У синего моря за серыми скалами часть5

Арш Аркадий Михайлович
У синего моря за серыми скалами
Глава 5 ВОЙНА

         Началась война — все ушли на фронт, театр расформировали, а маму назначили директором Дома культуры железнодорожников. В сентябре я пошёл в 1-й класс, но вскоре здание школы забрали под госпиталь, нас перевели в другое, поменьше, где в одном помещении занимались одновременно два разных класса. Было неуютно, и прогуляв однажды урок, что мне очень понравилось, я и вовсе перестал ходить в школу.
;;В один из воздушных налётов бомбили, видимо, штаб. Некоторые бомбы падали на нашу улицу. Одна рванула рядом с домом, едва не погубив хозяйку и нашу Галю — за секунды до взрыва они выскочили из дома, упали за воротами. И вот эти ворота под тяжестью выброшенной взрывом земли на них чуть и не повалились.
;;После таких событий мама перевезла нас поближе к себе, в клубную библиотеку — отдельно стоящий домик с радиоузлом. Рядом был вход в парк железнодорожников, на стадионе которого стояла зенитная батарея, то и дело стрелявшая по немецким самолетам, — бомбили нас нещадно, в бомбоубежище приходилось проводить почти целый день. Нас пообещали эвакуировать: «Зоя Константиновна, вы не волнуйтесь, — мы вас хоть на бронепоезде, но вывезем», и в конце концов, погрузили в товарный вагон с каким-то клубным оборудованием и инвентарём. Всю ночь вагон возили то взад, то вперёд, а утром, открыв двери, мы увидели, что стоим на товарной станции «Рязань-II», среди путей, забитых вагонами и огромным количеством цистерн. Мама сказала: «Если хотим остаться в живых, бежим».
;;Теперь нам разрешили жить в подвале всё того же Дома культуры. Когда немцы приблизились к Рязани, здание заняли военные. Над входом прибили вывеску «Агитпункт». Здесь ожидающим формирования солдатам «крутили кино» — художественные ленты и боевые киносборники. Прогуливая школу, я целыми днями сидел рядом с солдатами на полу, в углу тёмного зала. Иногда звучала команда: «Взвод такой-то, на выход!» — солдаты поднимались и выходили.
;;Заведующий домом культуры стал теперь не нужен, и мама устроилась на работу методистом-инспектором в областной отдел образования — облоно. И хотя на этой работе маме приходилось постоянно ездить по области, но и в том был свой плюс: ей удавалось во время поездок обменивать какие-то домашние вещи на продукты, которыми она могла подкармливать нас. Этим занимались тогда многие женщины.
;;А нам, мальчишкам, и война — не война: мы бегали на станцию «Рязань-I» смотреть, как из вагонов выгружались «сибиряки» — прибывающие свежие части. Солдаты казались нам какими-то особенно крепкими и даже весёлыми, в валенках и белых полушубках. Их быстро отправлялись на фронт, и мы радовались: «Уж теперь-то немцам несдобровать!»
;;В декабре 1941-го немцев погнали от Москвы, и Рязани уже ничего особо страшного не угрожало, хотя бомбили нас ещё долго, и ещё почти целый год мы жили в подвале. Поменяв уже третью по счёту — «железнодорожную» — школу, я окончил первый класс и перешёл во второй, упорно продолжая прогуливать уроки, то есть, как говорится, «отбивался от рук». Поэтому, когда в ноябре 1942-го неожиданно умерла бабушка, мама в мучительных поисках выхода из сложившегося положения определила нас с сестрой в детский дом неподалёку от Рязани. Это были самые тяжкие дни нашей жизни, голодные и холодные, полные унижения со стороны деревенских ребятишек, — аж вспоминать не хочется. А я и там школу прогуливал, прятался где-нибудь и дожидался конца уроков.
;;...Во время одной из своих поездок по области мама оказалась в деревне Добрый Сот. Сидела, разговаривала с председателем колхоза, как вдруг в её портфеле зазвенел будильник. Председатель поинтересовался: «Что, меняешь?» И мама рассказала ему про свою беду: маленькие дети в детдоме, жить негде, ну и всё такое. А председатель и предложил: «Так оставайся у нас культурницей, избачом. Село бедное, но с жильем помогу и уж с голода, точно, не помрёте». (Поясню для молодого поколения: «избачом» в те годы называли заведующего избой-читальней, по-современному говоря, зав. сельским клубом — средоточием культурной работы на селе. Жители так маму и называли — «культурница».) И ранней весной 1943 года мы оказались в Добром Соте.