Заговор слепых. 24

Глава XXII. ЗВЁЗДНАЯ ПЫЛЬ (продолжение)

Домучив до конца расшифрованный текст, Глеб поспешил вернуть листок Кубику.
Чтение профессорской писанины произвело на него гнетущее впечатление и вызвало в теле неприятный эффект: голова, налившись какой-то вязкой субстанцией, отяжелела, а кровь застучала в висках мелко-дробным биением.
Взяв со стола стакан, Глеб сделал глубокий глоток. Вино промочило пересохшее горло но помочь мозгам не смогло.

Никто не произнёс ни слова. В течение минуты в комнате царила панихидная тишина. Первым из оцепенения вышел Тимур:

- Никак не пойму, Кубик, кто ты на самом деле - мудрило или мудило. Битый час ты морочишь нам голову галимой галиматьёй, и просвета не видно. Может ты прав. Может я зануда и мозгоклюй. Но я не дебил! Ты приперся с таким ликующим видом, точно выиграл в лото миллион или раскрыл все тайны мироздания. А на деле? Впариваешь нам лежалую тухлятину из закромов профессорской книжонки, выдавая её за диетический продукт. Короче, либо объясни доходчиво и просто, что к чему, либо закрой ротовое отверстие и не мешай голодным пацанам наслаждаться сыром с плесенью.

Похоже, угроза возымела действие. Кубик и сам почувствовал, что увертюра затянулась, и пора переходить от закусок к генеральному блюду.

- Ладно, братцы, уговорили. Вижу, что добродетелью по имени «терпение» Создатель вас обделил. Попытаюсь быть лаконичным, и, по мере моих рассудительных сил и ваших умственных способностей, растолковать смысл этих так называемых «бредней».

- Да уж, попытайся. Уважь нас, убогих.

Тимур густо намазал гусиным паштетом кусок нарезного батона, устроился в кресле поудобнее и приготовился слушать.

- Прежде всего, я обратил внимание, что текст, разбитый на фрагменты и расквартированный по разным страницам, имеет структуру и строй. Это осмысленное послание, а не абстрактный набор сумрачных метафор. Во-первых, любовь к географии - в профессорских откровениях унюхал я топографический запашок. Белгин постоянно намекает на какие-то ориентиры: «…пройдя по Львиному Мосту», «…первый день я провёл на острове Хоботов», и так далее. Такое впечатление, что он расставлял дорожные указатели. Кстати, Веня, судя по всему, пришёл к аналогичному выводу. Не зря же он корпел над картой! Я уже говорил и ещё раз повторю: Веня что-то унюхал. Он шёл по следу, и нам, хотим мы того или нет, с этим карликом по пути.

   Рассказ увлёк Кубика. Разгорячившись, он сбросил наконец, пальто, которое стесняло его, мешая жестикулировать.

- А ещё мне запала в душу Венина фраза: «Мой папа был аграрий. Пас египетских свинок в компании Циклопа». Кто такой Циклоп мы уже знаем, что же касается свинок из Египта… Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтоб догадаться – под этим ироническим титулом скрывается Сфинкс. И Белкин твердил о том же - обрёл, мол, покой я между лап Великого Зверя с телом Льва и головою Царя. Сфинксы у нас в городе имеются разные, но звания Великих достойна лишь сладкая парочка из Древних Фив, примостившаяся на набережной возле Академии Художеств. И размером они удались, и возраст у них почтенный. Короче, египетских сфинксов определил я на роль верстового столба и, оттолкнувшись от этого ориентира, продолжил своё виртуальное путешествие.

Дабы подбодрить рассказчика, Тимур откупорил бутылку Бургонского, щедро плеснул в стакан вина и протянул его Кубику.

- Следующим пунктом назначения стал для меня мост, на котором Белгин-старший повстречал сестёр Великого Зверя, - продолжил докладчик программную речь, приняв из рук тамады алкогольное подношение. – Сперва меня смутил тот факт, что профессор назвал мост зелёным. Зелёный мост в городе действительно имеется, но никакими сфинксами вокруг него не пахнет. И тут меня осенило – ведь есть же Египетский мост, а на нём четыре сфинкса! Причём, попрошу заметить, женского полу. Когда же я вспомнил, что сфинксы эти выкрашены в зелёный цвет, всё стало на свои места. И так, две точки на карте города мы опознали, а это уже кое-что.

Подобрав упавшее на пол пальто, Кубик достал из кармана карту и расстелил её на столе, сдвинув в сторону недоеденные яства.
 
- Это для наглядности, - пояснил он. – Разделавшись с Великим Зверем и его зелёными сёстрами, я обратил мысленный взор к Звезде. Белкин в своих откровениях постоянно о ней талдычит. Исходным пунктом стала для меня ось Египетский мост – Фиванские сфинксы. Не стану обременять вас перечислением всех вариантов, которые мне пришлось перебрать. Их, в общем-то, было не так уж и много. Когда же, в конце концов, у меня получилась пятиконечная фигура, в центре которой фигурировал Львиный мост, стало понятно, что я на верном пути. Как там у Белкина: «… пройдя по Львиному Мосту, я миновал Врата Времени и очутился в мире теней».

- В «мире теней» он очутился, когда из окна сиганул, - не удержался Тимур от язвительной реплики. – Интересно, что делают в аду с математиками-самоубийцами? Задачки решать им запрещают или логарифмической линейкой их по носу бьют?

