Тяжелое небо Чернобыля. Этап шестой. Рыжий лес

  В оперативной группе, облачившись в спецодежду, я вышел на одну из улиц Чернобыля. Подошел к ограде дома с небольшим участком земли. Двор густо зарос сорняками. Около дома собрался табунок куриц. Петух по привычке пытался отдохнуть на одной ноге, но не получалось: его покачивало. Он стоял в одиночестве, потеряв всякий интерес к своему гарему. Несколько яблонь были увешаны уже потемневшими плодами. Над палисадниками и одноэтажными домиками, типичными для малых городов  Малороссии, витала печаль брошенности.
  Улица поднималась вверх. На пригорке стояло симпатичное одноэтажное здание с вывеской «Кафе Веснянка». Перед кафе - небольшая уютная площадка для танцев. Асфальт растрескался, и сквозь щели выглядывали пучки засохшей травы. Входная дверь открыта. Маленький зал со столами на 20-25 мест. Кабинет заведующей. Стол с выдвинутыми ящиками, заполненными какими-то бумагами. Неработающий телефон. На вешалке белый халат. Кухня, посудомоечная. На стеллажах много разнообразной посуды, сотни бумажных стаканчиков.
  Я остановился около столиков и на миг отключился от реальности.
«Зал маленького кафе  заполнился посетителями. Доносится звон приборов, слышится приглушенный смех, негромкая музыка и говор посетителей. Официантка неспешно принимает заказы. Раздается громкий хлопок, сопровождаемый веселыми восклицаниями: открыли шампанское. Идет обычный вечер в простеньком кафе небольшого города. Потом видение и звуки растаяли».
   Я вернулся к реальности и осмотрелся. В зале на стене в кармашке висела тетрадь. На русском языке: «Книга отзывов и предложений» и на украинском: «Книга скарг i пропозицiй». Первая благодарственная запись в «Заяве» - от 21 мая 1982 года; последняя N 29 от 24 апреля 1986 года – менее чем за 2 дня до катастрофы. «Заявы» N 30 не последовало.
Прибором  проверил книгу на радиоактивное загрязнение и взял печальный   сувенир на память. Я храню его вместе с дневниковыми записями, схемой крыш 3-го энергоблока, пропусками, карточкой с суммарной дозой облучения и благодарственными грамотами Председателя Правительственной комиссии, руководства чернобыльского региона и ЧАЭС.
   Работа в зоне отчуждения продолжалась. На очереди был пресловутый «Рыжий лес», который имел еще название «Красный лес». Это был лесной массив на пути к  Припяти   в 1,5-2 км западнее ЧАЭС. Этот лес стал природным биологическим дозиметром, который позволил определить силу первого радиационного удара аэрозольного облака, выброшенного аварийным реактором в момент взрыва. По расчетам и отдельным показателям состояния деревьев поглощенная доза в разных участках лесного массива составила от 500 до 10000 рад.
  Задача состояла в том, чтобы определить уровни радиации на территории отдельных участков леса на данный период времени. В руководстве прорабатывался вопрос дальнейшей судьбы Рыжего леса как опасного источника распространения радиоактивного заражения.
  Бронетранспортер, который доставил нашу группу к умирающему лесу, оставили на лесной дороге, на границе пораженного участка, которая определялась визуально по желтоватым кронам деревьев. 
   И вновь я оказался в мертвящем пространстве опасной зоны. Углубившись в лес, мы остановились. Определив сектора работы и время сбора, мы двинулись вглубь леса. Нас окружало противоестественное безмолвие, отличное от шепота  живого леса. Кругом, рядом с еще живыми стояли погибшие лесные великаны, осыпалась желтая хвоя, отсутствовал типичный лесной запах, не было грибов и ягод, не сновали птицы, исчезли насекомые. И полная тишина.
  Сделали больше сотни измерений на границе и в глубине леса. Я собрал и сгруппировал полученные данные. Составили картограмму. Уровни   радиации колебались от 200 мР/час до 4,5 Р/ч. На некоторых открытых полянах и  в углублениях радиометр  показал до 15 Р/час. За полчаса работы группы контроля максимальная доза облучения составила 0,2 рентгена. Из за интенсивного загрязнения пришлось сдать на захоронение бахилы и респираторы.