Зачем, дядя?

На второй чеченской войне, ему оторвало миной ступню. Пока добрались до медбата, началось нагноение – ногу отрезали почти до колена. Комиссовали тридцатилетнего сапера на гражданку. Началась у Ильи Крутова мирная жизнь. Родители, пока он воевал, умерли. Жена ушла к другому, а детей и не было. Дали Илье инвалидность. В новом мире он стал никому не нужен. Специалист по взрывчатым веществам оказался невостребованным. Прозябал на пенсию по инвалидности. Идти торговать, как большинство населения России, отставной воин считал недостойным. А другой работы не нашлось. Так и жил Илья, периодически выпивая и сетуя на судьбу.
  Однажды, пришел Виктор - боевой товарищ. Вместе воевали. Теперь, нередко встречались и выпивали. На этот раз, Витек был возбужден, отказался даже от пива, хлопнул друга по плечу:
- Все Илюха! Кончились наши мытарства!
Илья смотрел вопросительно. Виктор вздохнул, недолго помолчал, успокаиваясь и торжественно объявил:
- Работу предложили… по специальности. Есть один очень богатый чел. Так вот, ему нужны обученные люди типа нас - для особых заданий, - Виктор замолчал, придавая значимость словам, - Короче, свой спецназ. Работа, правда криминальная, но платят американскими рублями…, - снова пауза, - по пять тысяч на нос. Плюс премия за отдельные задачи. Полное обеспечение: машины, документы прикрытия, оружие, оборудование, связь… одним словом – полный шоколад!
- А че делать?
- Все что прикажут!
- Конкурентов и неугодных валить?
- Ну, вроде того.
Илья задумался. Несколько лет неустроенности, ощущение ненужности, отношение чиновников, несправедливость – ожесточили его. Раздражала безысходность положения инвалида, орденоносца, честно исполнившего свой долг, но теперь брошенного на произвол.
- Братан, - сказал Виктор, - жизнь богатых тоже война. Только невидимая и не санкционированная государством. А наши олигархи… они все равно волки! Жрут друг друга, продают страну, пьют народную кровь, воюют между собой. Одним олигархом меньше, одним больше… нам то что! Давай и мы поборемся за место под солнцем. Чего нам терять? Мы с тобой – люди войны! Это наша родная стихия! Давай братан – решайся!
Илья вздохнул, ударил кулаком по столу, взял бутылку и вылил всю водку в раковину. Кивнул весело:
- Давай брат- повоюем!
 Началась другая жизнь. Поначалу, задания были простыми- спалить машину или дачу, застрелить чью-то любимую собаку, устроить небольшую аварию на дороге, провести еще какую-нибудь акцию устрашения. Напарники исполняли все легко, с блеском, даже как-то весело, показывая природную склонность к рискованной работе. Все хорошо оплачивалось. Через несколько месяцев, Илья поставил удобный американский протез, купил машину, приоделся. Стал ощущать уверенность в завтрашнем дне. Однажды, получили серьезное задание – похитить человека и вывезти в условное место.
 Начали готовить операцию. Собрали данные. Установили наблюдение. Привлекли помощников. Отследили маршруты движения объекта, места пребывания, круг общения. Человек оказался чиновником - налоговиком. С виду совсем не богатым.
-Кровопийца, - ворчал Виктор, - душит людей по приказу власти. Обслуживает олигархов.
- А мы то, на кого работаем? – Илья не поддерживал агрессию товарища.
- Мы работаем на себя! Наказывая таких – помогаем бедным людям!
Илья усмехнулся.
Настал нужный день. Рано утром, похитители расположились в подъезде дома. На улице, в заведенной машине ждал водитель. Обычно, около восьми утра, чиновник выходил из квартиры на третьем этаже и пешком двигался к метро. Вечером, его привозила служебная машина.
 Сегодня, налоговик вышел раньше и был не один. Держа шестилетнего сынишку за руку, спускался, разговаривая с ребенком. Илья вопросительно взглянул на Виктора. Тот показал: все нормально, мальчишку беру на себя. Илья кивнул. Чиновник прошел второй этаж и остановился, увидав двух мужчин в желтых рабочих жилетах возле почтовых ящиков.
- Здравствуйте! – громко сказал мальчик. Виктор обернулся на голос, кивнул и приветливо улыбнулся:
- Здравствуйте!
- А что вы делаете? -любопытствовал ребенок.
- Замки на ящиках чиним – мягко ответил Виктор.