Глеб, которому не терпелось узнать, сумеет ли возня с профессорской лирикой пролить свет на причину его злоключений, сердито приструнил остряка.

- Отвали. Не мешай человеку рассказывать, - огрызнулся    Глеб, которому не терпелось узнать, сумеет ли возня с профессорской лирикой пролить свет на причину его злоключений. – Ну, и что там с мостом? Который в центре.

- Если быть точным, центром «Звезды Белого Льва» является не мост, а некий дом в Львином переулке, в десяти метрах от вышеупомянутого моста. Вот здесь, - Кубик взял со стола кухонный нож, которым недавно строгал колбасу, и ткнул концом импровизированной указки в некую точку на карте. – Узнаёте, чья жилплощадь притаилась под сводами этого здания?

Тимур и Глеб как по команде вскочили с мест и склонились над столом. Первым сообразил, что к чему, сын татарского народа.

- Да это же дом Белгина! Ай да старикашка, ай да сукин сын! Хитёр, нечего сказать. Уж если селить кого-нибудь в эпицентре самопровозглашённой империи, так себя любимого. Забавно, забавно. Это дело надо перекурить.

Не сумев побороть соблазн, Тимур достал драгоценную пачку, и сообщество доминиканских сигар осиротело, лишившись очередного члена табачной семьи.

- И чем ещё ты нас удивишь и порадуешь? – спросил он, выпустив изо рта сизую тучу.

- На счёт «порадуешь» не знаю, а вот удивить действительно смогу. Если не задохнусь. Можно курить не на меня, а немножечко в сторону?

Клубы сигарного дыма окутали Кубика, и его бритая голова стала похожа на воздушный шар, пробивающий себе путь сквозь пелену облаков в стратосферу сакрального знания.

- Имея в своём распоряжении центр и две вершины, я с лёгкостью смог воссоздать искомую пятиконечную звезду, - продолжил Кубик свою одиссею, отогнав ладонью от лица дымовую завесу. – Почему именно пятиконечную? Число пять постоянно фигурирует в профессорских опусах. В поисках своей пресловутой звезды он странствовал пять дней, посетил пять географических пунктов, и звезда эта проросла на каком-то там теле «пятигранным клеймом». Опять таки, строка поэмы: «Пятерня станет ликом Звезды». Всё одно к одному! Так вот, когда я разделался с пентаграммой, запечатлев её на карте, выяснилось, что один из лучей добрался до Слоновьего острова. Казалось бы – ну и что? Белкин сам предупреждал, что первый день пути он провёл на «Острове Хоботов» - весьма прозрачный намёк на слоновью сущность этого участка земли. Любопытно другое - кончик луча приземлился на территории здания, в котором одному из присутствующих посчастливилось побывать. Ну-ка, Глеб, взгляни. Узнаёшь?

Глеб послушно склонился над картой и, проследив за указующим движением ножа, радостно воскликнул:

- Это же Цирк Уродов Чаурели.

- Вот именно! – Кубик выпятил указательный палец и воздел его к потолку. – Укромное местечко, под сводами которого ты имел удовольствие гулять на свадьбе слепого барона. И Веня, между прочим, зарабатывал себе на жизнь ни где-нибудь, а в этом самом Цирке. Обстоятельство, по меньшей мере, забавное, не правда ли? Если в начале поиска я ещё не был уверен, что выбрал правильный путь, то теперь мои сомнения рассеялись, как дым от дуновения ветра. Слишком нарочитая взаимосвязь, чтоб оказаться простым совпадением. Тогда я решил совершить экскурсию по городу и проверить, какие сюрпризы нам готовят остальные вершины лучей.

Кубик прервался, чтобы освежить гортань прохладой вина. Бургонское он пил мелкими неторопливыми глотками и с иезуитским удовольствием наблюдал, как томится в ожидании его нетерпеливая аудитория. Первым не выдержал Тимур.

- Давай, Кубик, рожай быстрей. Хватит мусолить несчастное вино. Излагай свою звёздную повесть.

Коварный докладчик не спеша допил алкоголь, взял в руки нож-указку, отрезал себе кусок колбасы и только после этого соблаговолил продолжить.

- Ведомый директивой пентаграммы, я отважился повторить вояж старика. Следующим после Слоновьего острова перевалочным пунктом был Египетский мост. Согласно моему чертежу, вершина луча, проскользнув чуть дальше моста, упёрлась в хоромы на углу Лермонтовского проспекта и набережной. Как оказалось, там разместился Дом Культуры Слепых. Склонный к высокопарному стилю профессор обозвал сие учреждение «Чертогом Незрячих». Идём дальше. «Обитель жаждущих видеть» на острие третьего луча обернулась Центром Коррекции Зрения. Как мне удалось выяснить у словоохотливых граждан, выгуливавших собак в ближайшем скверике, данный Центр – частная контора, арендовавшая помещение у Обуховской Больницы. Судя по авто, подвозившим к воротам клиники пациентов, заведение солидное. Один раз даже карета, запряжённая тройкой гнедых, пришвартовалась. Сразу видно, что здесь обслуживают скорбящих глазками «богатых буратин».

Колбасный обрезок, томившийся в руках у Кубика всё это время, дождался своего смертного часа - любитель сервелата сунул в рот мясистый кружок и стал с удовольствием пережёвывать угощение.

