, так и не поняла насчёт, "остаюсь". Вроде бы в монахи ни сном, ни духом не собирался до этого...
В соборе электродный котёл, подключенный последовательно с угольным как резервный,  закрекомендовал себя самым лучшим образом. Через год Отец Мардарий уже знал кого просить на запуск другого котла,  теперь  в   хозяйственном корпусе монатыря. Но семью в панику я уже не вводил. Известил о поездке заранее.

Пару раз после этого,  по проторенной дороге, от нашей деревни до монастыря чуть больше пятнадцати километров, ездили в монастырь на престольный праздник с младшей дочерью и подругой её Тамарой. 
Это было уже после того как настоятель старый разбился на Форде.  Отстояв службу, могилку навестили.  Отца Мардария увидеть мне так больше и не довелось.

"Сказка об одиноком волке".
Эту сказку я сочинил в конце девяностых.  Смутные ненадёжные времена пьяного ЕБээНа. Как писала дочь Оля подруге Нелли в Крым (Черновик, а, быть может и неотправленное письмо я обнаружил в бумагах дочери лет через десять, уже где-то в двухтысячных): "Мама работает на заводе и получает зарплату. Папа тоже где-то работает и иногда приносит домой какие-то деньги".  - Приносил-то я в целом поболее, чем мама, но, действительно "иногда". А денег всегда не хватало. Иногда уныние, иногда нытьё. Для меня это очень больно.
Вот и рассказал я как-то вечером, на сон грядущий, Оле и Вите  сказку про волка. Наташа тоже слушала, чем там папа деток развлекает.
Жил был Волк. Пока молодой был, в стае жил. Потом стал большим и сильным. Вожаком не стал, но охотиться стал чаще один.  Вскоре и волчицу повстречал. Вдвоем - оно интереснее.  Стая кочевала по большому лесу. А волчица нашла место под вывороченными корнями старой ели, обвалившейся с песчаного обрыва крутого берега глухого лесного ручья. По осени вырыла в сухом песке под корнями нору - пещеру. 
В конце зимы в норе для волка места не оказалось. У волчицы щенки волчата слепые появились. Волк стал снова один охотиться. Для себя и мышка пойдёт, а что покрупнее попадалось - волчице приносил.
Весной, когда солнышко пригревать стало, стали и волчата, уже не слепые, выползать  на полянку перед норой.
Волк с охоты то утку, то зайца, а то и овцу на загривке притащит. Волчата встречают, играют, треплют добычу.
Однажды волк вернулся с охоты. Еле притащился. Волчата выбежали навстречу: "Папа, Папа! А что ты нам сегодня принёс?" - Видят, что волк без добычи вернулся, хвосты поджали, отошли недовольные.
Рыкнула волчица на волчат, подошла к уже лежащему волку и стала зализывать ему разорванный бок.
Вот как-то так...
Больше у нас в семье разговоров о деньгах, которых не хватает, я не слышал.

30.10.20.  пятница.  10-00.  "Вахту принял".
Пасмурно, мокро. Но тепло.
12-00.  Взял на ферму второй том сочинений Дм. Фурманова. "Дневники, статьи, письма". Ленинград, Хл., 1971, 200000 экз.

Как родился роман "ЧАПАЕВ"
 Автобиография. Всего одна страничка, но ёмко. Оказывается, Фурманов выпускник Московского университета, филолог. Правда, экзамены сдать не успел, в 1915 году в разгар войны пошёл служить братом милосердия.  В санитарных поездах колесил по всем фронтам, начиная от самого южного, турецкого в Закавказье и кончая самым северным, Петроградским. Собирали и вывозили раненых.
Захваченный революционными событиями в университет уже не вернулся.
Дневники.  Уже в 1910 году видел в будущем себя поэтом и писателем. Запись от 26 октября 1910 года: "Как то не хочется верить, что мне пошёл двадцатый год".
С сентября 1912 года Дм. Фурманов студент факультета филологии  Московского университета.
Читая записи, скорее они даже не дневниковые, ибо уж очень нерегулярные, быть может, и к лучшему, видишь, о чём задумывается человек, как изменяется.
Запись  конца декабря 1913 года. О "чистом искусстве". Бренчать  всегда легче, чем говорить. "Когда что либо уж слишком глупо для того, чтобы быть сказанным, оно поётся". -  Переписал сиё молодой  Фурманов от Достоевского, который в свою очередь привёл слова Вольтера.   Как-то уж очень современно звучит. Нет нет, да задумываешься, поражаясь глупости слов многих современных хитов.
 
