А виновата ты лишь в том, что мама хочет кушать 16

Глава 16

Я обожаю поезда. Это мой любимый вид транспорта. Мне нравится смотреть, как за окном проплывают пейзажи, дома, люди. Чья-то жизнь идет своим чередом. А ты вторгаешься в эту жизнь на доли секунды и выхватываешь какой-то отрезок событий из чьей-то жизни. Сидишь и просто смотришь в окно. Обожаю пить чай из стаканчиков в подстаканнике под стук и ритм колес. Обожаю постелить белье и вытянувшись на верхней полке, наблюдать, как за окном мелькают пейзажи, люди, города. А я все еду и еду к своим родным и любимым.

И вот я вижу знакомые пейзажи, знакомый тип построек домов. Мы подъезжаем к бабушкиному городку. Поезд стоит здесь 3 минуты. Из купе я вылетаю за доли секунды, бегу по длинному вагону… и вот он тамбур. Я - к лесенкам, чтобы спуститься, а там уже руки деда, он подхватывает меня и кружит над своей головой.

- Внученька моя приехала! - говорит он со слезами на глазах и дрожащим голосом.

Он всю мою жизнь встречал меня со слезами на глазах и дрожащим голосом.

- Ой, как я соскучился, внученька моя любимая! - дедушка очень крепко прижимает меня к себе, целует в щечки и только потом опускает на землю.

За эту зиму я отвыкла от нормального телесного контакта между людьми, от добрых и открытых позитивных эмоций, от улыбок в мой адрес и добрых слов. Сначала я веду себя как дикарка. Но это пройдет. Уже завтра утром я стану прежней открытой, эмоциональной, любимой, озорной, веселой, любопытной, везде сующей свой нос и все желающей испробовать и везде помочь.

Мы идем от станции к дому моей бабушки-мамы. Мне так не терпится ее увидеть. Я готова бежать галопом, переходящим в крупную рысь, лишь бы быстрее с ней встретиться. И вот показались ворота двора, вот они все ближе. Сердце выпрыгивает из груди от счастья предстоящей встречи с самым родным и любимым человеком. Все-таки ее я любила больше, чем деда. Сама не знаю почему. Мы заходим. Она идет от летней кухни к воротам навстречу нам. Всплеск руками. Слезы, переходящие в рыдания:

-Внууучечка моя любименькая, солныыышкооо моеее, лааасточка!! Ой, как же ты похудела, одни глазища красивые остались на все лицо! Дай я тебя поцелую. Лапонька моя, внучечка, Дариночка! Как я по тебе скучала всю зиму! Думала, уже и не увидимся.

Этими или примерно этими словами, моя бабушка-мама встречала меня всю мою жизнь. Всегда.

Мама резко прервала этот поток слов и эмоций, словами:

- Ну все, хватит! Никто не умер, нечего так причитать! Кушать есть что? Мы устали с дороги.

И нас повели купать и кормить. Я дома!!! Я дома. Дома. Дома. Какое приятное и успокаивающее слово - «дома».

Но то ли, расслабившись от постоянно страха, то ли после перелета с заснеженной весны в начало лета, а, может, от перемены климата,- но я заболела.

Я на большой кровати. Свет включен. Бабушка надевает на меня теплые носки. Хотя вроде бы и середина мая, но полы в доме холодные. И вот она греет меня. Успокаивает. Дает теплое домашнее молочко с медом от соседа-пасечника. И молочко, и мед очень вкусное. И горлышку намного легче.

Работает телевизор. Дедушка лежит на полу, облокотившись плечом об печку и смотрит футбол. Он не мог долго сидеть, у него когда-то был сломан таз. Кости срослись, последствия остались. И вот он лежит, а бабушка бегает вокруг меня и щебечет. Так уютно и тепло! Я не помню боли или страха от того, что заболела. Я точно знаю, что здесь со мной все будет хорошо, я же это себе пообещала в самый первый свой визит в этот дом. И так оно и было.

Через пару дней мама улетела на Север. Ей дали только неделю, чтобы отвезти ребенка, да она и не стремилась пробыть здесь более долгий срок. Вообще потом всю жизнь она говорила, что время, проведенное в доме у моей бабушки-мамы - это впустую убитое время, и ей его очень жаль. Поэтому она никогда больше недели не гостила.

Она уехала и все прошло. Я снова занялась своими привычными делами. Теперь меня уже брали в степь косить травку кроликам. Причем и тот, и другой дедушка по очереди. Дедушки косили, я собирала в мешок. Я наслаждалась этими минутами в степи.

Мне безумно нравился запах свежескошенной травы. Мне нравился звук стрекота и жужжания насекомых. Я узнавала в этом помимо жужжания, что-то смутно знакомое, но никак не могла понять что. Мне нравилось, как теплые солнечные лучи касаются моих открытых плеч и становится так тепло-тепло и хорошо-хорошо. И это тоже уже было, но какие именно события, связанные с этим невероятным теплом и негой, наглухо спрятались за эту зиму, я так и не могла понять.

Мне нравилось, как ветер шумит в ушах и путается в моих длинных и густых волосах. Бабушка потом дольше обычного их расчёсывала и заплетала. И в этом ветре я смутно слышала чей-то знакомый шепот. Но никак не могла разобрать, что этот приятный и добрый голос хочет мне сказать. И я просто наслаждалась моментом. Мне нравилось слушать рассказы дедушек, в то время, как мы шли по длинным тропинкам, добираясь до нужного поля с травой. Мой дедушка все больше говорил обо мне или строил планы: что будем кушать на обед; куда пойдем завтра; как будем кормить кроликов; когда пойдем на базар за новыми нарядами; будем мы покупать сегодня пломбир или ягодное; какой лимонад мне больше понравился «Буратино» или «Дюшес»; не жарко ли мне сейчас; не колет ли травка ножки; не устала ли я. Еще, в это первое лето каникул, я начала ходить с бабушкой в Церковь. Каждое воскресное утро мы вставали очень рано. Красиво одевались и выходили из дому. Шли всегда пешком. Не спеша и разговаривая по дороге с теми, кто попадался нам на пути и шел в том же направлении.

Церковь была огромная и очень красивая. Во всяком случае, так мне виделось с высоты моего роста и 4-летнего возраста. Мне там очень нравилось. Внутри было всегда прохладно и сумрачно. Когда глаза после яркого утреннего солнца постепенно привыкали к темноте, все становилось видно. На всех стенах висели Иконы. Они были очень большие, по сравнению с той, что висела у бабушки в красном уголке. И они были разные. На них были и мужские, и женские лица. Бабушка шепотом рассказывала кто это, поднося меня к каждой иконе. И я, встретившись с глазами Спасителя, уловила нечто невероятно знакомое и теплое. Такое родное-родное. Этот лик Спасителя ничем не напоминал лицо моего Повелителя, но его взгляд... В нем я видела эти ни с чем не сравнимые искорки тепла и всеобъемлющей любви. Да. Это точно был его взгляд. И это был ОН, только здесь на земле его немного по-другому представляли. Я была так счастлива, что снова вернулась домой!!! Я снова вижу эти родные и все понимающие глаза моего Повелителя. Я слышу Его голос в голосах певчих церковного хора. Они очень красиво пели молитвенное правило. Бабушка тоже подпевала. Она знала наизусть все молитвы. Продолжение следует..