- Следующей остановкой по требованию оказался перекрёсток Большой Морской и Кирпичного переулка, - объявил Кубик, проглотив колбасу. – Сперва меня смутило отсутствие конкретного адреса: стрела луча вонзилась в центр проезжей части. Но, оглядевшись, я уяснил подоплёку невразумительной топографии. Родимых пятен звезды в указанной зоне обнаружилось несколько. Во-первых, на стене дома номер тринадцать, рядом с объявлением о сдаче квартиры в наём и рекламой обувной мастерской, я заметил невзрачную табличку «Клуб Любителей Египетских Шашек». Если мне не изменяет память, точно такую же вывеску кто-то сподобился лицезреть перед входом в обитель уродского Цирка. Я прав?

Поскольку вопрос был адресован Глебу, тому не оставалось ничего иного, как утвердительно кивнуть головой.

- Рад слышать, что моя гипотеза не оказалась беспочвенной, - одарил собеседника постной улыбкой скиталец по весям родимого города. – С домом номер тринадцать мы разобрались. А на другой стороне улицы расположилось здание псевдоклассической архитектуры, в котором некогда находился Институт Текстильной и Лёгкой Промышленности. Об этом до сих пор твердит золочёная надпись на его фронтоне. Нынче в упраздненном храме ткацкой науки поселился увеселительный клуб с характерным названием «Египетские Ночи». Перед входом в сей притон кто-то додумался установить скульптурные монументы - двух тупорылых сфинксов с длинными, как у зайцев, ушами. Несмотря на юмористический антураж, связь с египетской роднёй на лицо.
 
- Вот чёрт! – рявкнул Тимур, хлопнув себя ладошкой по лбу. – Я же знаю этот Клуб. И сфинксов длинноухих помню. Элитное местечко! Весь цвет бомонда там ошивается, а также денежные мешки, у которых, при виде живых знаменитостей, слюнки текут. Признаюсь, ваш покорный слуга туда тоже наведывался. Я тогда при финансах состоял, бизнесом увлекался.

Почувствовав себя в центре внимания, бывший адепт телефонного секса приободрился и распушил пижонский хвост.

- Эх, бывали дни весёлые... Уж если я гулял – то гулял! Зажигал по полной!!! Столько бабла в этом Клубе оставил – как вспомню, так вздрогну. Хотя, если честно, хвалёная элитарность этих «Ночей» -  туфта на постном масле. Туда любой жлоб может попасть, лишь бы денежки водились.

Тимур успел слегка захмелеть и, как водится в подобных случаях, от бурных восторгов к огульной хульбе переходил легко, без лишних церемоний.

- У них там всё на баблище замешано. Хочешь в гуще светской жизни тусануться, на знаменитостей поглазеть – раскошеливайся. Сами звёзды на особом счету - им и вход бесплатный, и выпивка за четверть цены. Короче, «Ночи» - типичное гламурное стойло для распальцованных быков и пресыщенных коз. Но зато там весело! Развлекать они умеют, тут уж ничего не скажешь. Каждую ночь Новый Год отмечают. Это у них прикол такой. Ровно в час тридцать пять, под звон Кремлёвских курантов…
   
- Во сколько?! – Кубик чуть не подскочил на месте.

- В час тридцать пять. А чего ты удивляешься? Клуб-то ночной, там люди до утра куролесят. Новый Год – гвоздь программы, кульминация праздника и апогей гулянки. После этого все напиваются, и веселье на убыль идёт, так что отсрочка торжества на полтора часа супротив патриархальной традиции обоснована и правомерна.

Глеб, который взял на себя роль регулировщика беседы, почувствовал, что разговор вновь съезжает в сторону пустопорожней болтовни, и решил обуздать ситуацию.

- Ну, хорошо, с Клубом понятно. Заткнись, - подвёл он черту под мемуарным рассказом. – А что притаилось в последнем луче?

- Пятый луч указывал на сфинксов возле Академии Художеств, - напомнил Кубик на случай, если кто-нибудь из присутствующих успел забыть это географическое обстоятельство. – К сожалению, ничего примечательного на набережной я не обнаружил. Хотя, если подумать, древнеегипетская тварь сама по себе фигура весомая и никаких довесков не требует. Таким образом, дорогие мои, у лап «Великого Зверя» мы можем завершить нашу виртуальную экскурсию и перейти от описания составных частей Звезды к выводам, относительно её природы и сущности. Кто желает высказаться?

Вопрос взмахнул боязливо крылами и растворился в немоте. Никто не решался лезть на рожон и выставлять на всеобщее посмешище образцы своих немощных гипотез.

- Желающих нет, - констатировал Кубик огорчительный факт. – Что ж, я чувствую, что сегодня мне всё придётся делать самому.

Докладчик встал из-за стола и принялся бродить по комнате, шаркая подошвами в такт своей размеренной речи.

- Вы заметили, что, несмотря на кажущуюся хаотичность звёздного инвентаря, пентаграмма обладает разумной структурой? Я насчитал пять пар взаимосвязей, пять знаменательных атрибутов Звезды. Судите сами. Существуют два «Клуба Любителей Египетских Шашек», два заведения, так или иначе связанных с проблемой видения - ДК Слепых и Центр Коррекции Зрения. Два предприятия зрелищно-развлекательной индустрии: «Египетские Ночи» и Цирк. Если не брать в расчёт длинноухих клоунов возле «Ночей», имеются два ареала, где обитают эти химерические твари - у Академии Художеств обосновались самцы, а Египетский мост облюбовали самки.