18-00. Темнеет. По светлому всех обслужил.
Мысли о "Свинотерапии" и не только. Регулярные заботы о животных почти автоматически успокаивают человека, оказывая терапевтический эффект. Животные, что дикие, что домашние, наверное чувствуют запах адреналина человека. Это я по собакам уже давно заметил.
Когда меня, случаем,  упрекают не очень добрые люди в излишней резкости, я особо не переживаю. Всем хорош не будешь. Главное, что меня любят дети и собаки. Их не обманешь.

БОРЩ от Степаныча.
Пару дней назад в деревне после обеда что-то  взгрустнулось.  Захотелось немного развеяться.  Ведро, ножик, полиэтиленовый пакет, в карман мобильник, на шею компас. Наташу предупредил, что пошататься по лесу отойду.
Бима пригласил, он отлёживается, двое суток до этого в самоволке был. Обычно он так и рвётся навстречу. А здесь лежит в отходняке. Виновато так смотрит, как будто говорит: "Хозяин, ты уж как ни будь без меня".
Прошёлся я по опятникам старым, прироста нет. Нам и того, что собрано-насушено хватит. Взял азимут на север, метров через пятьсот через гущеру как раз на Таисиины дачи выйду.
Просветлело впереди. Вышел. Вокруг строенного участка, аж на сорок пять соток, всё прокошено, оканавлено. И внутри порядок. Постоял, тишина. Но на северной стороне что-то жахнуло, похоже, топором кто-то махнул. Обошёл. Метров за двадцать шумнул, чтобы хозяйку не испугать.
В начале девяностых, когда нарезали участки на мелиорированном болоте, взяли аж три - себе, мужу, сыну.  Поначалу развернулись. Времянку поставили, сруб основательный завезли. Но лихие годы подкосили. Мужа не стало уже в середине девяностых, сыну не до дачи, дай бог на работе управиться, денег на семью добыть.
Одна упрямая баба, давно уже на пенсии, на даче хребтает. Зимой наездами, летом и  на ночь остаётся.  Видно, не во вред ей. Уже под семьдесят, а бодрая, жёсткая, с топором и лопатой руки дружат.
Да и сын не бросает, ему конечно некогда, но время от времени семьёй наезжают, помогают.
За разговором глянул вперёд, столбы ЛЭП сквозь деревья заметил. Оказывается, электроэнергию им этим летом подвели, веселее стало.
Поговорили. Пора и дальше. От столба к столбу, перешагивая через гниющие стволы лесин на просеке, добрался до  трансформатора на столбе рядом с десятикиловольтной линией. От неё через канаву уже гравийка на Тучино-Ольху.
Степаныч с Татьяной дома оказались. Пообедать решили, борщ греют. Тут же третью тарелку достают. Я-то пообедал уже, но отказываться - грех. Плеснули и мне. Степаныч и стакан выставил. Пришлось согрешить, граммов пятьдесят сухого малинового из уже знакомой бутылки. С прошлого раза  пара недель пролетела, похоже, в ней и не убавилось.
Степаныч вопросы задаёт по новостям из ящика, интернета у них нет: Короновирус, Карабах, Навальный,  Белоруссия, на внутренние дела плавно переходим.
У нас с ним, несмотря на то, что он на десять лет старше, оценки и суждения в основном сходятся.
Вкусный борщ прикончили, пора снова на свежий воздух, а мне и к дому, круг завершать.
Возвращаюсь я уже по своей тропе, идущей параллельно нашей низковольтной линии от Тучинской киосковой подстанции, которая питает все три наших Ольхи: Собственно деревню Ольха, до неё ещё почти километр от Тучинской подстанции, Ольху-Тучино и Ольху-Калиновщину, где мы.  Продолжается какая-то жизнь в трёх когда-то неперспективных деревеньках.