Чиновник с мальчиком спустились на площадку. Поравнялись с Ильей…, Виктор дал знак. Илья развернулся и ударил мужчину кулаком по виску. Тот упал, не выпуская руки сына. Мальчишка замер и прошептал испуганно:
- Папа!  - повернулся к Илье и удивленно произнес, - Дядя - зачем? - прямой, детский, наивный взгляд ударил Илью в сердце, отобрав решимость. Секунду взрослый и ребенок молча смотрели друг на друга. Виктор подхватил мальчика, прикрыл ему рот, зашептал в ухо:
- Все хорошо малыш. Папе стало плохо. Он заболел. Мы его сейчас отвезем в больницу, а ты нас подожди у подъезда. Только не кричи, а то папе будет хуже. Понял?
 Мальчик кивнул. Виктор отпустил его и стал поднимать чиновника. Тот неожиданно пришел в себя. Рванулся к сыну:
-Сашка!
- Папа! – мальчик протянул руки к отцу. Виктор ударил ребенка тяжелой ладонью. Сашка упал без сознания. Чиновник взревел и кинулся на Виктора. Илья ударил его в основание черепа. Виктор подхватил падающего, закинул на плечо и двинулся к выходу. Мальчик остался лежать в подъезде.
 В дороге, не приходя в сознание, чиновник умер. Илья смотрел на труп, вспоминал пронзительные детские глаза и слышал наивный вопрос: «Зачем?».
- Мы на войне брат! Не раскисай, - напарник хлопал друга по плечу, - либо мы, либо нас! Мы сами выбрали этот путь. – Илья кивнул, крепясь сердцем, давя чувство гадливости и вины. В душу заполз холод.
- Немного перестарались, - доложил Виктор заказчику, - в нашем деле бывает и такое.
 Заказчик согласился. Заплатил обещанное. Теперь им стали поручать ликвидации.
  За несколько лет они заработали много. Очень много. Но деньги их уже не интересовали. Да и не радовали. Илья вообще забыл, что такое радость. Нет, он не унывал, не скорбел. Не печалился и не смеялся. Даже улыбаться перестал. Все чувства как бы оставили его. В сердце поселились холод и расчет. Он жил только рассудком. Совершенствовал свое профессиональное мастерство. Изучал специальную литературу, готовил различные взрывные устройства, упражнялся в стрельбе, рукопашном бою, поддерживал физическую форму. Иногда встречался с одноразовыми женщинами. Ничто его не радовало. Ничто не приносило удовлетворения, кроме хорошо выполненной работы. Илья стал чуждаться людей. Даже выпивал в одиночку. В квартире, все окна завесил темными гардинами и жил в постоянном полумраке. Лицо его застыло маской. Как и душа. Илью стали называть «отшельником». Так и существовал Отшельник в темноте и холоде своего сердца.
 Как-то раз, поступил заказ на убийство одного крупного бизнесмена. Организаторы просили сделать это шумно. Напарники решили устроить большой взрыв автомобиля. Начали подготовку. Внедрили своего человека на работу в нужный автосервис. Там объект, чинил свои мерседесы. Дождались момента и заминировали машину. Бизнесмен жил безбоязненно, охрана была только для вида - как дань моде. Телохранители работали спустя рукава, совмещая обязанности охранника, слуги и посыльного. Целую неделю объект с женой и тремя детьми перемещался в машине начиненной взрывчаткой. Исполнители двигались следом в ожидании нужной ситуации. Подходила к концу вторая неделя. Неожиданно Илья, впервые за долгое время ощутил тревогу. Где-то внутри, сомнение и неуверенность стучали в сердце, пытаясь пробить гранитную оболочку профессионала. Отшельник не находил себе места. Снова стал приходить во сне мальчик Сашка. Опять задавал свой наивный, детский вопрос: «Зачем, дядя?». Илья просыпался с чувством тоски и страха. Иногда, жизнь казалась бессмысленной и никчемной. Когда воевал, было все ясно и понятно – служим отечеству. Тем более, что на войне он занимался разминированием - скорее сохранял, чем отнимал жизни. И ступню потерял, спасая товарища.  А теперь? Зачем жить теперь? Ради чего убивать? Илья потерялся в своих мыслях. Это вызывало раздражение. Мозг кипел, переваривая неожиданно нахлынувшие мысли. Кровь стучала в висках. Злость на себя душила грудь.
 Илья сказал напарнику:
- Брат, давай без меня, - на удивленно поднятые брови пояснил, - устал, нет уверенности. Могу подвести.
Виктор понимающе кивнул: - Отдохни братишка. Мы с молодым исполним.
 Вечером следующего дня Илья включил телевизор. В новостях сообщили о громком преступлении – сильном взрыве автомобиля на окраине Москвы. Погибли жена и трое детей известного бизнесмена. Сам он, по случайности, не пострадал. Дальше пошли подробные картинки места происшествия. Илья выключил телевизор. Как же так? Была договоренность, что жену и детей не трогать! Что случилось?