Ведя перечисление, Кубик загибал пальцы руки. Когда он разделался со сфинксами, оттопыренным оставался мизинец.

- И, наконец, последняя пара: по соседству с Цирком Уродов находится психиатрическая лечебница Николы Угодника, а рядом с Домом Культуры Слепых – Больница №32, также предназначенная для безумцев. Более того, Обуховский госпиталь, под сводами которого квартируется Центр Коррекции Зрения, именовался когда-то «Домом призрения для умалишенных». Это было первое во всей России учреждение подобного рода. Именно туда упекли легендарного Германа, продувшего в карты Пиковой Даме. Стены больницы по традиции красили казённой охрой. Отсюда и прозвище - «Жёлтый Дом».
   
Покончив с экскурсом в область полоумного краеведения, Кубик перешёл к суммарным обобщениям.

- Такова расстановка звёздных сил. Выходит, что безумие, приверженность к шашкам и зрелищам, сфинксы и слепота бредут рука об руку по периметру пентаграммы. Настойчиво отражаясь друг в друге, они образуют тот самый «Лабиринт Пяти Зеркал», о котором талдычил в своём послании профессор. В связи с выше сказанным стоит задаться вопросом, а какова роль Белгина во всей этой фантасмагории?

- Вот именно, какова его роль? - подал голос Тимур, желая продемонстрировать, что он на чеку, и тоже вносит посильную лепту в дело поиска животрепещущей истины.

- Я лично могу предложить два варианта умозаключений, - раскрыл свои карты запасливый Кубик. – Версия первая: Белгин – фигура случайная. Этот искатель-энтузиаст путём неустанных блужданий по городу и настойчивых медитаций над картой, обнаружил пятигранное клеймо, проросшее на теле столицы по чьей-то таинственной воле. Обнаружил и тиснул в книжку отчёт о проделанной работе, предварительно зашифровав его. В этом случае можно похвалить старика за смекалку, принять почётным членом в кружок «Юных Следопытов» и сдать в архив. Не он герой на этом сумрачном празднике жизни.

- Что ж, вполне может быть, - снова встрял Тимур в разговор. Похоже, ему приглянулась роль метронома, дробящего перманентную речь докладчика на гомогенные сегменты. – А вторая версия?
      
- Вторая версия такова - именно Белгин является зодчим топографической пентаграммы. Комбинируя городские реалии с собственными экстравагантными домыслами, он изобрёл пятиконечного монстра и даже сумел его оживить. Это значит, что у профессора были соратники, и весьма влиятельные. Такое нагородить не каждому под силу. Белгин придумал схему, а кто-то постарался нарастить на этот умозрительный скелет фактическое мясо.

Кубик схватил обрубок колбасы и стал трясти им перед носом у аудитории, дабы, глядя на сервелат, слушатели смогли постичь существенность «фактического мяса».

- Лично я склоняюсь ко второму варианту, - признался лектор, вернув на место наглядное пособие. – Судя по тону профессорских откровений, он ощущал себя Творцом, Великим Алхимиком, а не шпионом-лазутчиком, затихорившимся в стане врага. Он не вынюхивал, а изобретал. И кто-то не побрезговал его трудами воспользоваться.

Глеб, слушавший Кубика с мрачным вниманием, вскочил вдруг со стула и, брызгая слюной, затараторил:

- Да ты что, спятил?! Какие соратники? В отличие от вас, я Белгина видел. Это был псих, чокнутый маньяк! Кто с таким малахольным субъектом станет дружбу водить? Полная бредятина!

- Может он не всегда был психом, - вступился за старика Тимур. – И потом, вспомни похороны. Не сам же себе он послал траурный венок от имени Клуба Любителей Шашек. Значит, были доброжелатели с египетским уклоном. Были и есть. Кубик прав, без соратников не обошлось.

Аргумент был весомым.
Глеб угрюмо пробубнил что-то в ответ, сел на место и, взяв со стола недоеденную горбушку, принялся комкать хлебный мякиш в руке. Между тем, раздухарившийся Тимур продолжал подливать масло в огонь.

- Попал ты, Глебушка, в переплёт. Крепко попал. Если вся эта лабуда со звездой не плод больного воображения Белгина, а натуральная явь – плохи твои дела. Такое впечатление, что мы столкнулись с масштабным экспериментом, суть которого ещё предстоит уяснить. Чья-то таинственная рука дёрнула за верёвочку, чтобы смыть в унитаз лабораторную воду, и тебя, дорогой, засосало в воронку этого эксперимента. А вместе с тобою и нас заодно. Теперь мы все подопытные свинки. За нами пока что ведут наблюдение, но ведь могут и под скальпель положить.

Услышав слово «скальпель» Глеб гадливо поморщился, а из хлебного мякиша как-то сам собою вылепился приземистый обелиск, напоминающий дешёвый образчик могильной скульптуры.

- Интересно, кто у нас выступает в роли охотников за профессорской книжкой, - предав забвению подопытных свиней, Тимур озадачился новым вопросом. – Что это за люди такие? Кавалеры Звезды Белого Льва? Члены подпольного Ордена, которые хотят прибрать к рукам ненаглядную реликвию, чтобы не допустить утечки животрепещущей информации?