О рентабельности  сельского хозяйства.
Начиная с истории советских времён, вопрос как был больным, так таким  и остался.
При Сталине оно понятно. Сначала индустриализация, после войны восстановление порушенного - с кого и соки жать как не с закрепощённого крестьянина - колхозника.
После войны за особую милость считали, когда молодых отпускали с паспортами на стройки восстанавливаемого Ленинграда, потом целина, БАМ. Недостатка в больших проектах не было. Вот и осталась деревня без самых лучших кадров. Хватились, да поздно уже. А тут и лихие времена подкатили.  Наступила очередь и Государству развалиться.  Совсем жизнь на земле, без поддержки города, считай заглохла.
В  Штатах средним классом считают учителей, врачей и офицеров. По ним и считают как бы средний уровень приличного дохода.
У нас в СССР тоже был свой средний класс, конечно, по доходам, особенно если смотреть на учителей и врачей, приопущенный, но по уровню подготовки вполне достойный.
Однако с началом перестройки мы начали выращивать какой-то новый "средний класс" - предпринимателей из среды лавочников и уголовников.  В сельском хозяйстве - фермеров единоличников.
 Не получилось. Развивать и строить - это совсем не тот талант нужен,  чем для воровать и хапать.
Так что с фермерством мы пролетели. Сейчас снова крен в сторону огромных агрохолдингов.
Где начинается убыточность. В советское время, чтобы оправдать низкую рентабельность  нашего сельского хозяйства, приводили модель фермерства в США. К примеру, продаст фермер за два доллара пшеницу. Мука из неё стоит уже четыре доллара. Хлеб из муки  стоит уже семь-восемь долларов. Государство от этих семи долларов возьмёт три доллара и пару долларов вернёт фермеру в виде дотаций.  Ну а наше госудакрство, точнее, банда  вечно голодных чиновников...

Вспомнил про хорошего человека. "Ангелина"
Когда я был ещё студентом - заочником, работала она у нас на предприятии начальником ОТЗ.   Уже после срочной службы,  я  служил  в военной приёмке, она работала начальником планово-производственного отдела курируемого мною производства микромашин. 
Каждый месяц секретные отчёты. Ангелина Дмитриевна готовит свой для главка минэлектротехпрома, я по своей линии -  для соответствующего главка министерства обороны.  В отчёте завода план, как правило, выполнен, у меня недопоставки.   Разъяснила мне Ангелина Дмитриевна, что такое корректировка плана.  Оказывается, вся страна по результатам работы "корректирует планы". 
Работать c таким человеком   - одно удовольствие.  Всё у неё чётко.  Всё ясно.  Даже карандаши,  в первом отделе почему-то  все черновики для печати простыми карандашами писались,  всегда по особому остро заточены. Как-то мне даже замечание сделала: "Карандаш стрелять должен!" - Запомнил.
Как-то встретили  Ангелину Дмитриевну в театре.  Я с супругой,  Ангелина с  дочкой студенткой. 
Вот тут-то история и начинается. В Псковский пединститут приехала на годичную стажировку группа  из Франции.  Одну из студенток приняла семья Ангелины. Год пролетел быстро. Студентка  вернулась домой, а через пару лет прислала Ангелине вызов. Оформили визу и прочие документы, поехала Ангелина Дмитриевна в гости.
Через месяц вернулась довольная, но и весьма расстроенная. Пересекались мы в  с ней в рабочих кабинках первого отдела. Разговору и по делу и по интересу никто не мешает.
 Девочка после Союза успела отстажироваться и в Англии, специальность у неё - русская и английская филология. Но в науку не пошла. Организовала как бы курсы кройки и шитья, по современному дизайн модной одежды для китайцев, владеющих английским языком. Проблем с контингентом нет. Китайцы всегда готовы учиться и ремеслу, и языку.
На вопрос, почему не для русских, русским она владеет не хуже, чем английским, ответ простой, поедут не те люди, "детей лучших родителей"  учить - дело неблагодарное. Почти никто не будет потом по специальности работать.
У филолога  братья и сёстры. Погостила Ангелина Дмитриевна и у них.
Первый представился обычным почтальоном. Обслуживает фермы вдоль автострады. Участок километров под двести от Парижа.  Заодно и заказы  для фермеров привозит. Об интернете тогда и не слышали.  Устал, говорит, кроме заказов и почты на  миллион франков одной налички развёз.  У нас по объёму это работа не одного почтового отделения.
Второй фермер. В тяжёлый час гости приехали. Свекла небывало уродилась. Что по квоте было положено, убрали, по договорам реализовали, куда излишки девать?   Жаль, но придётся на удобрение в землю запахивать.
Третий вообще экзотикой занимается. Фазанов выращивает.  Для организаторов изысканной охоты. Для нас, особенно по тем временам, это вообще неслыханно. На вопрос, как насчёт сбыта, отвчает, что всё на год вперёд расписано, вот партию для отгрузки в Арабские Эмираты готовят. Там их выпустят в какие ни будь кусты, приедут охотники, удовольствие получат.
У Ангелины от всей этой экзотики голова кругом.
Напоследок услышала.  Вы, русские, хороший народ, но с вами тяжело иметь дело: думаете одно, говорите другое, делаете третье, получается у вас четвёртое и вечно  вы обижаетесь, что вас не понимают так, как вам хотелось бы.                Призадумался я тогда вслед за Ангелиной Дмитриевной.                И это всё в самом начале восьмидесятых.