- Ошибка, - Виктор развел руками, - я отошел за кофе и прозевал посадку детей и жены, а молодой уснул в машине – придурок! Я пришел, когда они уже трогались. Там же тонировка глухая… ну ты помнишь. Не видно кто в машине. Я молодого толкаю: «Кто там?». Он говорит мол, что все нормально, вроде объект сел. А сам – проспал момент! Я понял, что объект не один в машине… но то, что его там совсем нет… - Виктор возмущенно взмахнул рукой. Илья смотрел на напарника и читал досаду и раздражение в его глазах. Он пригляделся ожидая… но нет - только досада и раздражение!
- Вить, а тебе детей не жалко?
Напарник округлил глаза:
- Ты чего?
- Да так…
- Война ведь, - Виктор отмахнулся, - на войне всегда есть потери мирного населения. Да и кто сказал, что они мирняк? Они в Англии живут и учатся. Граждане потенциального противника, - Виктор вздохнул, - чего мертвых жалеть. Это нам нужно сочувствие – цель ушла! Теперь все заново разрабатывать. Заказчик рекомендует закончить дело. Хорошо хоть способ неважен. Ты со мной?
 Илья кивнул. Но снова не ощутил уверенности. Душа металась, ища опору.
Вечером, Илья смотрел телевизор. Бизнесмен давал интервью. Ведущая, как всегда, задавала дурацкие, нетактичные вопросы… и вот:
- Вы понимаете, что это покушение было именно на вас?
- Конечно. И оно удалось! Меня убили – взорвав тех, ради кого я жил! – голос бизнесмена был глухой, тоскливый. Из темных глаз текли слезы. Руки дрожали. Он сидел съежившись, безучастный к окружающим. Тяжелое горе согнуло его.
Илья выключил телевизор. В груди что-то треснуло. Голос мальчика стукнул в разум: «Зачем, дядя?».  Илья позвонил напарнику:
- Вить, доделай сам… мне нужно отдохнуть. Похоже я заболел.
- Хорошо брат. Выздоравливай.
 Через неделю, Виктор застрелил бизнесмена на кладбище. Возле могилы жены и детей. Попутно, двух телохранителей и одного гаишника, который пытался остановить машину. Заказчик позвонил Илье:
- Мы хотели шума - вы его сделали. Взрыва машины было более чем достаточно. Зачем этот цирк на кладбище? А гаишник? Ваш напарник очень наследил.
- Вы же рекомендовали доделать!
- Не мы! Это инициатива вашего товарища. Мы знаем, что вы не поддержали… к вам претензий нет. Но вот Виктор…с ним надо…
- Я понял.
- Сколько вы хотите за это?
- Я больше не работаю. Прощайте!
- Не спешите, подумайте. До свидания.
  Илья приехал к напарнику в охотничий домик. Вышел из машины. Огляделся - вокруг глухой лес, тишина. Поселиться бы здесь навсегда. Вдали от суеты и ненависти, от проклятой работы, от людей!
Виктор выглядит бодро, обнимает друга: - Отдыхаю от суеты, брат. Как ты? Выздоровел?
- Нормально, брат. – Илья улыбнулся.
- Вид у тебя не очень, - напарник настороженно смотрит.
- Ничего, переживем.
- Может по сто вискаря?
-Давай.
Виктор накрывает на стол. Выпили. Помолчали.
- Вить, что с тобой? Зачем столько людей положил?
Молчит насупившись. Во взгляде пустота. Разводит руками:
- Не могу остановиться, брат, - достает пистолет и кладет на стол, - давай напарник, действуй! Я уже все понял. Кто тебя нанял? Эти?
- Дурак ты!
- У тебя теперь другого выхода нет! Как и у меня! Конец у нас один, - толкнул пистолет к Илье, - давай брат, делай!
- Может поживешь здесь? Пока всё не уляжется.
-Теперь ты дурак! Ничего не уляжется! От себя не спрячешься! – Виктор вскочил, - Скольких мы…? А? Ты как спишь? К тебе приходят? А этого – с рогами, видел? - он стоял, напряженно сопя, - Давай брат, прошу тебя! Я уже не человек, - он сел, склонив голову и глухо закончил, рычащим голосом – я сильно полюбил убивать!
- Прости брат, - Илья схватил пистолет, сделал несколько выстрелов, - прощай… - еще один выстрел. Кровь залила полуоткрытые, безжизненные, чужие глаза. Илья собирает гильзы. Приносит из машины канистры с бензином. Обильно поливает труп и все вокруг. Потом домик снаружи. Поджигает. Садится в машину. Утром приезжает домой.
  Опять снится мальчишка. Но на этот раз, с ним еще кто-то. Это Виктор. У него широко распахнутые от страха глаза: «Брат! Что же это мы с тобой наворотили?». Илья вздрогнул. Из темноты за спиной напарника, проявляются лица. Кто это? Все знакомые. Впереди налоговик. За ним, бизнесмен с семьей. Следом еще один – прошлогодний. А дальше: один, два, три…, десять и еще… их много…, протягивают руки, что-то говорят. Надо прислушаться: «Зачем, дядя?».