- Или же их конкуренты, возжелавшие эту информацию заполучить, - выдвинул Кубик встречную версию. – В любом случае, пока мы бредём наугад. Всё, что нам остаётся – теряться в догадках. Вот если бы удалось узнать, когда открылись все эти звёздные заведения, и кто ими верховодит. А ещё лучше – самим туда пробраться и поглядеть, что к чему. Возможно, тогда бы многое прояснилось… Кстати, о свете… Чего мы томимся впотьмах?

Увлечённые разговором, они не заметили, как за окном сгустились сумерки, а в комнате воцарился полумрак. Щёлкнув серебристым прибором, Тимур стал поджигать свечи, торчавшие из проломленных кукольных голов. При этом не забывал поминать добрым словом зазнобу, подарившую ему такой полезный предмет.
Вскоре две дюжины искалеченных марионеток дружно пылали мерцающим равнодушным огнём.

Свет сечей развеял комнатную мглу, но не сумел побороть душевного сумрака. Наигравшись мякишем, Глеб стиснул пальцы, превратив надгробный обелиск в комок никчёмной хлебной плоти.
В голове у него от обилия сумбурной информации образовался точно такой же ком, только размером побольше. Слепые сфинксы смешались с ордой безумных соратников, а перспективу внутреннего взора заволокла пятиконечная звёздная перхоть.

- А почему Белгин выбрал именно звезду? – спросил Глеб, желая отвлечь себя от мрачных дум беседой на абстрактно-геометрические темы.

- Почему бы и нет? Чем тебя звезда не устраивает? – ответил Кубик вопросом на вопрос.

Глеб наморщил лоб, пытаясь сформулировать подсознательное недоверие к пентаграмме.

- Не знаю. Во всём этом чувствуется какая-то чертовщина. Сатанизмом попахивает.

- Чушь! У сатанистов на пентаграмму не больше прав, чем у «Фабрики звёзд», - отмёл Кубик обвинение в связи профессора с нечистой силой. – Не думаю, чтобы Белгин крутил шашни с Князем Тьмы. По записям этого не скажешь. Выдумщик и мистификатор – да! Любитель поудить рыбку сокровенного знания в мутной оккультной воде – несомненно! Но сатанист? Это уже через чур. Кроме того, звёздные пристрастия профессора вполне объяснимы. С математической точки зрения, пентаграмма – образец совершенства. О Золотом Сечении слыхал?

- Ну, да. Вроде бы. В смысле – конечно! –  облажавшись с простыми числами, Глеб не хотел снова угодить впросак, и попытался выдавить из себя всё, что знал о сечении драгметалла. – Золотое Сечение, это когда красиво. Пропорция такая… гармоничная.

- Красота тут не причём, - строго произнёс Кубик. – Красота дело вкуса и предмет волнений впечатлительных школьниц. А на счёт пропорции, тут ты в точку попал. Золотое Сечение есть отношение частей между собой. Если разделить отрезок таким заковыристым образом, чтобы меньшая его часть относилась к большей, как большая относится к отрезку в целом – это и будет Золотое Сечение. Вот и всё, проще пареной репы! Фокус заключается в том, что сей незатейливый принцип до жути мил мирозданию, и обнаруживает себя на каждом шагу: от завитков морской раковины до завихрений спиральной галактики. Думаю, что и Белгин не чурался этих восторгов. Что же касается пятиконечной звезды, то в ней Золотое Сечение цветёт пышным цветом. Все части и секции пентаграммы относятся друг к другу в данной пропорции - бесконечная череда золотых отношений.

Кубик достал из шкафа пакет поваренной соли, зачерпнул полную горсть и рассыпал белые кристаллы по столу, стараясь, чтобы они легли равномерно. Затем он вооружился ножом и начертал на соляном листе пятиконечную фигуру.

- Смотрите сюда. Если соединить вершины пентаграммы, получится штучка, именуемая «пентагон». Точно такой же пентагон, только меньшего размера, находится в центре звезды. Соединив диагоналями вершины малого пентагона, мы извлечём ещё одну звезду. И так до бесконечности. Можно сказать, что пентаграмма и пентагон – это два зеркала, поставленные лицом к лицу. Отражённые друг в друге, они образуют нескончаемую прогрессию, магический тоннель, уводящий нас в бездну. Это и есть тот самый «Лабиринт Пяти Зеркал», о котором сигнализировал в криптограмме изобретательный Белгин.

- Потрясающе!

Вскочив с насиженного места, Тимур принялся гонять по телу кровь, энергично сталкивая друг с другом ладони.

- Эх, Кубик, просрал ты своё призвание! По ложной дорожке пошёл, - произнёс он, вдоволь натешившись аплодисментами. – Тебе бы лектором в обществе «Знание» работать, цены б тебе не было. Доход, конечно, пустяковый, зато стабильный.

Проигнорировав призыв вступить в ряды легальных лекторов, Кубик бросил ласковый взгляд на звезду и продолжил расхваливать достоинства своего пятиконечного друга.

- Надо полагать, Белгин был из числа полубезумных энтузиастов Золотого Сечения, поэтому он от пентаграммы и приторчал. Что ж, его можно понять. Пентаграмма издревле была объектом пристального внимания впечатлительных субъектов, склонных впадать в эйфорию по всякому одиозному поводу. Ей приписывали кучу чудесных способностей - и исцелять она могла, и от злых духов оберегала. Да и сама по себе красота ненаглядная. Считается, что существует какая-то тайная формула, стоящая за пентаграммой. Разгадавший её способен многого достичь. Похоже, у Белгина имелись подобного рода амбиции. Как там он выразился? «Соизмеряя жизненный путь с движением Звезды, я обретаю власть над Пространством и Временем». Нехилое заявленьеце!