19-00. А пока продолжаю читать дневник Фурманова. Хотя это как бы и не дневник, скорее, хроника. Датированные записи. Тем интереснее.
1915-й год. Медбрат в санитарном поезде. Мысли о том, чтобы по окончании факультета филологии кончить курс по медицине.
9-40. Всех обслужил. Продолжаю читать дневники. Середина 1916-го года. Как бы срез эпохи. Конечно, быть может, текст подредактирован позднее, но в целом верится. Видит и отражает он верно. Штрихи, коль не подмечены по жизни, не сочинишь.
Однако, какое это счастье, когда жизнь даёт ответы на твои вопросы.  Действительно, в России надобно жить долго. Чем дальше, тем интереснее и интереснее.
13-00.  Февраль 1918-го. Знакомство Фурманова  с Фрунзе, председателем Ивановского  Губисполкома.
 Добрался до  записи  от 10 июня 1918-го. Впервые упомянута Ная - "Любимая невеста!"
5 июля1918-го года Фурманов ушёл от анархистов к большевикам.
13 августа 1918-го. Оказывается уже началась семейная жизнь. И как-то сразу закончилась.
9 января 1919-го. Запись о том, что с Фрунзе, назначенным командовать 4-й армией, уезжает на фронт. Выехали с отрядом Ивановских ткачей только в феврале.
26 февраля 1919.  При Фрунзе. Первое упоминание.  Слухи о Чапае и его отряде. Пока как бы смелая и напористая партизанщина.
7 марта 1919-го. Прибыл в бригаду. Первые контакты с Чапаевым в Алгайской группе. На базе отряда Чапаева формируют 25-ю дивизию. Чапаева назначают командиром дивизии.
4 августа 1919-го. Фурманова отозвали  на Туркестанский фронт.
9 сентября 1919-го. Узнал, что казаки в ночь на 5 сентября напали на Лбищенск, где стоял штаб дивизии и   вырубили весь штаб 25-й Чапаевской дивизии.   Гибель Чапаева.  Пропал без вести. Свидетелей гибели в живых не осталось.
Сентябрь 1920. Фурманов на Кубани. Поход на Врангеля. В походе он  не участвовал. Начальник политотдела в Екатеринодаре.
Май 1921-го из Ростова на Дону в Москву.
 Июнь 1921. В Москве. Работа в отделе военной литературы при РВС (Республики).
Август 1921. Оргработа. Встречи в литературных кругах.  Ещё жив, пока не "попал под раздачу" Николай Гумилёв.  Пишет, пьёт и бузит Сергей Есенин. Набирает силу Маяковский.   У  Фурманова оргработа, но он чувствует себя литератором, хочется писать. А что писать? Как писать? -  "поиски себя" продолжаются.
Октябрь 1921. "Красный советский студент".
24 декабря 1921.  В дневнике программа из десяти пунктов.  "... пошёл 31-й год, время уходит,  а сделано мало". В итоге: "... писать. Это первое и главное. Остальное - в прикладку, добавочно". 
Написано уже немало. Куча дневников, статей, конспектов лекций и выступлений, печатались брошюры на политические темы, но  "Книги нет".  - В  союз писателей, как сказал ему  Сологуб,  без книги входа нет.
1922 год.  Январь. Очерк "Лбищенская драма" - Это уже про Чапаева.
Рукопись "Красного десанта" возвратил редактор. Требуются великие подвии. То есть уже тогда, чтобы успешно печататься, надо было начинать лгать.  Между правдой жизни и "правдой" художественного слова -  большая разница.
"Как он дошёл до жизни такой?" - Так или иначе, но это мой главный вопрос ко всем писателям, интересным мне. Заразила меня Анна Ахматова: "О чём бы писатель не говорил (не писал), в конечном счёте он говорит о себе..." Для меня она почему-то  в первую очередь мать Льва Гумилёва, а уж только потом Анна Ахматова.
Кушать-то на что?  Учёба - учёбой, но и работа есть. В должности заведующего редакцией журнала "Военная наука и революция"
24 марта 1922. Чтобы ни делал, в голове формируется главное: о Чапаеве. Копится материал, но пока не пишется. Не взять "разбег".
Август 1922. Работа пошла: "Увлечён, увлечён как никогда!"
Вопрос: дать ли Чапая действительно с мелочами, с грехами со всей человеческой требухой или, как обычно, дать фигуру фантастическую, то есть хотя и яркую, но во многом кастрированную?
Имена живых. Фрунзе к примеру, упоминать ли? - Немного осталось последнему. (Борис Пильняк, который Вогау,  в своей "Повести непогашенной луны" не упомянул, но это не спасло его от стенки.)
Октябрь 1922. Оформлен "заказ", заключён договор и даже даётся аванс, чтобы было на что жить во время работы.
Январь 1923. Закончен "Чапаев", отдельной книжкой издаётся "Красный десант" - Радость, торжество, но и волнение. Как всё это пойдёт в жизнь?
01.11.20.  воскресенье.
8-40. Устаю я, однако, от этой "смены зынятий". Овцы пошли пастись. Собаки за ночь набрехались, тихо спят.  Пора к свиньям идти.