 Илья проснулся от собственного крика. Открыл глаза. Прижался к стене. Люди заполнили комнату. Стояли, плотно прижавшись плечами. Молча смотрели.
- Как вы здесь? - Илья кричит в ужасе, - вы же все умерли!
Вперед выходит бизнесмен с семьей:
- Мы живые. Это ты мертвец! – и множество голосов повторило, - Мертвееец!
Илья взглянул на Виктора. Тот горестно заплакал:
- Оживи брат! Ты еще можешь… а мне… мне теперь - невозможно-о-о!
- Сон! Это дурацкий сон! – кричал Илья, но люди не исчезали, - Неужели я сошел с ума? – внезапно, сверху, через потолок пробился сильный белый свет. Яркий и горячий. Илья застыл, скованный невидимой силой. Комната заполнилась светом. Только там, где был Виктор оставалось темное, почти черное пятно.
 Люди улыбались и поднимали головы. Сверху, грянул низкими, мужскими голосами хор. Что-то проникло Илье в грудь и обожгло сердце. Он вскрикнул от боли и провалился в густую тьму. Уши заложило от собственного крика.
  Илья проснулся. Пристегнул протез, встал и раздвинул тяжелые, темные шторы. Яркое, весеннее солнце впилось в глаза. Илья оделся и в задумчивости вышел на улицу. Незаметно для себя оказался у церкви, где, в детстве, крестился. Сейчас, там отпевали покойника.
 Посреди храма стоял гроб. В нём молодой мужчина. Возле, расположились несколько человек. Священник обходил кругом, помахивая кадилом и напевал молитвы, тихим, приятным баском. Над гробом стояла молодая женщина с заостренными горем чертами лица. Она неотрывно смотрела в гроб и плакала. Рядом с ней, мальчик лет семи. Он следит за священником, слушая пение. Несколько пожилых женщин и седой мужчина с окаменелым лицом стоят чуть поодаль.
  Илья приблизился. Молодая вдова повернула голову. Взгляд синих, заплаканных глаз ударил в душу пронзительной тоской. Илья оторопел, отшатнулся и рухнул на скамейку. Сердце сжималось и кололо. Он думал о родственниках убитых им людей. О Викторе, о себе, о выборе пути. Кем он стал? Что делать дальше? Как жить? Илья развернулся и быстро вышел. «Что же я наделал?». Грудь давило. Присел на лавочку возле церкви. «Зачем такая жизнь, если она несет смерть? Кому радость от моего умения убивать? Для чего вообще жить?». Мысли давили, вопросы раздирали сознание. Вскоре из глубины души поднялось сухое решение. Оно зрело, захватывая все внимание и волю, вселяя обманчивую простоту быстрого облегчения страданий. Илья кивнул своим мыслям, достал пистолет и вставил ствол в рот. Положил палец на спусковую скобу. Напрягся в ожидании выстрела… в голове стучало: «Не трусь - жми! Жми - не трусь!». Тут мелькнула чья-то тень! Илья приподнял голову. Перед ним стоял мальчик из церкви.
- Зачем, дядя? –спросил он грустно и мягко. Илья замер. Мальчик тревожно смотрел, мужчине в глаза. Илья убрал пистолет и перекосился улыбкой.
- Мой папа умер на войне, - печально сказал мальчишка. Илья молчал, не в силах оторваться глазами от чистого, детского взгляда.
- Папа умер, - повторил ребенок, - мама всегда теперь плачет! Никак не может успокоиться, - он всхлипнул, - Дядя! Ты ведь хороший? – и не дожидаясь ответа, просительно сказал, - Дядя! А давай - ты будешь моим папой!
Илья замер пораженный. Мальчик подошел ближе:
- Наклонись! – Илья повиновался. Мальчишка обнял его за шею, громко чмокнул в щеку и прошептал: - Папа!
  Яркое, теплое, солнце светило, даря надежду. Птицы гомонили, радуясь. Зеленые почки набухали жизнью. На лавочке возле церкви, в объятиях ребенка, трясся в беззвучных рыданиях убийца и сердце его, плавилось детской нежностью. Оно гулко билось, теплело и размягчалось. Мальчишка крепко обнимал мужчину и по их щекам текли горячие слезы; то ли надежды, то ли радости, то ли горя. А на ступеньках храма плакала мать мальчика. Тоска, одиночество и безнадежность рвали её душу.  Птицы щебетали. Была весна. Зарождалось новое лето. Шумели машины. Люди спешили по своим делам. Жизнь неумолимо продолжалась.
Николай Брест.
Москва, март 2020г.