Цитируя профессорский опус, Кубик пренебрег рукописным оригиналом, доверившись собственной памяти. Судя по всему, он изрядно попотел над страницами «Теоремы» и выучил звёздный текст наизусть.

- Кстати, по поводу Пространства и Времени. Эти стихии, вне всяких сомнений, будоражили воображение собирателя сахарных кубиков. Не зря же профессор распял любимую пентаграмму на циферблате часов. Полночную дюжину он сделал севером, шестёрку – югом, а сердцевину Звезды назначил местом крепления воображаемых стрелок. Вот, полюбуйтесь, я тут накалякал ещё одну схемку.

Смахнув со стола ненужную более соль, Кубик достал из кармана очередную бумажку и выставил её на всеобщее обозрение.
На рисунке был изображён диск часов. Прямоугольный крест рассекал его, маркируя четыре стороны света.
В круг была вписана пятиконечная звезда.
Вершины лучей отмечены сигналами точного времени.

- Если спроецировать Звезду Белого Льва на скелет пространственно-временных координат, получится следующая картина: на долю Великого Зверя выпадает срок одиннадцать часов одиннадцать минут. По этому курьёзному случаю, профессор высказался весьма не двусмысленно: «Звезда прибывает в зените, когда стрелы часов дважды укажут одиннадцать раз». Цирк Уродов – восемь часов сорок семь минут. Дом Культуры Слепых – шесть часов двадцать три минуты. Это время рассвета: «Звезда восходит над Зелёным мостом без семи минут в половину седьмого». Центр Коррекции Зрения – предрассветная пора: три часа пятьдесят девять минут, или, как поэтично сформулировал Белгин «четыре утра за вычетом одной быстротечной минуты».

Разгорячённый декларацией хронологических фактов, Кубик смахнул со лба каплю трудового пота.

- Наконец, последний пункт нашей звёздной экскурсии. Признаюсь, он удивил меня более всего. На циферблате виртуальных часов этому адресу соответствует время один час тридцать пять минут. И чтобы вы думали? Клуб Любителей Египетских Шашек расположен в доме номер тринадцать по Большой Морской. Это же здание в Кирпичном переулке значится под номером три. «Египетские Ночи» - дом номер пять. В целом получается тринадцать тридцать пять, а в пересчёте на ночное время – без двадцати пяти два. И Новый Год в этом богемном притоне, как мы только что выяснили, отмечают именно в час ночи тридцать пять минут. Любопытно, не правда ли? Можно придумать всё что угодно, но совпадения подобного рода имеют какой-то мистический флёр. Такова подноготная Звезды Белого Льва.

- «Гори, гори, моя звезда!», - пропел Тимур строку романса. – Куда ни плюнь, кругом сплошные звёзды. К чему бы это?

- Всё справедливо, удивляться тут нечему, - ответил Кубик, возвращая своё утомлённое тело в лоно качального кресла. – Пентаграмма въелась в плоть нашей культуры. Попроси ребёнка изобразить звёздочку, и он наверняка накалякает тебе загогулину о пяти лепестках. Коли звезда пятиконечная, это уже хорошо. А если таких звёзд пять штук к ряду – и вовсе круто! Пентаграмма, умноженная на пятёрку – это знак качества. Тут тебе и пятизвёздочные отели, и первоклассный коньяк…

- Кстати, на счёт коньяка!

Тимур вновь обратил свои помыслы к волшебной сумке с дарами Тайной Канцелярии, достал из её щедрых недр гранёную бутыль конической формы и водрузил в центре стола.

- Прошу любить и жаловать – «Метакса», греческая версия коньячного напитка, - представил он новоприбывшего алкогольного гостя. – И как нарочно – пять звёздочек! На десерт могу предложить чёрный бельгийский шоколад. Десерт, дело святое! Глеб - не в службу, а в дружбу - ополосни стаканчики. Не дело мешать янтарную слезу с пузырями винной крови.

Пока Глеб мыл посуду, Тимур освободил темнокожий продукт от оков серебристой фольги и разломил на составные квадраты. Кубик, неравнодушный к сладостям, не мешкая облюбовал себе шоколадный осколок и отправил его в рот.

- Хороший шоколад, - похвалил он бельгийское яство и тут же полез за новой порцией. – Между прочим, у меня для вас тоже десерт припасён. Дайка мне ещё разок профессорскую книженцию.

- Кубик, уймись! Голова уже пухнет от твоих сюрпризов, - взмолился Тимур, но книгу всё-таки передал. – Расслабься, и нам дай отдохнуть. Выпей коньячку. Вот и тара подоспела. Молодец Глеб, хорошо посуду помыл. Употреблять «Метаксу» из стаканов, заляпанных жирными пальцами – это святотатство.
   
Разлив коньяк, Тимур взял в руки гранёный бокал, экспроприированный Кубиком из уличного автомата, торгующего газировкой с сиропом, и объявил:

- За успех нашего безнадёжного дела! За победу в борьбе с озверевшими сфинксами. И за звёздный час, которого у нас никому не отнять.