04.11.20.  среда.  9-00.  "Вахту принял".
Пасмурно, мокро, туманно. Ветра нет, прохладно, но в плюсе.
Большой десант на двух бортах. Оля и Палыч.
11-00.   Завалили поросёнку.  Народ при деле, а я, отведя дежурные работы, отдыхаю.
Продолжаю читать по дневникам историю "Чапаева".
18 марта. Книга вышла из печати. В Истпарте Фурманов подписывает экземпляр Лепешинскому -  старейшему большевику литератору: "Уважаемому Пантелеймону Николаевичу  Лепешинскому, чья рука по дружески бережно, любовно прошлась по "Чапаеву" и устранила добрую половину его недостатков.  Этой помощи ни когда не забуду".
6 мая 1923-го. "Чапаев" уже весь разошёлся. успех большой. Надо думать о близком повторном издании".
10 сентября 1923-го. Отставил "Таманцев"  Фурманов начал работать над "Мятежом" в Туркестане, где сам был одним из главных героев.
За два года вышло и полностью  разошлось три издания "Чапаева".
05.11.20.    четверг.  Свежо. Топлю печку.
Вчера завезли и сгрузили под крышу сено.  Народ отъехал. А я, сготовив себе "обедоужин" и обслужив зверей, к вечеру притомился.  В 20-00 доложился по команде и  хорошо поспал.
Продолжаю читать дневники Фурманова.  Дома поползал по интернету. В изданных дневниках совершенно нет записей о причинах конфликта с Чапаевым. И даже намёков на "треугольник" Чапаев-Фурманов-Анна (Стешенко-Фурманова). Нет записей и о её появлении в дивизии. Зато  в интернете не одна статья в стиле "Роковая Анна". И даже с выдержками из "неопубликованных фрагментов дневников" в стиле "Пусть говорят". 
Главное, что при комиссаре Фурманове дивизия воевала эффективно.  И отказаться от нового назначения, подписанного самим Куйбышевым, со значительным повышением в должности,  он не мог. 
Фрунзе забрал его к себе. И в Туркестане Фурманов продолжал успешно работать, сыграв ключевую роль в ликвидации мятежа - "Мятеж".  И на Северном Кавказе так же. Орденом Боевого Красного Знамени награждён уже на Кавказе - "Красный десант".
Успехи дивизии Чапаева - "кость в горле" белого командования. И разгром штаба дивизии в ночь на 5 сентября - "Лбищенская трагедия" - это не рядовой эпизод, а результат тщательно подготовленной успешной спецоперации.  Опять же, подробности в интернете.
Осень 1925 года. Напряжённая литературная и организационная работа. Встречи с писателями. Бабель, Пильняк, Гладков, Всеволод Иванов, Есенин, Маяковский, много других имён, тогда значимых, сейчас затерявшихся в истории. 5 сентября доброе поощрительное письмо от Горького из Сорренто. Завязалась переписка.
Известность и несомненный авторитет в писательских кругах и не только. Фурманову только немного за тридцать. И работа, работа, работа.
И проблемы со здоровьем. 15 декабря 1925-го. "У Россолимо. За последние меся  цы стала ныть, а иной раз остро ныть - левая часть головы, чаще площадка виска. Потом - мозжечок, он особенно быстро отзывается на нервные взрывы: словно тут гирю к нему привесят, так мучительно тянет и давит. А отходит - медленно, медленно. Пошёл к Россолимо.                ...  А    он мне:    1) Болезнь органич(еского) характера, что-то неладно в самом организме...     2) Попейте йод недель шесть, по ложке, два раз в день после пищи. 3)Острого и сырого не употреблять. 4) Курить в день 5-6 штук. 5) Обливание временно прекратить, гимнастику неизнурительную, можно оставить. 6) Спат
