Молодечно Повесть 7 Бабки. Жорик. Новый год

                Бабки               
        По выходным дням мы с мамой ходим на базар.
        Купив овощи, зелень, хлеб, выбираем белорусские бабки. Их продают в жестяных четырёхугольных формах размером с буханку. Они – желтоватые, ноздреватые, упруго-мягкие. На бабки запекают тёртый сырой картофель с растительным маслом. Пекут в домашних печах.               
       -Купите, пани, у меня. Мои бабки самые укусные. Усе знаюць. –Взывает пожилая торговка.
      - Почём? – Интересуется мама.
      - Усего 30 рублей.               
       Мы покупаем бабку.
       Дома режем её ломтями, как хлеб. Она, и, правда, вкусная.
       Отец приносит военный паёк: мясные, рыбные консервы, ароматные  абрикосы в банках, которые я очень люблю.

                Жорик. Новый год
 
        Осенью мама купила на базаре маленького розового молочного поросёнка. Для него отгородили угол в коридоре. Но он не любит там сидеть. Дробно постукивая крошечными копытцами, бегает по коридору и кухне. Это моя новая живая игрушка. Мы бегаем наперегонки, я обнимаю его чистенькое упругое тельце, глажу спинку в беленькой щетинке. Когда я прихожу из школы, он подбегает, тычется мне в ноги, поднимает голову и смотрит в лицо глазками-бусинками в белых ресничках. Я легонько треплю его мягкие ушки, и он начинает бегать за мной, как привязанный.

        Мама говорит, что он хорошо жрёт, и мы назвали его Жориком. Я пристраиваю к его шее или ушкам бантики, и он становится красивым, как на открытке. Постепенно Жорик подрос и стал брезгливо сбрасывать мои ленты.

        В канун Нового года я пришла со школьного утренника и ощутила странную тишину. Копытца не цокают, не слышно ни повизгивания, ни хрюканья, и меня не встречает Жорик.

        Заглянула на кухню. На широком блюде  застывший, потемневший лежал мой Жорик. Я разразилась пронзительным плачем. Меня долго не могли успокоить, и мама давала мне валерьянку.

         Вскоре солдаты принесли большую живую ёлку и стали устанавливать её. Запах хвои обещал праздник. Это отвлекло меня от грустных  мыслей, и я забыла про Жорика. Когда ёлку установили, мы с мамой и братом Валюськой развесили на ней бумажные цепи, зверушек,  домики, которые сами клеили и раскрашивали цветными карандашами. Повесили яблоки, мандарины, конфеты, пряники. Запах хвои смешался с ароматом  фруктов и ванильных пряников.

         На праздник к нам пришли ребята с родителями: Галька Билицкая, Эмка и Эдик Трочинские, Розка Гофман, Лариска Слюсаренко, Вовка Грицько.

         Под ёлкой, как снег, белела вата, на ней – маленькие матерчатые мешочки с подарками. Капитан Билицкий играл на гармошке, а мы во главе с Раей ходили вокруг ёлки и пели «В лесу родилась ёлочка».

         Потом, чтобы получить подарок, каждый из нас должен был встать на табуретку и прочитать стихотворение.

         Эмка, слезая с табуретки, упала, ударилась лбом о край стола и громко заплакала. К месту ушиба прикладывали медный пятак, но там вскочил «фонарь». Вместо одного ей дали два подарка, и она перестала плакать.

 Вовка Грицько сказал:

         -Какая хитрая, захватила два подарка, сейчас и я упаду, подумаешь, фингал!-

          Кто-то убрал табуретку, и мы читали, стоя на полу. Когда пришла его очередь, Вовка забыл стихотворение. Отец Лариски, капитан Слюсаренко, подсказал ему: - «Муха села на варенье, вот и всё стихотворенье». Он прочитал: «Муха села на варенье, съела всё стихотворенье».

          Вовке хлопали больше всех, но дали только один подарок.

          В подарочном кисете были два яблока, два мандарина, три пряника, штук пять конфет.
          На следующий день мы с Валюськой ходили вокруг ёлки и снимали висевшие на ней вкусности. Потом мы вставали на табуретку и снимали где повыше. Постепенно только наверху остались съедобные украшения, а в пределах досягаемого – бумажные игрушки и цепи.

          Это была моя первая ёлка.

                Продолжение следует.