- Замечательный тост, - похвалил Кубик тамаду. – Особенно мне про сфинксов понравилось. Тут ты в самую точку попал. Мой «десерт» как раз про них. Смотрите сюда.

Кубик вознёс «Последнюю Теорему» на уровень своего лица, отчего стал похож на китайского активиста времён культурной революции, размахивающего цитатником Мао Цзэдуна.

- Видите - старик любил книжку, берёг её, в газетку укутал, чтобы не трепалась. Трогательная забота. Только у Белгина всё неспроста. Сами полюбуйтесь.

Повернув книгу торцом к зрителю, Кубик ткнул пальцем в нижний край корешка.

- Обратите внимание на заголовок.

«Сфинк…» разглядел Глеб обрубок жирного типографского слова. Окончание фразы притаилось под изгибом листа.
Подцепив кромку обёртки, Кубик освободил «Теорему» из объятий газетной протекции и выставил на всеобщее обозрение скрытую долю заглавия.

- «Сфинксы бредут за Поля…», - вслух прочёл Тимур. – Любопытно. Это что - статья, посвящённая проблемам животноводства? И как тебе, Кубик, только удаётся подобную дрянь откапывать? Мне б ни за что в голову не пришло под обложками шакалить. Впрочем, чему удивляться? Не зря говорят - свинья везде грязь найдёт.

Кубик стоически проигнорировал оскорбительный выпад беспардонного собеседника.

- Каждому своё, - ответил он, усмехнувшись. – Кто-то копается в книжных обёртках, кто-то – в нижнем белье перезрелых девиц. Кого-то интересует нелегальный продукт, кого-то тайное знание. Ты добываешь в поте лица контрабандную жрачку, а я приношу к обеденному столу плоды пищи духовной.  Главное результат: все счастливы, все сыты, все довольны.

- Глеб не доволен, - отозвался соблазнитель канцелярских весталок. – Он недомолвок не любит. Просвети нашего друга, зачем дедушка Белгин укутал своё сокровище статьей про сфинксов, бредущих за поля?

Кубик вернул книжную плоть в лоно газетного савана, положил «Теорему» на стол и объявил:

- На самом деле это обложка к периодической печати отношения не имеет, хотя бумага, шрифт и формат вполне соответствуют газетной модели. Перед вами страница альманаха Географического Общества десятилетней давности. В углу листа сохранилась дата и обрывок издательского титула. Восстановить остальное было несложно. Завершив скитания по городу, я не поленился и заглянул в университетскую библиотеку. Там мне нашли альманах и даже любезно позволили снять копию со статьи. Любопытная штучка, можете ознакомиться на досуге. Спешу успокоить, к сельскому хозяйству сей литературный труд отношения не имеет. Полное название статьи: «Сфинксы бредут за Полярной Звездой». Так что «поля» - случайный плод небрежно порванной бумаги. Я уверен, что наш загадочный Веня знал и про замысловатую книжку, и про её непростую обложку. Отсюда и шутка по поводу «папы-агрария», который пасёт египетских свиней на плешивых полях нашей отчизны.

- А кто автор? – полюбопытствовал Глеб, которому стало вдруг стыдно, что он проявляет в беседе так мало активности.

- Автор… - Кубик взял последний уцелевший обломок десерта и, посасывая шоколадное тельце, признался. – Этого я сказать не могу. Сочинитель укрылся под псевдонимом. Причём, весьма оригинальным! Статья про сфинксов подписана двумя двухзначными цифрами, состоящими из одних единиц: 11-11. По прейскуранту профессорских предначертаний – это цифры «Великого Зверя». Вот такие вот пироги.

*   *   *

Сфинксы бредут за Полярной Звездой.
Апофеоз Меридиана.

Душным летом 1832 года итальянское судно «Добрая Надежда» пришвартовалось у берегов Северной Столицы. На борту его покоился сорокатонный груз, приобретённый у египетского паши за тридцать девять тысяч золотых рублей – два изваяния из светлого базальта, два чудных зверя с телом льва и ликом древнего деспота.
Спустя пару лет антикварные твари украсили собой пристань у Академии Художеств на южной оконечности Васильевского острова. С той поры «Уроды Нила» (как назвал их один неблагосклонный пиит) несут свою инфернальную вахту под плеск студёных волн гиперборейской реки.
 
За двести без малого лет мы привыкли к Сфинксам. Они прижились, пустили в наши скудные почвы цепкие корни, стали родными, домашними тварями.
Но, странное дело!
Приняв пришельцев с нильских берегов, притерпевшись к их фантастическим формам, мы всё ещё чувствуем в  царственном присутствии этих истуканов гнетущую жуть и тяжкое оцепенение. Рядом с ними любой теплокровной твари делается зябко.
Даже птицы старательно облетают их стороной.

Казалось бы, подумаешь – Сфинкс! Эка невидаль!

Ну да, древний. На тысячу лет древнее Невы. Ну и что?
В любой столице Европы такого добра – вагон и малая тележка. В своё время долину Нила хорошо причесали. Много добра вывезли, и по весям расставили.
Вот только сфинкс сфинксу – рознь! В каком-нибудь Лондоне или Париже египетский раритет, это так - пустяк, экзотика, отрыжка империалистических амбиций.
Вокруг же наших голубчиков вечно копошится инфернальная жуть.
Для нас Сфинкс – не сувенир заморский, но «тайна, покрытая мраком»!