ь 8 ч(асов), работать поменьше".
Как всё знакомо. Мне в этом же возрасте умный доктор советовал: "Боль  не терпеть! Сигналы организма, - значит ты делаешь что-то не так, или даже живёшь как-то не так, - нельзя оставлять без ответа. Иначе дотерпишься до язвы, инсульта, инфаркта. Тебе это надо?"
( После 27 декабря)  ... "Серёжа-то Есенин: по-ве-сил-ся!"   - Читаешь запись в дневнике, и все версии об убийстве кажутся такими несостоятельными. В крайнем случае, попущение, что почти равнозначно доведению до самоубийства.  Всего чуть больше странички дневника. А какое весомое свидетельство.
И 1926 -ой год.   "1 января "ЧАПАЕВА" перерабатывать али нет?"
Бабель Фурманову: " Вся разница моих (Бабелевских) в том, что "Чапаев" - это первая корректура, а мои очерки - четвёртая".
Пильняк.    Рыжеватый, тощий, некрасивый. Подслеповат и потому в очках. - А фамилия-то, говорит,  моя настоящая не Пильняк, а... Вогау.  "Повесть непогашенной луны" (Смерть командарма)  Борисом Пильняком ещё не написана.
И последняя запись в дневнике (или, быть может, в опубликованной его версии?) АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ  "... Одет широко в шубу, по помещичьи; на мясистом породистом носу пенсне, а под ними умные, светлые глаза. Руки холеные, хоть ему и полсотни годов. Голос свеж и крепок, видно, что закваска столетняя, толстовская. Я глядел и думал: "Аэлита"? А умный, образованный ты должен быть человек! Хорошо это писателю! Даже обязательно!
На  этом и закончился опубликованный дневник Фурманова.  Своего старшего товарища наркома Фрунзе он пережил, но, ненадолго. Их обоих и наркома, и писателя не стало в одном 1926 -ом году...

7 утра. Темно. Чак залаял. Вышел на крыльцо. Ночью дождь шёл, а сейчас звёзды на небе: "переменная облачность".
Мысли. Что такое работа, и что такое отдых?  Устал читать и стучать по клавишам компьютера. Тянет к зверям. Устал со зверями - тянет поваляться, постучать. Сидя эффект от отдыха не тот - у меня спина остеохондрозная  быстро устаёт.                Не жизнь, а сплошной отдых. Да, а ещё, что немаловажное, надо не забывать время от времени "упал - отжался, повис - подтянулся, лёг на спину - ноги за голову".  Тело даже на восьмом десятке лет так благодарно воспринимает умеренную физическую нагрузку.  Я же должен быть молодой и,  что, впрочем, не столь уже и важно, красивый. Как-то так...

12-00. Побегал, овец промониторил. Дровишек принёс. Пора и пообедать.
18-30. Дочитал томик Фурманова. Статьи и письма. Всё фактически кончается декабрём 1925-го года.  Дальше  "Чапаев" и легенды о Чапаеве будут жить уже без своего создателя.


Продолжение http://proza.ru/2020/11/11/710