От чего так?

Вглядываясь в щербатый лик фиванского идола, невольно задаёшься вопросом: что привело его в наши северные края - слепой случай, стечение сумасбродных обстоятельств или же чья-то холодная и непреклонная воля?
Кто выдумал назначить Сфинксов полномочными курьерами неразгаданной древности?
Чем дольше смотришь на посланцев мира теней, тем явственнее сознаёшь – не спроста!
 
Судите сами…
Проведём простой эксперимент - возьмём обычный школьный глобус и обозрим неспешным взором поверхность земного пузыря.
Что скрыто там, в густом переплетении параллелей и меридиан?
Какие тайны гнездятся под спудом планетных широт?
Вопросы, далеко не праздные.

Попробуем соединить Северный и Южный полюса, прочертив прямую линию через точку, маркирующую на глобусе местоположение Северной Столицы, и проследим, что встретилось чуткому перу на его чернильном пути.
От Южного полюса до Экватора – ничего любопытного.
Зато начиная с 30-го градуса северной широты – целая россыпь забавных сюрпризов!
          
Во-первых, странное созвездие столиц.
Четыре города выстроились в ряд вдоль нашего Меридиана, почти на равном удалении друг от друга. Александрия – столица Египта эпохи Птолемеев. Константинополь – столица Византии. Киев – столица Древней Руси.
Наконец - наша Северная Пальмира.
Точно грибы из общей грибницы, проклюнулись они из земли, намечая Незримый Северный Путь.

Ещё более удивительные вещи ожидают нас на берегах Нила.
Мемфиский Некрополь, Великий Сфинкс, Пирамиды в Долине Царей...
Сметливый читатель уже догадался, что дивная черта не обошла далёкой стороной прославленное Чудо Света. Отклонение от курса смехотворное – каких-нибудь жалких пол градуса.
Но не это главное. Есть реприманд поавантажней!

Повертите глобус в руках, приглядитесь к его письменам.
Видите?
Тридцать градусов северной широты, шестьдесят, девяносто…
Да, совершенно верно!
Наша столица изволит прибывать на пол пути между усыпальницей фараонов и точкой арктического пересечения меридиан. Тютелька в тютельку!
Иными словами: расстояние от Пирамид до града Петра равно расстоянию от него же до Северного Полюса и расстоянию от Экватора до Пирамид.
В планетарном масштабе этот отрезок – одна двенадцатая часть земной окружности.

Одна двенадцатая! Час времени на циферблате Мирового Хронометра.

Стоит ли удивляться после этого, что Сфинкс, покинув родные пенаты, не заблудился в пространстве и времени, а обрёл под балтийским небом новый основательный дом. Север принял уроженцев пустыни в свои студёные объятия.

Сфинксы бредут за Полярной Звездой!
Сие утверждение есть неумолимый факт, а не фигура праздной речи.
Поступь этих скитальцев тверда и проворна. Ничто не может отвлечь их от намеченной Цели.

И снова упираемся мы недоуменным рассудком в стену головоломных вопросов.
Что всё это значит?
Кто подсказал Царю-Основателю заложить новорожденный город у чёрта на куличках, среди топких хлябей и угрюмых чащоб?
Сам ли он облюбовал плацдарм для града грёз своих, или его направляла чья-то вкрадчивая воля и осторожная рука?
И откуда такая снайперская меткость при выборе места?!

Мистика? Почему бы и нет!

Нынче только ленивый не болтает про мистику. Книжки пишут, статейки кропают. А что, бумага стерпит!
Людская молва, падкая до бравурных эпитетов, всем мировым столицам налепила по ярлыку. Любит народ живописные штампы!
Рим у них – «Вечный Город».
Лондон – «Город Туманов».
Париж – «Обитель Влюблённых».
Нью-Йорк – «Логово Золотого Тельца».
Такая вот география!
А наша Северная Пальмира в этом «табеле о рангах» значится под титулом «Мистический Город».

Хороши дела!

Можно подумать, у нас тут привидения по улицам шастают!
То есть, шастают конечно – не без этого. Ну, да что с того?
Приведение – это вы****ок астрального тела, аномалия эфирной среды. 
Словом, дело житейское! При чём же тут мистика?

Ан нет!

Есть в предрассудках толпы малая толика здравого смысла. Есть!
Хочешь не хочешь, а дым без огня не случается. Витает над городом неизъяснимая аура.
Откуда взялась она?
Испокон веков прибывала над хлябями чахлых болот или путник нездешний пронёс её контрабандным товаром, схоронив в морщинах чужеземного платья?
Как судно везёт на борту холеру из тропиков. Как крыса тащит в утробе чуму.

А может быть Сфинкс и есть тот самый фатальный турист? Чёрт его знает!

Сфинксы, стражи покоя мёртвых царей, шествуют на Север бесшумной поступью.
Может статься, что наш процветающий град – лишь зыбкая веха на их непостижимом пути. В скором времени Петрополь исчезнет с лица Земли, пески беспамятства засыплют тело его, и воды забвения поглотят без остатка.
И тогда за Полярным кругом родится новый младенец из камня и бронзы и даст приют нездешним тварям с телом Льва и ликом Царя.

Сфинксы бредут за Полярной Звездой. Манит их Север волшебным магнитом.

Куда вы лезете, сволочи, дайте ответ!

Молчат. Не дают, паразиты, ответа.